– Что, с вашей точки зрения, было наиболее важным на финансовом рынке страны в уходящем 2023 году?
– Если объективно смотреть на ситуацию, то 2023-й оказался для Казахстана в целом неплохим годом. Об этом говорят наши темпы экономического роста, инфляция снизилась по сравнению с тем, что было годом ранее. Достаточно сильно ужесточились денежно-кредитные условия. Если в 2022 году у нас был резкий всплеск инфляции и дорогие деньги, то в этом году инфляция была уже не такая высокая, но еще более дорогие деньги. Для бизнеса это тяжело. Но вместе с этим мы увидели рекордный экономический рост на фоне достаточно высоких расходов правительства.
– Если говорить о денежно-кредитной политике, то что вы ждете от Нацбанка?
– Я очень рассчитываю, что следующий год будет полноценным с точки зрения синхронизации действий правительства и Национального банка. Возможно, перетягивание каната сместится в сторону некоторого ограниченного сокращения фискального импульса и смягчения денежно-кредитных условий. Правительство на самом деле тратит очень много денег и резервов, но не в силу того, что так им хочется, а в силу того, что у нас действительно такая социально-экономическая ситуация, когда много проблем, требующих немедленного решения.
Я думаю, что у Нацбанка все-таки должна появиться возможность свою денежно–кредитную политику привести к нейтральному состоянию и сделать ее более мягкой. Если не будет никаких экстраординарных новых шоков, я думаю, что Национальный банк будет снижать базовую ставку на каждом заседании в течение следующего года. И мы очень рассчитываем, что она придет к уровню 10-11% к концу года. Мне это кажется более логичным, учитывая, что и инфляция снижается.
– Оглядываясь на прошедшие годы, что вы можете сказать о грядущих вызовах на фондовом рынке?
– У нас было два зажигательных года, и нам казалось, что за 2020-2021 годы так много людей получило положительный опыт, заработало так много денег. И одновременно с этим 2022 год оказался очень непростым: взлетела инфляция, начались войны, произошло очень много событий одновременно. А одна из ключевых проблем сейчас в том, что долговой рынок очень сильно начинает перетягивать. И за последнее время инвесторы довольно сильно подустали от невнятных знаков фондового рынка.
Есть лишь семь компаний, которые вытащили NASDAQ за этот год. И если очистить динамику индексов, рост только семи крупнейших компаний – Apple, Amazon, Google, Facebook и других – показывает, что все очень неоднозначно на самом деле. В целом, индексы далеки от того, чтобы расти. Но, наблюдая за происходящим, я могу сказать, что инфляция затухает, и одновременно с этим можно очень дорого продать свои доллары. Поэтому спрос на облигации очень высокий, и думаю, что фондовый рынок в следующем году будет искать какой-то свой баланс.
Если говорить о нашем рынке облигаций, то здесь эмитенты на казахстанских биржах – МФЦА и KASE – способны привлекать сотни миллионов долларов у частных компаний, у частных инвесторов. Наш фондовый рынок точно второй на постсоветском пространстве и продолжает стремительно расти и развиваться.
– Полагаете, происходящие на мировой политической арене, в том числе и в России, вооруженные конфликты сильно отразятся на финансовом и экономическом рынке Казахстана?
– Рынок парадоксален, и обычно происходит то, чего мы меньше всего ждем. И, наверное, один из основных вызовов для Казахстана – это ситуация с Россией. В первую очередь, возможно, какой-то валютный кризис, который может коснуться России, где уже наблюдается рекордный дефицит государственного бюджета. Там 30% госбюджета расходуется на оборону и армию. И возникший беспрецедентный дефицит является огромной угрозой для стабильности российской национальной валюты.
Понимаете, такой большой дефицит, еще и при отсутствии резерва, который мог бы тратиться на покрытие этого дефицита, начинает создавать достаточно существенные риски финансовой стабильности, и даже без учета международных санкций это является огромной угрозой для нацвалюты. Так, один из рисков – повышение базовой ставки. Россия в отличие от Казахстана гораздо тяжелее переносит повышение базовой ставки. У нас же при 16,75% был экономический рост. Нам вообще ничего не страшно. Но, на мой взгляд, тот факт, что в России есть существенные проблемы с долгосрочными финансовыми ресурсами и остаточно высокий отток капитала, который продолжается на фоне всего происходящего, ставит вопрос о стабильности рубля. Наверное, это будет также определенным вызовом для нас. Хотя я не думаю, что это создаст прямые риски для национальной валюты Казахстана. Но точно создаст определенные риски для защиты нашего рынка.
Хочу напомнить, что президент в своем недавнем выступлении говорил о том, что мы недостаточно используем методы тарифной защиты своего рынка. Возможно, это будет одним из немногих инструментариев в следующем году, который наше правительство должно будет использовать для того, чтобы защитить интересы национальных производителей в Таможенном союзе в условиях потенциально более дешевого рубля, который будет падать по отношению к тенге в следующем году. Очевидно, что это один из рисков, который не на 100% может реализоваться, но когда государство начинает войну, его валюта начинает обесцениваться, это почти неизбежно.
– В этом году глава государства очень много внимания уделил вопросу по корпоративному кредитованию. А что думаете вы?
– Наверное, это должно дать хороший толчок для роста бизнеса, потому что только корпоративное кредитование у нас оставалось рекордно низким, в том числе и в этом году. И мы все еще ниже уровня 2013 года по объему корпоративного кредитования. А учитывая, как девальвировалась валюта, как вырос наш ВВП за это время, нам еще много нужно догонять, нам нужно больше инициативы для частного бизнеса, который крайне заинтересован в деньгах.
Когда мы, к примеру, запустили кредитование по ставкам чуть ближе к нормальному корпоративному кредитованию – 23-25%, выяснилось, что у нас есть просто колоссальный спрос на этом направлении. Для любого бизнеса кредиты свыше 25% совсем не подарок. И бизнес показывает сумасшедший спрос, когда ставка ниже. Мы пробовали закручивать наш конвейер по выдаче кредитов несколько раз, ужесточили скорринг, повысили ставку суммарно на 1,5-2% просто потому, что столкнулись с огромным спросом. Объем выданных кредитов составил 300-350 млн долларов, которые мы выдали за последнее время МСБ. При этом лишь небольшая часть из них была субсидирована ДАМУ, потому что у фонда не очень много денег на все эти программы. Они заканчиваются примерно через две недели.
– На ваш взгляд, до какого предела будет снижена у нас базовая ставка и каков прогноз по курсу тенге?
– Я поставил бы на то, что тенге будет колебаться в том диапазоне, в котором колебался в этом году. Высокие социальные обязательства, социальные расходы бюджета активно компенсируются зеркальными продажами валюты из Нацфонда, что в целом делает баланс валюты скорее избыточным – нефть недешевая сейчас. Если бы не было сберегательной функции Нацфонда, бюджет сбалансирован: мы тратим примерно столько же, сколько зарабатываем, если абстрагироваться от того, сколько мы должны откладывать. Это может быть еще один год крепкого тенге, несмотря на существенную разницу в процентных ставках.
