Не так давно в Верховном суде прошло обсуждение путей повышения привлекательности инвестиционного климата в Казахстане. И в этой плоскости рассматривались две очень важных составляющих - справедливая судебная система и стабильное законодательство. На этой встрече присутствовала и выступила управляющий партнер международной юридической фирмы, председатель Управляющего совета республиканского Общественного объединения «Коллегия коммерческих юристов «Kazakhstan Bar Association» (КазБар) Айгуль Кенжебаева. Сегодня она делится своим мнением с нашими пользователями.
- Как вы знаете, Президентом поставлена задача обеспечить в Казахстане привлекательность инвестиционного климата, и правительством в этом плане делается очень многое. В последнее время внесен ряд изменений в законодательство для улучшения инвестиционного климата и условий ведения предпринимательской деятельности, идет широкомасштабная правовая реформа, и в русле этого определена цель создать у нас такое правосудие, чтобы инвесторы хотели обращаться в казахстанские суды. Не секрет, крупные инвесторы, особенно имеющие контракты с правительством, обычно настаивают, чтобы споры решались в международном арбитраже, а Казахстан, естественно, хочет разрешать их у себя, не вынося это на международную арену, ведь доверие к судам является одним из основных показателей инвестиционной привлекательности страны. Поэтому Президент, правительство и Верховный суд задумались, что нужно сделать для того, чтобы доверие к правосудию возросло.
Одновременно у нас идет судебная реформа, вносятся огромные изменения в ГПК, и сейчас в Парламенте находится новый его проект, в котором поставлены такие задачи, как упрощение правосудия и другие. Некоторые из этих предложений достаточно прогрессивные, некоторые не очень.
Нас порадовало, что конференцию вел сам председатель Верховного суда, участвовали судьи, члены правительства, представители Парламента, министерств, дипломаты, юристы крупных инвестиционных компаний, работающих в Казахстане. Словом, состав был очень солидный, и обсуждение прошло конструктивно.
- И что вы поняли из этого обсуждения?
- Поняли две вещи. Во-первых, Верховный суд сейчас открыт к сотрудничеству как никогда, они готовы обсуждать с нами все вопросы правовой реформы. А ведь раньше такого не было, раньше это была достаточно закрытая организация, куда трудно было достучаться, трудно было добиться его внимания за рамками процесса по конкретным делам. Сейчас Верховный суд ясно дает понять, что в обсуждении насущных вопросов должна участвовать и общественность. КазБар тоже готов к сотрудничеству с Верховным судом, и мы уже обсуждаем конкретные вопросы правовой реформы, где мы могли бы помочь им.
Во-вторых, Верховный суд готов принимать конкретные меры по повышению качества отправления правосудия. В частности, предлагается создать специальный инвестиционный суд, который бы специализировался на рассмотрении споров с инвесторами.
Кроме того, принимаются меры по повышению квалификации судей. В этой связи нами было сделано предложение о повышении квалификации не только судей, но и представителей в судебном процессе. Мы твердо убеждены, что без специальной подготовки человек не должен допускаться в суд в качестве представителя, даже если и будет с юридическим дипломом. Он должен пройти повышение квалификации именно в вопросах гражданского и административного процесса, а для этого должен быть создан специальный институт повышения квалификации, где бы специалисты обучали этих представителей тонкостям гражданского процесса. Только после такого специального обучения юристы могут быть допущены в суды в качестве представителей сторон.
- Вас поддержали?
- В принципе эта идея была поддержана, но как она будет воплощаться - посмотрим. Думаем, это вполне можно сделать на коммерческой основе, то есть никаких государственных ассигнований нам здесь не нужно. Если такое требование ввести, то люди уже сами пойдут и будут дополнительно обучаться.
- Инвестиционные суды - это что-то новое, как это будет выглядеть?
- Предполагается, что рассмотрение споров с инвесторами будет проходить по первой инстанции в суде города Астаны, а апелляционное рассмотрение будет в Верховном суде. С крупными инвесторами рассмотрение будет по первой инстанции в Верховном суде. Это очень серьезное нововведение, но проблема в том, что у нас по закону определение инвестора очень узкое, и по нему в этот суд практически попадет очень небольшой процент предприятий. Поэтому нам необходимо расширить понятие «инвестиции» на законодательном уровне, либо изменить закон об инвестициях, либо принять новый закон.
- В мировой практике существуют инвестиционные суды?
- Я не обладаю такой информацией. Вообще по-хорошему, у нас есть экономические суды, и их должно быть вполне достаточно для решения инвестиционных споров. Почему же тогда решили создать инвестиционные суды? Потому что инвесторы, особенно крупные, недовольны качеством отправления правосудия в Казахстане. Они считают, что суды у нас или недостаточно профессиональны, или решают споры с государственными органами в пользу государства, боятся принимать решения против государства, понимая эти интересы очень узко, полагая, что интересы государства заключаются в том, чтобы получить какие-то суммы в бюджет. Но интересы государства надо понимать шире, чтобы участники экономических отношений были уверены, что в случае четкого соблюдения закона суд их защитит.
Принимая во внимание озабоченность инвесторов по поводу качества правосудия, Верховный суд предлагает создать инвестиционные суды на базе вышестоящих судов, у которых не было бы страха, что завтра их решения отменят, и где были бы более опытные судьи. Проблема действительно имеется, а как ее решить в общеустановленном порядке, никто не знает, и такой компромиссный вариант, полагаем, устраивает все стороны. Но по-хорошему, повторяю, так не должно быть. По-хорошему, у нас все суды должны быть профессиональные, грамотные, независимые. Надо добиться, чтобы судьи не боялись принимать решения по своему внутреннему убеждению на основе принципов законности, справедливости и разумности.
- Как бы вы прокомментировали такую запись на нашем ресурсе – «Психологически вал дел в судах вызван одной причиной - правовой неопределенностью. Прав ты или неправ, все идут в суд, надеясь выиграть, как в рулетку, так как у нас никто и никогда не может знать, какое решение или приговор вынесет судья. Госпошлина для обращения в суд мизерная, не считая крупных денежных споров, по которым ее верхний предел следовало бы ограничить. В судах вертится жуткое количество мошенников, которые ищут «понимание» у судей. Да собственно и не в судебной системе дело, не сама по себе она стала горбатой. Непонимание у нас проблем правосудия, их причин и катастрофических последствий, к которым мы летим на всех парах, просто ужасающее».
- Полностью разделяю мнение вашего пользователя насчет отсутствия у нас определенности в правовых вопросах. Я подготовила ряд идей о том, как можно добиться такой определенности.
Первое – необходимо упорядочить организационные моменты. У нас идет частая реорганизация правительственных структур, и передача полномочий по управлению отраслями экономики от одного центрального ведомства в другое - особенно, если совершаются перестановки и перераспределение компетенции почти всех министерств - приводит к замешательству. То есть, после этого в течение нескольких месяцев никто ничего не решает, госорганы не знают, кто за что отвечает, вся страна замирает, и это сильно влияет на развитие бизнеса.
Допустим, у меня идет какая-то сделка, и мне нужно получить антимонопольное согласование, а я не могу, потому что у нас правительство поменялось, и я должна полгода сидеть и ждать, пока произойдет перераспределение компетенции, будут утверждены соответствующие положения, назначены новые или переназначены старые чиновники. У меня сделка вообще где-то за рубежом с участием многих предприятий в разных странах, где такие антимонопольные согласования получают значительно легче и быстрее, и один только Казахстан держит, а сделка не может быть совершена без антимонопольного согласования, иначе ее признают недействительной. Это очень серьезная проблема, влияющая на инвестиционный климат, из-за этого инвесторы зачастую стараются не иметь ничего общего с Казахстаном, чтобы не подвергаться этаким сложностям.
Второе – необходимо обеспечить стабильность инвестиционного законодательства. При этом, стабильность нужно понимать так, что, с одной стороны, нужно сохранять незыблемыми основополагающие принципы законодательства, устанавливающие основные правила игры, с другой стороны, постоянно совершенствовать его детали. Инвесторам нужна определенность, они не любят неопределенности. Они хотят точно знать перспективы своего проекта, точно его просчитать, и точно знать, какую выгоду получат от проекта, если будут работать по закону. В большинстве случаев, инвесторам больше нужны не какие-то налоговые или другие льготы, а определенность.
Третье - необходимо обеспечить единообразие правоприменительной практики госорганов, обязать их шире пользоваться полномочиями по принятию подзаконных актов, инструктивных писем, обобщений. Наши госорганы боятся что-либо высказывать и часто на наши обращения ничего по существу не говорят. Например, мы пишем госоргану письмо и просим разъяснить его позицию в отношении применения той или иной нормы. А они пишут, статья такая-то говорит то-то. Мы говорим, что мы и сами знаем, что говорит эта статья, а вы нам разъясните, как ее применять. А в ответ тишина. Поэтому ваши пользователи правильно пишут, что все хотят определенности, и поэтому все идут в суд, как суд скажет, так и сделаем. А суд сегодня так сказал, завтра по-другому, и такое бывает. А потому необходимо установить систему, когда ответы госорганов на обращения являются обязывающими. Например, в Нидерландах и многих других странах можно обратиться в налоговый орган до осуществления сделки и получить у них так называемое решение (Tax Ruling), которое является обязывающим для всех, включая сам налоговый орган. Такой подход существенно повышает уровень определенности для инвесторов и государства.
Как мы понимаем, чиновники зачастую боятся принимать какие-либо решения из опасения быть обвиненными в коррупции. Они предпочитают, чтобы решение за них принял суд.
Далее. Сейчас явно просматривается стремление законодателя ускорить судебный процесс, чтобы он был очень быстрым.
- Что здесь плохого?
- С одной стороны, это хорошо, а с другой… Есть сложные дела, есть дела, где много участников, тем более, иностранных, им нужны переводчики, время прибыть на процесс из-за границы, время, чтобы визу получить, время, чтобы апостилировать доверенность и документы в суд и т. д, а сроки не позволяют. Сейчас вообще ввели месяц на рассмотрение дела, это очень мало. Как вы знаете, месячный срок для некоторых категорий дел существовал и раньше. Например, налоговые и таможенные дела по многомиллиардным начислениям закон требует рассмотреть за месяц, невзирая на то, что они могут включать большое количество налогов, таможенных деклараций, отдельных эпизодов, не связанных между собой. За границей дела могут рассматриваться годами, а у нас просто конвейер какой-то, и инвесторы этим очень озабочены. В конце концов, важнее получить справедливое взвешенное решение на основе всестороннего изучения дела, чем другое решение, но быстро.
- Также наши пользователи считают, цитирую: «Лучше бы вернули возврат уголовного дела на доследствие в УПК и возврат гражданского дела на новое рассмотрение другому судье в первую инстанцию, как в старом ГПК. Эти меры хоть как-то помогали побороть коррупцию». Ваше мнение?
- Я не специалист по уголовным делам, не занимаюсь уголовным правом, но как гражданин могу сказать, что, как я понимаю, сейчас по новому УК уголовные дела возбуждаются без доследственной проверки, то есть возбуждаются в 24 часа по заявлению. Это вопиющее нарушение прав человека, хотя законодатель вроде руководствовался добрыми побуждениями, хотел сократить долгую, изнуряющую доследственную проверку и устранить коррупционную составляющую.
- В общем, хотели как лучше, а получилось как всегда...
- К сожалению… Если, к примеру, кто-то на меня напишет заявление или я не понравлюсь кому-то, на меня в 24 часа, не разобравшись, могут возбудить уголовное дело и начать производство. Разбираться будут потом, но человек уже под следствием. Вообще в УК сейчас много положений, которые откатывают нас назад, и с этим надо как-то бороться. Также в него перенесли целый ряд нарушений, которые ранее были административными нарушениями, a теперь они стали проступками по УК. Проступок – это не преступление, но ведь это все равно уголовное наказание. Одно дело, когда тебя по административному кодексу привлекли к ответственности, а другое дело - за уголовный проступок, это может повлиять на репутацию.
Мало того, раньше за административное нарушение судья в зависимости от степени вины имел право наложить штраф от низшего до верхнего предела. Сейчас за многие адмправонарушения установлен размер штрафа, соответствующий верхнему пределу штрафа по ранее действовавшему КоАП. Говорят, что таким образом ведется борьба с коррупцией, то есть размер наказания не остается на усмотрение суда. Но если степень вины не учитывается, зачем в таком случае нужен суд? Суд должен разобраться, установить степень вины и назначить соответствующее наказание.
Словом, несмотря на некоторые положительные аспекты УК и КоАП, в целом они являются шагом назад с точки зрения гуманизации законодательства и декриминализации бизнеса.
Предпринимательство это итак постоянный риск. Если государство хочет процветать, оно должно установить только самый минимум норм, за нарушение которых последует уголовная ответственность. И эти нормы должны быть предельно ясны и определенны. В остальном предприниматели должны быть свободны. Главным критерием применения наказания за такие преступления должен быть прямой умысел. Кроме того, наказание за экономические преступления в виде лишения свободы необходимо максимально заменить на штрафы, пусть и очень большие.
- Извините, а почему вы, юристы, говорите об этом тогда, когда закон уже принят, а не на стадии обсуждения?
- Практика опубликования проектов законов для обсуждения установилась только недавно, да и то в отношении не всех проектов. Но и на этом спасибо. Раньше мы вообще ничего не знали о проектах законов, довольствовались только слухами или разрозненными заявлениями чиновников. Но и сейчас четких механизмов участия общественности в обсуждении проектов законов не установлено. Считаю, что представители профессиональных республиканских общественных организаций юристов должны в обязательном порядке включаться в рабочие группы по подготовке проектов законов. КазБар неоднократно официально обращался с просьбой о включении в различные рабочие группы по разработке законов. Мы писали и в Верховный суд, и в Палату предпринимателей, и в Министерство юстиции, но нас не включают. На круглом столе в Верховном суде представители рабочей группы Парламента прямо призвали нас приходить на обсуждения проекта ГПК, но ведь мы физически не можем это сделать, нас в здание Парламента никто просто так не пустит. Мы можем только посылать свои комментарии и замечания в письменном виде, а там уж как получится. Но мы не опускаем руки. КазБар будет и впредь активно работать над законопроектами в любой доступной форме.
- Судей Верховного суда у нас всего лишь тридцать с небольшим. Как вы думаете, достаточно ли этого количества для того, чтобы своевременно рассматривать все дела, которые поступают в высшую судебную инстанцию их всех концов страны. Ведь многие наши граждане не верят судам первой инстанции, у них вся надежда только на Верховный суд, поэтому и идет к ним шквал надзорных обращений. Как иронично заметил один из наших читателей, «30 усталых пожилых людей и их помощники только и заняты штампованием тысяч «отказных» постановлений».
- Судьи сами об этом позаботились - сейчас внедрены новые правила, по которым не так уж много дел будет доходить до Верховного суда.
Кроме того, согласно недавним изменениям в законодательство по упрощению правосудия, не только в суде первой инстанции, но и в каждой последующей судебной инстанции нужно платить государственную пошлину. Если, к примеру, у меня имущественный спор, я плачу три процента от суммы иска на первой инстанции. Если хочу пойти в апелляцию, потом в кассацию, потом в надзор – везде я должна платить еще по полтора процента. В итоге я должна заплатить до 7,5 процентов от иска, чтобы дойти до Верховного суда. Это будет многих тормозить.
Кроме того, большие сомнения вызывает такое новшество ГПК как упрощенное производство. Стремление решать дела быстро может привести к серьезным ошибкам. Необходимо очень внимательно подойти к регулированию такого производства, чтобы исключить возможность злоупотребления правом.
Торгын Нурсеитова
