Верующий депутат: Меня тоже пытались вербовать, но я сразу отстранялся от этих людей
hommes.kz
Кайрата Кудайбергена представлять не надо, он – персона узнаваемая. Известный общественный деятель, партиец, бизнесмен, меценат он прошлой весной был избран депутатом маслихата города Алматы. К этому добавим: Кайрат – верующий человек и сегодня хотелось бы поговорить с ним о том, как уберечь нашу молодежь от влияния радикальной идеологии, сообщает Zakon.kz.
— Кайрат, можно для начала традиционный вопрос – как вы пришли к религии?
— Мой приход к религии был достаточно интересным, я в то время жил в общежитии в родном поселке и напротив общежития было небольшое медресе, где открыли курсы арабского языка. И я стал ходить туда, у нас были очень крутые, высокообразованные преподаватели-исламоведы, один из них учился в Египте, другая была из Турции.
Тогда в Казахстане только-только начинало появляться такое обучение, только появились первые специализированные книги для изучения ислама. Мне повезло, что у моих учителей были не просто знания об исламе, а было теологическое образование.
— Как вы оцениваете качество сегодняшнего религиозного образования в Казахстане?
— Хорошо оцениваю. Как вы знаете, у нас в Алматы еще в 2001 году был открыт Египетский университет исламской культуры «Нур-Мубарак», где большинство преподавателей имеют ученые степени и где готовят высококвалифицированные религиозные кадры для структур ДУМК, мечетей, учебных заведений по специальностям исламовед, имам-хатыб, преподаватель арабского языка.
Помимо этого, у нас были казахско-турецкие лицеи, где большое внимание уделялось не только образованию, но и правильному изучению религии. Под правильным я имею в виду изучение Сунны, ведь, если делить по мазхабам, течениям, мы же относимся к ханафитскому мазхабу. Это достаточно мягкая, правильная форма верования, без агрессии.
— «Мы» – в смысле казахстанское общество?
— Большая часть нашего общества.
— Есть мнение, что в нашей стране сложилась особая форма ислама – казахский традиционный ислам, отличный от верования в арабских странах...
— Ислам в Казахстане очень интересен, здесь много течений, которые пришли из других стран.
Десять лет назад в нашу страну пришли ваххабиты и талибаны, как раз эти течения и проповедовали религиозный экстремизм. Их последователи читали намаз в подвалах, прятались в закрытых помещениях. Это была агрессивная форма веры, которая вела нас в никуда. Мы прошли этот путь, и нам нужно было защитить свои границы от религиозного экстремизма.
Благодаря, наверное, правильной политике ДУМК, мы и обрели свою аутентичность.
Но у нас до сих пор есть разнообразные течения, есть суффисты, есть кораниты... И сегодня мы живем в светском государстве, где каждый определяет для себя религию, если только она не экстремистского толка. Политика ДУМК построена на суннитском течении, идет по пути Абу Ханифа, который я считаю правильным.
— Кайрат, если бы вы и дальше занимались только религиозным образованием, то достигли бы тех успехов, которые у вас есть?
— Думаю, успешность человека изначально в нем закладывается, как говорят у казахов, «қаң тартады». Если бы я пошел по пути только религиозного образования, я бы в силу своего перфекционизма стремился быть лучшим среди теологов, но при этом параллельно создал бы какой-нибудь бизнес, который приносил бы пользу обществу, людям.
— Как вы смотрите на то, что современные мусульмане должны обладать и религиозным, и светским образованием?
— Это правильно.
Мы живем в светском государстве и должны быть открыты к знаниям, получать и светское образование, и религиозное, и изучать историю не только ислама, но и других мировых религий.
Я, например, наряду с Кораном читал и Библию, Новый и Ветхий Завет.
— Вы являетесь амбассадором конкурса социальной рекламы по борьбе с религиозным экстремизмом «STOP Экстремизм», одна из целей которой – привлечь молодежь к этой проблеме. Но среди молодого поколения эта тема не так значима, хотя экстремисты при вербовке нацелены именно на молодых ребят. Как вы думаете, почему?
— Если вы имеете в виду городскую молодежь, то для них это нехайповая вещь, непопулярная тематика, поэтому они избегают ее, не хотят принимать участия, брать на себя ответственность. Например, когда я пишу об этом в социальных сетях, все делают вид, как будто религиозного экстремизма в нашей стране нет.
И когда мы говорим о произошедших террористических актах, люди думают: «Cправились, ну и хорошо». И каждый думает: «Меня это не коснется». Это большая проблема и это надо признать. Хотя на самом деле это те вещи, о которых мы должны говорить открыто.
— Если вы имеете в виду городскую молодежь, то для них это нехайповая вещь, непопулярная тематика, поэтому они избегают ее, не хотят принимать участия, брать на себя ответственность. Например, когда я пишу об этом в социальных сетях, все делают вид, как будто религиозного экстремизма в нашей стране нет.
И когда мы говорим о произошедших террористических актах, люди думают: «Cправились, ну и хорошо». И каждый думает: «Меня это не коснется». Это большая проблема и это надо признать. Хотя на самом деле это те вещи, о которых мы должны говорить открыто.
Кто обычно становится жертвами экстремистских организаций? Простые парни из аулов, которые приехали в город и не могут найти себе работу. Социально уязвимые слои. Ребята достаточно боевые, духовные, близкие ко всему казахоязычному. У них есть духовность и это радует. Но этим умело пользуются экстремисты, которые стараются их завербовать, используя при этом все свое красноречие, ораторское искусство. Поэтому надо вовремя «ставить прививку», предостерегать молодежь от этого зла.
— Лидеры экстремистских и радикальных организаций активно используют Интернет, соцсети для распространения своих идей. Почему у нас нет некоего противовеса им среди лидеров общественности, которые бы поднимали эту тему, ведь проблема существует, людей вербуют, мужчины и женщины с детьми уезжают в зоны боевых действий…
— Об этом я говорил уже давно. Будучи студентом, я уже участвовал в операциях по задержанию ваххабитов, как дружинник. Для меня было открытием, на каком уровне все это происходит. Мы находили склады религиозных материалов экстремистского толка, СD с проповедями, оружие. Это очень страшные вещи. Об этом надо говорить, и надо учить граждан уметь определять экстремистов.
— Вы сами когда-нибудь сталкивались с пропагандой радикальной идеологии?
— Сталкивался. Лет десять назад в мечетях Алматы вербовщики подходили к верующим. Они делились по трое, подходили к тебе и начинали разговор, прикрываясь тем, что просто рассказывают об исламе. У каждого из них была своя роль: один здоровается, второй начинает разговор, а третий его заканчивает. Тогда я не осознавал всей опасности, но когда начинал читать книги, которые они мне давали, видел: меня ведут не в ту степь. У меня были знания, и я сразу отстранялся от этих людей.
— Посоветуйте молодежи, как противостоять вербовке.
— Получать знания и информацию только на официальных сайтах духовенства и у имамов ДУМК. Просите их, чтобы они научили вас уметь отличать правильное от неправильного, деструктивные течения от законных религиозных объединений. Словом, приобретайте больше знаний, не ленитесь, ведь сейчас везде есть Интернет и мечети.
