Армия – всегда объект всевозможных проверок, всегда на виду, прозрачна, как никакой другой государственный орган, и все, что здесь происходит, становится достоянием общественности. Есть случаи, когда армию обвиняют в коррупции. Как борются с этим явлением в Вооруженных силах РК, рассказывает заместитель министра обороны генерал-майор Тимур Дандыбаев, сообщает zakon.kz.
- Тимур Турарович, в СМИ в очередной раз прозвучали обвинения Министерства обороны в коррупции… Я про интервью Айболата Курманбая, где озвучен тезис о том, что по боеспособности наша армия занимает 80-е место в мире, а по уровню коррупции Министерство обороны – третье в стране по коррупции.
- К сожалению, сегодня много предвзятой и необоснованной информации в СМИ, в том числе и в отношении Министерства обороны. Перед интервью с вами мне тоже пришлось ознакомиться с этим материалом. При его определенной информативности есть отдельные замечания.
Прежде всего, рейтинг "Global firepower" в оценке боеспособности, как отмечает большинство профессиональных экспертов и военных специалистов, не отличается особой достоверностью. Оценка делается на основе сведений из открытых источников, что не всегда соответствует истине. Тем более, показатели рейтинга, как указывается на самом сайте "Global firepower", носят "исторический и развлекательный" характер. А как быть с тем, что мы в этом же рейтинге пару лет назад находились на 50-м месте? Никакой эйфории мы не испытывали, поскольку всегда знали об условном характере этого рейтинга. "Global firepower" рассчитан на дилетантов в военном деле.
Насчет третьего места по уровню коррупции в стране… Это отчасти справедливо. Но борьба с коррупцией – это один из приоритетов нашей деятельности. Еще в сентябре 2018 года, практически при вступлении в должность, министр обороны сразу выступил со специальным обращением к военнослужащим. Отметил, что коррупция недопустима в Вооруженных Силах, обозначил последствия и ответственность.
Организована активная практическая работа на всех уровнях. Снижение коррупционных преступлений в Вооруженных Силах по итогам 2019 года составило 65% в сравнении с годом 2018-м: 17 преступлений – в 2018-м, 6 – в 2019-м. Результаты, как говорится, налицо.
Но, к сожалению, полностью изжить коррупцию пока не удается. Вы спросите, когда получится? Я отвечу: только тогда, когда коррупция исчезнет в нашем обществе. Потому что армия – это часть общества, нельзя рассматривать их обособленно.
С преступностью – такая же картина: еще ни одна страна в мире не смогла от нее избавиться, то же касается и армии.
Но это не значит, что с негативными явлениями не надо бороться. И результаты этой работы уже видны. По крайней мере, в последние два года случаев, чтобы кто-то из старших должностных лиц Вооруженных Сил занимался какими-то крупными хищениями или получал крупные взятки, о которых вы, наверное, помните по прошлым годам, не было. Если мы возьмем в пример последние случаи, то там идет речь о сравнительно небольших суммах. Хотя, и это для нас недопустимо. Мы будем решительно бороться со всеми проявлениями, вне зависимости от размера ущерба.
Хотел бы еще отметить, что в армии нет службы собственной безопасности, как в других силовых структурах. Мы не можем по определенным проступкам даже сами принять меры, так сказать, "не вынося сор из избы". Мы обязаны передавать материалы в компетентные органы.
Поэтому армия – всегда объект всевозможных проверок, всегда на виду, прозрачна, как никакой другой государственный орган. И все, что у нас происходит – становится достоянием общественности. Отсюда и такие цифры, и третье место…
Но такое положение дел говорит, прежде всего, о том, что мы реально боремся с коррупцией, не скрываем негативные факты. Мы используем все формы и методы противодействия этому социальному злу, в том числе и "полицейские".
- Сами задерживаете и наказываете?
- Не совсем так. Почему с коррупцией так сложно бороться? Потому что требуется не только подозрение, но и обширная доказательная база, задержание с поличным и тому подобное. У нас есть система функционирования телефонов доверия, анонимных опросов. Запущен проектный офис "Адалдык аланы", где осуществляется прием граждан, выявляются возможные коррупционные риски и вырабатываются адекватные меры по их снижению. Все это позволяет выявить возможные коррупционные проявления. Но ведь имеется и вероятность предоставления искаженной, недостоверной информации. Например, для сведения личных счетов с неугодным начальником или сослуживцем.И как нам здесь быть? Проводить проверку, что называется, "выворачивать наизнанку" того, на кого пожаловались? Представьте, как бы все это выглядело. Честный человек, верой и правдой служащий Родине, может затаить обиду на такое недоверие. А нечистый на руку – "ляжет на дно" до лучших времен, чтобы потом при случае воплотить в жизнь свои преступные замыслы.
Поэтому мы осознанно пошли на взаимодействие Главного управления военной полиции с Агентством по противодействию коррупции, которое имеет огромные возможности в расследовании таких правонарушений. В сферу взаимодействия входит обмен информацией, совместное выявление и профилактика коррупционных правонарушений. Теперь практически каждый "тревожный звонок" на наш телефон доверия обрабатывается и направляется в компетентные органы. На всех стадиях расследования мы осуществляем содействие в его проведении. По принятии процессуального решения доводим результаты привлечения к ответственности, причины проступка или преступления до всего личного состава, чтобы никому не было повадно повторять ошибки нечистых на руку.
- То есть, получается, сдаете своих?
- Ну, вот, тоже скажете... Во-первых, мы всех военнослужащих честно и открыто предупреждаем, что при совершении правонарушений никто не будет их утаивать, скрывать, и каждый будет нести ответственность. А во-вторых, мы все факты тщательно проверяем, причем, как правило, незаметно ни для него, ни для окружающих. Если компетентными органами не подтверждается причастность военнослужащего к коррупции, он продолжает служить, как и ранее. А если подтвердилась, значит, он, мягко говоря, не совсем тот, за кого себя выдавал. Значит, не такой уж он и свой.
- С генералом Копбаевым так и произошло?
- Персонально по генерал-майору Копбаеву я лично не хотел бы ничего озвучивать, пока идут следственные мероприятия. Давайте дождемся завершения досудебного расследования, прежде чем что-то предметно говорить. Кстати, здесь не могу поддержать ни ведущего – господина Шупейкин В., ни господина Курманбая А., которые до вынесения процессуального решения рассуждают о виновности бывшего начальника Департамента кадров.
Как я уже сказал, мы взаимодействуем с Агентством по противодействию коррупции. Там много нюансов, которые я разглашать не могу.
- Насколько обоснованы в интервью рассуждения о бывшем заместителе министра Багдате Майкееве?
- События, связанные с этим делом, были более 6 лет назад. Этому уже давно дана правовая оценка. Поэтому что-либо комментировать не вижу особого смысла. Не следует происшествия прошлых лет актуализировать в отношении нынешнего руководства Министерства обороны.
- А что вы можете сказать по отсутствию концепции кадровой политики в Министерстве обороны?
- Не соглашусь. У нас имеется и концепция, и схема служебного роста офицерского состава, и другие программные документы. Другой вопрос, что концепция может иметь другое название, и не предназначена для всеобщего опубликования.
Вообще, по кадровой политике очень много некорректных фактов высказано в этом интервью, в том числе ведущим передачи полковником в отставке Шупейко В. Например, по так называемым "пиджакам".
Не от хорошей жизни государство в начале 90-х годов стало массово призывать в армию офицеров без военного образования. Отток офицеров в страны бывшего СССР был огромный. А кто сохранил весь потенциал Вооруженных Сил в 90-е годы, не дал растащить оставшиеся от Советского Союза вооружение и технику, казарменно-жилищный фонд, ежедневно занимался с солдатами в гарнизонах боевой подготовкой и воспитательной работой? Отчасти, эти самые "пиджаки"!
Это позже, в 2000-е годы, когда наладился ежегодный выпуск офицеров из военных училищ, стали говорить о подборе офицеров по профилю и уровню образования. А в 90-е годы альтернативы офицерам с "гражданки" практически не было! И то, что многие из них сегодня на руководящих должностях, говорит об их профессиональном опыте, компетентности и умении руководить тем делом, которое они хорошо изучили за десятки лет службы.
Очень неэтично так разделять офицеров с военным образованием и офицеров с гражданским базовым. Выполняют-то все одну общую задачу. И есть примеры, когда офицеры "с гражданки" опережают в профессионализме своих "военных" коллег. Они организуют боевую учебу, стрельбы, совершают с личным составом марш-броски, прыжки с парашютом. Некоторые из них командуют подразделениями и даже частями. Все зависит от человека и от его желания.
Кстати, очень интересно было бы узнать, что за такие "пиджаки" в Министерстве обороны за 5-6 лет дослуживаются до полковника, как сказал уважаемый ведущий – господин Шупейко В. У нас ведь законом установлены сроки выслуги в воинских званиях, и чтобы дорасти от лейтенанта до полковника необходимо прослужить в среднем 15-20 лет.
- Как вам отзыв в интервью о заместителях министра обороны?
- Да, достаточно резко уважаемый Айболат Курманбай, который кстати, является юристом, то есть не военным в полном смысле слова, "пробежался" и по заместителям министра… С чем я не соглашусь. Мы, офицеры, не выбираем себе должности. Нас назначают в соответствии со служебной необходимостью и видением вышестоящего руководства. И в 90-е годы, когда формировалась военная полиция, уникальное для всего постсоветского пространства воинское формирование, я, как имеющий военное образование по профилю тыла и транспорта, был назначен в один из отрядов. Позже я всегда старался совершенствоваться в профессиональном плане, получал дополнительное образование. Вот так и получилось у меня дослужиться до высоких чинов в военной полиции, а потом еще и в военной разведке послужить.
То же самое касается и других заместителей министра. Генерал-майор Б. Курманбаев, кстати, пришедший в армию после гражданского технического вуза, успешно прошел многие ступени служебной карьеры, успешно командовал подразделениями в войсках ПВО. В структурах Министерства обороны вырос от старшего офицера до начальника Департамента, возглавлял отдел в аппарате Совета безопасности, и в соответствии со своим огромным служебным опытом вполне компетентно руководит организацией материально-технического обеспечения армии.
По генерал-лейтенанту М. Алтынбаеву, который, имея военно-авиационное образование, в свое время командовал общевойсковым объединением… Региональное командование "Астана" имеет особое предназначение и специфику деятельности. Я не могу разглашать все детали, но это региональное командование существенно отличается от обычного округа. И задачи руководства, которые на него были возложены, Муслим Мухтарович выполнил с честью. Поэтому сегодня он – заместитель министра обороны.
Кроме того, я считаю, что уже прошли те времена, когда офицерская карьера развивалась по застывшему руслу: курсант – командир взвода-роты-батальона и так далее. Сегодня много путей для служебного роста. Для кого-то это классические "взвод-рота-батальон". Но с учетом диверсификации армии есть много других траекторий и направлений в развитии. Причем, на некоторых позициях офицеры после гражданских вузов показывают себя более эффективно, нежели наши, сугубо военные специалисты.
- Министерство обороны не планирует официальное опровержение тезисов, озвученных в интервью?
- Нет, мы считаем, что это личная, пусть и субъективная, позиция бывшего военнослужащего, которая имеет право на существование. Правда, это опубликовано в средствах массовой информации, что может определенным образом повлиять на общественное мнение.
Со своей стороны, хотели бы еще раз озвучить свою готовность к совместной работе со всеми, кто имеет конструктивные предложения по дальнейшему развитию Вооруженных Сил. Если видите, что можно и нужно исправить – приходите, обсудим, внесем все предложения в протокол, организуем необходимую работу.
Кстати, тогда же лично можно будет и посмотреть, сколько у нас в Министерстве офицеров с "белым ромбиком", который обозначает наличие высшего военного, "академического" образования. И сколько служит в Министерстве офицеров, которые прошли войска. Это гораздо лучше, чем голословно утверждать об отсутствии необходимого образования и войскового опыта у большинства офицеров Министерства обороны.
Еще раз повторюсь, мы уважаем мнение каждого. Кстати, насчет этого у военных есть такая шутливая поговорка: "два офицера – три мнения". Но особенность воинской службы состоит в том, что решение у нас всегда принимает один человек, которому поручен тот или иной участок работы. Советчиков много, а ответственность несет соответствующий руководитель. Ему и решать.