КГА не раскрывает подробности расследования крушения АН-28, но они уже есть. Более того, комитет гражданской авиации совместно с авиакомпанией East Wing ограничился только запретом последней на эксплуатацию данного типа самолета, вместо отзыва лицензии и крупномасштабной проверки.
Все мы помним и скорбим по погибшим в катастрофе. 3 октября в 18.47 самолет АН-28 пропал с радаров в 28 километрах от аэропорта Алматы. Санитарный рейс вылетел по маршруту Алматы - Шымкент. Погибли 5 человек. На борту, кроме двух пилотов и механика, находились два врача - акушер-гинеколог Талгат Патсаев и реаниматолог Жанибек Артыкбаев, которые летели в Шымкент, чтобы оказать помощь недавно родившей женщине, находящейся в тяжелом состоянии. Она впоследствии также умерла.
Для того, чтобы восстановить картину трагедии в авиации есть специальные средства, так называемые «черные ящики». Известно, что бортовые самописцы были сняты со сгоревшего борта и отправлены на расшифровку в Москву, так как в Казахстане нет соответствующего оборудования. После этого наступила тишина. Для выяснения подробностей мне пришлось связаться с друзьями в Москве и вот, что удалось выяснить. Если верить источнику, то бортовые самописцы АН-28 находились в нерабочем состоянии, поэтому получить какие-либо данные о действиях экипажа, переговорах в последние тридцать минут перед крушением оказалось невозможно. Косвенно эту информацию мне подтвердили и Бишкеке, ведь один из погибших являлся гражданином Кыргызстана, а значит власти страны также пытаются выяснить обстоятельства его смерти.
Получается, если все, о чем мне рассказали правда, что самописец несколько месяцев не работал, а руководство компании East Wing это знало, то это можно будет расценивать как грубейшее нарушение правил эксплуатации воздушных судов. Более того, возникает огромное количество вопросов к КГА, которое должно следить за техническим состоянием летательных аппаратов и ни в коем случае не выпускать самолет с такими неисправностями. Насколько мне известно, данные с самописцев должны постоянно сниматься для оценки деятельности экипажа в воздухе. Не знать, что он не работает, в компании не могли. Данные должны проверять и инспекторы государственного надзора. Если этого не делалось, и все это время самописец был не исправен, то появляется большой вопрос.
Если вся информация о том, что «черный ящик» не работал подтвердится, то бездействие КГА уже после катастрофы могут вызвать недоумение. Мягкие меры могут позволить устранить недочеты, которые были допущены компанией без всяких проблем. По сути, все борты должны были быть опечатаны, а после досконально проверены на соответствие техническим требованиям. Есть два варианта, почему это было не сделано, если для этого были основания. Один из которых страх перед активными действиями, ведь буквально недавно решение КГА о приостановке летной программы академии гражданской авиации после катастрофы с учебным самолетом было отменено.
Именно поэтому хочу поставить вопрос перед Комитетом Гражданской Авиации – работал ли бортовой самописец в момент аварии. Если нет, то сколько времени данный борт летал с неисправным оборудованием? Почему грубейшее нарушение, если таковое было, не привело к хотя бы временному отстранению компании от полетов?
Фото: Sputnik/ Данияр Дауталиев.
