На мемориальной доске, установленной на месте крушения военного самолета, высечены имена погибших – временно исполняющего обязанности директора пограничной службы комитета национальной безопасности Казахстана Тургамбека Стамбекова, офицеров центрального аппарата Погранслужбы, а также военнослужащих регионального управления "Онтустик" и семи членов экипажа. Среди погибших в авиакатастрофе – два родных брата, два подполковника Вячеслав и Александр Рахман.
Роковая ошибка авиадиспетчера, череда событий после резонансного происшествия на пограничной заставе "Арканкерген" или судьбоносное стечение обстоятельств? Спустя пять лет после трагедии вдова Вячеслава Рахмана Татьяна вспоминает о том страшном дне и событиях, которые происходили до и после крушения Ан-72 в небе над Шымкентом.
На момент гибели Вячеславу Рахману было всего 38 лет. Молодой и полный сил мужчина, отдавший большую часть своей жизни служению на границе, ушел из дома за несколько дней до трагедии и больше не вернулся.
"Он уехал на военный совет пограничной службы, который проходил в Астане. Всегда, когда он собирался в командировку, я давала ему небольшую иконку, которую мы привезли из храма в Москве. Она считалась сильным оберегом. Как мужчина, он обычно забывал про нее, а в этот раз сам напомнил мне. Я кинулась ее искать, но вспомнила, что икона осталась в кармане его камуфляжной формы, которую он оставил у себя в кабинете. Я хотела побежать за ней, но он сказал, что сильно торопится и ему пора ехать. Он был каким-то задумчивым", — вспоминает Татьяна Рахман.
Покручивая на безымянном пальце маленькое золотое кольцо с сапфиром – последний подарок любимого – Татьяна говорит, что Вячеслав заранее подарил его… как будто боялся не успеть.
"Он подарил мне это кольцо заранее, хотя договаривались, что подарит его в день, когда родится наш сын. Слава 12 лет просил меня родить ему сына. У нас уже были две дочки. А я все откладывала. Потом все-таки решились. Он успел узнать, что у него будет сын. Такой счастливый ходил, всем тогда растрезвонил эту новость", — рассказывает собеседница.
В тот злополучный день, 25 декабря, Татьяна и Вячеслав созвонились и, как оказалось потом, в последний раз.
"Погода была ужасная, был сильный буран. Я тогда ему сказала, что, может быть, они никуда не полетят, и он тоже надеялся на это. Они должны были вылететь в два часа дня, а уже было четыре. Я позвонила снохе, супруге Александра, она сказала, что они все-таки вылетели. Я стала ждать звонка Славы. Обычно после приземления он всегда мне звонил, а звонка все не было", — рассказывает собеседница.
Военно-транспортный самолет АН-72, следовавший по маршруту Астана — Шымкент, пропал с экрана радаров в 18:55 во время захода на посадку. Буквально через несколько минут стало ясно: воздушное судно потерпело крушение в 20 километрах от Шымкента, между селами Сайрам и Тассай.
"Я позвонила оперативному дежурному. Он мне сказал, что нет связи, но мне показались странными его слова. Потом я снова позвонила снохе, она сказала, что они развернулись, но голос ее меня напугал. Другая подруга сказала, чтобы я легла и лежала спокойно. Видимо, все уже знали, но боялись мне сказать. Тогда я была на восьмом месяце беременности. В какой-то момент у меня отключился телефон, и когда я его включила, то пришла масса сообщений о пропущенных звонках. До меня пытались дозвониться и выразить соболезнования. А я до 11 ночи ничего не знала", — продолжает Татьяна.
Когда в двери дома Рахманов зашло командование погранзаставы и врач, Татьяна поняла, что с мужем что-то произошло. Но до следующего дня она отказывалась верить, что больше не увидит своего Славу живым.
"В этот же день мы взяли билеты и поехали в Шымкент. Еще эту ночь я жила надеждой, что он живой. Но когда на следующий день пригласили на опознание тел, надежда умерла. Сейчас, после пяти лет, я прошла все стадии принятия горя: начиная от обиды, злости, потом безысходности и черной тоски. В настоящий момент осталась только светлая память и благодарность за то, что он пусть не долго, но был в моей жизни", — утирая безудержно льющиеся слезы, говорит вдова Вячеслава Рахмана.
Свои соболезнования семьям и родственникам погибших выразили президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, а также главы государств и правительств других стран. 27 декабря 2012 года распоряжением президента страны по всему Казахстану был объявлен национальный траур в связи с гибелью военнослужащих.
История Казахстана не помнит такой трагедии, когда двадцать человек, защитников национальной безопасности страны, погибали во время служебного полета в мирное время.
"На похоронах и до конца беременности я не плакала, боясь потерять ребенка. Уже после родов, чтобы не пугать детей, я поехала в церковь. Там я выла часа два, кричала, ругалась на Бога, говорила, что больше в него не буду верить, что он так поступил с нами. Тогда подошел ко мне батюшка и сказал: "Таня, понимаешь, каждому человеку отведено свое время. И ничего тут не поделаешь. Для нас, живых, эта смерть страшная, а для него она хорошая, потому что была мгновенной и он ничего не понял". И потом, мол, убиенные все попадают в рай. Тогда я отказывалась понимать его слова", — горько добавляет Татьяна.
В первые дни и даже месяцы после авиакатастрофы выдвигались различные версии произошедшего в небе – от мистики до случайного стечения обстоятельств. Особо циничные граждане полагали, что крушение воздушного судна с элитой пограничных войск на борту напрямую связано с резонансными событиями на пограничном посту, где произошло массовое убийство 14 пограничников и егеря, и называли его "проклятием Арканкергена".
"Я не знаю, что это было. Возможно, какой-то злой рок, а может быть, продолжение "Арканкергена". Но точно, на мой взгляд, не "проклятие Арканкергена". Наши мальчишки не виноваты в том, что произошло на той заставе. Но в любом случае, когда происходит какая-то трагедия, кто-то в ней виноват: кто-то не досмотрел, кто-то не доделал. Я считаю, что это цепочка каких-то недоработок. У меня есть своя версия произошедшего, но я не буду ее озвучивать. Структура воинской службы такова: мы отдаем свою жизнь государству, и они жили на этой грани", — сказала Татьяна.
Женщина уверена: в армии всегда найдутся люди, которые займут место ее погибшего мужа.
"Пограничная служба как работала, так и будет работать, а вот для семей совсем иначе. Это как будто дерево упало, а мы – веточки, которые разлетелись в разные стороны. Мне очень обидно за ребенка. Ведь мы, взрослые, все понимаем, а его еще ждет осознание, что его папа больше не вернется", — плача, говорит она.
30 декабря 2012 года в Шымкенте, в здании крытого легкоатлетического манежа, прошло прощание с погибшими. Несколько бортов поднялись в небо и отправились в разные регионы Казахстана и город Орел в России.
"Я хотела на прощание поцеловать руку Славы, но батюшка сказал, что целовать нечего, — утирая уже промокшей салфеткой слезы, говорит Татьяна Рахман. – Тяжелее всего было, когда пришлось дохоранивать останки Славы, которые до этого изымали для экспертизы".
По факту катастрофы самолета военным прокурором Шымкентского гарнизона возбуждено уголовное дело по статье 392 Уголовного кодекса Казахстана "Нарушение правил полетов или подготовки к ним". Виновным в произошедшем был признан судом авиадиспетчер Канат Акилбеков, который был осужден к шести годам лишения свободы.
Как удалось выяснить у адвоката осужденного, сторона защиты подала ходатайство об условно-досрочном освобождение Каната Акилбекова в августе 2017 года. Других сведений адвокат не сообщил.
"Считаю, что есть его вина, хоть и говорили, что нашли крайнего. Когда в суде всплывали поминутные подробности этой трагедии, выяснилось, что его не было на месте. Первая информация, которая, как правило, бывает правильной, сообщала, что он пошел вместе с дежурным чинить освещение. И якобы он сказал, что "эти военные сами сядут". Я не держу зла на этого мальчика, он молодой еще, но свою работу надо делать хорошо, особенно, когда работа такая. Он был последним человеком, который мог их спасти. Не вся его вина, но часть своей работы он не сделал. Как только начался этот полет, что-то происходило — то одно сломалось, то еще что-то неисправно, высотомер сломался", — делится Татьяна.
После затянувшегося судебного процесса по выплате страховых средств семьям погибших точку в деле поставил нынешний председатель Комитета национальной безопасности Казахстана Карим Масимов.
Отец двух погибших братьев Рахман до сих пор не может смириться с горем и каждую неделю навещает сыновей на кладбище в Восточно-Казахстанской области. Два крыла, две гордости семьи ушли в одночасье, оставив за собой жен и детей.
Татьяна Рахман когда-то ради супруга пришла в воинские ряды, но после гибели Вячеслава так и не смогла смириться с утратой и ушла на пенсию.
"Слава всегда был как будто старше своих лет. Видимо, сказывалось то, что он совсем молодым пришел на службу. В 21 год он уже руководил личным составом. Все это очень сильно отражалось на его характере и даже на внешнем виде. Ему было 38 лет, а казалось, больше. Это его мудрость, это сейчас я понимаю, на тот момент я чувствовала себя маленькой девочкой, а сейчас мне уже 40 лет и я понимаю, что он был не по годам мудрым", — вспоминая мужа, говорит Татьяна.
Несколько раз вдова подполковника пограничной службы оговорилась, что очень переживает и жалеет, что тогда не настояла и не отдала супругу ту, спасительную икону Божьей матери.
"Он был настолько удивительный человек. Слава не был набожным, но выполнял все заповеди Библии. Он очень любил людей и был внимательным к ним. Последняя запись в его записной книжке — напоминание о том, что надо поздравить маму Дархана Калиевича Дильманова с днем рождения. На тот момент Дильманов был обычным офицером. Ему это надо было? Надо. Он успевал все. Слава живет в нашем сердце всегда, — отметила Татьяна. – Я никогда даже подумать не могла, что когда-то стану старше Славы…".
Сегодня во всех подразделениях, объединениях, соединениях и частях Пограничной службы КНБ РК стражи границы почтили минутой молчания память погибших сослуживцев под Шымкентом.
Все новости по теме читайте здесь.
Источник: Sputnik Казахстан
