О развитии правового государства в России
Данная статья отражает личное мнение автора. (Окончание. Начало в № 12 за 2012 г.)
Вопрос о правовом государстве является также вопросом о форме государственного устройства. Позволяет ли господствующая в России политическая система развиваться демократическим учреждениям? Уважает ли она независимость судебной власти? Свободу экономики? Какую роль играют при этом средства массовой информации?
Ответ на первый вопрос гласит: в России установился президенциализм,
называемый в СМИ „управляемой демократией“, а некоторыми несколько более
эвфемистически „суверенной демократией“
(В. Сурков) /1/. Но даже второе обозначение выглядит не особенно хорошо:
парламент находится в руках суверена, президента /2/. Повторяющимся
оправдательным аргументом, используемым еще со времен Б. Ельцина, является
ссылка на то, что в России просто еще не пришло время для неограниченной
демократии. В качестве дополнительного подтверждения этого приводятся даже
западные оценки: Индекс трансформации Фонда Бертельсмана 2010 года
оценивает демократию в России не очень высоко: Россия занимает 75-е место из
128. В отношении соблюдения принципов правового государства (верховенство
закона) отчет по России критикует в первую очередь отсутствие разделения
властей, коррупцию и потенциальную подверженность судов влиянию извне,
недостаточную готовность государства бороться с коррупцией и неспособность
судов обеспечить достаточную защиту от нарушений прав и свобод человека и
гражданина (с. 7-8 отчета). Индекс демократии стран мира 2011 года
исследовательской компании „Economist Intelligence Unit“ (EIU) и вовсе
понизил рейтинг России в ходе парламентских выборов 2011 года и
запланированного возобновления президентства В. Путина с „гибридного режима“ до
„авторитарного режима“ (117-е место) /3/.
Все это общеизвестно. Менее известны последствия закрепившейся тем временем московской государственной доктрины для правовой системы России. Так, например, Конституционный суд России, опираясь на положение Конституции, называющее президента России «гарантом Конституции» (ст. 80,2 Конст. РФ) /4/, вводит своеобразную судебную практику, направленную на обоснование задним числом несуществующих или „скрытых“ полномочий президента /5/. Последствия такого судопроизводства выходят за рамки конкретного дела /6/. Аксиоме о президенте как верховном (но ведь не стоящем над законом?) хранителе государственности, кажется, охотно следуют многие. Тем самым президент, можно сказать, становится центром тяжести не только политической, но и правовой системы.
Таким способом закрепленная в Конституции концепция народного суверенитета и парламентской демократии все больше вытесняется на периферию. Исполнительная власть имеет больший вес, чем другие ветви власти. Назначение судей, например, все еще находится в руках президента /7/. После сдачи экзамена и утверждения председателем соответствующего суда кандидаты на должность нередко более полугода ждут восхождения «белого дыма» из трубы президентской администрации /8/. Новая „вертикаль власти“ /9/, кажется, во многом распространилась на свиту президента, в том числе на высокопоставленных должностных лиц. Их статус в суде, например, может быть охарактеризован только как особый статус, препятствующий юридическому равенству сторон судебного разбирательства или обесценивающий его с самого начала /10/. Постоянно всплывающие явные случаи безнаказанности высших должностных лиц, возможно, представляют собой один из худших эксцессов замкнутой системы. К тому же в сфере законодательства президент располагает практически непреодолимым правом вето /11/. Парадоксально, но с его помощью удавалось буквально в последнюю минуту предотвратить принятие некоторых опасных для демократии, правового государства или свободы прессы законопроектов /12/.
Показательно в этой связи также заявление Т. Морщаковой (интервью, февраль 2011 года): „Так, если меня спрашивают, ради чего президент заявляет, что права и свободы должны определять все государственную деятельность? Кому это нужно? То я всегда отвечаю, что слова президента показывают, что от этих идеалов не отказались, даже если они еще не воплощены в жизнь. Они являются сигналом для общества, что нужно принять участие в работе и наполнить новые правовые основы жизнью“ /13/.
Таким образом, правовая система России находится в тени широкомасштабного президенциализма как в положительном, так и в отрицательном смысле. Что касается состояния законности и справедливости, то множество дополнительных интересных аспектов вытекает из „Большого запроса“ фракции СОЮЗ 90/ЗЕЛЕНЫЕ немецкого парламента от 26.10.2011 г., посвященного правовому характеру государства в России (печатный материал 17/7541) /14/. Это обращение к федеральному правительству Германии впечатляющим образом демонстрирует, сколько претензий к правящей политической системе с точки зрения принципов правового государства или прав человека можно собрать, требуя от власти принятия четкой позиции по поводу событий последнего времени.
В этой связи невозможно обойти молчанием тему коррупции, на которую достаточно часто жалуется само правительство. В „Индексе ощущения коррупции“ („Corruption Perception Index“ CPI) за 2011 год, составляемом Transparency International, Россия с 2,4 баллами заняла 143-е место среди 182 обследованных государств, вместе с Беларусью и Нигерией. Хотя в проведенных исследованиях (в основном опросах) полиция и государственное управление России выглядят значительно хуже, чем суды, тем не менее целый ряд сенсационных процессов последних обнажил факт политического влияния на суды /15/. Подробные публичные отчеты об этих процессах надолго закрепили образ российской судебной системы в стране и за рубежом. Хотя такие (политические) процессы являются скорее исключением, чем правилом, они тем не менее оставляют впечатление недостаточно независимой судебной власти и затрудняют непредвзятый подход к этой теме.
Но вернемся к вопросу о том, как живет судебная система каждый день, с какими трудностями и проблемами она борется? Он возвращает нас к теме функционирования и эффективности правовой системы. Важный вопрос в данном контексте заключается в том, стали ли граждане России более широко пользоваться своими правами. В приведенной ниже таблице представлена информация по гражданским судам. Обзор количества исков, поступивших в суды по гражданским делам (без учета арбитражных судов), подтверждает, что с каждым годом все большее число граждан обращается в суд. Только за период с 2005 по 2010 год количество исков выросло более чем вдвое. Аналогично растет и число количество судебных решений и нагрузка на российских судебных приставов: (Источник: Судебный департамент при Верховном суде РФ и, соответственно, в отношении данных о принудительном исполнении судебных решений - статистика Федеральной службы судебных приставов, все данные можно найти на официальных сайтах) (см. таб. 1).
Таблица 1.
|
|
Поступило гражданских дел |
|||
|
|
Мировые судьи |
Районные суды |
Областные суды |
Всего по РФ |
|
2010 |
10.610.364 |
3.401.632 |
5.788 |
14.017.784 (+ 4%) |
|
2009 |
10.209.407 |
3.260.013 |
6.200 |
13.475.620 (+ 27%) |
|
2008 |
8.034.135 |
2.569.826 |
6.643 |
10.610.604 (+17%) |
|
2007 |
6.796.064 |
2.208.539 |
7.222 |
9.012.961 (+19%) |
|
2006 |
5.531.413 |
2.023.442 |
9.731 |
7.564.586 (+12,4%) |
|
2005 |
|
|
|
6.728.554 |
|
|
Апелляции и кассации |
|||
|
2010 |
|
136.447 |
535.439 |
|
|
2009 |
|
142.644 |
473.018 |
|
|
2008 |
|
143.573 |
397.754 |
|
|
2007 |
|
130.619 |
321.639 |
|
|
2006 |
|
133.999 |
305.680 |
|
|
2005 |
|
115.487 |
293.591 |
|
|
|
Общее количество исполнительных производств |
В том числе на основании решений судов |
Количество дел, приходящихся на одного судебного пристава в год /16/ |
Средняя продолжительность исполнительного производства |
|
2010 |
50,8 млн. |
27 млн. |
2090 |
52 мин. |
|
2009 |
44,3 млн. |
22,5 млн. |
1706 |
1,04 час |
Конечно, растущее количество исков не может само по себе служить доказательством того, что работа судов была эффективной и справедливой. Однако эта информация важна для понимания текущей ситуации в российских судах.
Во-первых, статистика показывает, что в последнее время граждане предпочитают обращаться в суд, а не подавать ходатайства и жалобы в другие государственные органы (прокурору, комиссию по рассмотрению жалоб, партию) как в старые советские времена. Для большинства граждан суды стали местом, куда они идут в первую очередь, нуждаясь в разрешении правовых проблем /17/. Прокуратура больше не является органом надзора, наделенным неограниченными полномочиями и контролирующим как законность действий государства, так и работу судов. В настоящее время прокуратура является также и в России в первую очередь органом уголовного преследования /18/. Традиционное надзорное производство под руководством прокуроров, отменявшее вступившие в законную силу решения судов, в последние годы все более и более вытесняется.
Во-вторых, статистика свидетельствует о том, что ввиду огромного потока дел как судьи, так и судебные приставы в местах сосредоточения крупных предприятий больших городов работают в настоящее время с предельными нагрузками. Удивительно, что в подавляющем большинстве случаев соблюдаются сжатые сроки принятия решений, составляющие два, максимум три месяца (2010 год: при общем количестве 14 миллионов гражданских исков только в 230 000 случаях были нарушены сроки принятия решений, что составляет менее двух процентов). Залежей дел, как это происходит в настоящее время в других странах Восточной Европы с переходной экономикой, в России не наблюдается. То есть гражданин, как правило, сравнительно быстро получает причитающееся ему „по праву“. (Однако в то же время судебная практика Европейского суда по правам человека и недавно принятые российские законы о компенсации за задержку судебных решений показывают, насколько важно при задержках не ставить граждан в бесправное положение.)
Цену за сверхбыстрое судопроизводство платят в первую очередь судьи - прежде всего мировые судьи и судьи первой инстанции, отрабатывающие сверхурочно по вечерам и выходным дням. Количество подаваемых исков продолжает неуклонно расти. Судебные издержки относительно низки, обязательное участие адвоката в процессе пока еще не предусмотрено, так что экономические соображения, как правило, не удерживают граждан от судебных тяжб.
Высокий КПД, ожидаемый от судей, базируется кроме того на устаревшей и не вполне справедливой системе аттестации, которая по-прежнему ориентируется в первую очередь на количество случаев нарушений сроков (судьями!) и количество решений, отмененных вышестоящими инстанциями. То, что эти стандарты безоговорочно применяются к отдельным судьям в качестве критериев профессиональной оценки, с одной стороны, известно, а с другой стороны, находит свое выражение также в количестве дисциплинарных производств. В виде абсолютной цифры (371 в 2008 году, с 315 дисциплинарными взысканиями и 56 увольнениями) /19/ оно является самым высоким в Европе. Дисциплинарные дела возбуждаются, как правило, по решению председателя суда, который отвечает за порядок в „своем“ суде. Высокая доля санкций сигнализирует о том, что эта процедура вообще начинается только в тех случаях, когда результат уже практически известен. Простые должностные нарушения в большинстве влекут за собой другие негативные последствия (более низкая оценка при продвижении по службе), или же просто к непродлению срока полномочий.
Еще более красноречивым является количество дисциплинарных производств в отношении судебных приставов, в абсолютном выражении также самое большое по сравнению с другими европейскими странами: в 2008 году было возбуждено 19 752 дел о дисциплинарной ответственности, 10 066 дел закончились наложением санкций, а 522 увольнением /20/. Здесь даже существует проблема поиска новых претендентов на работу по этой профессии. Сотрудник государственной службы судебных приставов работает в этой должности в среднем три года.
Многие придерживаются тезиса о том, что высокие и продолжающие расти нагрузки на судебную систему ведут к потере качества судопроизводства и исполнения решений суда. Ошибочные решения суда зачастую не обжалуются. Количество апелляционных производств и производств по пересмотру дел не является надежным показателем качества решений судов первой инстанции. Не являются таковыми и, очевидно, достаточно частые запросы судебных приставов к судьям, каким образом то или иное решение должно быть исполнено. Более надежную оценку можно было бы сделать только на основе анализа репрезентативного количества судебных решений. Выборочные исследования и интервью с судьями позволяют однако догадаться о его исходе: большое количество исков и сжатые сроки для принятия решений неизбежно ведут к недостаточному времени обработки и, следовательно, к снижению качества судопроизводства /21/. Для сравнения следует отметить, что судьи других европейских стран, как правило, вообще не связаны сроками вынесения решения. Удлинение сроков принятия судебных решений до пяти месяцев позволило бы значительно снизить нагрузку российских судей и предоставило бы сторонам больше шансов основательно подготовиться к судебному разбирательству.
Работоспособность судов определяется в конечном счете еще и тем, что организационно суды подключены к вертикальной иерархии всей судебной системы. На практике руководство имеет прямой доступ по многим вопросам. В руках председателя суда концентрируются все руководящие функции. Такой независимый орган судебного самоуправления как президиум, существующий, например, в Германии, в России неизвестен. Председатель суда одновременно является начальником судей в дисциплинарных вопросах, он отвечает за назначение на должность судей и их продвижение по службе, он является также главным администратором суда. Новая должность администратора суда была введена несколько лет назад, и администратор стал правой рукой председателя суда в решении определенных административных вопросов, касающихся в основном материально-технического обеспечения и ремонта помещений суда. Однако это нововведение, к сожалению, не стало стимулом для совершенствования менеджмента суда („Court and Case Management“). Канцелярия суда выполняет относительно небольшое число функций. Зачастую председатель суда собственноручно занимается распределением дел, хотя сейчас многие суды России знакомы с более рациональными методами распределения.
Судья организационно включен в эту структуру суда и традиционно находится в подчинении председателя суда как своего начальника и «хозяина» суда. Если он является не единоличным судьей, а входит в коллегиальный состав суда, то он подчиняется также соответствующему председательствующему судье этой коллегии. Судья отвечает прежде всего за соблюдение сроков обработки порученных ему дел. Для облегчения выполнения этой задачи у него, как правило, есть помощник, который берет на себя часть подготовительной работы по многим организационным вопросам и следит за соблюдением и назначением сроков, а также секретарь судебного разбирательства, которого он обычно делит с другими судьями. В некоторых случаях сюда добавляется еще так называемый эксперт, занимающий промежуточное положение между судьей и его помощником и выполняющий содержательную часть подготовительной работы. Эта широко распространенная в России модель „офиса судьи“ часто является важнейшей организационно-структурной единицей, в то время как сервисная функция канцелярии суда - в отличие от Германии - представлена в более усеченном виде.
Таким образом, расходы на персонал в российских судах сравнительно высоки. С другой стороны, введение более рациональных форм организации судебных органов предполагает создание большого количества крупных судов с 20 или 30 судьями. Такие суды, во-первых, смогли бы позволить себе более широкое использование специализации судей, а во-вторых, более эффективную организацию работы, поскольку квалифицированная и эффективно работающая канцелярия обслуживала бы одновременно нескольких судей сразу. Однако в России существует много небольших судов, состоящих из одного, двух или нескольких судей. Такие суды располагают незначительными средствами и возможностями для улучшения организации своей работы. Стоит отметить, что в настоящее время уже не проводятся, как это было прежде, дополнительные обучающие курсы для среднего звена юридической службы.
Но согласно статистическим данным суды в России работают, как уже говорилось, в целом довольно быстро. Сжатые сроки, отведенные для вынесения решений, безусловно, выгодны для граждан. В то же время для принудительного исполнения судебных решений существует достаточно большая, хотя и вызывающая споры, национальная служба судебных приставов. Меры, к которым ей в последнее время приходилось прибегать для исполнения судебных решений, порой впечатляют. К ним относится, например, наложение запрета на выезд из страны на не желающих платить должников (в 2009 году - 177 300 запретов на выезд, в 2010 году - уже 290 700).
Еще один фактор, оказывающий влияние на загруженность судов, заключается в том, что многие существенные возможности облегчить бремя загруженности судов слабо развиты: так, процент мировых соглашений в российских гражданских и арбитражных судах очень невысок и демонстрирует особое отношение к обязанности судьи давать указания и разъяснения. Правила, касающиеся пристрастности судей, трактуются в России очень строго, в результате чего открытый разговор между судьей и сторонами о состоянии дела и особенно о ситуации с доказательствами, как правило, практически невозможен. В результате подавляющее большинство судебных исков вынуждено завершаться вынесением судебного решения. Для сравнения: доля мировых соглашений, заключаемых в судах первой или второй инстанции в Германии, составляет 20-40%.
Кроме этого, следует также отметить большое количество исков с небольшими суммами спора и относительно небольшое количество обжалуемых решений. То есть самые мелкие, пустячные дела, многие из которых не нуждаются в судебном решении, тем не менее предстают перед судом. При этом сфера обязанностей судьи не ограничивается вынесением судебных решений. Обычно судье приходится заниматься не только правовой, но и формальной стороной судебного процесса, что, конечно же, отнимает много дополнительного времени. Профессия служащего суда, призванного выполнять отдельные функции судьи, связанные с формальной стороной дела, в России неизвестна.
Пока еще слабо развита еще одна возможность разгрузки для судов по гражданским делам, а именно быстрое получение исполнительного листа с оговоркой возможных возражений должника: упрощённый порядок рассмотрения дел о взыскании задолженности и порядок заочного рассмотрения гражданских дел в России - в отличие от Германии - не способствуют широкомасштабной разгрузке судов. В первую очередь это связано с процессуальным законодательством /22/.
Нагрузка, а иногда и перегрузка судей и судебных приставов является, таким образом, фактором, отрицательно влияющим на качество судопроизводства и эффективность исполнения судебных решений. Другими факторами являются строгая внутренняя иерархия и порой недостаточная юридическая подготовка судей и работников судебных органов. Сюда же в России следует добавить наследие социалистического прошлого, которое нельзя еще считать полностью преодоленным. На это часто намекают, иногда заслуженно, иногда нет. Между тем следующие оценки часто приходится слышать или читать:
На практике исход уголовных дел часто предопределяется обвинением прокурора; презумпция невиновности, предусмотренная конституционно, действует в суде не всегда (см. статью 49 Конст. РФ). Одним из косвенных доказательств этого является также относительно незначительное количество случаев прекращения уголовных дел и вынесения оправдательных приговоров /23/.
Назначение меры наказания часто бывает несоразмерно правонарушению. Наказания слишком редко назначаются условно. Имеется слишком мало альтернатив лишению свободы в тюрьме /24/.
Отбытие наказания не служит последующей ресоциализации правонарушителей; напротив, условия заключения способствуют криминализации общества /25/.
Отбор новых судей предпочтительно проводится среди бывших государственных служащих (полицейских, следователей, прокуроров, секретарей суда, сотрудников налоговых и таможенных органов) значительно чаще, чем среди адвокатов и нотариусов /26/. Более прозрачные и унифицированные государственные экзамены для юристов, с другой стороны, положительно сказались бы на диверсификации судейского корпуса.
Государственные служащие в целом и сотрудники правоохранительных органов в частности, то есть в первую очередь также полиция и прокуратура, воспринимаются обществом как враги глубоких изменений. Возможно, одной из основных причин этого является широко распространенная коррупция /27/.
Подавляющее большинство населения не доверяет судам, доказательством этого служат неоднократные опросы, проводимые институтами, изучающими общественное мнение /28/.
Публикации в прессе о случаях коррупции и безнаказанности слишком редко приводят к уголовному преследованию или к повторному рассмотрению дела /29/.
Государство как сторона судебного процесса: как правило, выиграть у государства в суде невозможно, кроме того, гораздо труднее получить судебное решение, вынесенное против государственных органов, чем против частных лиц и предприятий /30/.
Ключевыми препятствиями на пути осуществления программы реформ Медведева являются „исключительно высокая и продолжающая расти коррупция, произвол бюрократии и высокие административные барьеры для предприятий, монопольные образования на рынках, высокие издержки, недостаточная защита прав собственности и договоров, а также неблагоприятные условия труда для иностранцев и иностранных компаний в стране“ /31/.
Если исходить из того, что большинство приведенных утверждений соответствует действительности, то в целом получается картина незавершенной правовой и судебной реформы. Долгосрочность задач, стоящих перед реформой, совершенно очевидна. Помимо технического подхода к решению необходимы более содержательные подходы, которые оказывают воздействие также и на менталитет правоприменителей. Более пристальное внимание необходимо уделить, например, юридическому образованию и повышению квалификации юристов. К другим аспектам относится действенная реформа публичного права, включающая в себя введение юрисдикции административных судов, модернизация экзаменов для юристов с едиными стандартами, действующими на всей территории России, а также укрепление самоуправления адвокатуры /32/. С учетом сказанного упомянутая в начале статьи государственная программа „Развитие судебной системы РФ (2007-2011 гг.)“ представляется во многих отношениях слишком поверхностной. Назрела необходимость разработки более всеобъемлющей программы реформ под эгидой развития правового государства.
Упомянутые пробелы в отношении принципов правового государства особенно неблагоприятно сказываются на тех, кому в конфликтной ситуации некуда обращаться за помощью, и кто может опереться только на закон и на правовую защиту государства. Кроме бедных и слабых сюда относится также средний класс российского общества, который вынужден бороться с тяжелыми экономическими условиями, и возможности развития которого дополнительно сдерживаются обвинительным уклоном системы налоговых и контролирующих органов. В этой связи стоит упомянуть тезис, гласящий, что не существует сильного среднего класса без мер предосторожности, обеспечиваемых правовым государством, а также противоположный ему тезис о том, что именно средний класс порождает правовое государство и защищает его - утверждение, весьма созвучное приведенному выше определению открытого общества К. Поппера. Идея о связи между развитием правового государства и экономическим развитием также поддерживает этот тезис.
Эти соображения заставляют присмотреться к тому, какие пространства, свободные от государственного контроля, средний класс смог завоевать в ходе времени. Идея самоуправления муниципалитетов, университетов и профессиональных ассоциаций, не в последнюю очередь адвокатов и нотариусов, может по праву считаться достижением сильного среднего класса. В Германии этот подход (наряду с защитой собственности) еще в конце XIX века привел к большим достижениям, чем в сегодняшней России. Дальнейший обмен международным опытом, безусловно, поможет России быстрее продвигаться в этом направлении.
Пользуясь случаем, стоит упомянуть также российский феномен богатого на различные уловки замещения настоящего собственника на незаконного («рейдерство» - от англ. «raider») /33/. Оно процветает не в последнюю очередь благодаря поддержке органов государственной власти, в частности, при различных регистрационных процедурах или при банкротстве предприятия благодаря возможности влиять на исход дела с помощью взяток и, наконец, благодаря порой чересчур формалистическому законодательству. То, что собственники в российской правовой системе не всегда защищены законом, наглядно демонстрируют многочисленные случаи изъятия собственности государством, когда вместо предоставления компенсации владельцам просто указывают на их „предпринимательский риск“. Отсутствие правовой защиты в подобных случаях оказывает неблагоприятное воздействие на развитие правового государства в целом.
Таким образом, реформы законодательства и судопроизводства еще нельзя считать завершенными. Процессы модернизации протекают в различных областях, как в образовании, так и в юридических профессиях, как в уголовном, так и в публичном и в частном праве. Россия находится в постоянном обмене опытам с правом европейских государств и законодательством США. В исследовании законодательства, регулирующего исполнение судебных решений, С. Золотых в 2006 году писала: „В ходе теперь уже завершенной новой кодификации норм всего материального права были восприняты также современные подходы к регулированию из современных западноевропейских кодификаций и законодательства ЕС. Наряду с этим, российское законодательство, особенно в стиле регулирования и применения, сохранило свои особенности, которые, пожалуй, более, чем в других странах бывшего Восточного блока, отмечены воздействием исторического этапа развития социалистического права (1918 г. - начало 90-х гг.)“ /34/.
Этот вывод и по сей день остается в силе, особенно в отношении некоторых ключевых кодексов России, хотя и подвергнутых основательному реформированию в соответствии с новой Конституцией России 1993 года, но по-прежнему содержащих многие традиционные положения и подходы. Сказанное относится, например, к Гражданскому кодексу и его понятию собственности /35/, к традиционному Гражданскому процессуальному кодексу, к Закону «Об исполнительном производстве», к подлежащему дальнейшей гуманизации Уголовному кодексу, и даже к новому, совсем недавно принятому Закону «О полиции». Данный закон хотя и явился бесспорно важным шагом в сторону правового государства, но тем не менее не оправдал всех возложенных на него ожиданий. В особенности неопределенность компетенций и полномочий полиции на вмешательство, а также практически не урегулированная правовая защита граждан раскрывает традиционное мышление правоведов в области публичного права /36/.
Подводя итог сказанному, можно отметить, что законодательство Российской Федерации еще не приняло свою окончательную форму, и что сегодня, более двадцати лет спустя после распада Советского Союза, речь идет не только о корректном применении права. Как раз свободное от противоречий, ясное, кодифицированное законодательство послужит гарантией от государственного произвола. Прецедентное право Common Law, напротив, предполагает бесспорную независимость судов /37/. Поэтому многое говорит в пользу последовательной консолидации законодательства, в пользу оценки воздействия законов и общественного обсуждения законопроектов. Далее речь идет о том, что реформирование правовой системы во всех трех областях - законодательной, судебной и исполнительной - нуждается в постоянном развитии. Особенно при проведении судебной реформы это «трио» невозможно игнорировать, но в принципе оно имеет большое значение и в других областях реформы.
Понятие правового государства и различные принципы, на которые оно опирается, могут играть в ходе реформ важную роль, как и другие универсальные правовые понятия и принципы конституционного и частного права. Идеи и цели правового государства становятся все более интернациональными, более универсальным, более общеупотребительными. Они противятся попытке создания национальных разновидностей правового государства. В качестве надежных критериев правомерности они помогают в дальнейшем развитии той или иной области права.
В ходе дальнейшего развития законодательства, обеспечения независимого судопроизводства, отвечающего нормам правового государства, а также эффективного и равноправного исполнения закона международное правовое сотрудничество с Россией приобретает определенное значение. Разумеется, не решающее значение, поскольку более важным является дальнейшее развитие и укрепление российского гражданского общества, введение самоуправления в сферах, которые до настоящего времени управлялись государством, укрепление свободы прессы и свободы и независимости юридических профессий, а также обеспечение прозрачности в государственном управлении. Важной является также государственная поддержка демократического и плюралистического общества, акцептирующего решения индивида и открытого для конкуренции. Но международно-правовое сотрудничество может во многих вопросах действовать как катализатор. В ходе обмена опытом с другими европейскими странами, участия в совместных проектах и публикациях можно добиться многого, потому что этот - отнюдь не односторонний - обмен ускоряет развитие и обладает бесспорными преимуществами по сравнению с изоляцией закрытых обществ.
Литература
1. Подробнее об этом см.: M. Mommsen. A. Nussberger, Das System Putin, München 2007, S. 26 ff.
2. См. доклад EIU «Индекс демократии стран мира за 2011 год, с. 21.
3. Доступно на электронном ресурсе: URL: https://www.eiu.com//public/topical_report.aspx?campaignid=DemocracyIndex2011.
4. Кроме того, в соответствии с предложением статьи 80.2 Президент принимает “меры по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости и государственной целостности, обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти”.
5. См.: B. Wieser, Der russische Staatspräsident als Garant der Verfassung, in: ZaöRV 69 (2009), S. 195 - 215, S. 201 ff.: о „скрытых полномочиях президента в практике Конституционного суда“. Сюда же согласно заключению 1995 года относится обеспечение государственной целостности РФ в Республике Чечне без предварительного введения чрезвычайного или военного положения.
6. См. об этом точку зрения Краснова, там же, с. 147: „Анализ решений Конституционного суда показывает, что суд, с одной стороны, активно работает над соблюдением принципа разделения властей, а с другой стороны, имеет тенденцию выстраивать спорные положения Конституции в пользу президента России, усугубляя при этом дисбаланс в системе разделения властей (...).“
7. См. ст. 128 Конституции РФ.
8. Впрочем, это относится и к повторному назначению и, соответственно, утверждению судей в должности. Председатель Совета судей РФ Д. Сидоренко заявил в интервью: „Все, что происходит с документами (судей, прим. переводчика) в администрации президента, остается скрытым от нас, как в „черном ящике“ (Парламентская газета № 99-101 /2167-2169/ 9.8.2007).
9. Этот термин появился главным образом в связи с прогрессирующим лишением регионов власти в пользу центрального правительства России.
10. По этому вопросу приведем еще раз ссылку на Краснова, там же, с. 149: „Кроме того, нам известны примеры, когда в случае нарушений со стороны высших должностных лиц или их родственников не только не возбуждались дела, но даже эти нарушения сами по себе использовались в качестве правовых оснований, чтобы заставить отвечать по закону тех граждан, которые стали жертвами этих нарушений. Тем самым нарушается основной принцип правового государства - равенство всех граждан перед законом и судом“. См. по этому кругу вопросов также новую статью К. Хендли: „Varieties of Legal Dualism: Making Sense of the Role of Law in Contemporary Russia“. - URL: https://www.law.wisc.edu/profiles/pubs.php?iEmployeeID=143.
11. См. ст. 107.3 Конституции РФ: президентское вето может быть преодолено только большинством в две трети членов обеих палат парламента.
12. Такое многократно случалось в сфере прессы и свободы СМИ. Например, Ельцин 11 мая 1999 года из-за многочисленных протестов со стороны гражданского общества и средств массовой информации отклонил уже принятый парламентом закон „О государственной защите нравственности и здоровья граждан и об усилении контроля за оборотом продукции сексуального характера“. Такого закона нет до сих пор.
13. См. интервью от 10.2.2011 г. на сайте Russianlaw-online. URL: https://www.russianlawonline.com/content/interview-tamara-morschakova.
14. См. об этом с. 2: „Существует ряд доказательств того, что попытки авторитарного государства провести реформы сверху остаются безуспешными. Самооценка государства и его принятие большинством населения, как представляется, препятствуют функционированию правового государства, прозрачности процедур, эффективной борьбе с коррупцией и государственным произволом. Всемогущее государство можно только избегать, встреча с ним не может быть успешной, если использовать законные пути - таким, кажется, по-прежнему остается отношение широких слоев общества. В этих условиях недостатки развития правового государства оказывают влияние на все сферы жизни общества“. - URL: https://dipbt.bundestag.de/dip21/btd/17/075/1707541.pdf.
15. Список знаменитостей, которые были осуждены судебной системой или стали жертвами нераскрытых преступлений, является обширным. Многие из них являются журналистами. См., например, о втором процессе Ходорковского в изложении О. Лухтерхандта в: Russland-Analysen Nr. 214 (11.2.2011). - URL: https://www.laender-analysen.de/russland/pdf/Russlandanalysen214.pdf. См. также: Russland-Analysen Nr. 179, 13.3.2009. - о деле Политковской. Сюда следует добавить и ряд уволенных или подавших в отставку судей, в частности, недавние случаи с судьей Конституционного суда Кононовым и судьей Кудешкиной.
16. По данным годового отчета за 2010 год, каждый судебный пристав ежемесячно обеспечивает исполнение судебных актов на сумму 30,000 евро в среднем. См. об этом: URL: https://www.gosbook.ru/node/16153: „Директор ФССП РФ А.О. Парфенчиков подвел итоги года“.
17. Между тем данный тезис находит поддержку на фоне роста числа исков, несмотря на то, что все еще значительное количество граждан обращается также и в прокуратуру: „В ушедшем году была проделана значительная работа. В числе приоритетных вопросов - социальная защищенность граждан. Восстановлены нарушенные права сотен тысяч человек. Практически каждая пятая поступившая жалоба была удовлетворена. А обратилось в органы прокуратуры порядка трех миллионов граждан. Если же считать восстановленные права трудовых коллективов, например, на своевременную и справедливую оплату труда, то за одной жалобой стоят сотни, а то и тысячи людей“ (Интервью с Генеральным прокурором Юрием Чайкой, Российская газета, 12.1.2012 г.).
18. Ср. ст. 129 действующей Конституции РФ 1993 г. со статьей 164 Конституции СССР 1977 г.
19. Системы правосудия в Европе (CEPEJ). Выпуск 2010 г. (на основе данных за 2008 г.). С. 223.
20. Системы правосудия в Европе (CEPEJ). Выпуск 2010 г. (на основе данных за 2008 г.). С. 263-264.
21. В рамках завершившегося в 2011 году проекта ЕС „Повышение эффективности исполнения судебных решений в Российской Федерации“ (ЕС, ГИЦ, Администрация Президента РФ) в пилотных судах в Казани и Калуге состоялись круглые столы с участием судей и судебных приставов, в ходе которых среди прочего обсуждалось сотрудничество между судами и государственной службой судебных приставов, а также исполняемость судебных решений. Представитель службы судебных приставов жаловался, что зачастую исполняемость исполнительных документов страдает из-за отсутствия точных сведений о том, что надлежить делать.
22. Возможные причины: суды даже при ускоренном принятии решения в виде „судебного приказа“ требуют письменного подтверждения претензии. Российское производство, следовательно, по своему воздействию не достигает той массовости, которую обеспечивает приказ об уплате просроченного долга в Германии. В отношении заочного судебного разбирательства, возможно, причиной является принципиально иной тип регулирования: всегда затруднительно выяснять причину отсутствия стороны в суде, отсутствие бывает „по уважительной причине“ и „ без уважительных причин “. Кроме того, ненадежность доставки повестки и неопределенность в определении места жительства тоже может быть одним из факторов.
23. Судебная статистика „Судебного департамента“ за 2010 год приводит следующие цифры: из более миллиона уголовных дел 75,6% завершились осуждением, 23,6% - прекращением производства по делу и 0,8% - оправдательными приговорами. Последний показатель еще ниже, если не учитывать жалобы по делам частного обвинения (оправдательных приговоров: 9138/2328 без жалоб по делам частного обвинения). Сравнительные данные за 2009 год мало чем отличаются от этих.
24. См. интервью с министром юстиции А. Коноваловым от 19.4.2011 г.: „Нас зря обвиняют в излишнем либерализме“. В: Русский репортер. №15 (193). URL: https://rusrep.ru/article/2011/04/19/konovalov: „Сажать пусть даже виноватого человека сразу на 6, 8, 10 лет по «первой ходке» - это тоже неправильно“.
25. Министр юстиции РФ А. Коновалов назвал пенитенциарную систему России архаичной, отметив, что состояние тюрем приводит к росту случаев антиобщественного поведения населения. URL: https://www.vz.ru/society/2011/9/21/524096.html. - Подробнее об этом см., напр.: „The Russian Judicial and Penitentiary System”, The EU-Russia Centre Review, Issue Eleven, 2009, Walerij Borschtschow, “The Russian Penitentiary System: A Step Backwards”, S. 10. См. также о женщинах в системе исполнения наказаний: Reiter, “Russia’s dead end prison system”. URL: https://www.opendemocracy.net/od-russia/svetlana-reiter/russias-dead-end-prison-system.
26. DURA LEX (Эхо Москвы) Интервью от 3.12.2011 г.: Николай Фёдоров/Михаил Барщевский.
27. См. с. 2 аналитического сборника „Руссланданалюзен“, №. 205 (16.07.2010 г.): R. Krumm: Ist die russische Gesellschaft zur Modernisierung bereit? Ergebnisse einer soziologischen Untersuchung. См. также об ожиданиях, с. 3: „Граждане ожидают от модернизации равенства перед законом (41%), борьбы с коррупцией (38%) и социальной справедливости (31%). Возрождение национальных ценностей или демократизация общества играют лишь подчиненную роль“.
28. См., например, опубликованные в аналитическом сборнике „Руссланданалюзен“, № 179 от 13.3.2009 г., результаты опроса социологической службы «Фонд Общественное Мнение» (ФОМ) от 28.-29.6.2008 г. Менее трети опрошенных доверяют судам своего региона (29% - 40% не доверяют, 31% затруднились с ответом). Опросы, проведенные ВЦИОМ в 2007 году, показали, что всего 36% респондентов считают суд эффективным инструментом защиты прав гражданина. Большинство ответов указывали следующие причины: а) недобросовестность и взяточничество 31% б) давление со стороны начальства 23% в) загруженность 19%. Большинство респондентов поставили под сомнение независимость судей в их регионе от регионального руководства. - См. об этом также: K. Hendley, aaO. S. 244: „В целом результаты опросов общественного мнения больше соответствуют народному мнению о дисфункциональности судов, чем реальному росту количества обращений в суд“. Однако в серии индивидуальных интервью Хендли точно так же обнаруживает признание судов, которые в глазах многих интервьюируемых предлагают возможный путь решения, пригодными для разрешения правовых проблем»: „Как показывают мои беседы, русские способны использовать суды для решения проблем, возникающих между ними“.
29. См. о прессе в России: Gemma Pörzgen, Russische Medien zwischen Vielfalt und Bedrohung, in: Das Parlament, URL: https://www.das-parlament.de/2011/49-50/Beilage/005.html.
30. См. об этом: Russlandanalysen Nr. 179 vom 13.3.2009: A. Yakowlew/T. Frye, Wie effizient sind die russischen Wirtschaftsgerichte? S. 15.
31. W. Ryschkow, Systemerhalt durch „Modernisierung“, Russlandanalysen Nr. 205 (16.07.2010), S. 13. См. также дополнительно 10 тезисов института Медведева у: J. Siegert, Das Medwedjew-Institut legt sein „Bild der wünschenswerten Zukunft Russlands im 21. Jahrhundert“ vor, in: Russland-Analysen Nr. 198 (12.03.2010), S. 2/3.
32. Министр юстиции А. Коновалов неоднократно объявлял в 2010-2011 гг. о существенном реформировании адвокатуры; по его мнению, она в конечном счете должна перестать контролироваться Министерством юстиции, перейдя на саморегулирование.
33. См. интервью „Российской газете“ (федеральный выпуск № 5012 (188) от 7 октября 2009 г.) с А. Бастрыкиным, Председателем Следственного комитета при прокуратуре РФ: „Почти во всех случаях помощь рейдерам оказывают чиновники органов госвласти и местного самоуправления“. См. также информацию из Республики Карелия: „С чего начинается рейдерство“. URL: https://www.gov.karelia.ru/gov/Leader/Reform/reider.html. См. об этом также: О. С. Рудик. Явление рейдерства в современной России. С. 263. В кн.: Актуальные вопросы публичного права. Выпуск 8 Уральской государственной юридической академии. Екатеринбург, 2010: Ежегодно совершается ок. 60 - 70.000 атак современных экономических бандитов, которые зачастую приносят высокую прибыль.
34. Обе цитаты см. в: Stefanie Solotych, Die Vollstreckung von Gerichtsurteilen in Russland - Unter besonderer Berücksichtigung der Vollstreckung ausländischer Urteile, forost Arbeitspapier Nr. 35, Juni 2006.
35. См. об этом: R. Knieper, Entwicklung der Zivilgesetzbücher in der GUS, URL: https://www.cac-civillaw.org/publikationen.html. Подробнее в: R. Knieper/L. Chanturia, A. Schramm, Das Privatrecht im Kaukasus und in Zentralasien, Bestandsaufnahme und Entwicklung, Berlin 2010.
36. См. об этом: O. Luchterhandt, Russlands erstes Polizeigesetz: Polizeibegriff und Struktur, in: Staat, Verwaltung, Information, Festschrift für H. P. Bull 2011, S. 237 ff.; C. von Gall, Das neue russische Polizeigesetz, in: Russland-Analysen Nr. 219, 6.5.2011, S. 2 ff.; Jens Deppe, Die Entwicklung des allgemeinen Verwaltungsrechts in der GUS, S. 265 ff., in: Jahrbuch für Ostrecht Band 52 (2011).
37. См. об этом: R. Knieper, Pulls and Pushes of Legal Reform in Post-Communist States, S. 116, in: Hague Journal on the Rule of Law, 2: 111-126, 2010.
