У напавшего на полицейских в Алматы не было цели захватить какие-то административные здания, в отличие от актюбинских террористов, или устроить взрыв и умереть, иначе бы его не взяли живьем, заявил в интервью Zakon.kz доктор исторических наук, профессор, директор Института геополитических исследований Асылбек Избаиров.
- В Алматы в ходе перестрелки несколько человек убиты, около десяти ранены. Что это было – очередной террористический акт или же просто криминал?
- Пока еще рано делать окончательные выводы, так как нет целостной картины произошедшего. Слишком много было слухов, ошибочной информации, паники. Говорили и про сотни вооруженных людей, и про взрыв на вокзале Алматы-1, и про группы террористов по всему городу. На поверку полиция поймала всего лишь двух (!) подозреваемых и пока неясно, были ли еще другие злоумышленники.
К сожалению, количество жертв от рук террористов подтвердилось – это трое полицейских, офицер погранслужбы и мирный житель. По соцсетям и в мессенджерах разошлись списки жертв, где в качестве погибших фигурируют семеро человек. Опять же, как и во время событий в Актобе, люди обменивались между собой фотографиями и якобы официальными документами. В данном случае мы можем делать лишь предварительные версии.
- Подобные теракты происходят по всему миру, каковы их общие причины?
- Во-первых, цепь терактов, происходящих в мире, показывает, что в Алматы произошло очередное «игишевское» безумие. Вирусная программа, запущенная идеологами ИГИШ, дает о себе знать во всем мире. Казахстан, как часть исламского мира, не стал исключением. По сути, все эти проявления стали следствием фетвы идеолога ИГИШ ал-Аднани аш-Шами и являются третьим этапом развития ИГИШ, о чем я уже говорил в своих интервью вашему порталу.
Жертвами этой вирусной программы становятся в основном люди с неуравновешенной психикой и социальные аутсайдеры. Они готовы идти на смерть, на самоубийство, их главной целью является погибнуть, при этом лишив жизни как можно большее количество людей. В Казахстане террористы, следуя своей такфиристской логике, выбирают в качестве жертвы в основном сотрудников правоохранительных органов. Такфириты определяют сотрудников правоохранительных органов как служителей тагута. А тагут в их понимании это государство, подчиненное кафирам, живущим не по законам шариата. Такфириты убеждены, что первым делом нужно убивать страж порядка и тех, которые противодействуют им.
Этой же логике следовал и смертник в городе Медине в Саудовской Аравии, который произвел взрыв не в мечети среди верующих, а рядом с сотрудниками правоохранительных органов.
Во-вторых, если это действительно были действия одиночек или пары каких-то лиц, то это напоминает эпидемию подражаний. Такие теракты происходят один за другим в разных странах. Давно установлено, что после громких суицидов, широко освещаемых в СМИ, всегда следует волна подражаний, эмоционально и психически нестабильные и больные люди видят в этом пример для подражания и следуют этому. В каком-то смысле мы сейчас видим нечто похожее. Подражая парижским терактам, психически больной (по этой причине его не приняли в полицию), американец афганского происхождения, активный гей, что является огромным грехом по исламу, мстит посетителям клуба в Орландо, завсегдатаем которого он был и где сам заразился ВИЧ болезнью. Просто убивать и умирать неинтересно, да и не хочется признавать себя геем и ВИЧ-больным, поэтому этот "стрелок", дабы придать себе ореол славы, объявляет себя "солдатом ИГ". В самом ИГ с радостью поддерживают "франшизу", мол, бойтесь нас, мы можем выстрелить, где угодно.
Дальше Ницца. "Террорист" - мелкий преступник, хулиган, баловавшийся наркотиками и опять же лечившийся от психического заболевания. Опять же образ жизни убийцы далек от исламского понимания, например, такого, какой ведут те же представители салафитского движения. Да и парижские террористы тоже оказались нерелигиозными, в их клубе в Бельгии продавались наркотики, они до терактов вели обычную жизнь, далекую от праведной. И сегодня такие нестабильные личности находят в таких диких и жестоких поступках некий выход для своей души. Если бы они жили в исламском обществе, то сами бы подверглись жестокому наказанию за свои злодеяния.
В-третьих, нынешний уровень технического прогресса, информационного охвата общественности дает возможность совершать громкие диверсии самому ограниченному количеству преступников, одиночкам, парам. Идеальные условия для реализации больной фантазии и желаний. Западные эксперты с удивлением говорят о "феномене мгновенной радикализации" вчера еще нерелигиозных людей - сегодня они вдруг идут на теракты. Но факты упрямая вещь, здесь зачастую речь идет даже не об идеологии, не о радикализме, а об антиобщественных, агрессивных действиях психопатов.
- В чем феномен подражания идеологии ИГИШ?
- Подражание страшно тем, что зачастую в таких случаях нужна даже не идеология и не религия. Вот сейчас в Америке идет новая волна подражаний - ветераны-афроамериканцы устраивают нападения на полицейских, расстреливая их из снайперских винтовок, "мстя" за очередной эпизод со смертью черного подростка в результате действий полиции. Сломленные психически в Ираке и Афганистане люди, начинают убивать, подражая первому расстрелу. К сожалению, такие вещи просто невозможно предотвратить, не может этого сделать ни ЦРУ, ни ФСБ, ни КНБ. Даже отсутствие допуска к оружию не решает проблему, например, в Ницце оружием послужил арендованный грузовик. Если подобное действие совершил бы этнический мусульманин, то СМИ автоматически причислили бы это к исламскому терроризму, хотя он может быть просто обычным преступником.
В то же время нельзя забывать и про сторонников такфиризма. Сегодня за счет волны общественного гнева после Актобе в отношении идеологии салафизма и непродуманных действий, и слов представителей государственной власти и общественности, их количество может резко возрасти. В условиях криминализации этого термина со стороны власти, любая маргинализация - прямая дорога к тому, чтобы представители маргинализуемых групп становились антисоциальными элементами и преступниками. Или те же преступники могут выразить свой протест в рамках «гонимой» религии. Сегодня мы итак наблюдаем широкий процесс слияния религиозного фактора с криминалитетом.
Мы должны понимать, что в Казахстане остаются группы приверженцев идеологии такфира, которые могут сработать, как "спящие ячейки" после получения приказов из ИГ, и мы видели это в Актобе. Но алматинский террорист больше походит не на представителя "спящей ячейки", а на психически нездорового подражателя. С подражателями его роднит отсутствие внятной цели акции, например, захват каких-то административных зданий (в отличие от актюбинских террористов), устроить взрыв и умереть… Иначе бы его не взяли живьем. Все-таки у алматинского террориста больше дало о себе знать его преступное прошлое, а не установки религии.
Торгын Нурсеитова
