Казахстанский тяжелоатлет Владимир Седов, подозревающийся, по информации ряда казахстанских СМИ, в применении допинга, рассказал корреспонденту BNews.kz о том, что сейчас происходит в его спортивной карьере.
Протест против WADA
Федерация предлагает мне написать протест против вскрытия пробы «Б», организовать протест, потому что они (Всемирное антидопинговое агентство (WADA) — прим.) проверяют по новым правилам, но не по правилам 2008 года. Сейчас я даже не знаю, как поступить.
Какой тут может быть разговор, если раньше пробу «А» уже вскрывали, но ничего не нашли и закрыли. Если они ее проверили, то, наверное, должны были ее выбросить. Зачем они перепроверяют уже открытую в 2008 году пробу сейчас, мне не понятно. Может, они попробуют вскрыть ее через 100 лет? Туда ведь кто-то мог залезть. Думаю, всем спортсменам нужно подавать протест, нельзя сидеть и молчать. Наверное, нужно отказаться от Олимпийских игр, тяжелой атлетики, если происходит такой бред.
О положительной пробе «А»
Пока в Федерации тяжелой атлетики Казахстана сказали, что поддержки не будет. Но нам еще не назначили дату вскрытия пробы «Б». Процедура вскрытия платная, есть еще и суд, нужно делать визу. Мне просто сказали, что у федерации денег в данный момент нет, вот и все.
Я не знаю, заговор ли это, но я ведь не употреблял. Когда мы были молоды, мы тренировались под руководством Алексея Ни. Тренировались все в одной команде. Обычно есть база для питания, в которых питаются команды государственные и частные. В государственной все контролирует наш главный тренер. Не знаю, как буду доказывать, но сам лично никогда не принимал запрещенных препаратов. У нас все под контролем у Алексея Ни.
Если проба «Б» окажется положительной, я смирюсь с этим. Я попрошу Международный олимпийский комитет, чтобы они смягчили наказание, потому что самовольно никогда допинг не принимал. Не знаю, как это произошло. В спорте часто бывает, что кто-то тебе позавидовал и подкинул что-нибудь в еду.
У меня нет средств, чтобы вскрыть пробу «Б». Я сейчас попросил федерацию, но у них тоже нет денег, мне так сказали. До этого я попросил, чтобы федерация написала письмо для перенесения срока вскрытия пробы «Б» на более позднее время, потому что одну только визу делать очень долго.
Говорят, что представитель НОК может участвовать во вскрытии, но как? Это же моя проба.
«Я переживаю за будущее поколение наших спортсменов»
Я думаю, что это несправедливо. Очень много в мировом спорте проб вскрыто, многие оказываются положительными. Это действительно трудно, когда ты с 7 лет тренируешься, с раннего возраста ходишь в зал и занимаешься. Я переживаю за будущее поколение наших спортсменов. Не хочу, чтобы с ними такое же произошло.
О тренере
Все это ошибки Алексея Ни. (...) Он даже предлагал покупать костюмы с Азиатских игр 2006 года. Он спрашивал у меня: «Вова, тебе нужен костюм?», на что я ему отвечал согласием. Затем он мне говорит: «С тебя 20 тысяч тенге». Это костюм национальной сборной. О чем это говорит?
О нынешнем составе олимпийской сборной
Я уверен, что у нынешней сборной по тяжелой атлетике будет 3-4 медали или 1-2 золота, но боюсь, чтобы с ними не повторилась ситуация, которая сейчас возникла с нами.
О наградах
Никто не угрожал забрать мои награды. После Олимпиады мне подарили дом, но он до сих пор не оформлен. После чемпионата мира мне подарили квартиру, но и она не оформлена. Я не могу ни продать жилье, ни сделать вообще ничего. Не могу считать жилье своей собственностью, оно просто как служебное. А на площади вручали как подарок, везде писали, что подарили. Я подходил к начальнику и спрашивал, когда можно уже оформить жилье, 8 лет прошло. В этом году я подходил, но никакой реакции не было.
Иногда я читаю комментарии, где меня называют предателем, но я всегда выступал за свою страну. Я не бежал от проблем в другое государство, где мне бы дали лучшие условия, а меня приглашали. К вопросу о том, что я задел Ильина, я знаю, какой он человек и как ведет себя в команде.
«Иногда я жалею, что не играю в футбол»
Иногда я жалею, что не играю в футбол. Футболисты переходят в разные клубы, получают хорошие деньги и сами себя могут лечить, нанять специалистов. С моими возможностями не получается этого сделать. Приходилось лечиться в разных местах у каких-то мануальщиков. Когда я порвал ногу в 2010, никто мной не занимался. Я шел в диспансер, но оборудование там устаревшее на тот момент было, при этом один сеанс лечения стоит 5 тысяч тенге, и полностью они не вылечат.
Мне всегда приходилось искать в интернете какие-то альтернативные методы тренировок с травмой, показания по обезболивающим препаратам. Я считаю, что моя карьера сложилась не очень удачно при всем моем потенциале. Я вложил много труда и усилий в самого себя, но дальше все будет зависеть от поддержки государства. Но не от поддержки только на словах. Мне много раз говорили «Мы поможем», а дальше никакого движения не было, предлагали писать письма разным людям. Но я ведь спортсмен, я должен тренироваться в зале, совершенствоваться. Много происходит в нашей стране нарушений прав спортсменов и тренеров.
Неправильно винить во всем только спортсменов. Я не слышал ни одного заявления от руководства, чтобы наказывали тренеров.
Айсултан Кульшманов
