Ровно год назад, 27 декабря, под Алматы упал самолет авиакомпании Bek Air. Он должен был доставить пассажиров в Нур-Султан, но не успел даже взлететь: врезался в дом рядом со взлетно-посадочной полосой.
На борту самолета находились 98 человек. Из них 12 больше не вернулись домой живыми. Следующий после авиакатастрофы день был объявлен днем общенационального траура.
Через две недели летная комиссия назвала основную причину крушения. По их мнению, трагедия случилась из-за обледенения воздушного судна. Расследование крушения продолжается до сих пор.
Корреспондент zakon.kz поговорил с выжившими пассажирами и узнал, каким им запомнился день, когда произошла авиакатастрофа.
Гульнар Баимбетова:
В Астану я летела к подруге, чтобы встретить Новый год. Я как раз с работы отпросилась. Bek Air выбрала, потому что подешевле было по сравнению с другими авиаперевозчиками.
Самолет ледяной был. Я помню, села на сиденье, хоть я и была в шубе, я почувствовала, что оно ледяное. Рядом девушка сидела, мы с ней посмеялись, что обычно даже машины прогревают. Думаю, ну ладно.
По-моему, в назначенное время не вылетели. Все сели, пристегнулись, разогнались, поехали по полосе, самолет взлетел чуть-чуть и упал.
Я помню, свет отключился. Потом он (самолет – ред.) начал вилять и мы вроде бы налево выкатились на поле. И как понеслось!
У меня был восьмой ряд, я возле окошка сидела. Я в это окошко смотрю, а там все со скоростью света летает. Так страшно было. Помню, что-то загорелось, буквально 3-4 секунды горело и погасло.
Я сильно не пострадала. У меня было только сотрясение и что-то голову порезало. Сам удар не помню, потеряла сознание. Помню, что очнулась, а там строительный мусор. Я не поняла, откуда взялись эти кирпичи и какие-то деревянные балки. Вообще, разорвало надо мной. У меня голова не внутри самолета была, а снаружи. Я могла бы сама вылезти, но мне на ногу упала кирпичная стена и я не могла ее вытащить. Я начала кричать "помогите" и прибежали два парня. По-моему, они из числа пассажиров были.
Когда меня подальше отвели, я почувствовала, что у меня голова щиплет. Оказывается, кровь идет. У меня вся шуба в крови была. Потом меня забрала служба спасения аэропорта.
Мне дали маленького ребеночка. По-моему, девочка, потому что был светленький комбинезон. Парень сказал, что это не его ребенок. Говорит: вас же в больницу забирают, с собой заберите. Он мне на колени положил, так и уехали.
Скорая думала, что это мой ребенок. Они его осматривали, а он спал, представляете? Служба спасения довезла нас до какого-то места, там пересадила в скорую. Скорая начала его осматривать и спросила возраст. Я сказала, что это не мой ребенок. Они у меня сразу забрали. По-моему, мама этого ребенка в тяжелом состоянии была, что-то с тазом. Она жива, муж жив.
В больнице недельки две, наверное, была.
(Когда вернулась домой – ред.) мы барана зарезали. Гостей не приглашали, а просто раздали мясо. В мечеть мы, конечно, сходили, бата сделали.
С Bek Air вообще никто не связывался. Деньги за билет вернули, потому что я не у самого Bek Air покупала, а у агентских. Я заявку подала, они мне через какое-то время вернули.
Евгений Кулгавый:
Со мной ничего не произошло. Я сидел около запасного аварийного выхода и меня это спасло. Мы не сразу выбрались из самолета. Пытались открыть аварийный выход, но упали полки сверху и мы не смогли его открыть. Напротив нас стюарт открыл выход и мы вылезли. Потом начали помогать женщинам, детям.
Скорая не скоро прибыла, где-то минут через 30. Мы не могли дозвониться. Я звонил в службу спасения, скорую, милиция мне звонила постоянно почему-то: они не знали, что это за авария… Минут через 30 только приехала скорая. (Спасательная служба – ред.) тоже где-то так.
Я не помню, когда прибыла полиция, потому что мы сначала перешли в поле, потом опомнились, посмотрели по сторонам и вернулись. Много кто вернулся, много кто ушел в поле и не стал помогать.
Я помню молодого стюарта, который организовал все. Он не испугался, не растерялся, оказывал помощь, даже не убежал никуда.
У меня не было сильных ушибов. Было рассечение руки и на лбу ушиб. Я мог двигаться, все делал сам.
Пригнали автобусы аэропортовские, посадили тех, кто мог ходить и отвезли в аэропорт. А скорая вывозила уже тяжело больных. Когда мы приехали в аэропорт, там оказывали помощь пострадавшим. Криков, стонов, крови много было. Потом я позвонил супруге, она приехала за мной и мы уехали домой.
Я билеты бронировал онлайн, написал туда и мне на следующий день сделали возврат. Сумму вернули полностью.
Дня через 3-4 мне позвонили, сказали приезжайте в аэропорт, заберите багаж. Я приехал в аэропорт, забрал свой багаж. (После того, как я вернулся домой – ред.) ко мне приезжали друзья, родственники, мы накрывали стол. Я сходил в церковь.
Эдик Набиев:
Я летел в командировку с сотрудником. Взлетели, его начало болтать, потом упал. Потом не помню. Я, видимо, потерял сознание, когда ударился. Очнулся – небо, потолка нету, фюзеляжа нету. Начал выбираться, выбрался. Через какое-то время появился человек, они с напарником перетащили меня на обшивку самолета, чтобы я не лежал на земле. Сколько времени лежал я не помню. Потом они перетащили меня в аэропортовский автобус, привезли в аэропорт. Затем подъехала скорая, нас начали потихоньку грузить. Отвезли в 4-ю больницу и в реанимацию.
У меня был перелом крестца, многочисленные ушибы, сотрясение, кожа… (В реанимации – ред.) был недолго. Ну, может часа четыре я был, потом уже спустили в палату. Дней десять, наверное, лежал в больнице.
(Из Bek Air –ред) приходили. Были сотрудники. Зашли, выразили свои извинения и все. Но это летный состав видимо был, это не администрация Bek Air.
Сотрудник, с которым я летел, погиб. Его зовут Ануфриев Валерий. На похороны не успел, конечно. Наша организация оплатила его похороны и так далее. Государство выплатило (компенсацию – ред.).
Со мной связывались, когда выплачивали миллион, про который президент сказал. Где-то в марте мне выплатили. Погибшему сотруднику государство выплатило, по-моему, 12 миллионов.
Ну как я могу себя чувствовать? Я освободил свою должность. На более легкую работу перешел. Я был председателем правления акционерного общества "Алатау" по развитию Алматинской области. Работаю на низкооплачиваемой работе советником. Сейчас я не могу долго ездить, долго сидеть.
Айтурган Азимжанова
