Недавно мажилисмены рассматривали законопроект по совершенствованию государственного управления и одну из принципиальных новелл, которую в него закладывали, они все же отклонили. Эта норма касалась ограничения категорий дел, подсудных Верховному суду по незначительным правонарушениям – уголовным проступкам. Парламентарии усмотрели в ней нарушение конституционных прав граждан на защиту своих прав и интересов в высшей судебной инстанции. За разъяснениями данной правовой дилеммы мы обратились к известному эксперту по юридическим вопросам, президенту Союза адвокатов Казахстана Ануару Тугелу.
- Позиция представителей фракции партии «Нур Отан» при рассмотрении данной поправки была выражена в том, что депутаты обязаны сохранять конституционные гарантии на судебную защиту прав и интересов граждан. Как же так, неужели в Верховном суде решили вот так запросто ограничить доступ граждан к правосудию?
- Конечно же, нет, не всё так, как нам кажется. Проблема эта многоуровневая и имеет чрезвычайно сложный характер. Начнем с того, что речь шла о так называемых уголовных проступках - незначительных правонарушениях, за которые не предусмотрено лишение свободы. Так уж получилось, что раньше эти «эпизоды» хранились в Кодексе об административных правонарушениях (КоАП), но с принятием нового Уголовного кодекса, о недостатках которого было сказано немало, в том числе на вашем сайте, они плавно перекочевали из административного законодательства в уголовное.
Таким образом, возникшее противоречие в связи с ограничением категорий дел, подсудных Верховному суду – это первая ласточка, первый камень преткновения новых изменений в процессуальном законодательстве, о чем неоднократно предупреждали эксперты. Теперь в перечень уголовно наказуемых деяний добавилось порядка ста новых «составов», ранее благополучно томившихся в КоАП. И если раньше, когда граждане сталкивались с наложением на них административного взыскания, редко кто оспаривал это вплоть до Верховного суда, то теперь с ужесточением законодательства весьма остро встает вопрос об обжаловании «уголовных проступков» вплоть до высшей надзорной судебной инстанции. Хотя, замечу, прежде никто особо и не помышлял заходить так далеко. В этом отношении казахстанская судебная система соотносилась с мировыми стандартами, ведь за рубежом вопросы штрафных санкций никогда не решаются высшей судебной инстанцией, там ограничиваются судами первых инстанций. Но произошло то, что произошло и теперь наш Верховный суд будет вынужден рассматривать и переведенные в уголовную сферу проступки, однако за качество такого рассмотрения я бы гарантии не дал…
- То есть?
- Само по себе в принципиальности депутатского корпуса, отстоявшего право граждан на рассмотрение их вопросов, связанных даже с незначительными уголовными правонарушениями в высшей судебной инстанции, есть много позитивного и справедливого. Но опять же мы не видим проблему в комплексе. А одна из главных проблем судейского корпуса, которая просто вопиет и как важный фактор, сказывающийся на качестве отправления правосудия, требует незамедлительного решения, заключается в сроках рассмотрения дел.
Давайте посчитаем: сейчас служителей Фемиды в Верховном суде всего 33 человека, из них только 30 судей - за исключением руководства - рассматривают и разбирают поступающие к ним со всех оконечностей страны дела. Это слишком малое количество судей, чтобы можно было с уверенностью говорить о качестве отправляемого правосудия даже в высшей судебной инстанции. А ведь выступающие за доступ к правосудию вплоть до высшей судебной иерархии граждане, руководствуются именно тем, что суды первой инстанции, апелляционная и кассационная не гарантируют надлежащего качества, мол, вся надежда только на Верховный суд.
Согласен, доступ к правосудию должен быть широким, но давайте тогда на законодательном уровне пересмотрим сроки судебного рассмотрения и сделаем казахстанскую модель правосудия идентичной западным образцам. Ведь именно на Западе судья независим до такой степени, что независим даже от сроков, никак ими не повязан и обладает полным правом разбирать поступившее к нему дело столько, сколько он сочтет нужным для установления истины. Вспомните, сколько уже длится рассмотрение в американском суде дела о теракте в Бостоне с участием наших казахстанских студентов. Уже пошел второй год, а конца и края не видно. О чем это говорит?! О полной свободе судьи от бюрократической волокиты, о независимости его от давлеющих сроков, приобретающих чуть ли не институциональное значение для нашей судебной системы…
Есть, конечно, и другие варианты решения проблемы, но указанный выход, на мой взгляд, является одним из самых оптимальных.
- Не перегибаете?
- Нет, зачем? Можно на законодательном уровне упростить процедуру рассмотрения надзорного ходатайства, касающихся обжалования приговоров по делам об уголовных проступках и преступлениях небольшой тяжести, предусмотрев упрощенный порядок.
Например, даже на стадии следствия предусмотрены такие формы как ускоренное досудебное расследование в форме дознания либо в протокольной форме. При этом порядок надзорного производства, как по новому, так и по действующему УПК одинаков, как при обжаловании приговоров по тяжким и особо тяжким преступлениям, так и по преступлениям небольшой тяжести и проступкам. А с введением нового УПК, можно не сомневаться, что количество надзорных жалоб возрастет в сотни раз, только в этом году в Верховный суд поступило около полутора тысяч ходатайств по обжалованию приговоров лишь по незначительным преступлениям, а если добавить к ним проступки? Нельзя превращать работу Верховного суда в конвейер.
Упростить надзорное производство по рассмотрению жалоб на приговоры по преступлениям небольшой тяжести и проступкам можно, предусмотрев право подачи надзорных ходатайств по этой категории дел только адвокатами, а их рассмотрение проводить без вызова сторон в Верховный суд. При этом конституционное право на судебную защиту не будет ограничено, поскольку в первой судебной инстанции, а также в апелляционной и кассационной инстанциях граждане уже реализовали свое право на защиту. Верховный же суд будет проверять законность отправления правосудия местными судами в порядке надзора, ведя при этом диалог только с квалифицированной и профессиональной защитой.
Как вариант, есть еще возможность, основанная на мировом опыте, вообще перевести Верховный суд из практической плоскости судебных разбирательств по жалобам граждан в плоскость теоретическую. То есть, пересмотреть полномочия надзорной инстанции Верховного суда как института, и позволить судьям высшей судебной инстанции заниматься законотворчеством, обобщением судебной практики и аналитической работой.
Но предполагаю, что подобные предложения могут вызвать недовольство у консервативной части нашего общества, которая, кстати, очень велика, а то и подозрения в лоббировании интересов адвокатского сообщества. Поэтому остановлюсь на возможности отмены сроков рассмотрения дел и упрощения надзорного производства по преступлениям небольшой тяжести и проступкам в Верховном суде. Это, на мой взгляд,
наиболее оптимальный выход из ситуации. В этом случае взятый депутатским корпусом курс на отстаивание конституционных прав граждан на широкий доступ к правосудию обретет совсем иной смысл и будет выглядеть завершенным.
Торгын Нурсеитова
