В районном суде №2 Медеуского района Алматы с июня по декабрь 2020 года в открытом судебном процессе рассматривалось уголовное дело в отношении Юлии Есенбаевой по обвинению в фактах фальсификации доказательств в гражданском деле, пособничестве в подделке документов, по совершению заведомо ложного доноса и использовании информации составляющую банковскую тайну.
В ходе всего судебного разбирательства рассмотрение дела шло через призму постановления Верховного суда от 20.06.2018 года о признании брака недействительным, что уже явно противоречит нормам права, так как решения судов даже вступившие в законную силу, не могут предрешать вопросы о виновности или невиновности подсудимого.
В декабре после предъявления прокуратурой обвинения, суд уходит в совещательную комнату для вынесения судебного акта. Все что произошло после повергло в шок…
В конце декабря суд вместо вынесения приговора, выносит постановление о направлении дела прокурору на доследование по формальным основаниям, ссылаясь, на то, что в деле появились якобы "новые доказательства". Однако никаких новых доказательств нет. Все, что указано в постановлении, является частью уголовного дела и относимость, достоверность данных доказательств были изучены, как на стадии досудебного расследования, так и в суде.
Абсурдность ситуации в том, что в ходе всего досудебного расследования Ю. Есенбаева не участвовала в следственных действиях, не представляла доказательств, которые позже были представлены в суде на стадии прений, отказалась от дачи показаний и от ранее данных показаний.
Дело направляется судом на доследование по ходатайству прокурора, при этом прокурор за два дня до оглашения приговора поддержал свое обвинение в суде после исследования всех доказательств. Почему такая противоречивость действий?! Что изменилось в прокуратуре, пока судья находился в совещательной комнате?
В рамках обжалования действия прокуратуры, состоялся прием у прокурора Медеуского района, на котором он объяснил, что при всей законности проведенного следствия вынесение приговора в суде невозможно, поскольку существует постановление Верховного суда от 20.06.2018 года и до его обжалования прокуратура на стадии доследования будет вынуждена прекратить дело.
Неужели наличие указанного постановления ВС от 20.06.2018 года может предрешать мнение и выводы суда и прокуратуры по обстоятельствам правонарушения? Неужели прокуратура, которая поддерживала обвинение и неоднократно утверждала обвинительный акт, может поменять свое мнение и прекратить дело, без законных на то оснований?
При этом, какое отношение имеет постановление ВС, вынесенное по гражданскому делу о признании брака недействительным, к уголовному преступлению по подделке документов, фальсификации доказательств, ложному доносу и банковской тайне?!
Постановлению ВС предшествовала долгая судебная тяжба во всех судебных инстанциях. Опустив все подробности, начнем с рассмотрения дела в высшем судебном органе. Постановление ВС было вынесено под председательством председателя по гражданским делам, работавшим до 2019 году[i].
Рассмотрение ходатайства Ю. Есенбаевой о пересмотре решения Ауэзовского суда началось с нарушения закона: судья Верховного суда приняла его с нарушением сроков - спустя 14 дней. Есенбаева не раз подавала ходатайство, но его всегда возвращали по формальным основаниям, но каждый раз новое ходатайство поступало с изменениями и дополнениями и ,наконец, только 16.04.2018 года приняли к производству.
Однако Верховный суд этого не заметил, так же как не заметил и другое нарушение, а ,именно,: в материалах дела имеется персональная переписка Есенбаевой с судьей, которая рассматривала предварительное ходатайство о передаче на кассацию. Но по закону это запрещено и лицо, подавшее ходатайство, не должно знать, у какого судьи оно находится.
Вызывает недоумение, почему судебная коллегия высшей судебной инстанции, не разобравшись по существу дела, закрыла глаза на эти нарушения и приняла ходатайство. Такая беспринципность чревата тем, что может повлиять на судебную практику, при которой любое лицо, подав ходатайство в Верховный суд в последний день срока подачи, и получив формальный возврат для устранения "ошибок", "недостатков", сможет потом подавать его один раз и более, ссылаясь на то, что первоначально ходатайство было подано в срок.
Первоначально Верховным судом выносит постановление о направлении дела на кассационное производство, затем самостоятельно расширяет круг доказательств, часть доказательств, на которые ссылается суд датированы после 03.10.2017 года. – т.е. даты вынесения постановления апелляционной инстанции, часть доказательств вообще не были изучены судами первой и апелляционное инстанции, также не устанавливались их относимость, достоверность и источник происхождения.
Судья предварительное ходатайство рассматривает без участия сторон и лишена возможности проверки и исследовании доказательств. В случае их возникновения должна была направить дело на пересмотр или не принимать новые доводы и доказательства.
Например, в предварительном постановлении ВС от 14.05.2018 года есть ссылка на заключение специалиста Шегабаевой Л.Ш. от 30.10.2017 года и на ссылку экспертизы ИСЭ Алматинской области от 05.12.2017 года, проведённая без участия самого Есенбаева Малика, подпись которого исследовалась.
После вынесения постановления стало известно, что при проведении своего заключения Щегабаева Л.Ш. вообще не видела оригинал актовой записи, который, якобы, хранился в Департаменте Юстиции, и таких доказательств масса. Как такие непроверенные доказательства, основанные лишь на одних доводах Есенбаевой, не исследованные судами, могут быть взяты в основу постановления?
Далее суд выносит основное постановление по отказу в признании брака недействительным на основании наличия якобы имеющихся "признаков брачных отношений".
Приведем некоторые доводы из самого постановления ВС от 20.06.2018 года:
… Для заключения брака необходимо взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, что предусмотрено законодательством. Таким добровольным согласием являются письменное заявление о вступлении в брак, подписи брачующихся в актовой записи регистрации брака, а также подписи двух свидетелей.
Вроде норма, приведенная судом, верная, но вывод, сделанный судом, явно вызывает не соответствует норме права.
Однако на всех уровнях судебных инстанций установлено, что такие документы не существуют. Следовательно, не было добровольного согласия Малика Есенбаева на брак с Юлией Новожиловой. Также установлен факт отсутствия в РАГСе самого дела по браку. В частности, нет ни заявления на заключение брака, ни записи в журналах, только одна актовая запись. При этом почерковедческой экспертизой, проведенной в ИСЭ г.Алматы, установлено, что подписи в актовой записи выполнены не самим Есенбаевым, а другим лицом и это заключение не оспаривалось стороной Есенбаевой.
Таким образом, нет ни заявления на заключение брака, ни записи в журналах, а есть только одна актовая запись без подписи Есенбаева. Все это доказано в судах первой и апелляционной инстанций и, бесспорно, является основанием для признания брака недействительным.
Судебная коллегия Верховного суда, ссылаясь на верную норму ГПК, указывает, что заключение эксперта не является обязательным, однако в своем постановлении никак не обосновывает свой отказ от принятия экспертизы в качестве доказательства, кроме того и пренебрегает другими нарушениями, допущенными при регистрации брака.
Отказывая в удовлетворении требований Есенбаева, судебная коллегия опирается на то, что на момент актовой записи 2006 года он уже не находился в браке. Этого не отрицает и сам Есенбаев, но под сомнение ставит процедуру аннулирования актовой записи с Ситниковой в выходной день (в субботу), без участия сторон. Так как согласно правилам расторжения брака, аннулировании актовой записи по регистрации брака возможно только в будние дни, а регистрация "нового" возможно только на следующий день после аннулирования брака. Можно ли было при этой ситуации зарегистрировать новую актовую запись (с Новожиловой)? Вот в чем вопрос?
Но и это не все. Как известно, регистрация брака проводится по месту жительства одного из вступающих в брак, или их родителей, однако ни Есенбаев, ни Новожилова, ни их родители не были прописаны, и не проживали в Ауэзовском районе Алматы. Комментарии, как говорится, излишни.
Но в любом случае тот факт, что Есенбаев в день якобы регистрации брака уже не находился в браке, не является доказательством того, что он был намерен вступить в брак с Новожиловой.
Также судебной коллегией приводится довод о наличии совместных детей, но наличие совместных детей не является подтверждением регистрации брака - законом не запрещено вне брака иметь совместных детей. При этом отец всегда заботился о своих детях, растит их с самого рождения, нес и продолжает нести, расходы на их содержание, воспитание и развитие и т.п.
Судебная коллегия также делает необоснованный вывод о наличии якобы "совместного" имущества, приобретенного в городе Валенсия (Испания) и оформленного якобы на супругов, так как в договоре написано "покупатели Дона Есенбаева и Дон Есенбаев" - что это лица, находящиеся в браке; между тем не обращает внимание на тот факт, что недвижимость была приобретена в долевом порядке, а не в совместном, как для лиц находящихся в браке.
И вообще, термины "Дон" и "Дона" означают почтительное обращение к мужчине и женщине, но никак на то, что это лица, состоящие в браке. Приобретение имущества, как в Казахстане, так и за границей допускается в собственность нескольких лиц. В этом случае собственность оформлена как долевая, на каждого лица отдельно.
Кроме того, судебная коллегия указывает на доводы Есенбаевой, что якобы Есенбаев предоставлял подлинник свидетельства о заключении брака при оформлении виз для выезда за границу, но этот документ заверялся нотариально не им самим, а третьим лицом и это тоже доказано. Есенбаев действительно оплачивал и не раз выезжал за границу на отдых с детьми и их матерью. Данный факт Есенбаев не оспаривает, и он также продолжает оплачивать и выезжать за границу. Но это разве является доказательством того, что они муж и жена?
Во-первых, это добросовестно выполняемая обязанность Есенбаева как отца. Во-вторых, законом не запрещено брать с собой за границу женщину, с которой сожительствуешь. В-третьих, Есенбаев сам не занимался оформлением виз, всеми этими вопросами занималась Есенбаева на основании доверенности, выписанной им. Об этом свидетельствует тот факт, что ни в одном документе на оформление виз нет подписи Есенбаева и он поэтому не мог представить ни в консульства, ни в посольства свидетельство о браке.
Судебная коллегия считает, что Есенбаев не мог не знать о том, что Новожилова поменяла свою фамилию на "Есенбаеву", а раз так, то их брак был зарегистрирован. Конечно, Есенбаев знал о смене фамилии, но Новожилова поменяла фамилию незаконно, воспользовавшись изготовленной актовой записью. Вот об этом Есенбаев не знал, он полагал, что смена фамилии произошла по причине желания Новожиловой носить идентичную фамилию с детьми, так как были совместные дети, которым он дал свою фамилию.
Более того, Есенбаева Ю., подав ходатайство, просила направить дело на пересмотр для исследования представленных ею новых доказательств, однако судебная коллегия вышла за пределы заявленных требований и необоснованно вынесла новое решение. Тем самым было нарушено единообразие в толковании и применение судами норм закона, при котором судебная коллегия Верховного суда при выявлении новых доказательств, не исследованных судами первой и апелляционной инстанций, должна направить дело на пересмотр, а не выносить новое решение.
Все эти доводы говорят о том, что у Есенбаева не было намерений регистрировать брак с Есенбаевой, и естественно актовую запись он не подписывал. Все доводы вышеуказанные доводы достаточны для признания брака недействительным, тем не менее, судебная коллегия Верховного суда отказала в признании брака недействительным. По мнению суда, Есенбаев должен был догадаться, что вступил в брак с Есенбаевой по актовой записи, неизвестно кем и как изготовленной, и которую он в глаза не видел.
Исходя из требований кодекса "О семье и браке" (Закон "О семье и браке" по состоянию на 2006г.) установлен порядок и основные требования, необходимые при регистрации брака, нарушение любого из них влечет недействительность брака.
Отсюда следует, что любая из сторон или обе стороны, вместе или отдельно, с умыслом или без умысла, зная или не зная, не соблюли установленные законом требования при регистрации брака, то такой брак признаваться недействительным.
В последующем таким образом "зарегистрированные браки", могут оспариваться государством, третьими лицами (кредиторами), лицами вступающими в права наследования.
Такой на скорую руку "состряпанный брак", необходимо либо привести в соответствие с законодательством или признать недействительным.
