#Все о теннисе
Волк в овечьей шкуре: «токсичная благотворительность» и ее последствия
pexels.com
С потерянной рукой
История обычного казахстанского мальчика прозвучала в соцсетях так громко, что ее отголоски долетели аж до зарубежных благотворителей. Что на поверхности: восьмилетний ребенок лишился руки, ее пришлось ампутировать из-за гангрены, заботливая мама открыла сетевой денежный сбор на бионический протез. Что прячется за валом слов поддержки семье и сочувствия чужому горю: юный казахстанец упал с велосипеда и сломал руку, однако вместо врачебной помощи его ожидали… ритуалы целителя. Обыкновенного чуда не случилось, и через несколько дней шаманства пострадавшая конечность начала отмирать. Когда ребенка привели наконец в больницу, речь шла уже не о лечении перелома, а о спасении жизни.
Постепенно даже люди, грудью защищавшие ошибившуюся в выборе между белым халатом и волшебным бубном мать, начали задаваться вопросами. Во-первых, обывателям казалось странным, что родительница, будто не желая брать на себя ответственность за случившееся, все время виртуально пожимала плечами и валила со своей головы на Всевышнего. Мол, такова была Его воля, таковы посланные сынишке испытания. Во-вторых, обиды на знахаря женщина не держала, наоборот, изо всех сил выгораживала его и доказывала жертвователям, что ранее «кудесник» успешно избавлял ее семью от недугов, а посему в беде маленького клиента не виноват.
Туманным представлялся и сам сбор. Одни сомневались в целесообразности покупки высокотехнологичного протеза ребенку, который, возможно, даже не сможет с ним управиться. Других отталкивало упорное нежелание семьи отчитываться о собранных средствах.
Отличие «токсичной» от «здоровой»
За разъяснением понятия «токсичная благотворительность» мы обратились к его автору, специальному корреспонденту «Русфонда» (Российский благотворительный фонд. – Прим. авт.) Светлане Машистовой. Термин, по словам Светланы, появился на заре 10-х годов в ее «Живом журнале» и служил для обозначения негативных проявлений в благотворительной среде.
Светлана Машистова
Если мы говорим о «токсичном» сборе, его основной признак – это истерика, которую устраивают волонтеры, родители, жертвователи. Создается впечатление, что люди просто бегают кругами и кричат: «Помогите!». Это связано с тем, что основная цель мошенников и просто неэтичных благотворителей – заставить человека открыть кошелек до того, как он начнет думать и осознавать, что происходит.рассказала эксперт.
В глаза также может броситься подход к рекламной кампании сбора: в кадре – голые, рыдающие дети во время медицинских процедур, демонстрация "в лоб" физических увечий и последствий болезни.
В отличие от сетевых сборщиков добросовестные фонды четко видят границы своей ответственности. В сетевых сборах формируется целая субкультура со ступенчатой иерархией, где в центре – страдающий родитель больного ребенка, близкий круг – волонтеры, дальше все остальные. Также там имеют обыкновение «выворачивать исподнее наизнанку»: на всеобщее обозрение выставляется огромное количество личной информации семьи, ее жизнь освещается во всех подробностях. Создается медийный образ, который впоследствии успешно «продается» жертвователю, потому что задача – не просто помочь, а вовлечь человека, задержать дольше, чтобы он делал все новые пожертвования. Это не разовая акция. В свою очередь благонадежный фонд не станет использовать душераздирающие кадры и заставлять семью излишне откровенничать. Фонд оплатил счет – все на этом.объяснила Машистова.
Для мошенников характерно использование не только шок-контента, но и других манипуляций. Например – чувство вины. Человек сначала реагирует на триггер – фото или видео с больным зареванным ребенком, а потом начинает испытывать неловкость за свои нормальные, по сравнению с героем рекламы, здоровье и материальное положение.
У нас не принято быть успешным. Человек чувствует себя дискомфортно, выбившись из общей массы, – даже в положительном ключе. Дальше начинается давление: «Ты должен отдать, зачем тебе это, это у тебя явно лишнее». Человек вовлекается. А потом остается там, потому что подсаживается на «конфету» общественного одобрения: им восхищаются, хвалят. В этом комьюнити ему всегда рады, называют чуть ли не героем. Тогда как в реальной жизни кто-то может пальцем у виска покрутить, мол, как это ты пожертвовал на благотворительность, если собственным детям школьную форму купить не на что?
По словам Светланы, охотнее прочих «супергероями без плащей» становятся женщины в декрете и дамы, едва вышедшие на пенсию. Причина проста — после перемен в жизни круг их социальных контактов резко ограничивается, непривычная пустота восполняется соцсетями.
В прошлом году, на карантине, «декретными женщинами» оказался весь мир, что дало о себе знать: так или иначе участвовать в сборах, спасать, общаться с единомышленниками бросились практически все. Так что тяга к благотворительности связана не столько с особенностями личности, сколько с обстоятельствами, в которые эта личность попадает.уверена спикер.
Влияние на институт благотворительности
Основная претензия благотворителей к их нечистым на руку «коллегам» заключается в первую очередь в эксплуатации лучших порывов людей — помочь кому-то безвозмездно и от души. Однако от деятельности мошенников страдают не только высокие чувства обывателей, но и, естественно, сам помогающий сектор.
Один фонд собирал деньги на ребенка, он нуждался в трансплантации сердца. Пациент был в плохом состоянии, но, с медицинской точки зрения, сбор был оправдан. Собрали огромную сумму, в какой-то момент даже был объявлен дополнительный сбор, потому что ребенок оказался в реанимации на искусственном сердце. В итоге он умер. Это у меня, как у человека, связанного с благотворительностью, есть возможность получить комментарии по ситуации у представителей фонда, медицинского посредника, родителей и прийти к выводу, что так сложились обстоятельства. Ни одна организация не застрахована от смерти подопечного, в конце концов, мы все смертны. Однако для обитателей соцсетей, ранее натыкавшихся на обманщиков и «профессиональных нищих», сложилась иная картина: фонд «разводил» жертвователей, посредник врал. Это именно тот случай, когда разочарование после общения с мошенниками распространилось на добросовестный фонд, искренне пытавшийся помочь подопечному и действовавший по медицинским показаниям. У малыша был шанс дождаться помощи, но его состояние резко ухудшилось. рассказала Машистова.
Что удручает, руководствовавшуюся здравым смыслом организацию могут линчевать за то, что не сумела вытащить пациента, у которого был шанс, с того света. Зато сборы на детей, находящихся в терминальной стадии рака, никого не смущают.
Даже если участвует фонд, вокруг — целая толпа вовлеченных «фей», яростно защищающих свою картину мира, в которой они — эдакие спасители человечества. Был мальчик с онкологией, которого, при участии фонда, буквально за неделю до смерти поволокли в Южную Корею. Вместо того, чтобы оставить ребенка в покое и дать ему провести оставшееся время с семьей, его на последнем издыхании потащили в другую страну. Фонд при этом получил мощнейшую поддержку от «феечек», мол, его представители святые, до последнего боролись за жизнь. Критиков облили помоями, утверждали, что те своим недоверием «убивают детей». Хотя мать умершего начала сбор, когда, по сути, все уже было кончено.
Вдобавок все «звенья» благотворительной «цепочки» — фонды, волонтеры, жертвователи, получатели — порой невольно ассоциируются с обычными попрошайками, что, само собой, не добавляет им шарма в глазах обывателей. Почему? Потому что по сей день существуют любители чуть что — протягивать руку.
Историей интересной судьбы одного из них с нами поделилась Светлана Машистова. Некий Алексей многократно судим за мошенничество, но это не мешало ему ходить с коробкой для податей по автобусам и канючить деньги — якобы на лечение тяжелобольных детей. Фотографии он, к слову, брал с сайта официального благотворительного фонда. Не стеснялся использовать фото с умершими ребятишками.
А бывает, побираются целыми семьями. Только не на паперти, а в Facebook.
Facebook в отличие от «ВКонтакте» не борется с таким видом преступлений, не блокирует подозрительные объявления. Например, есть на просторах первого фейковая мама с якобы больным ребенком. У нее отец мошенник. Семейная династия побирушек. И привлечь их к ответственности практически невозможно.предупредила эксперт.
Скандалы со СМА-сборами
Спинально-мышечная атрофия (СМА) — смертельно опасное заболевание, характеризующееся поражением, либо потерей двигательных нейронов передних рогов спинного мозга. Однако с появлением нового препарата, судя по восторженным отзывам сетевых «волшебников», шанс на избавление от тяжелого недуга получили даже дети, в силу его прогрессирования не способные встать. Это лекарство преподносится родителям детей со СМА едва ли не как панацея. Но за чудо приходится щедро платить, и гигантские суммы на невероятное «снадобье» семьи собирают через фонды и соцсети. В чем загвоздка? В том, что препарат, утверждает Светлана, далеко не так всемогущ, как его представляют:
Как выглядят клинические исследования любого препарата? Сперва его нужно проверить на обозначенной возрастной группе. Если мы говорим про «Золгенсму», ее действие подтверждено для досимптомных пациентов, не получавших никакую терапию, в возрасте до семи месяцев. Вот тогда она 100% поможет. Лекарство просто останавливает развитие болезни – ребенок остается в том состоянии, в котором был на момент ввода препарата. Хотя у «Золгенсмы» есть серьезный побочный эффект – она гепатотоксична, вредна для печени. «Спинраза» и «Рисдиплам» действуют примерно так же. Разница в том, что мы не знаем отдаленные последствия применения «Золгенсмы», потому что она новая.
Между тем интернет помнит случаи сборов на чудотворный медикамент для детей, впавших в кому с дыхательной недостаточностью. Надо ли говорить, что это, увы, бессмысленно?
Если мы возьмем младенца, которому в роддоме сделали тест, поставили диагноз «СМА» и ввели препарат в течение первого месяца жизни, вполне возможно, он будет почти здоров. Есть американские примеры. Если мы говорим о ребенке постарше, который уже не может ходить, он так и не встанет. Возможно, после лекарства у него окрепнут руки, но чуда не будет. Более того, у «Золгенсмы» есть ограничение: производители не рекомендуют применение препарата, если пациент подключен к ИВЛ более 16 часов в сутки. Потому что дыхательные мышцы лекарство не восстановит. Это дорогой препарат, но его стоимость вывели не из соображений «а за сколько продадим» — они просто посчитали стоимость поддерживающей терапии ребенка со спинально-мышечной атрофией первого типа в течение трех лет до естественной смерти и сделали так, чтобы страховым компаниям было выгоднее оплатить «Золгенсму».
Парадокс наказания
Историй эксплуатации чистейших порывов масса, а вот рассказов о торжестве справедливости днем с огнем не сыщешь. Причин тому несколько. Во-первых, пострадавшие не хотят быть вовлеченными в разбирательства, участвовать в следствии. Во-вторых, мало кому нравится признавать, что его обманули без особого труда. В-третьих, с приходом соцсетей мошенники получили возможность «гастролировать» бесконечно, чуть что менять круг общения без страха возмездия. Кто-то выгораживает дельцов за процент, кому-то слишком нравится пребывать в иллюзии собственного героизма. И, наконец, порой поводом к отказу от обнародования чужой авантюры становится страх навредить человеку, действительно нуждающемуся в помощи, но дискредитируемому сомнительным окружением. Впрочем, представитель «Русфонда» не считает это веским аргументом:
Любые заявления о том, что некрасивая правда не в интересах больного ребенка, манипулятивны. Яркий пример тому – недавняя ситуация у нас. Из собранных на лечение чада средств исчезла часть суммы. Мать заявила, что по глупости перевела эти деньги мошенникам. О своей «оплошности» она планировала молчать до конца, чтобы покрыть недостающее избытком. При этом люди, живущие с ней в одном селе, давно заподозрили неладное. На их глазах покупались дорогие вещи и подарки, явно не по доходам семьи – было понятно, что руки в полученные денежки уже запущены. Но даже в этой ситуации неравнодушные продолжают как ни в чем не бывало жертвовать на ее личные счета. Я вам больше скажу: если малыш не дожидается конца сбора и умирает, значит, сбор был открыт тогда, когда никакие деньги уже не помогли бы. За 10 лет, что я занята в благотворительности, не было ни одной истории, когда ребенок умер, потому что ему не успели собрать деньги.
Инструкция по отступлению
«Русфонд» составил инструкцию о том, как пройти мимо очередного «мутного» сбора. Перед тем как поделиться частью семейного бюджета со страждущими, запомните следующее:
Не доверяйте «коробочникам»: ни один уважающий себя фонд не собирает пожертвования таким способом.
Если просьба о помощи пришла по почте или в личные сообщения в социальных сетях, обратите внимание, от кого именно она поступила. Если от знакомого – свяжитесь с ним по другим каналам связи. Если отправитель вам не знаком, игнорируйте сообщение как спам. Если к вам обратился благотворительный фонд, проверьте его надежность.
Реагируйте на призывы «спасти жизнь» в Facebook и Instagram только в том случае, если лично знаете просящего или можете проверить его репутацию через знакомых. В этих соцсетях не введется активная борьба с мошенническими сборами.
В случае с частным сбором следует через поисковую систему проверить существование человека, на которого он открыт. Его ФИО, фотографию, адрес проживания. Личность реальна? Убедитесь, что сбор ведется именно на нее: сверьте прилагаемые к просьбе о помощи реквизиты с реквизитами из других объявлений, поинтересуйтесь, на кого они оформлены.
Убедитесь в полноте предоставленных бумаг. Среди них должны быть: документ, удостоверяющий личность, медицинские документы, счет из клиники, отчеты о потраченном бюджете (выписки или скриншоты из онлайн-банка, чеки).
Изучите формулировки в медицинских документах. Фразы «куративные возможности исчерпаны», «терминальная стадия», «ознакомлены с крайне неблагоприятным исходом заболевания» должны насторожить.
Как поступить, если вы распознали мошенников
По мнению Светланы Машистовой, нужно оповестить о подозрительном сборе своих родных, друзей и знакомых, чтобы они не поплатились деньгами за собственную доброту. Вместе с тем стоит помнить, что обвинять кого-то в мошенничестве во всеуслышание нельзя в силу презумпции невиновности, и быть готовым к жесткой критике после изложения фактов.
В теории после прозрения можно вернуть деньги, импульсивно отправленные на счета скомпрометировавших себя сборщиков. Но опять же — приготовьтесь к агрессивной реакции.
Видение казахстанских экспертов
По словам волонтера Анны Токишевой, в Казахстане нет не то что института благотворительности — отсутствует даже понимание ее культуры.
Анна Токишева
Важно создать льготные условия для тех предпринимателей и физлиц, которые занимаются благотворительной деятельностью. Это увеличит количество благотворителей. Общественные фонды могли бы стать «буфером» между бизнесом, физлицами и теми, кто нуждается в помощи. Тогда помощь будет качественной, ведь не все имеют представление о том, как правильно и эффективно заниматься благотворительностью.считает Анна Токишева.
К продвижению сборов посредством шок-контента Анна относится негативно, предпочитая верить документам.
А вот ее коллега по волонтерской деятельности, представитель фонда «Кен журек» (занимается вопросами эпилепсии) Елена Шигаева, считает, что к этому механизму воздействия можно относиться как угодно – сама Елена не сторонник, но он работает:
Да, это является шок-контентом и неважно, где это размещено. Да, это рассчитано на определенные реакции. И это работает. Особенно если вам сначала покажут красивую картинку, а потом ужасную, и расскажут, что только вы можете помочь вновь вернуть красоту в этот мир.
Елена Шигаева
Она также рассказала об отчетности в фонде, который представляет.
У нас есть бухгалтер, который ведет отчетность и следит, чтобы все приходники-расходники были в порядке. Также мы раз в год публикуем отчет о том, сколько получили и куда потратили, размещаем его на своем сайте. Если подробнее, то возьмем, к примеру, Новый год. Определяется количество одариваемых. Далее рассматриваются варианты подарков и к каким организациям можно обратиться. Если, допустим, нужен дополнительный сбор денег, он открывается на конкретную сумму и на конкретную цель, размещается информация в соцсетях, все поступления фиксируются, и мы их публикуем под постами о сборе. Полная прозрачность – залог доверия. Сумма собрана, сбор закрыт. Реквизиты убраны. Предполагаю, что так и должно делаться в идеале.поделилась Шигаева.
По ее мнению, недобросовестность в благотворительной среде порой возникает не в начале пути, а в процессе. Иначе говоря, человек действительно оказался на дне, но при получении дармовых денег начал распоряжаться ими по своему усмотрению.
Анна Токишева добавила, что многие не любят жертвовать средства на работу фондов:
Хотя тенге, который жертвуется на системную помощь, срабатывает в сотни раз лучше, чем тенге, который жертвуется на конкретную историю ребенка.
Комментарий психолога
В киберпространстве легче вводить в заблуждение. Сложно проводить фактчекинг, легко подтасовывать факты. Естественно, у мошенников в интернете больше возможностей. В реальной жизни нужно тратить больше ресурсов, чтобы доказать свое бедственное положение. В сетях – опубликовал пост, и жди наплыва комментариев, личных сообщений.уверен психолог Ерлан Мустафин.
Ерлан Мустафин
Он обозначил мотивы, по которым люди отдают деньги – подчас последние – тем, кому «нужнее»:
Кто-то таким образом оправдывает себя. Кто-то, попав в тяжелую ситуацию, может думать, что после помощи другому ему станет легче. Плюс имеет место такая интересная особенность – чувство вины за то, что ты не нуждаешься, живешь сравнительно неплохо. Чтоб избавиться от этого чувства, люди жертвуют деньги тем, кому приходится хуже. Есть люди, которые регулярно жертвуют и кичатся этим. Они таким образом самоутверждаются – смотрите, я такой хороший, я имею право во всеуслышание выражать свое мнение.
«Профессиональные нищие» тоже бывают разными. Одним банально легче существовать на чужом обеспечении, другим — хочется чувствовать себя жертвой жестокого мира. Отсюда и стремление в сторону виртуальной паперти.
Как ни парадоксально, но для человека с синдромом жертвы чем хуже его положение и чем больше людей его пожалеют, тем лучше. В этом случае в фокусе внимания далеко не всегда получение материальных благ – скорее, поиск сострадания, участия. Поэтому некоторые пишут в соцсетях о своих неудачах с надеждой на эмоциональный отклик читателей. Причем такие индивиды могут винить окружающих – тех же, которым плачутся – во всех своих бедах.объяснил психолог.
По букве закона
В нашей стране сфера добрых дел регламентируется Законом «О благотворительности». Что интересно, документ претерпевал изменения в общей сложности шесть раз, последние датированы 1 января текущего года.
В п. 2 ст. 7 «Координация и контроль благотворительности» сказано, что размер и структура дохода благотворительной организации, а также сведения о составе ее имущества, расходах, численности и составе работников, оплате их труда не являются коммерческой тайной. Более того, в соответствии с п. 3 резиденты обязаны ежегодно публиковать в средствах массовой информации отчет об использовании средств, предоставленных безвозмездно международными организациями, иностранцами и (или) лицами без гражданства на оказание благотворительной помощи.
Права меценатов закреплены п. 3 ст. 11 «Финансово-хозяйственная деятельность и бухгалтерская отчетность при осуществлении благотворительности». Так, благотворитель, передавший свое имущество пользователю, имеет право требовать от него отчет об использовании указанного имущества. В п. 4 говорится, что пользователь, получивший благотворительную помощь, имеющую целевой характер (благотворительные гранты), обязан представить отчет благотворителю.
Конечно, в законе имеются удобные для мошенников лазейки. К примеру, если меценат направляет ту или иную сумму на благотворительность, он должен направить непременно на счет благотворительной организации. Если средства направляются на счет физического лица, здесь может идти уклонение от налогов, отсутствие прозрачности. Во всех других случаях меценаты, спонсоры, дабы действовать в рамках закона, должны требовать у благотворительных организацией устав или положение. Также они имеют право требовать информацию об уставном капитале, интересоваться движением средств – куда ушли деньги – до конечного результата. То есть меценаты, спонсоры перечисляют некую сумму в благотворительную организацию, а получатели благ должны сообщить, на что именно они ее потратили, вплоть до квитанций и чеков.рассказала судья арбитражного суда, адвокат Саида Сулейменова.
Саида Сулейменова
По ее словам, благотворительный фонд имеет право удержать 20% от поступающих пожертвований. Процент может быть выше в силу договоренности меценатов с фондом.
В завершение эксперт объяснила, почему сборы через официальные фонды достойны чуть большего доверия, чем «подайте, люди добрые» в соцсетях:
У каждого благотворительного фонда в обязательном порядке должен быть официальный счет в банке. Однако иногда благотворительные фонды, уклоняясь от налогов, просят перечислять деньги на частные карты. Такие случаи налоговой не регламентированы, вы не найдете их в Налоговом кодексе. Единственное – это подпадает под ч. 1 ст. 190 «Мошенничество». Сборы в социальных сетях – вообще глобальная проблема. В том смысле, что вымогательству подвержены сердобольные граждане. Везде жалостливая реклама сборов. Информация ничем не подтверждена. Эта реклама вполне может оказаться фейком. И да, это тоже мошенничество, даже хуже. Потому что фонды, как я сказала ранее, хотя бы обязали отчитываться перед теми, кто помогает. Они обязаны представлять документы, выписки. А интернет-ресурсы проверить невозможно вообще.
Официально
Как нам пояснили в Департаменте регистрационной службы и организации юридических услуг Министерства юстиции, на сентябрь 2021 года в Казахстане зарегистрировано 1052 благотворительных фонда. Фонды, в зависимости от состава учредителей и сферы деятельности, могут быть частными, корпоративными, общественными и государственными.
Вопросы, связанные с деятельностью юридического лица после его государственной регистрации в компетенцию регистрирующего органа не входят. Вместе с тем отмечаем, что, согласно ст. 91 Кодекса «О налогах и других обязательных платежах в бюджет», юридические лица, не представившие декларации по корпоративному подоходному налогу, по налогу на игорный бизнес, по фиксированному налогу и упрощенную декларацию по истечении одного года после установленных настоящим Кодексом сроков их представления, признаются бездействующими.подытожили в Министерстве юстиции.
