Казахстанец Максим Келлер: Какое это счастье быть мусульманином!
Из личного архива М. Келлера
Знакомьтесь: Максим Келлер, духовное мусульманское имя — Махмуд. Родился и живет в Семее. В 2015 году принял ислам и является практикующим мусульманином. Любит лошадей, занимается верховой ездой, велоспортом, плаванием.
— Максим, расскажите немного о себе, из какой вы семьи, где учились, где работаете…
— Я из обычной советской семьи. Папа – Рудольф Яковлевич Келлер родился в 1941 году в Сталинграде и вместе с родителями был выслан в Казахстан. Мама – Зинаида Георгиевна Сидорова родом из ВКО.
В семье нас трое детей – старший брат Артем, потом я и сестренка Рута. Она журналист, работает на телевидении в Новосибирске, ведет программу «Сила земли».
Я по образованию юрист, окончил юрфак Евразийского гуманитарного колледжа и Казахский инновационный гуманитарный институт по специальности «правоведение». Также выучился на повара, открыл свой кондитерский магазин и сейчас выпускаю европейский десерт эстерхази, слышали?
— Почему вы, юрист по образованию, пошли в кондитеры?
— Я просто умею это делать, это дозволенные баракатные деньги, ты действительно их заслужил, заработал честным трудом, собственными руками.
Во-вторых, ты получаешь огромное удовольствие, когда люди покупают и кушают то, что ты сам приготовил. А готовлю я всегда с любовью.
Также мы с другом открыли кондитерский дом, туда поступает уже готовая выпечка, но в будущем планируем оборудовать свой цех и наладить собственное производство.
— Как вы пришли в ислам?
— В ислам я пришел, анализируя различные события в своей жизни, размышляя о различных вещах, о том, что мне нравилось, что мне близко. Это, прежде всего, понятия чистоты, дисциплины, справедливости, которые мне знакомы и любимы с детства. Были и другие моменты, порой необъяснимые.
— Например?
— Например, я часто ловил себя на мысли, что мне хочется держать руки так, как держат мусульмане, когда обращаются к Господу с мольбой.
Также мне всегда нравилось понятие единобожия, я как-то внутренне понимал, что Бог один и у меня в сердце был только один Бог.
Я задавался вопросами сотворения небес и земли. Летними ночами, выйдя на улицу и любуясь красивым звездным небом, я всегда спрашивал себя, почему эта звезда горит там, а эта здесь, почему все стоит на своем месте, не меняется. Почему светит луна, как она появилась, кто ее придумал?
Говорят, человек создан из обезьяны. Тогда бы обезьяны до сих пор превращались в людей, однако этого не происходит. Наоборот, люди превращаются в обезьян. Когда говорят, этот человек ведет себя как животное, я говорю, животные намного лучше ведут себя, чем люди.
Назвать человека животным – это делать ему комплимент, животное не приносит столько вреда, сколько мы приносим – земле, окружающей среде, друг другу, всему живому.
Я очень люблю лошадей, посмотришь на коня и думаешь, как же красиво, идеально он создан, как будто специально для человека сотворили, чтобы он на нем верхом ездил, и помощь людям была большая от этого животного. Ну, не может быть, чтобы это само по себе появилось, есть, наверное, кто-то, кто все это создал…
У меня с детства было обостренное чувство справедливости, и когда происходила какая-то несправедливость, я твердо знал, что придет время, и каждый будет отвечать за свои поступки. Вот такое понимание у меня почему-то было, хотя мне это никто не объяснял.
Еще одно событие из моей жизни – обрезание крайней плоти. Это было еще до принятия ислама в 2004 году. Я тогда служил в армии и сделал эту операцию, хотя меня никто к этому не подталкивал, у меня не было никаких проблем со здоровьем, у меня все отлично, я сделал это по собственному желанию.
— Почему вы захотели сделать эту операцию?
— Не могу объяснить, вот захотел и все. Я это хотел сделать еще в школе, у моего близкого друга отец был военным хирургом. И когда я к ним приходил, просил его сделать мне операцию. Он сказал, я сделаю в любой день, только ты выбери пару недель свободных, чтобы дома полежал, но я так и не выбрал время. В общем, мне в госпитале сделали и эту ситуацию я тоже потом анализировал, почему так случилось, ведь я потом только узнал, что мусульмане делают себе такую операцию.
Вопросов было много, а ответов не было…
— Обычно люди приходят к Богу после каких-то тяжелых потрясений, после какого-то тяжелого испытания… У вас что-то было?
— Я тоже много об этом слышал, но по воле Всевышнего Аллаха я пришел к религии очень легко, у меня никаких проблем не было, никакого потрясения, просто были какие-то размышления. Я всегда обращался по ночам к Богу, например, когда просил исцеления для родителей или еще что-то и всегда говорил, Господи, прости меня.
— Когда вы первый раз попали в мечеть, и какие у вас были ощущения?
— Это было где-то в 2010-м в Семее. Я пришел в мечеть со своим другом, он делал никях (бракосочетание) и я был дружкой на его свадьбе. Встретивший нас помощник имама спросил у моего друга, мусульманин я или нет. Он сказал, нет. И тогда он сказал, что в таком случае нельзя, надо, чтобы свидетель был мусульманином.
На что мой друг сказал: «Это мой друг, и я хочу, чтобы он был свидетелем», и меня оставили. Я почувствовал себя неловко и хотел уйти, но друг взял меня за руку и сказал, ты будешь здесь сидеть, и попросил, чтобы я был свидетелем.
Мне очень понравился работник мечети, особенно его простота в разговоре и во внешнем виде.
Я спросил, кому вы молитесь? И мне сказали, что между Господом и Его рабом нет посредников, мы молимся напрямую Всевышнему Аллаху. Это отвечало моим внутренним убеждениям, моему внутреннему состоянию.
— И после этого вы приняли ислам?
— Нет. Прошло еще четыре года, прежде чем это случилось. Как-то мы сидели с друзьями-казахами за столом, и пили чай. И хотя они все были этнические мусульмане, никто из них не поклонялся, не совершал намаз, не изучал религию. И вдруг я сказал: «Наверное, я приму ислам». Они просто посмотрели на меня, кивнули головой и дальше стали пить чай, как ни в чем не бывало.
Я не ожидал такой реакции, я думал, они мне что-то подскажут, как и что нужно сделать, куда пойти, поддержат меня, но, к моему удивлению, я от них этого не увидел. И на этом все забылось, никто не напоминал мне об этом.
В конце осени 2014-го мы с друзьями поехали в Усть-Каменогорск на день рождение сына одного нашего друга и там нас, мужчин, собралось больше 20 человек. Среди нас был мой друг, который тогда был с нами за столом и слышал, что я хочу принять ислам, а также один практикующий мусульманин. И друг говорит ему, Максим хочет принять ислам. Он спросил, это правда? Я говорю, да.
Обратно в Семей мы поехали вместе и на следующий день пошли в мечеть, и я принял ислам. Но этому моменту предшествовал ряд каких-то удивительных событий, тоже не совсем объяснимых.
— Заинтриговали…
— Из Усть-Каменогорска в Семей мы возвращались поздно ночью. И хотя у меня была хорошая машина, внедорожник, и резина абсолютно новая, я слежу за своей машиной, раз в месяц обязательно заезжаю на СТО, меня что-то подталкивало заехать на Шиномонтаж и подкачать колеса.
А за несколько дней до этого я давал другу свою машину, он ездил загород и когда он вернул мне ее, я несколько раз спросил его, все ли в порядке с автомобилем? Он сказал, да. Я переспросил, точно? Он сказал, точно и я стал спокойно ездить.
Мы уже успели выехать за город и так как мой друг местный, из Усть-Камана, я спросил его: «Где находится ночной Шиномантаж, надо проверить давление в колесах». Он стал отговаривать: «Не надо проверять, зачем, поехали, нам нужно быстрее вернуться в Семей, в Усть-Каменогорске только один ночной Шиномонтаж и находится он в центре города». Но я все равно настоял на своем, и мы приехали на Шиномонтажку, разбудили мастера и я попросил его проверить давление.
Мастер сказал, что у меня немного спущено заднее правое колесо. Я, говорит, тебе сейчас подкачаю, и ты до утра проверишь. Я говорю: «Я выезжаю на трассу, уезжаю в Семей, 200 км, ночь, ты сними, пожалуйста, колесо и проверь мне его».
И когда он его снял, он удивился и спросил: «Вы быстро ездите?» Я говорю, сегодня приехал из Семея, разгонялся до 190 км. Он сказал, вы самоубийца и показал боковой порез на покрышке. Он был очень халатно сделан, монтажный жгут был просто запихан в дырку, покрышка могла не выдержать. Я разозлился на друга, а он говорит, я боялся тебе сказать...
Второе. На шиномонтажные работы хватило именно той суммы, которую мы собрали втроем. Ни больше, ни меньше. Удивительно…
Третье. Мой друг быстро засыпает в машине, и он обычно сидит впереди. А после нашего разговора он пересел на заднее сиденье, вперед сел верующий и мы выехали. Он такой вежливый, на вы разговаривает, хоть и старше меня и мне понравилось его уважительное отношение.
Ехали мы со скоростью 140-160 км. И в один из моментов наш новый друг взял меня за руку и сказал: «Брат, не торопитесь, пожалуйста». Я не понял, почему он так сказал, но скорость сбросил. Посмотрел на дорогу, там вроде ничего не было.
А впереди у нас был резкий подъем и спуск и когда я поднялся, в свете фар показался косяк лошадей, и я успел тормознуть и объехать их по обочине. Я испытал леденящее чувство страха, шок. Если бы он меня не тормознул, я бы как шел, так и шел и либо въехал в лошадей, либо, пытаясь их объехать, слетел бы при такой скорости. Кстати, это опасный участок дороги, здесь нередко происходят смертельные случаи из-за лошадей.
И вот тогда я понял, что Всевышний через все эти ситуации подвел меня к религии, все к этому и шло, это были как бы знаки. Были и другие необъяснимые вещи, детали, когда я подспудно чувствовал религию ислам, но об этом долго рассказывать.
На следующий день мы пошли в мечеть, я сильно волновался. Работник мечети первым делом спросил, никто ли меня не заставляет, не давит ли на меня. Я сказал, это мое собственное решение, абсолютно взвешенное, осознанное.
Я принял ислам, меня поздравили. Жамагат (коллектив) был не большой и обеденный намаз мы совершили в мечети. Это был мой первый намаз, я вернулся из мечети под сильным впечатлением, что теперь я мусульманин и и какая ответственность ныне лежит на мне.
— Новообращенные обычно принимают новое духовное имя, вы тоже приняли?
— Конечно. Когда мы приехали в Семей, друг посоветовал взять духовное мусульманское имя. И стали перечислять – Мустафа, Иса, Ахмад, Ахмет, Махмуд… Мне сразу понравилось имя Махмуд, оно так же начинается на букву «М» и в нем так же шесть букв, как и в моем имени Максим, и я выбрал Махмуд.
Это, оказывается, одно из значимых имен Пророка Мухаммада (ﷺ). Если бы я знал в тот момент об этом, я бы не решился взять на себя такую ответственность. Носить такое имя – это ответственность.
— Как отнеслись к тому, что вы приняли ислам, ваши родители, брат, сестра?
— Они об этом узнали только тогда, когда брат стал поздравлять меня с одним праздником, а я не отвечал ему, я не знал, как ему сказать. Он три раза скидывал мне сообщения, но я молчал, тогда он мне позвонил, и мне пришлось рассказать.
После этого ко мне перезвонила мама, она в то время была в Новосибирске у нашей сестренки, помогала с детьми маленькими, и по ее тревожному голосу я понял, что она знает. Мама сказала: «Я люблю тебя, сынок». Я сказал: «Я тебя тоже люблю, мама», и на этом наш разговор закончился.
Оказывается, мама потом две недели плакала, очень переживала. В то время как раз была война в сирийско-иракской зоне, из Казахстана туда много кто поуезжал, и она думала, что вдруг я тоже туда сорвусь.
В следующий раз, когда мне мама опять позвонила, я сказал: «Мам, ты считаешь, что твой сын идиот?». Она говорит: «Нет, я так не считаю». Я сказал: «Мам, что плохого в том, что я не пью, не курю, где попало не хожу, в увеселительных заведениях не пропадаю, не занимаюсь ерундой?». Она говорит: «Ничего плохого в этом нет, наоборот, хорошо». Я сказал: «Мам, ты не переживай, я никуда не собираюсь ехать и что попало творить не собираюсь». Она сказала: «Все, сынок, я тебя поняла, хорошо». И все.
После этого разговора она запретила моей сестренке и брату говорить мне что-либо о религии. Она сказала им: «Он вас не трогает, и вы его, пожалуйста, не трогайте, это его выбор и не лезьте в его жизнь».
И еще. После первого своего Рамадана, когда наступил Ораза айт, мы рано утром пошли с друзьями в мечеть на айт намаз, я тогда жил и работал в Нур-Султане. И в это время позвонила мама. Я испугался, думаю, что случилось, почему она так рано звонит. Но мама сказала: «Мы с папой решили пораньше встать и поздравить тебя с Ораза айтом». У меня от умиления даже слезы навернулись.
Более того, если я сейчас что-то делаю не так, мама мне говорит: «Разве мусульмане так должны себя вести?! Мусульмане себя так не ведут, сынок». Когда во время оразы я дома делаю ауыз ашар, мама готовит мне ифтар.
Папа тоже, видимо, переживал поначалу, но виду не показывал, в целом нормально отнесся. Благодарю Аллаха, что у меня такие родители!
Брату я где-то через неделю написал: «Ты больше со мной не будешь общаться?». Он ответил: «Нет, буду, ты же мой брат». Потом брат приехал в Семей – он живет в Новосибирске – и попросил меня договориться сделать ему обрезание крайней плоти. Ему сделали, и он опять уехал к себе.
А через какое-то время позвонил мне и спросил, как принять ислам. Я говорю, а кому это надо? Он говорит, мне. Я ему объяснил, и он принял ислам. Честно говоря, я делал за него дуа и Всевышний услышал. Но давления я на него никакого не оказывал, он сам принял такое решение.
— Максим, где вы получаете знания?
— В мечети. Я очень скептически отношусь к видеоурокам в интернете, в YouTube канале и так далее. Смотрю только официальные мусульманские сайты, там ответы на все вопросы есть. Вот недавно к нам в центральную мечеть приехал устаз из Нур-Султана, и мы ходим к нему на уроки.
— То есть вы придерживаетесь ханафитского мазхаба?
— Разумеется. Раз в нашем государстве традиционным является мазхаб Абу Ханифы, то этого и надо придерживаться.
— Что вам дает вера?
— Аль-Хамду ли-Ллях, все дает. У меня нет никакого депрессивного состояния, стресса, недовольства. Я помню себя до религии и сейчас, разница большая. Это такое счастье быть мусульманином!
Нет лишних переживаний, если оно пришло – пришло, не пришло – не пришло. Спокойствие на сердце, на душе. Чувство ответственности, дисциплина, честность, мне все это нравится, я по натуре такой, я точен в исполнении. Если, к примеру, меня пригласили на 18.00, я буду там в 18.00.
В школе мне было проще получить двойку, чем опоздать или прогулять урок. Когда в старших классах все ходили только с пакетиками и с тетрадями, я всегда носил с собой все учебники, я всегда переживал за их состояние, если порвутся – подклеивал.
Мне надо, чтобы каждая вещь лежала на своем месте, разложены по полочкам или висели на плечиках. Мне мой друг как-то сказал, ты даже носки складываешь по стрелочкам, когда это увидел. Порядок, чистота, строгость это привилегия ислама и мне это импонирует.
— Ну и потом это у вас заложено на генетическом уровне.
— Возможно. С приходом к религии ислам человек становится намного проще, скромнее в своих аппетитах и желаниях.
Я зарабатывал хорошие деньги и в автобусе не ездил, а сейчас могу спокойно сесть в автобус и поехать. И в кафе могу сам себя обслужить. Пророк (ﷺ) сказал, что в каждой религии есть своя особенность, особенность религии ислам – скромность.
— Итак, когда вы полностью встали на намаз?
— В 2015-м во время Рамадана. В те дни в Семей приехали два хафиза (люди, знающие наизусть Коран), они проводили Рамадан и читали Коран в мечетях. Остановились они в доме моего друга, и я каждый день через весь город ходил к ним на ауыз ашар.
Мы вместе совершали магриб намаз, ифтарили, потом шли на ночную молитву в мечеть, потом возвращались домой, говорили о религии, о Боге и так до утра. Утром делали сухур, читали намаз, после чего я выходил и через весь город, через иртышский мост шел домой пешком.
А Семей он не спокойный город, если идешь в опасное время один, обязательно кто-нибудь пристанет. И на моем пути тоже встречались лихие ребята, зачастую выпившие, и я все время думал, вот-вот с кем-нибудь поругаюсь, подерусь. Но что интересно, я пьяных людей видел, а они меня нет. Я им в глаза смотрю, а они меня как будто не видят.
Это тоже одно из чудес Всевышнего Аллаха. Думаю, вот эти точно прикопаются, что-нибудь произойдет, но Аллах убирает их с моей дороги, они меня абсолютно не замечают. И я весь Рамадан проходил пешком, представляете?
Но самое главное, во время Рамадана я встал на пятикратный намаз. Я тогда понял, что это действительно благодатный месяц, я чувствовал силу всей этой благодати, я отвык от нецензурных слов, у нас постоянно были разговоры о чем-то хорошем, благом, о духовном...
