В 2007 Танел был стажером в «Ag2r», став гонщиком Протура на следующий год, но в 2010 был вынужден уйти в любители из-за травмы колена, что грозило окончанием профессиональной карьеры. «Астана» вернула гонщика в Мировой тур, подписав с ним контракт в 2011, и с тех пор Танел — верный помощник с достаточно серьезным собственным послужным списком. Мы болтали об Эстонии, его карьере, о «ТДФ 2014», и в итоге, не могли обойти нынешнюю ситуацию в команде, по информации astanafans.com
— Как колено?
— Нормально, я думаю — оно уже никогда не будет «абсолютно здоровым». Но я научился справляться с этим.
— Но тебе пришлось взять годичный перерыв?
— Это было в 2008-2009, а потом я ездил любителем в 2010.
— Как это было?
— Классно! У меня был не самый лучший год до этого, и я наслаждался гонками, где царила абсолютно другая атмосфера. Возможно, два первых года в профессиональном велоспорте сложились не очень удачно для меня, поэтому я был рад вернуться и снова выигрывать, пусть и в небольших гонках. Атмосфера дружелюбия в команде и то, как они работали — осталось в памяти приятным воспоминанием
— В «Ag2r» от тебя отказались?
— Нет, я не могу так сказать. Они не знали — будет ли всё нормально, вернусь ли я вообще, и когда. Vincent Lavenu, тогдашний менеджер «Ag2r-La Mondiale», старался помочь, подыскать небольшую континентальную команду, чтобы со временем, возможно, принять меня обратно.
— Это стало облегчением?
— О, да. Конечно, я переживал за результаты, что будучи профи, не смогу участвовать в гонках.
— Через год, когда ты снова подписал профессиональный контракт — это стало новым облегчением или новым стрессом?
— Да, конечно, потому что я не знал, как пойдет, действительно ли я заслуживаю быть частью Протура, или это просто удача. В результате я решил, что и то, и другое одновременно. Я был единственным любителем, кого подписала Астана в том году, это вообще редкое явление.
— Какой гонке ты отдаешь предпочтение, что больше нравится ехать: Джиро, Тур или Вуэльту?
— Насчет Гранд туров — я почти уверен, что в этом году проеду Джиро, последний раз я делал это два года назад, в 2013, а после этого посмотрим.
— Есть ли особенности в Туре?
— Да, они есть, но возможно, я не отношусь к этому так серьезно, потому что в любой гонке думаю о гонке. Не имеет значения, Тур это, Джиро или Вуэльта — гонщики те же самые. Хотя есть разница, конечно — это чуть больше скорости, гонщики едут с особым настроем, без оглядки, подходят к Туру в лучшей форме, но в целом, всё то же.
— Как это было — работать на Винченцо Нибали в качестве лидера Тура?
— Я думаю, мне повезло — я уже имел опыт защиты лидерской майки, когда он выиграл Джиро, и год назад на Вуэльте, когда он лидировал больше двух недель. Я уже знал, каково это, и Винченцо был настолько убедительным и впечатляющим, что снимал с нас часть напряжения.
— Что скажешь про этап с брусчаткой?
— Я выполнил свою часть работы в начале этапа, поэтому не могу рассказать много о том, что творилось впереди, но думаю — это был классный этап. Плюс — это не было настолько ужасно для гонщиков, и это правильно — включать в Тур такие зрелищные этапы, которые любит публика. Думаю, это был один из главных дней на Туре.
— Надо ли включать брусчатку каждый год?
— Почему нет, если это будет этап вроде того, что мы проехали в этом году? Может, не каждый год, это не должно быть обязательным требованием к организаторам. Я не отношусь к большим любителям брусчатки, но думаю, что это правильно включать её в гонки. Для меня, как для гонщика, это был полезный опыт — понять, как её проходить, и как это делать на хорошей скорости.
— Пока ты ездил за любительскую команду — не было брусчатки?
— Нет, никогда. Я думаю, что моим опытом был один из этапов Энеко Тура и небольшие холмистые участки на весенних классиках, таких как Фландрия.
— Ты и Рейн Таарамяэ — ровесники, из одного города, начали гоняться в одно время, есть ли между вами соперничество?
— Нет, я бы не сказал. Некоторым людям хочется видеть это соперничество, но мы в первую очередь — друзья. Иногда нас сравнивают, но это что-то, чего не избежать, у нас разные характеры, и разные болельщики.
Мы вместе выросли, ходили в один детский сад. Но во Франции мы ездили за разные любительские команды, после он отправился в Кофидис. То, что мы с одного города не означает, что мы совершенно неразлучны. Мы лучшие друзья, но не проводим всё время вместе.
— Как ты ладишь с казахами?
— Нормально, но иногда мешает языковый барьер. Правда, для меня и Рейна удачно, что мы из Восточного блока, поэтому нас считают «своими».
— Но в команде довольно сильный «итальянский дух»?
— Да, определенно чувствуется влияние итальянской велошколы, и я думаю, что спорт директора и другие специалисты, работающие в команде — очень опытные, знающие свое дело и по праву руководят работой высококлассной команды. Как например, Мартинелли — он знает все гонки, все вершины и практически на 90% он может предсказать, как сложится гонка. Человек на это не способен, если у него нет такого опыта. Мартинелли знал, когда атаковать на втором этапе, чтобы одеться в «желтое», а на этапе с брусчаткой он ехал в первой техничке и использовал «четыре пары глаз», чтобы предупредить о каждой яме и других опасностях и отслеживать отрыв от Контадора. Он сначала отозвал Льюве Вестру, а затем вернул его в нужный момент, чтоб сыграть на противостоянии Сагана и Канчеллары. Он знал, что они бросят, если поймут, что Боом едет на победу. Нибали попытался догнать его на последнем секторе, но Ларс ещё прибавил, доказывая, что заслуживает победы.
— Какую бы гонку ты назвал любимой?
— Трудно сказать. В целом, я люблю недельные гонки, где есть всё — и горы, и разделка, и пролог, но Гранд туры мне тоже нравятся. В общем, гонки вроде Швейцарии или Дофине... и Гранд туры.
— А в какой стране тебе нравится гоняться больше всего?
— В Италии. Для меня Джиро — самая красивая гонка.
— Ты был 13м на Джиро, 11м на Вуэльте, 20м на Туре, что не так плохо.
— Я не ставил себе целью занять определенное место в общем зачете, это места, которые я просто в итоге занял.
— Но некоторые гонщики мечтают о попадании в двадцатку на трехнедельной гонке.
— Ну можно сказать, мои мечты были о большем.
— Мечтал ли ты о лидерстве?
— В прошлом году на Вуэльте у меня был шанс, но я заболел и был вынужден сойти. Вот так не повезло. Но думаю, что мне представится ещё такая возможность.
— Каким ты видишь свое будущее?
— У меня двухлетний контракт, но я всё-таки периодически задумываюсь, чем буду заниматься в будущем, после велоспорта. Ок, сейчас ещё рановато, но я обязан думать об этом. Прямо сейчас я просто хочу получать удовольствие от гонок и помогать другим, надеюсь — то, что мы делаем, нравится зрителям. Мы не можем только соперничать друг с другом, потому что это должно быть ещё интересно людям, и я надеюсь, нам удастся вернуть доверие болельщиков, которое мы полностью утратили в последние несколько месяцев. Мне не нравится наше теперешнее положение, мы должны начинать «с нуля», и если честно, я не уверен, удастся ли нам вернуть былое доверие. Единственный способ, который я вижу — это выигрывать, проходить допинг-контроль после гонок с результатами, которые не вызовут ни малейшего подозрения. Только так.
— Если команда ездит настолько ярко (как Нибали на Туре или Ару на Джиро) — людям нравится такой стиль, но я догадываюсь, что у некоторых всё ещё остаются вопросы.
— Да, как вчера на каком-то велосайте было опубликовано длинное интервью, никто не решился даже поставить имен. Там вопросы были сформулированы так, как будто все автоматически замешаны — «все гонщики „Астаны“ имеют позитив-пробы», «но как насчет других гонщиков команды»? Ок, кто-то ошибся, и ты должен за это заплатить, и мы все уже за это платим, но иногда цена слишком высока. Определенно, этот сайт имеет что-то против кого-то в команде. Но это несправедливо по отношению к другим гонщикам, таким как я. Нас автоматически считают «плохими», раз одеты в форму такой же командной расцветки.
Всё выглядит так, словно виновата только «Астана», отмывание денег и дюжина разных имен. «Астана» — единственные, на кого указывают. Я не хочу обвинять других, но это не проблема только одной команды. Загляните в прошлое, у скольких команд были проблемы? Я не пытаюсь сказать, что мы не должны быть наказаны или что у команды всё было чисто в прошлом. Но если меня спросят — нравится ли мне здесь — да, потому что эта команда дала мне шанс. Мне дали байк, составили программу, дали возможность участия в отличных гонках, верили в меня, даже когда я не показывал супер-результатов в первый год, до сих пор верят, никогда не заставляли участвовать в гонках, которые не подходили мне, постоянно заботились. Я не тот, кто испытывает Стокгольмский синдром или что-то вроде.
— Я не думаю, что люди верят всему, что читают. Они должны анализировать всё написанное, чтобы увидеть фактическую картину.
— Я думаю, многие читают заголовок и думают, что всё так, как там написано.
— Должно быть, в команде царит подавленное настроение в последние несколько недель?
— Нет, я бы так не сказал, я не заметил большой разницы в настроении гонщиков, мы всё ещё фокусируемся на следующем сезоне. Персонально я не думал о лицензии UCI слишком долго, я оставил это директорам и персоналу.
