Известный исследователь терроризма, болгарский профессор, доктор политических наук Татьяна Дронзина в интервью специально для Zakon.kz рассматривает вопрос откуда получает финансирование зловещая террористическая организация, именующая себя Исламское государство.
— Татьяна Александровна, сейчас остро стоит проблема такой террористической организации, которая именует себя «Исламское государство» (ИГ/ДАИШ). Скажите, а вот насколько по-вашему сильна финансовая база ИГ?
— Вопрос, откуда так называемое «Исламское государство» берет деньги, чтобы финансировать свои «мероприятия» волнует многих. Даже для невооруженного взгляда очевидно, что один из источников пугающего могущества ИГ – это огромные экономические ресурсы территорий, на которых расположилось это квазигосударственное террористическое образование.
Дэвид Коэн, руководитель отдела по борьбе с финансированием терроризма в Казначействе США назвал ИГ самой богатой террористической оганизацией в мире. Более того, среди экспертов изучающих терроризм, все более укрепляется мнение, что война против нее должна вестись не только на полях битв в Ираке и Сирии, но и на невидимом финансовом фронте.
По этой причине не только дипломаты антитеррористической коалиции, но и ООН стремятся к уничтожению возможности ИГ привлекать финансовые ресуры. А они Исламскому государству нужны – не только на военные и логистичные операции, но и в том числе для финансирования потока джихадистов, который является самым большим в мире после Афганской войны. Предполагается, что этот поток насчитывает не меньше 12 тысяч человек, из них примерно 3 тысячи – из Европы. Не меньше 10% этого числа – женщины и дети.
— Это единственные финансовые цели террористов?
— Также деньги необходимы террористам, чтобы поддерживать функционирование школ, больниц, услуг и местных органов власти на контролируемых ими территориях, а так же чтобы удовлетворить самые насущные нужды населения. Иначе им не удержать подконтрольные территории.
Кстати, дефицит товаров на подконтрольных боевикам территориях итак значителен. Гражданская жена Камилла Абдулина, который сидит за участие в сирийской авантюре рассказывает, что единственным местом, где можно было получить питание – это представительства международных гуманитарных миссий. А одна из европеек, которая присоединилась к ИГ и чей аккаунт я отслеживаю в социальных сетях, пишет, что в Ракке трудно купить даже хиджаб.
— Откуда собственно получает ИГ деньги?
— Источников богатства террористов несколько: пожертвования богатых людей, симпатизирующих радикалам, выкуп за заложников (приблизительно $20 млн только в этом году), отмывание денег в странах, таких как Кувейт и Катар, чье законодательство в отличии от законодательств Саудовской Аравии и Эмиратов более толерантно к этому финансовому преступлению, но, прежде всего, незаконная продажа нефти.
Разные экспертные группы оценивают по-разному количество экспортируемого «черного золота». В октябре Международное энергетическое агентство (International Energy Agency) указало на цифру 20 тыс. баррелей, группа экспертов ООН – 47 тыс., говорилось даже о 70 тыс. Продавая ее по ценам в два раза ниже рыночных (приблизительно 50 долларов за баррель), Исламское государство «зарабатывает» $1-3 млн в день.
Это привело к изменению военной тактики коалиционных сил. В последнее время они прибегают к нападениям на нефтяные сооружения вопреки тому, что в начале преобладало мнение воздерживаться от подобных атак из-за вреда, который они могут нанести окружающей среде.
В результате данных операций иракские вооруженные силы вернули себе самый большой нефтеперерабатывающий завод недалеко от города Байджи, несмотря на то, что он сильно поврежден и, вероятно, пройдут месяцы, прежде чем он начнет опять работать.
— Эти меры имеют эффект?
— Выведены из строя еще 22 мобильных нефтеперерабатывающих завода, что уменьшило возможности переработки нефти на 11 тыс. баррелей, а также затруднило транспортировку и продажу нефтяных продуктов Турции, Иракскому Курдистану и даже режиму Башара аль-Асада.
Ужесточились меры безопасности по турецко-сирийской границе, которая традиционно является зона теневой экономической деятельности. Впервые за многие годы турецкое правительство усиливает контроль и пытается наладить там порядок.
В ходе переговоров по установлению контроля над маршрутами, которыми пользуются цистерны для транспортировки нефти и нефтяных продуктов.
— Это силовые методы, а что предпринимается непосредственно в финансовой сфере? Ведь сейчас все компьютеризировано?
— Да, финансовые меры антитеррора не менее важны силовых для успеха борьбы против террористической организации. Одной из таких мер является отслеживание пути нефти. Как отметил госсекретарь США Джон Керри в публикации авторитетного издания «Внешняя политика»: «Каким-то образом контрабандная нефть входит в легальную экономику. По итогам нашей работы, нам удалось установить, по каким каналам она поступает, и развили определенные идеи, как эти каналы можно остановить».
Другой мерой являются действия по идентификации посредников и закупщиков нефти, замораживание их счетов и блокирование возможностей создать новые. Ужесточаются условия получения лицензии и вырабатывается «черный список» лиц и организаций, связанных с незаконным сбытом нефти, добываемой на территориях, контролируемым Исламским государством.
Предполагается, что в результате этих мер финансовые ресурсы ИГ, которые организация получает за счет нефти, значительно снизятся. Джеймс Хостейн, директор Бюро энергетических ресурсов Госдепартамента США, часто называемый шефом энергетической дипломатии Соединенных штатов отметил, что усилия были успешными, но работа еще не закончена. Тоже самое подчеркивается и в резолюции номер 14 Совета безопасности ООН, которая описывает усилия международной организации по прекращению денежных потоков в ИГ.
Какое действительное финансовое состояние ИГ можно только предполагать. Но все же есть определенные основания для оптимизма. Эксперты подчеркивают, что иракское правительство платило за нормальное функционирование зон, которые сейчас находятся под контролем Исламского государства не менее $2 млрд в год. Они предполагают, что это не по силам организации и что, скорее всего, в обозримом будущем, она должна обанкротиться.
Кроме того, нефтяные сооружения которые все еще не уничтожены воздушными ударами коалиции, работают на пониженной мощности, так как из-за недостатка специалистов и технологий, установки не поддерживаются в необходимом техническом состоянии.
Но с другой стороны, под контролем организации находятся зоны земледелия и производства сельскохозяйственных продуктов, которые вероятно помогут удовлетворить частично самые основные нужды населения.
— Задам наверное обывательский вопрос, а имеет ли это все отношение к Казахстану, кроме как сопереживания людям из далекой Сирии и Ирака?
— Имеет ли все это прямое отношение к Казахстану, принимая во внимание факт, что по официальным данным не менее 300 казахстанских граждан в данный момент находятся на территории Сирии? Мой ответ, скорее всего, положителен. Ограничение ресурсов ИГ в среднесрочной перспективе приведет к уменьшению числа боевиков и членов их семьей, которые готовы присоединиться к организации.
Однако вряд ли можно ожидать немедленное прекращение этого процесса в непосредственном будущем. Не будем забывать, что транспортные и логистичные расходы некоторых боевиков финансировались за счет внутренних источников, на которые ни каким образом не влияет международное финансовое воздействие.
Меры, принимаемые Казахстаном по контролю поездок в Сирию (которые могут иметь только частичный успех), должны сопутствоваться жестким контролем над коррупцией и незаконным отмыванием денег, так как их связь с терроризмом отмечается многими международными организациями, включая ООН.
