Некоторые проблемы правопреемства в договоре продажи предприятия

Проблемы правопреемства в гражданских правоотношениях являются весьма актуальными для современного гражданского законодательства и правоприменительной практике. Однако казахстанская судебная практика относительно вопросов правопреемства противоречива.

(Скрябин С.В., к.ю.н., доцент кафедры гражданского права и гражданского процесса Алматинской Юридической Академии КазГЮУ)

 

Проблемы правопреемства в гражданских правоотношениях являются весьма актуальными для современного гражданского законодательства и правоприменительной практике. Однако казахстанская судебная практика относительно вопросов правопреемства противоречива.

 

В большинстве случаев главной проблемой, которая выступает предметом судебного рассмотрения, является вопрос об определении управомоченного и/или обязанного лица.

Относительно вопросов правопреемства судебная практика двойственна. В одних случаях, при схожих фактических обстоятельствах, суды признают правопреемство, в других - нет. Отчасти это можно объяснить несовершенством действующего законодательства по данной проблеме. Но только отчасти. Другая, более серьезная причина, заключается в неправильном толковании и применении гражданских норм о правопреемстве участниками гражданских правоотношений и судами. Сыграла свою негативную роль и наспех проведенная приватизация. Покупатели бывшего государственного имущества иногда на практике до сих пор расплачиваются за ее результаты.

Рассмотрим реальный гражданско-правовой спор, связанный с установлением правопреемства и судебные решения, вынесенные по этому делу.

В марте 1975 г. с работником С. произошел несчастный случай на производстве. В результате С. был признан инвалидом, а предприятие выплачивало ему пособие до момента приватизации (декабрь 1998 года). При этом с 1975 по 1998 гг. предприятие неоднократно реорганизовывалось, но свои обязательства перед работником исполняло исправно.

В декабре 1998 г. между территориальным комитетом государственного имущества и приватизации и ТОО «Б» был заключен договор купли-продажи указанного предприятия как имущественного комплекса. Два положения данного договора имеют принципиальное значение для целей настоящей статьи. Во-первых, по условиям договора ТОО «Б» взяло на себя всю ответственность (выделено мною - С.С.) за здания, оборудование, финансовые активы и пассивы, а также обязательства и долги объекта. Во-вторых, договором была закреплена обязанность ТОО «Б» обеспечить социальные гарантии работникам приватизированного предприятия, предусмотренные действующим законодательством Республики Казахстан.

Отметим, что с января 1999 г. по декабрь 2002 г. ТОО «Б» также исправно выплачивало С. ежемесячное пособие. После смены руководства ТОО «Б», новый руководитель отказал С. в осуществлении выплат ввиду отсутствия оснований. С. обратился в Департамент Министерства труда и социальной защиты населения РК, который выдал соответствующее предписание. Это предписание не было выполнено, что послужило поводом для обращения в суд. Здесь мы подходим к сути конфликта. Суд, изучив представленные сторонами конфликта документы, посчитал что указанные выше положения договора о приватизации предприятия как имущественного комплекса однозначно свидетельствуют о наличии правопреемства и обязал ТОО «Б» производить С. соответствующие выплаты.

Для научного анализа судебного решения следует обратиться к теории гражданского права.

Традиционно в цивилистике выделяют две разновидности правопреемства: частное (сингулярное) и общее (универсальное). При частном правопреемстве к правопреемнику переходят только определенные (отдельные) права и (или) обязанности правопредшественника. Частное правопреемство требует конкретного обозначения передаваемых прав и (или) обязанностей (долгов). В отличие от частного универсальное правопреемство означает переход всей совокупности прав и обязанностей лица к правопреемникам. Случаев общего правопреемства не много. Это некоторые виды реорганизации юридических лиц (например, слияние и присоединение[1]) и, например, наследование имущества физических лиц.

Б.Б. Черепахин делает важное дополнение к понятию общего правопреемства и предлагает его различать не только от перехода отдельных прав и отдельных обязанностей, но также и от перехода отдельных совокупностей прав или обязанностей, выделенных из всей совокупности прав и обязанностей, принадлежащих праводателю[2]. Подчеркнем, что в указанном случае речь идет только о сингулярном, а не об общем правопреемстве.

Примером перехода отдельной совокупности прав и обязанностей от одного лица к другому как раз и является договор купли-продажи предприятия. Предприятие - это особый объект гражданского права, который в силу своей сложности и неоднородности относится к так называемому имущественному комплексу. Согласно п. 2 ст. 119 ГК в состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, включая здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, право на земельный участок, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие его деятельность (фирменное наименование, товарные знаки), и другие исключительные права, если иное не предусмотрено законодательными актами или договором.

Выделенное положение ГК позволяет определить правопреемство при продаже предприятия как имущественного комплекса в качестве сингулярного, а не универсального. Другими словами, стороны договора купли-продажи в самом тексте договора определяют, какое именно имущество переходит от продавца к покупателю в составе предприятия как имущественного комплекса.

В рассматриваемом случае мы сталкиваемся с аналогичной ситуацией. Договор купли-продажи имущественного комплекса предприятия включал: 1) текст договора, 2) дополнение к договору купли-продажи, 3) акт приема-передачи имущественного комплекса предприятия и прилагаемых к нему перечней № 1 и № 2, являющихся неотъемлемой частью акта приема-передачи.

Вывод суда о передаче ТОО «Б» обязательств по возмещению вреда перед С. этими документами не подтверждается. Так, перечнем № 2 был определен штат работников предприятия по состоянию на 31.12.1998 г., которые впоследствии были приняты в штат ТОО «Б» с 04.01.1999 г. Каких либо данных о С. этот перечень не содержит и, следовательно, никаких обязательств перед ним покупатель не несет. Положения договора об обязанности ТОО «Б» по обеспечению социальных гарантий работникам приватизированного объекта, предусмотренные законодательством Республики Казахстан, распространяются только на лиц, принятых в его штат согласно указанного перечню.

Кроме того, в соответствии с п. 1.2 договора ТОО «Б» обязалось оплатить кредиторскую задолженность предприятия в сумме 27.305.000 тенге, определенной по состоянию на 1 октября 1998 года. Согласно отметке продавца оплата стоимости объекта произведена полностью. Это, безусловно, свидетельствует о надлежащем исполнении ТОО «Б» всех обязанностей, предусмотренных указанным договором.

Также суду дополнительно были представлены документы с расшифровкой задолженности, переданной по договору купли-продажи предприятия. В этих документах упоминания об обязательствах ТОО «Б» перед С. отсутствуют.

Кроме указанных документов суду было представлено письмо из Департамента юстиции о том, что предприятие, имущественный комплекс которого составлял предмет вышеуказанного договора купли-продажи, на момент рассмотрения спора является действующим и числится в государственной реестре юридических лиц. Таким образом очевидно, что при отсутствии доказательств перехода долгов предприятия по договору купли-продажи обязанным лицом перед С. остается государственное предприятие.

Этот вывод следует также из теоретических положений гражданского права и из положений действующего законодательства.

Во-первых, продажа предприятия являет собой случай частного (сингулярного) правопреемства и покупателю переходит только тот комплекс имущественных прав и обязанностей, который поименован в договоре купли-продажи.

Данный тезис находит подтверждение в действовавшем на тот период законодательстве о приватизации. Так, согласно п. 3 ст. 6 Указа Президента РК, имеющего силу закона, от 23 декабря 1995 г. № 2721 «О приватизации»[3] покупатель становится правопреемником гражданских прав и обязанностей приватизированного предприятия, если иное не предусмотрено Указом «О приватизации» и договором купли-продажи. П. 2 ст. 17 Указа «О приватизации» содержит указание на обязанности продавца при подготовке объекта к приватизации. В нем, помимо прочего, закреплены обязанности: 1) произвести оценку стоимости объекта приватизации в соответствии с нормативным правовым актом, разработанным продавцом и утвержденным Правительством РК; 2) подготовить и представить по требованию покупателя информацию об обременениях объектов приватизации, а также о сумме кредиторской и дебиторской задолженности, заключенных контрактах и договорах приватизируемого предприятия, если объектом приватизации является предприятие как имущественный комплекс.

Данное правило дополнительно содержится в Положении по оценке стоимости объектов приватизации[4], п. 11 которого предусмотрено, что начальная цена предприятия как имущественного комплекса определяется на основании данных баланса предприятия. Баланс предприятия, заверенный налоговым органом, представляется на дату принятия решения о приватизации государственным органом, уполномоченным распоряжаться государственным имуществом. Начальная цена предприятия (НЦпр) определяется по формуле:

НЦпр = Апр - Опр, где

Апр - общая стоимость активов предприятия (строка 360 актива баланса предприятия);

Опр - обязательства предприятия.

Обязательства предприятия включают заемные средства и кредиты; расчеты с кредиторами и авансы, полученные от покупателей и заказчиков. Обязательства предприятия определяются на основании данных раздела II пассива баланса "Расчеты и прочие пассивы" путем суммирования данных по строкам 500-620, 635-720 баланса: статья "Долгосрочные кредиты банков" (сч. 92), статья "Долгосрочные займы" (сч. 95), статья "Краткосрочные кредиты банков" (сч. 90), статья "Кредиты банков для работников" (сч.93), статья "Краткосрочные займы" (сч. 94), статья "Расчеты с кредиторами за товары, работы и услуги за минусом НДС", статья "Расчеты по векселям выданным" (сч. 60), статья "Расчеты по оплате труда" (сч. 70), статья "Расчеты по социальному страхованию и обеспечению" (сч. 69), статья "Расчеты с дочерними предприятиями" (сч. 78), статья "Расчеты с кредиторами по внебюджетным платежам" (сч. 67), статья "Расчеты с бюджетом" (сч. 68), статья "Расчеты с прочими кредиторами", статья "Авансы, полученные от покупателей и заказчиков" (сч. 64) применительно к форме баланса за 1995 год.

Доказательств нарушения указанных нормативных правовых актов, регулирующих процесс приватизации, суду представлено не было. Эти обстоятельства дают основания для утверждения об отсутствии законных оснований для осуществления выплат С., которые были произведены ТОО «Б» в период с 1 января 1999 г. по декабрь 2002 года, что позволяет их квалифицировать в качестве неосновательного обогащения, полученного работником без законных оснований (ст.ст. 953-960 ГК).

Примерно аналогичный случай о правопреемстве при продаже предприятия, ставший к тому же хрестоматийным, имел место в практике арбитражных судов Российской Федерации. Для сравнения приведем его максимально точно.

ТОО обратилось в арбитражный суд с иском к комитету по управлению имуществом о внесении изменений в договор купли-продажи. Истец просил включить в договор пункт о том, что покупатель становится правопреемником прав и обязательств приобретаемого предприятия в соответствии с условиями конкурса.

В обоснование исковых требований истец указал, что комитет по управлению имуществом объявил в условиях конкурса, опубликованных в печати, что продаваемое предприятие - магазин "Овощи" - имеет кредиторскую задолженность в размере 10 млн. рублей. Однако после оформления договора купли-продажи выяснилось, что фактическая кредиторская задолженность предприятия составляет 40 млн. рублей.

Решением арбитражного суда в иске отказано. Апелляционная и кассационная инстанции не нашли оснований для изменения принятого решения.

Отказывая в иске, суд сослался на следующие обстоятельства.

В соответствии с п. 1 ст. 559 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) по договору продажи предприятия продавец обязуется передать в собственность покупателя предприятие в целом как имущественный комплекс (ст. 132 ГК РФ), за исключением прав и обязанностей, которые продавец не вправе предавать другим лицам. В п. 2 ст. 132 указано, что в состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, права требования, долги, а также права на обозначения и другие исключительные права, если иное не предусмотрено законом или договором.

Внесение в договор условия, которое ограничивало бы правопреемство покупателя по обязательствам приобретенного предприятия объемом кредиторской задолженности, указанным в печатном сообщении об условиях конкурса по продаже магазина, не основано на приведенных выше положениях ГК РФ.

В то же время покупатель в силу п. 3 ст. 565 ГК РФ вправе требовать уменьшения покупной цены в случае передачи ему в составе предприятия долгов (обязательств) продавца, которые не были указаны в договоре продажи предприятия или передаточном акте, если продавец не докажет, что покупатель знал о таких долгах (обязательствах) во время заключения договора и передачи предприятия. Такие требования истцом не заявлялись и не были предметом судебного разбирательства.

Все вышесказанное позволило Высшему арбитражному суду сформулировать следующее толкование соответствующих положений ГК о правопреемстве в договоре купли-продажи предприятия: в случае передачи в составе предприятия долгов (обязательств) продавца, которые не были указаны в договоре продажи предприятия или передаточном акте, покупатель вправе требовать уменьшения покупной цены, а не ограничения пределов правопреемства[5].

Таким образом, судебной инстанцией сформулирована презумпция полного перехода прав и обязанностей предприятия как имущественного комплекса в договоре купли-продажи предприятия, т.е. случай универсального правопреемства.

В порядке сравнения двух ситуаций отметим следующие обстоятельства: 1) рассматриваемый нами «казахстанский» случай имел место до принятия и введения в действие ГК РК (Особенная часть) (декабрь 1998) и поэтому аналогичные положения казахстанского законодательства к нему не применимы; 2) в данном случае спор возник из-за несоответствия условий конкурса условиям договора продажи предприятия, предложенного продавцом. По нашему мнению, распространение арбитражным судом правил об универсальном правопреемстве, сформулированных в данном споре, на все случаи продажи предприятия едва ли оправдано; 3) данная позиция арбитражного суда РФ встретила в литературе справедливую критику.

Так О.Е. Романов в работе, специально посвященной анализу состава предприятия как имущественного комплекса, пишет, что «…на подобные случаи практикой должна устанавливаться и утверждаться обратная презумпция, по которой каждый долг в случае сомнения считался бы не относящимся к предприятию и не переходящим на другое лицо… Возложение на это лицо неучтенных в договоре и притом спорных обязанностей противоречило бы принципу справедливости. Поэтому кредитор, ищущий установления по отношению к себе солидарной ответственности бывшего и настоящего владельца предприятия, должен доказать, что требование его относится именно к тому предприятию, которое передано по сделке. Если доказано это не будет, добросовестный приобретатель предприятия отвечать по обязанностям прежнего владельца не должен»[6].

Примерно аналогичной позиции придерживается и В.А. Белов, который считает, что «предметом договора перевода долга может быть юридическая обязанность, входящая в содержание обязательственных правоотношений, причем при делимости предмета обязательства - как полностью (в отношении всего предмета обязательства), так и в части долга. Если предмет договора определен недостаточно четко (не произошло индивидуализации долга), и это стало причиной спора переводителя и принимателя относительно того, кто и в чем обязан кредитору, достоверными должны предполагаться сведения, представленные переводителем (прежним должником). На принимателя же (и кредитора) вполне логично возложить бремя опровержения этой презумпции»[7].

Ю.Г. Басин, анализируя правопреемство при передаче предприятия в качестве имущественного комплекса, полагает, «что вполне применимы условия правопреемства, предусмотренные статьей 46 ГК, то есть переходят лишь долги (равно как и имущественные активы), указанные в передаточном акте… При передаче предприятия в качестве имущественного комплекса возникает еще одна проблема, связанная с тем, сохраняется либо не сохраняется в итоге передачи собственник этого комплекса. При сохранении собственника передается лишь часть предприятия, что не ведет к прекращению юридического лица, передающего комплекс. И это лицо либо собственник его имущества, если речь идет о государственном предприятии, сохраняют за собой все долги, не переданные тому, кто становится новым собственником передаваемого имущественного комплекса»[8].

Во-вторых, переход долгов в составе предприятия при его продаже как имущественного комплекса возможен только при наличии специального соглашения об этом между продавцом и покупателем.

Уже цитируемый выше российский автор В.А. Белов считает, что «…для перевода долга, согласно действующему российскому законодательству, необходимы три акта: а) волеизъявление должника перевести долг (п. 1 ст. 391 ГК РФ); б) волеизъявление кредитора заменить должника (п. 1 ст. 391 ГК РФ); в) волеизъявление "другого лица" принять долг (его необходимость выводится из общих начал гражданского права, не позволяющих вторгаться в чужой правовой статус без согласия данного лица)». Далее автор заключает, что никакие иные институты, не предполагающие наделения особым юридическим значением каждого из трех волеизъявлений (в частности, такие, как пассивная делегация и интерцессия), перевода долга не производят[9].

Соглашаясь с мнением В.А. Белова, зададим закономерный вопрос: свидетельствует ли условие договора купли-продажи предприятия о том, что ТОО «Б» взяло на себя всю ответственность за здания, оборудование, финансовые активы и пассивы, а также обязательства и долги объект о наличии соглашения о переводе долга государственного предприятия перед С. на покупателя? Мы полагаем, что нет. В подтверждение этого сошлемся на п. 1 ст. 392 ГК, который закрепляет правило о том, что при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Действительный смысл данного договора должен быть определен из текста самого договора, дополнения к договору, акта приема-передачи с прилагаемыми к нему перечнями, документов с расшифровкой задолженности, переданной по договору купли-продажи предприятия. При отсутствии в этих документах указания на соответствующий долг следует вывод, что соглашение о его переводе на покупателя между сторонами достигнуто не было. Обязанным лицом в этом случае остается государственное предприятие или государство, но не покупатель. К тому же о возможности перевода долга “забыли” спросить кредитора, коим является С., а императивный характер правила п. 1 ст. 348 ГК только подтверждает сделанный выше вывод об отсутствии правопреемства.

В-третьих, сама конструкция предприятия как имущественного комплекса и сделок с ним требует законодательного совершенствования. Нам уже доводилось высказывать по этому поводу некоторые суждения[10]. Некоторые из них будут уместны для целей настоящей статьи.

Мы полагаем, что предприятие в качестве имущественного комплекса нельзя признать ни в качестве недвижимого имущества, ни в качестве вещи, т.е. объекта права собственности и иных вещных прав. Данное утверждение связано с тем, что структуру предприятия как имущественного комплекса образуют не только вещи, но и другое имущество, которое призвано выступать объектом соответствующих гражданских прав, например, исключительных - право на фирменное наименование, торговый знак и другие. Кроме того, имущественный комплекс предприятия может включать и долги, определенные обязательства, а право собственности на обязанности для правовой системы Казахстана является ничем иным как юридическим нонсенсом. Далее, в самом понятии предприятие заключены качества объекта и субъекта гражданского права и по сути, например в случае совершения сделки в отношении предприятия как имущественного комплекса, речь должна идти о нескольких различных юридических ситуациях:

а) передача вещей (движимых и недвижимых),

б) перевод долга,

в) уступка требования,

г) переход исключительных прав и другое.

Таким образом, передача предприятия представляет собой сделку, содержащую несколько юридических понятий и конструкций. И, например, ни одна попытка произвести государственную регистрацию предприятия в качестве недвижимости по ст. 119 ГК и другим, не увенчалась успехом. Регистрирующему органу удалось только зарегистрировать собственно недвижимость в узком значении этого слова (п. 1 ст. 117 ГК)[11].

Поэтому продажу предприятия в качестве имущественного комплекса нельзя в чистом виде отнести к договору купле-продаже, а правильнее его определить в качестве смешанного договора, который включает в себя правила о передаче вещей (движимых и недвижимых), уступки требования и переводе долга, а так же переходе некоторых исключительных прав. При этом отсутствие в тексте договора упоминания о передаче (уступке, переводе или переходе) каких-либо объектов, входящих в состав предприятия как имущественного комплекса, безусловно должно означать их сохранение за продавцом.

 

[1] О некоторых проблемах правопреемства юридических лиц см., например, Басин Ю.Г. Защита интересов кредиторов при универсальном правопреемстве юридических лиц в коммерческих отношениях / Гражданское законодательство Республики Казахстан. Выпуск 9. - Алматы: ТОО Баспа, 2000. С. 13-21.

[2] Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву / Труды по гражданскому праву. М.: «Статут», 2001. С. 322.

[3] Казахстанская правда, от 4 января 1996 года. Далее - Указ «О приватизации».

[4] Утверждено Постановлением Правительства Республики Казахстан от 6 мая 1996 г. № 562, в редакции Постановления Правительства РК от 10 марта 1998 года № 192.

[5] См.: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 ноября 1997 г. № 21 «Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости» / Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, 1998 г., № 1.

[6] Романов О.Е. Теоретические и практические аспекты состава предприятия как имущественного комплекса / Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Выпуск 6 / Под. Ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: Издательство Норма, 2003. С. 221-222.

[7] Белов В.А. Договор перевода долга в российском гражданском праве / Практический журнал для руководителей и менеджеров "Законодательство", 2000, № 9. / Работа цитируется по СПС гарант.

[8] Басин Ю.Г. Защита интересов кредиторов при универсальном правопреемстве юридических лиц в коммерческих отношениях. С. 17.

[9] Белов В.А. Указ. соч.

[10] См.: Скрябин С.В. Недвижимое имущество по законодательству Казахстана: понятие, структура и правовой режим / / Юрист, № 7, 2004.

[11] По поводу проблем, связанных с регистрацией предприятия как имущественного комплекса см.: Ильясова К.М. К проблеме регистрации прав на предприятия как имущественные комплексы / Объекты гражданских прав: Материалы международной научно-практической конференции (в рамках ежегодных цивилистических чтений). Алматы, 25-26 сентября 2003 г. / Отв. ред. М.К. Сулейменов. Алматы: КазГЮУ, 2004. С. 149-154.