По словам монополиста, разница между ценой на уголь в разрешенном тарифе и фактической ценой составила 660,95 тенге за тонну – это 28,6%. Из-за чего убыток компании за 2023 год составил полмиллиарда тенге. Почему монополисты не могут "догнать" свои фактические расходы, мы попросили объяснить генерального директора АО "Севказэнерго" Анатолия Казановского.
– Анатолий Антонович, как формируется тариф на тепло? Почему вам все время не хватает?
– Ключевые составляющие тарифа – это заработная плата, стратегический товар в виде угля и инвестиционная ремонтная кампания. Эти три пункта занимают до 80 процентов тарифной сметы. И при этом уголь составляет самую значительную часть – в диапазоне 60 процентов. По процессам. У нас есть заключенный контракт с ТОО "Богатырь Комир" на поставку угля, где есть прейскурант цен на уголь на три года вперед. Это позволяет нам прогнозировать тариф и минимизировать наши убытки при условии согласия уполномоченного органа.
– Как менялась стоимость угля в цифрах?
– Тариф на тепло был утвержден еще в 2020 году, тогда прогнозировалась цена на уголь в 2023 году 2307 тенге за тонну, фактически же уголь мы покупали по цене 2968 тенге за тонну в первом полугодии и по 3092 тенге – во втором полугодии 2023 года.
– Как вы планировали компенсировать непредусмотренные затраты?
– Мы воспользовались правом изменить тариф из-за увеличения стоимости стратегического товара (угля). Один раз в год монополист может обратиться за пересмотром тарифа. В 2023 году произошло изменение цены на уголь, и мы в рамках контракта, где есть эта новая цена, в январе 2023 года обратились в уполномоченный орган с заявкой на изменение тарифа. Все, что мы хотели, – это привести в соответствие затратную часть тарифа к фактической в части цены на уголь. Он нам отказал. Отказ был необоснованным, по нашему мнению, и мы оспорили это решение.
В апреле 2023 года решением Специализированного межрайонного экономического суда приказ об отказе в изменении тарифа был отменен, то есть наш иск был удовлетворен. Далее уполномоченный орган обратился в апелляцию, где также вынесено решение в пользу предприятия – это было в июне 2023 года.
Затем дело ушло в Верховный суд по жалобе уполномоченного органа. Если бы рассмотрение дела закончилось в 2023 году в пользу предприятия, то мы могли надеяться на изменение тарифа 2023 года и тем самым получить компенсацию затрат на покупку угля. Но рассмотрение дела состоялось уже в 2024 году, поэтому тариф 2023 года мы поменять не сможем.
– О какой сумме убытков идет речь?
– Мы в общей сложности по 2023 году из-за угля получили почти 500 миллионов тенге убытка, так как эти затраты не были включены в тариф. На что это влияет? Мы кому-то где-то несвоевременно заплатили за другие товары и работы. Тому же "Богатырю" мы не доплатили, были судебные процессы, мы заключили три медиативных соглашения с графиками рассрочки оплаты за уголь, поставленный в 2023 году, до мая 2024 года. Плюс мы получили убытки в виде пени за просрочку оплаты и штрафы за несоблюдение графиков поставки угля. Все это привело к увеличению кассовых разрывов. Это отчасти и на ремонтные программы влияет.
– Как вы теперь намерены компенсировать убыток по углю?
– Этот убыток уже сложился, и мы его теперь никак компенсировать не можем, поскольку это не позволяет делать законодательство. В январе 2024 года мы воспользовались новым очередным правом изменения тарифа в связи с увеличением стоимости стратегического товара и вышли с новой ценой – уголь за это время подорожал еще. Но это обращение касается расходов на текущий год – таковы правила.
В правилах указано, что правом изменения тарифа субъект может воспользоваться один раз в год, при этом не имеет значения, что основания для изменения могут быть разные и возникать в разное время в течение этого года. Также уполномоченный орган по собственной инициативе может изменять тариф два раза в год. Ну вы сами понимаете, что уполномоченный орган вряд ли будет инициировать повышение – очень мало практики в РК, чтобы уполномоченный орган захотел понудить нас выйти с повышением тарифа.
Получается, что если мы используем свою инициативу изменить тариф в начале года, то изменения, возникшие позже в течение года, уже не могут быть учтены в тарифе, и мы получаем убыток. И наоборот, если "копить" все основания для изменения тарифа и выходить с изменением в конце года, то за оставшийся период текущего мы года мы не можем через измененный тариф компенсировать все понесенные в году затраты.
– Одним из аргументов отказа суда вашей компании было то, что вы уже подавались на повышение, то есть вы хотели повысить второй раз за год. Это так?
– Вот здесь как раз и есть двоякая трактовка правил. Мы подавались в октябре 2022 года, но там же речь шла о расходах 2022 года. Кроме того, в октябре 2022 года тариф на 2023 год был утвержден со снижением по сравнению с ранее утвержденным в декабре 2020 года.
Уполномоченный орган трактует, что должен не календарный год наступить, а условный год между изменениями тарифов. То есть следующее право у нас должно было возникнуть в октябре 2023 года, но цена угля у нас выросла в январе 2023-го, и убытки начали формироваться в начале года… как быть? Кроме того, уполномоченный орган нам пересмотрел тариф на 2023 год, снизив его по сравнению с уровнем, принятым в 2020 году. А поскольку тариф 2023 года изменился и не имеет значения, в какую сторону, то менять его вновь на этот же период, по мнению уполномоченного органа, нельзя.
Абсурдно, конечно, все подтверждения есть, но получаешь отказ и вынужденно проходишь судебные процессы, доказывая очевидные вещи. При этом, как вы видите, в результате предприятие остается с убытками лишь по причине того, что нет "однозначности" в нормативных документах.
Мы же не можем позвонить "Богатырь Комир" и сказать: "Слушайте, вы подождите до ноября". У него же рост угля фиксировано происходит, он доминант на рынке. Нужно еще понимать, что мы не можем брать уголь у другого поставщика, потому что наша станция запроектирована еще в 1961-м году именно под использование этого класса угля: именно этой марки, этого разреза и так далее. У поставщика тоже есть свои инвестиционные программы, чтобы выполнять свои обязательства по добыче угля. И он прав, требуя от нас своевременного расчета.
Мы же в свою очередь обязаны обеспечивать потребителей теплом, светом, горячей водой – у нас круглосуточное стратегическое производство, которое не может останавливаться.
