Выжили, питаясь травой. New York Times написала о вернувшихся из Сирии казахстанках
nytimes.com
Молодая женщина Аида Сарина рассказывает, что думала, что собирается в отпуск в Турцию, но вместо этого оказалась в Сирии, обманутой, по ее словам, мужем, который присоединился к Исламскому государству. Она сама никогда не намеревалась вступать в ИГИЛ. Об этом пишет The New York Times, чьи журналисты пообщались с казахстанками, вернувшимися из Сирии и находящимися в реабилитационном центре в Мангистауской области, передает Zakon.kz.
Подобные истории казахстанские специалисты слышали и раньше. Насколько они правдивы, неизвестно. Поэтому Аиду Сарину, как и множество других, кто жил в ИГ, зачислили в программу "лечения исламистского экстремизма".
- Они хотят знать, опасны ли мы, - сказала Сарина, которой 25 лет, и у нее есть маленький сын.
Иностранное издание отмечает, что Казахстан, в отличие от практически всех западных стран, приветствует возвращение женщин домой из Сирии. И в стране работает программа дерадикализации, вместо немедленного ареста.
Поэтому небольшой пансионат в Мангистауской области заполнен женщинами, вернувшимися из Сирии, которых в других странах считали бы подозреваемыми в терроризме.
В Реабилитационном центре добрых намерений женщинам предоставляются вся необходимая материальная и психологическая помощь. Вместо того, чтобы относиться к женщинам как к преступницам, специалисты реабилитационного центра побуждают женщин рассказывать о своем опыте.
Аида Сарина отмечает, что эти условия далеки от жизни в зловонном лагере беженцев в северо-восточной Сирии, контролируемой курдами.
Программа реабилитации длится около месяца. Женщины встречаются индивидуально и в небольших группах с психологами. Они проходят арт-терапию и смотрят спектакли, поставленные местными актерами, которые преподают уроки нравственности.
Тем не менее, большинство аналитиков радикализма отвергают мнение о "невестах ИГИЛ" как о просто запуганных молодых женщинах, у которых муж-террорист. Жен террористов рассматривают как нечто среднее между жертвами и преступниками.
Аида Сарина утверждает, что вылечилась. Она рассказала, что вскоре после прибытия в Сирию ее муж умер, и она затерялась в так называемом доме вдов в Ракке, столице Исламского государства. Бойцы регулярно останавливались там, чтобы выбрать новых невест, но Сарина не вступала в повторный брак.
По мере приближения боевых действий, представитель ИГИЛ, отвечающий за эвакуацию вдов, бросил их в пустыне. Они выжили, питаясь травой. Некоторые дети замерзали холодными ночами.
Как рассказывает Сарина, сейчас она является наставником для других возвращающихся в Казахстан женщин. Она рассказывает им, что ИГИЛ не защитило их, поэтому они должны доверять правительству.
31-летняя Гулпари Фарзиева, побывавшая в Сирии, говорит, что "каждый имеет право на ошибку". Она вспомнила, что однажды в Сирии принимала гостей дома. Приготовив пельмени и торт, она побежала на рынок за скатертью, которую забыла купить. И там увидела мерзкую сцену: "пять или шесть обезглавленных тел" на земле в лужах крови. То есть между ее более ранним походом за продуктами и этим походом за скатертью боевики успели публично казнить людей.
Тем не менее, по словам Фарзиевой, она купила скатерть, ужин состоялся, все гости хорошо провели время.
Еще один случай рассказала Фарзиева. Боевику, живущему через улицу, подарили порабощенную наложницу езидов.
- Мне было жаль ее, - сказала она. - Она тоже была женщиной. Но не мусульманкой, и ее нельзя было воспринимать как полноправную жену.
В конце рассказа Фарзиева выразила раскаяние: "Мы понимаем, что были неправы".
The New York Times пишет, что Исламское государство вобрало более 40 000 иностранных боевиков и членов их семей из 80 стран, с 2014 года по нынешний год. Поддерживаемые американцами курдские ополченцы в Сирии по-прежнему содержат по меньшей мере 13 000 иностранных сторонников ИГИЛ в переполненных лагерях.
Американские дипломаты настаивают на том, чтобы правительства других стран тоже забирали своих соотечественников.
- Правительства не являются большими поклонниками экспериментов с этой группой (побывавшие в Сирии), потому что риски слишком высоки, - сказала Лисбет ван дер Хайде, эксперт по исламской радикализации в Международном центре по борьбе с терроризмом в Гааге.
Более того, по ее словам, исследования программ дерадикализации, продолжавшиеся десятилетия назад, не показали явных преимуществ.
В свою очередь, Екатерина Сокирянская, директор Центра анализа и предотвращения конфликтов, отмечает, что программы дерадикализации не дают никаких гарантий, но являются альтернативой бессрочному лишению свободы или смертной казни.
На сегодняшний день Казахстан - это единственная страна с большим числом граждан в Сирии, которая согласилась репатриировать их всех.
- Я хочу, чтобы мир знал, что реабилитировать нас полностью это реально, - говорит Аида Сарина американскому журналисту.
Тем не менее, Тышхан Кеншилик, профессор религии, который работает с женщинами из Сирии, рассказал в интервью New York Times, что некоторые женщины "выражают идеи о том, что неверующий может быть убит". И многие демонстрируют небольшое раскаяние.
