Байга на крови. Шокирующие фото на кокпаре в СКО

Эти шокирующие фото сделаны 13 июля во время конно-спортивного праздника на ипподроме «Кулагер» в селе Бескол Северо-Казахстанской области, передает ИА Новости-Казахстан.

Я приехала туда по приглашению пресс-службы областного акима, признаться, и близко не ожидая подобного драматизма, цель была невинная - поснимать красивых лошадей.

Почему конные состязания в Казахстане становится синонимом непрофессионализма, алчности и жестокости к лошадям — мнение журналиста Веры Гаврило (Петропавловск).

В самом центре Алматы, на Новой площади, застыли бронзовые мальчики, несущиеся верхом во весь опор. Этот символ молодости Казахстана как нельзя лучше передает дух кочевого народа. Аламан-байга – главное национальное конное состязание казахов, без которого не обходится ни один праздник, — сегодня всё чаще напоминает соревнования кошельков, алчности и неуемных амбиций. А платят за всё лошади и маленькие жокеи: тяжелейшими увечьями, а то и — собственной жизнью. Лошади – куда чаще, чем люди.

Эти шокирующие фото сделаны мной 13 июля с. г. во время конно-спортивного праздника на ипподроме «Кулагер» в селе Бескол Северо-Казахстанской области. Я приехала туда по приглашению пресс-службы областного акима, признаться, и близко не ожидая подобного драматизма, цель была невинная — поснимать красивых лошадей. К лошадям я с детства питаю слабость.

В тот день на ипподроме работал с десяток журналистов и телеоператоров. Отсняв награждения жокеев и эффектные ракурсы бегущих породистых лошадей, коллеги начали разъезжаться. А я — припозднилась, решив остаться до конца праздника, и в итоге стала невольным свидетелем того, что трудно назвать иначе, чем варварство и дикость.

Лошади начали «биться» одна за другой. Первой сошла с дистанции рыжая кобыла английской скаковой породы по кличке Жулдыз. Она сломала переднюю правую ногу. Это было жалкое зрелище. Жулдыз стояла, вся еще во власти огненной скачки, и била по воздуху сломанной ногой. Ее круп, покрытый сетью вен, сотрясала крупная дрожь. Круп был горячий, как утюг.

Мальчишка-жокей, держащий лошадь в поводу, тихонько признался: «У Жулдыз была шишка на этой ноге. Тренер сказал, не выставлять ее на бега. Но его не послушали». И вот результат – лошадь ногу именно в месте шишки. Вероятно, прокомментировали мне люди знающие, у кобылы было растянуто сгибательное сухожилие. Распространенная беда у скаковых лошадей. А где тонко – там и рвется. Это просто чудо, что не пострадал маленький жокей. В рубашке родился мальчишка.

У ветеринаров, дежуривших на поле, гипса с собой не оказалось. У конюхов, приставленных к дорогостоящей кобыле, — тоже. Пришлось ехать в районную больницу, просить гипсовые бинты у «человеческих» врачей. Тут же на поле Жулдыз загипсовали ее изящную тонкую бабку. «Отскакалась, — с печалью в голосе протянул ветеринар. – Откровенно сказать, я не уверен, что она вообще выживет – такие переломы у лошадей не заживают. А лошадь – это не собака, на трех лапах скакать не сможет».

— А если перелом не зарастет, то куда ее? – спрашиваю, холодея от предчувствия ответа.

— Известно куда.

Не успели мы переварить неприятность с Жулдыз, как появилась очередная жертва. Кобыла по кличке Мунира сошла с дистанции, не вынеся темпа скачки. Ее тут же стали бегом водить по лужайке. Животное то и дело заваливалось на бок, пока беспомощно не упало на спину. Ее подняли и принялись хлестать пустой пластиковой бутылкой по крупу и задним ляжкам, — вероятно, чтобы привести в чувство. Потом принялись обливать из пожарного шланга. А я еще подумала: зачем на поле дежурит пожарная машина? Теперь-то я знаю, — из брандспойтов «тушат» сгорающих от внутреннего жара лошадей.

Апофеозом стало падение третьей лошади — во время аламан-байги. Аламан-байга считается самым тяжелым испытанием для скакунов, — дистанция составляет 21 км. Жеребцу, чью кличку мне не удалось узнать, пришлось хуже всех. Он получил открытый перелом передней ноги. Зрелище не для слабонервных: лужа крови, торчащие осколки кости и порванные лохмотья сухожилий.

По неизвестной мне причине жеребца почему-то не усыпили, чтобы избавить от ненужных мучений. Сначала ему стали накладывать гипс – прямо на кровоточащую плоть. Бинты фиксировали, если здесь подходит это слово, с помощью кусков синего полиэтилена. Но даже после наложения гипса бедное животное не могло сделать и шага. Поврежденная конечность гнулась в разные стороны, как гуттаперчевая. Пот катил с коня ручьями. Тогда животное завалили набок и прямо на грязной после дождя земле ампутировали поврежденную конечность. Зачем это сделали, остается только гадать. Как считает известный казахстанский ипполог Нурлан Тлевлесов, это только продлило страдания коня, но никак не могло спасти ему жизни: лошадь, как здесь уже говорилось, на трех ногах жить не сможет.

«Скажите спасибо, что дождик прошел. Была бы жара, трупов было бы больше», — сказали люди на поле. И, действительно, байгу не отменяют даже тогда, когда термометр жмет под 40 градусов. Мне рассказали, что в прошлом году после скачки по жаре одну лошадь зарезали тут же на поле, не дожидаясь приезда ветеринаров.

Уезжали мы с ипподрома с тяжелым сердцем. Не покидало ощущение, что позади осталось поле боя – с покалеченными и загнанными лошадьми. Стоят ли хозяйские амбиции таких страданий? Как направить азарт организаторов скачек в более цивилизованное русло? Можно ли обойтись без мучений или же увечья и последующая гибель прекрасных грациозных животных – неминуемая плата за суровый закон, который гласит: «Выживает сильнейший»?

Тема жестокого отношения к лошадям на скачках, как оказалось, берет соотечественников на живое. Когда я разместила на своей странице в Фейсбуке фото с байги, за воскресенье было сделано порядка 450-ти репостов. «Лошадь считалась в степи крыльями джигита. Поступая таким образом с лошадьми, казахи отрезают себе крылья», «С этим мракобесием надо что-то делать! Давайте составлять петицию о запрете скачек», — вот лишь пара наиболее популярных мнений, предающих чувства казахстанцев от увиденного.

О кровоточащих бедах отечественного конного спорта мы беседуем с президентом Казахской Ассоциации арабских лошадей, основателем конно-спортивного клуба «Ажар», бывшим гендиректором Жокей-клуба Казахстана Нурланом Тлевлесовым. По мнению нашего собеседника, проблема имеет комплексный характер и должна рассматриваться в нескольких срезах и аспектах.

«Аспект первый – состояние ипподромов. Знаете ли вы, что в Казахстане, в стране, в которой исторически сложился настоящий культ лошади, имеется только один-единственный сертифицированный ипподром – Алматинский, который де-факто уже не существует, — говорит Нурлан Тлевлесов. – А вот вам информация для сравнения: В Швеции, — в стране, которая практически не упоминается в «лошадином» контексте, — 29 сертифицированных ипподромов. Во Франции – 253. А в Казахстане – один, и тот собираются закрывать. Почему лошади ломают ноги? Потому что бегут по неподготовленной дорожке. У нас ведь как? Какой-нибудь парень делает грейдером круг, и это считается, что беговая дорожка готова. Это грубейшее заблуждение, которое стоит жизни лошадям и наездникам! Любой ипподром в мире имеет ценность только благодаря дорожкам. Это сложное метровое сэндвич–сооружение, со встроенной дренажной системой, рассчитанное на разные породы лошадей. Одни лошади могут бежать по песчаной дорожке, другим подавай исключительно с травяным покрытием. Ни один профессионал в мире не позволит лошади скакать по тому, что у нас в Казахстане считается ипподромной дорожкой. Потому что самое уязвимое у скакуна — это ноги. Стоимость хорошей скаковой лошади на мировом рынке составляет около $1 млн. А сломает лошадь ногу – все, ее цена автоматически падает до стоимости согыма».

Вторая, не менее важная проблема, это низкая квалификация тренеров и жокеев. Число профессионалов в конном спорте, по оценкам Нурлана Тлевлесова, постоянно уменьшается. А количество состоятельных людей, способных купить породистую лошадь, да не одну, напротив – растет. Тренировать лошадей, грамотно готовить их к скачкам – некому. «Вот и получается, что к лошадям на «безрыбьи» приставляют бывших конюхов, каких-то случайных людей, которые лошадей, может, и любят, но абсолютно не владеют знаниями, методикой. А выставлять плохо подготовленную лошадь на байгу – это однозначно тому, чтобы губить животное», – сокрушается Нурлан Тлевлесов.

По мнению эксперта, сложившееся в Казахстане мнение о том, что породистые скаковые английские лошади не годятся для байги, — ошибочно. Всё дело в грамотном тренинге. Необходимо открыть в Казахстане школу тренеров и жокеев. Это решит многие проблемы.

Подготовка жокеев – отдельная больная тема. Похоже, никто не ведет статистику, сколько наездников в Казахстане гибнет во время состязаний, учитывая, что байгу сегодня проводит всякий желающий. И правила устанавливаются произвольно – в каждом ауле свои собственные. До прессы доходят лишь факты гибели всадников во время заметных соревнований. В прошлом году летом во время проведения Пятого Кубка Евразии по национальным видам спорта погиб 14-летний жокей. На забеге тоқ-бәйге — 10000 метров — лошадь 14-летнего Даурена Ахметова споткнулась на полном скаку и упала на перелетевшего через него всадника. Трагедия произошла на глазах у зрителей. Было возбуждено уголовное дело, однако в прессе ничего не сообщается, чем оно завершилось и понес ли кто-то из организаторов ответственность за гибель ребенка.

«Отношения к лошадям и к жокеям надо менять! – убежден Нурлан Тлевлесов. – Также как и к конному спорту, в целом. Чиновники считают коневодство игрушкой для богатых казахстанцев и, соответственно, относятся к нему, как к чему-то, не имеющему влияния на экономику страны. А, между тем, коневодство – это целый кластер, который дает работу мастерам, тренерам, заготовителям кормов, кузнецам, изготовителям сбруи и так далее, — это сотни рабочих мест и пополнение налоговой базы, не говоря уже о том, что конный спорт имеет большое воспитательное значение для подрастающего поколения. При помощи лошадей ни одного ребенка спасли от влияния улицы. При здравом подходе государство никогда не останется в накладе. Надо воспитывать культуру правильного отношения ко всем животным =- к собакам, к лошадям. Не секрет, что есть люди, которые любят лошадей, а есть те, которые любят призы, любят руками помахать две секунды на пьедестале почета возле выигранного жигуленка. И вот такие люди порой очень успешно мимикрируют под истинных любителей животных и диктуют свои правила. Этого допускать нельзя».

Мария Сытникова, ветеринарный врач, ипполог:

«Главная проблема конников в Казахстане (да и не только у нас) – отсутствие знаний. Коневладельцы, увлекающиеся байгой, к сожалению, хотят всё и сразу – они желают, чтобы лошадь бежала марафонскую дистанцию со скоростью спринтера. Это физиологически невозможно для любых существ на нашей планете. Возможно, организаторы байги считают, что невысокая скорость – это незрелищно. Вероятно, поэтому у них нет интереса к более «медленным» видам конного спорта, как пробеги, например – где состояние лошади жёстко контролируется ветеринарной комиссией из нескольких человек. Тяга к кровавым зрелищам, к сожалению, присуща homo sapiens. Понимание потребностей лошади как вида должно быть основой наших отношений с ней. И лишь создавая на наших конюшнях условия, соответствующие потребностям лошади, коневладельцы будут способствовать развитию гуманного к ней отношения, как в нашей стране, так и во всём мире. «Благополучие лошади стоит на первом месте» — это призыв FEI (международной федерации конного спорта), на который опираются миллионы конников во всём мире. Однако, это не означает, что в традиционном конном спорте тоже всё гладко…

Я вижу выход в создании ассоциации байгистов-коневладельцев, которые будут сотрудничать с иппологами и ветеринарами. Эти специалисты смогут обеспечить допинг-контроль, мониторинг физиологического состояния лошади, адекватное ветеринарное обслуживание травмированных во время скачки лошадей. Пока судьбы лошадей зависят от разрозненных коневладельцев, действия которых не контролируются никакой организацией, мы будем иметь то, что имеем».

Алла Ноеренчук, президент ОФ "Казахстан за этичное обращение с животными":

«Наверняка, участники этого соревнования будут объяснять происшедшее тем, что, якобы, имел место несчастный случай. Но если бы там участвовали профессиональные хендлеры, вероятность такого несчастного случая была бы небольшой. Вообще, допуск к лошадям должны иметь только профессиональные хендлеры, которые умеют работать с животными, и знают, как избежать травм. У нас же в кокпаре участвуют далеко не профессионалы, а, просто молодежь из аулов, поэтому травмирование лошадей в процессе таких соревнований — скорее норма, чем исключение.

В казахстанском законодательстве ("Правила обращения с животными", Пункт 4.11) запрещено травмировать и калечить животных во время спортивным выступлений, так что те, кто искалечили лошадей, равно как и те, кто допустил непрофессионалов к работе с животными, должны теперь ответить по закону.

В большинстве стран запрещено применять болевые методы в отношении животных, участвующих в соревнованиях, у нас же, во время кокпара, животных открыто калечат, истязают и убивают. Мы живем в 21-м веке, и нам пора уже пересмотреть свое отношение к некоторым элементам наших традиций, сделав их более цивилизованными, иначе они быстро изживут себя. Кокпар, в том виде, как он есть сейчас, противоречит законодательству Казахстана, поэтому его концепция нуждается в кардинальном пересмотре. Оставаясь таким, как он есть, он может быть просто запрещен».

Канат Тасибеков, переводчик и пропагандист казахского языка, автор книги «Ситуативный казахский», по специальности – коневод, защитил кандидатскую диссертацию по спортивному коневодству:

«Это последствия болезни страшной болезни, которая поразила все наше общество, болезни, которая затронула все сферы нашей жизни. Болезнь эта называется «Казаться важнее, чем быть».

Казахи — природные коневоды. Скачки на длинные дистанции — национальный вид конного спорта. Следовательно, и скакать в них должны лошади, рожденные в наших конных заводах от родителей, отселекционированных по работоспособности в скачках на длинные дистанции. А какие же это лошади скачут у нас?— спросите вы. А скачут в казахских скачках лошади, купленные за границей, зачастую именно под какую-то юбилейную аламан-байгу.

Схема следующая: коневладелец или просто человек с деньгами едет за границу в Польшу, США или Ирландию, где покупает чистокровную лошадь, завершившую ипподромные испытания и оказавшуюся недостаточно перспективной для ипподромных скачек лошадей старшего возраста (впрочем, страна и качество лошади зависят от кошелька покупателя) и привозит ее в Казахстан. Лошадь проходит соответствующий тренинг и выставляется на байгу. Речь о дальнейшем использовании этой лошади в племенной работе не идет, это просто разовый материал. Добавьте к этой ситуации отсутствие антидопингового контроля. Теперь, надеюсь, понятно.

Как же так, скажете вы. Какой-то джип, выигранный чистокровной лошадью, не покроет расходов на ее приобретение, перевоз и тренинг. А я вам отвечу – а кто у нас считает деньги? Мы же богатые, престиж важнее. Важно казаться.

Скачки на длинные дистанции будут проводиться, несмотря на то, что скакать в них будут лошади, купленные за границей, так как своих лошадей мы не тренируем и не выращиваем. Это все будет продолжаться до тех пор, пока мы, наконец, не поймем, что нужно все-таки быть, а не просто казаться».