Проблемы Казахстанской пробации
Саламатов Е.А. -
кандидат юридических наук, доцент
Преследуя благую цель - уменьшить «тюремное население», Казахстан в XXI веке обратился к международному опыту. Данное стремление обусловлено признанием справедливости тезиса о невозможности исправления человека путем его изоляции от законопослушного общества. К тому же, жизнь показала, что широкое применение лишения свободы привело лишь к дополнительной криминализации общества; ибо каждый отбывший заключение, особенно в условиях унаследованной от советского государства отрядно-барачной системы, неизбежно впитывает в свое сознание тюремную субкультуру, которую после освобождения ментально несет в общество.
Поэтому изучение международного опыта и поиск наиболее эффективных механизмов снижения численности заключенных логично привели к импорту и попытке внедрения в национальное законодательство такого распространенного за рубежом правового института как пробация.
В Казахстане пробация в существующем виде зародилась после принятия Закона РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам службы пробации» от 15 февраля 2012 года. На вектор развития пробации сказался переломный момент уголовно-исполнительной системы, связанный с ее передачей в 2011 году из Министерства юстиции обратно в МВД. Данное событие внесло существенные коррективы в первоначальную модель пробации, ее проект был упрощен за счет исключения некоторых положений. В результате, на том этапе была создана служба пробации с усеченными полномочиями.
Принятый 30 декабря 2016 года самостоятельный Закон «О пробации» придает казахстанской модели пробации определенную систему, выстраивает логическую цепочку из ее разновидностей, закладывает основные организационные положения. Главным смыслом пробации, как и прежде, остается оказание социально-правовой помощи, которая теперь будет распространяться не только на осужденных и бывших осужденных, но и подозреваемых, обвиняемых. В целом, разработчики закона предприняли серьезные шаги по приближению отечественной службы пробации к международным образцам.
И, тем не менее, если говорить о пробации в широком смысле, то есть не как о службе, а как о правовом институте, то сравнительный анализ зарубежных и казахстанской моделей, не смотря на внешнюю схожесть, выявляет определенные принципиальные различия. Не углубляясь в юридические детали, попытаемся их осветить.
Самое главное отличие заключается в сути пробации. В зарубежном законодательстве и правоприменительной практике эта суть лежит на самой поверхности. Слово «пробация» от английского «probation», и буквально переводится - «испытание». И это не пустой звук, режимом испытания пронизана вся пробация, все ее разновидности.
Идея пробации заключается в том, чтобы снижать «тюремное население» за счет предоставления правонарушителю возможности избежать заключения либо уменьшить его срок, но при условии успешного прохождения им испытания. Это испытание выражается через обязанности, которые возлагает на него суд: возместить ущерб потерпевшему и принести ему публичное извинение, выполнить бесплатные работы на социально-значимых объектах, пройти медицинское лечение, не употреблять спиртные напитки, не заниматься определенной деятельностью или наоборот заняться конкретной полезной деятельностью, пройти обучение, не посещать определенные места или заведения, проживать по конкретному адресу и в определенное время не покидать жилище, являться в службу пробации по ее вызову и т.п.
Нахождение под надзором пробации является добровольным, что согласуется с Минимальными стандартными правилами ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила) от 14 декабря 1990 года (далее - Токийские правила). В некоторых странах при условии соглашения подсудимого на пробацию лишение свободы назначается непродолжительным, например суды штата Гавайи США изначально оговаривают в приговоре сроки заключения и пробации. Такой подход основывается на естественном желании правонарушителя сохранить свою свободу, а при тюремном заключении ускорить освобождение, поэтому он соглашается на многие ограничения и обязанности.
Пробация и условное осуждение очень похожи между собой и имеют много общих признаков. Но, пробация является более усовершенствованной разновидностью условного осуждения. В режиме пробации, в отличие от условного осуждения, требования ужесточены за счет обязанностей. От осужденного уже не достаточно просто не совершить нового правонарушения, от него требуются активные положительные действия, при необходимости ему оказывается помощь.
В чем же особенность этих действий, точнее испытаний?
В западных странах распространен тезис, который дословно гласит: «каждый преступник должен вернуть долг обществу». Поэтому там широко практикуется назначение общественных работ на социально-значимых объектах: городских парках, хосписах, домах престарелых, церквях и т.п. При этом, эти работы выполняются в специальной унифицированной одежде, которая позволяет их идентифицировать в глазах окружающих именно как нарушителей закона. В Великобритании, в частности, требуется надевать яркую жилетку с надписью на спине: «вернуть долг обществу».
При таких обстоятельствах каждый осужденный испытывает естественное чувство стыда, тем более, если сталкивается со знакомыми, соседями, друзьями, родственниками и др. Но, отказ от работы влечет замену пробации на тюремное заключение. Это и есть один из элементов испытания, который имеет к тому же очень мощное профилактическое последствие. Так, по результатам исследований европейских криминологов, озвученных в г.Астане 25 апреля 2016 года на экспертной встрече в рамках проекта «Совершенствование уголовного правосудия в Казахстане» рецидив преступлений среди привлеченных к таким работам на 50% ниже, чем у иной категории осужденных.
В этом смысле наш Уголовный кодекс, к сожалению, можно назвать антипробационным, так как общественные работы за преступления не могут быть назначены, только за проступки.
Еще одной особенностью европейских моделей пробации является акцент на восстановительное правосудие. По этому поводу в Токийских правилах, в качестве основополагающей цели, указано на содействие развитию у правонарушителей чувства ответственности перед обществом. Преступника обязывают не только полностью компенсировать ущерб, но и принести публичное извинение потерпевшему. Извинение в присутствии общества считается очень важным, так как вызывает у преступника чувство стыда, а у потерпевшего снижает агрессию. Кроме того, в будущем это способствует бесконфликтному возвращению уже бывшего осужденного в общество. А жертвам насильственных посягательств, как утверждают зарубежные ученые, публичное извинение позволяет взглянуть преступнику в глаза, выплеснуть накопившиеся эмоции и избавиться от страха.
Вообще, подвергание преступников публичному наказанию и стыду старо, как и само человечество. В средние века в степном праве казахов это тоже практиковалось. Как известно, основным видом наказания у наших предков был айып (штраф с единицей измерения в виде скота), но самым страшным наказанием считалось публичное изгнание из рода. Все, что было связано с публичным презрением считалось несмываемым позором, обряд такого презрения хорошо показан в классике отечественного кинематографа - художественном фильме «Қыз Жібек».
Страх перед прилюдным позором сооружает мощные внутренние скрепы. Но, если западные цивилизации не отказались от этого элемента наказания и от средневекового глумления над преступниками на городской площади перешли к общественным работам и публичным извинениям, то мы стараемся упрятать своих грешников в колонии, где их сознание очень быстро заполняет тюремная субкультура.
Для режима испытания в пробации необходима определенная настройка уголовного законодательства. В Германии, к примеру, основными видами уголовных наказаний является лишение свободы и штраф, еще есть дополнительное наказание - запрет на управление автомобилем. Все остальное относится к мерам безопасности и исправления. Данные меры самые разнообразные и суд, не ограничиваясь в их выборе, может комбинировать, главное чтобы они были направлены на ресоциализацию правонарушителя. К примеру, одновременно могут быть назначены штраф, социальные (общественные) работы и ограничение свободы, что в условиях нашего Уголовного кодекса невозможно, так как являются самостоятельными видами наказаний и назначаются раздельно.
Именно комбинация различных обязанностей и ограничений создает осужденному массу неудобств, но ради того, чтобы избежать тюремного заключения или сократить его срок, он соглашается на испытание, то есть пробацию. Время нахождения под надзором пробации зависит от осужденного, от выполнения им всех предписаний суда, соответственно, может, как сокращаться, так и продлеваться, например, до полного погашения иска независимо от изначально установленного срока.
В наших условиях такой подход был бы очень эффективным в борьбе с коррупцией. Это изжило бы бытующее в народе мнение, что лучше отсидеть, чем вернуть государству украденные миллионы.
На службу пробации, в свою очередь, возлагается контроль над выполнением правонарушителем возложенных на него судом обязанностей. Социально-правовая и иная помощь в зарубежной пробации, в отличие от нашей практики, более ориентированы на обязанности, которые возложены судом на преступника. К примеру, если суд возложил обязанность принести потерпевшему публичное извинение, то служба пробации содействует в организации такого примирения.
Либо, если суд в качестве обязанности определил возмещение ущерба в течение конкретного времени, то правонарушителю предлагаются разные варианты решения этого вопроса: от содействия в трудоустройстве до правовой помощи в получении банковского кредита. При этом, отказ лица от такой помощи без уважительной причины автоматически расценивается как отказ от выполнения возложенных судом обязанностей. Это означает, что человек не прошел испытание и пробация заменяется (жесткая модель) либо может быть заменена (мягкая модель) тюремным заключением.
К примеру, система пробации в США критикуется за чрезмерную жесткость. Так, при отсутствии лица по месту проживания сотрудник пробации без выяснения причин может незамедлительно направить информацию в полицию, что в большинстве случаев влечет арест и замену пробации на тюремное заключение на том основании, что он не прошел испытание. В этой связи, в некоторых штатах в структуре «тюремного населения» доля тех, кому изначально назначенная пробация была заменена лишением свободы, доходит до 40%. Но, в этом кроется и положительный смысл, суть которого в том, что шанс избежать тюремное заключение через пробацию предоставляется многим, главное - соблюдать оговоренные судом требования.
Несмотря на критику правовой системы США за чрезмерную жесткость, именно благодаря пробации в США по сравнению с Казахстаном удается сохранять более выгодное соотношение лиц находящихся в тюрьмах и пробации. Так, в 2016 году: в тюрьмах США содержалось 31% (2 млн. 218 тыс.), под надзором пробации 69% (5 млн.); в учреждениях УИС Казахстана 55% (36500 чел.), в пробации 45% (30000 чел.). А в Европе, как известно, это соотношение на уровне 15% и 85%.
В США, являющейся наряду с Великобританией родиной пробации, успешно работают и частные службы пробации. К примеру, в штате Индиана правонарушитель до суда вносит в службу пробации первичный взнос от 50 долларов и выше, в зависимости от тяжести совершенного деяния. За эти деньги в отношении него разрабатывается индивидуальная программа, охватывающая все аспекты пробации. Если суд на основе доклада сотрудника пробации соглашается передать правонарушителя под надзор данной службы, то в дальнейшем этот правонарушитель ежемесячно оплачивает взносы, размер которых зависит уже от содержания индивидуальной программы: формы контроля, ее интенсивности, видов и объема помощи и т.д. То есть, преступник сам оплачивает свое испытание, для него это является ценой свободы, для частной пробации заработком, а для государства избавлением от лишних расходов. В целях недопущения в деятельности частной пробации злоупотреблений предусмотрено лишение ее лицензии.
В юридической литературе часто упоминается, что в мире нет универсальной модели пробации и что в каждой стране свои подходы. Это верно, но отчасти. Во всех устоявшихся зарубежных моделях есть общий фундаментальный признак - это режим испытания. То есть, без испытания не может быть и пробации. То, что сутью пробации является испытание, там не подвергается сомнению как и то, что сутью лишения свободы является изоляция.
А вот, что касается характера и объема испытания, его сроков, акцента на контроль или помощь, содержания ресоциализирующих программ, степени ориентира на восстановительное правосудие, возможности повторной пробации, применения электронных средств контроля и их видов, ведомственной принадлежности службы пробации и т.д., то здесь совершенно разные подходы. В этом и проявляется все разнообразие существующих в мире моделей.
Теперь обратимся к казахстанской пробации.
Анализ законодательства в этой области, а также множества отчетов и докладов уполномоченного органа указывает на то, что основной сутью нашей модели является ресоциализация преступника. Эта мысль заложена и в новом Законе «О пробации» от 30 декабря 2016 года, в статье 1 которого в качестве цели пробации определено содействие в обеспечении безопасности общества путем:
1) коррекции поведения подозреваемого, обвиняемого;
2) ресоциализации осужденного;
3) социальной адаптации и реабилитации лица, освобожденного из учреждения уголовно-исполнительной (пенитенциарной) системы.
Основными формами пробации согласно статье 5 данного Закона являются контроль и оказание социально-правовой помощи. Эти подходы заложены и в подзаконных нормативных правовых актах.
На практике стандартные виды помощи предлагаются всем, кто становится на учет пробации, и они не обязательно ориентированы на предписанные судом обязанности как за рубежом. При этом, многие прописанные в законе виды помощи служба пробации непосредственно не предоставляет и естественно не может предоставить, она лишь оказывает содействие в их получении. Речь идет о таких видах помощи: медицинская, образовательная, овладение профессией, трудоустройство, получение льгот и социальных выплат.
Тем не менее, используя официальные источники не сложно подсчитать, что из общего количества лиц, находившихся на учете пробации, социально-правовую и иную помощь получили в 2013 году - 12,9%, в 2014 году - 21,1%, а в 2015 году - 45%. Бесспорно, отличная динамика.
Но, если абстрагироваться от официальных отчетов и опросить сотрудников пробации, то выясняется, что на практике широко распространены отказы осужденных от помощи. Психологически понять осужденного, имеющего иск перед потерпевшим и отказывающегося от трудоустройства, не сложно: нет смысла устраиваться на работу через службу пробации, которая будет контролировать зарплату и требовать погашения иска. Ведь отказ от работы не влияет на его правовое положение, так как не расценивается как отказ от выполнения обязанностей по погашению иска, как в других странах.
Вообще, согласно казахстанскому уголовному законодательству отменить пробацию и направить осужденного в исправительное учреждение достаточно сложно. Например, чтобы отменить ограничение свободы и назначить лишение свободы необходимо доказать злостное уклонение от отбывания наказания (ст.44 УК РК). А такие действия условно-осужденного, как: административное правонарушение, умышленное повреждение электронных браслетов, неявка для регистрации без уважительной причины, смена места жительства без уведомления службы пробации и уголовный проступок могут лишь повлечь продление срока пробационного контроля на один год (ст.64 УК РК).
Поэтому, в структуре казахстанского «тюремного населения» доля тех, кому изначально назначенное условное осуждение или альтернативное наказание было заменено в последующем лишением свободы, никогда не превышала 5% (в США этот показатель, как отмечалось выше, доходит до 40%). Это говорит о том, что наше уголовное законодательство является менее эластичным и очень слабо приспособленным под режим испытания.
В таких условиях добиваться от лица, находящегося под надзором пробации, неукоснительного выполнения всех предписаний суда достаточно сложно. Пробация является для них не испытанием, а возможностью получить помощь от государства при минимальной ответственности.
Изложенное позволяет утверждать, что казахстанская пробация существенно отличается от устоявшихся зарубежных моделей. Если у них сутью пробации является испытание, а целью снижение «тюремного населения», то у нас сутью - оказание социально-правовой помощи, а целью - ресоциализация.
Указанные различия достаточно принципиальны и наводят на мысль, что в нашем случае произошла подмена пробации на ресоциализацию. Эти два понятия хоть и пересекаются, но различаются по своей природе, пробация - категория больше юридическая, а ресоциализация - социальная. При пробации ресоциализация должна быть не целью, а способом снижения рецидива преступлений, следовательно, и «тюремного населения».
Нисколько не умоляя значение ресоциализации, особенно для лиц отбывших длительные заключения, все же следует признать, что само по себе оказание помощи правонарушителям при слабой их ответственности менее эффективно для снижения рецидива, чем при классической модели пробации с режимом испытания.
Теперь еще об одном не менее существенном расхождении.
Законом РК «О пробации» от 30 декабря 2016 года введена такая разновидность пробации как досудебная (данная терминология условна, применяется не во всех странах).
Как известно, основоположником данного вида пробации является американец Джон Август - сапожник и филантроп из Бостона, который в 1841 г. выступил в суде в качестве поручителя за одного пьяницу. Будучи религиозным человеком Д.Август имел опыт работы с алкоголиками, суд предоставил ему три недели для его исправления. По истечении этого срока правонарушитель уже сам убедил судью о своем исправлении и получил номинальный штраф в сумме одного цента вместо заключения в исправительном доме.
Воодушевленный своим успехом Д. Август продолжил выступать в судах поручителем и в течение 15 лет он спас от заключения около 1800 человек. Он тщательно выбирал своих кандидатов среди впервые совершивших преступление, изучал условия их проживания и обстановку совершения преступления, выводы делал после личного общения с ними. По просьбе суда он предоставлял отчеты о поведении своих подопечных. После его смерти данную работу продолжили другие люди. Но именно Д. Август заложил модель пробации, которая сегодня существует не только в США, но и во многих странах мира.
Учитывая особенности такой деятельности, сотрудники пробации, изучающие социальную сторону преступления, в ряде стран подчинены непосредственно суду и даже располагаются в одном здании. Примером хорошей практики считается следующий: если привлекается несовершеннолетний, то социальный доклад сотрудника пробации обязателен на суде, это элемент ювенальной юстиции; если правонарушитель взрослый, то суд может отложить вынесение приговора и поручить службе пробации подготовить доклад.
Подобные доклады помогают суду сделать правильный выбор между тюремным заключением и пробационным надзором, при выборе второго определить его содержание. Поэтому, на службу пробации, готовящую социальный доклад, возлагается большая ответственность. Ее представитель, выступая в суде, вносит рекомендации относительно приговора, о чем прямо указано в Токийских правилах.
Ознакомление с положениями Закона РК «О пробации» от 30 декабря 2016 года в части досудебной пробации показало следующее.
Статья 12 определяет ее как «деятельность и совокупность мер по оказанию социально-правовой помощи подозреваемому, обвиняемому, направленных на коррекцию их поведения». Как видим, опять уклон на оказание помощи.
В статье 13 закреплено: «досудебная пробация не применяется в отношении лиц, к которым применена мера пресечения в виде домашнего ареста или содержания под стражей». Не понятно, из каких соображений запрещено готовить социальный доклад по данным категориям лиц?
В этой же статье указано, что «служба пробации составляет досудебный доклад, представляемый лицу, к которому применяется досудебная пробация, до начала судебного разбирательства». При этом, ни в данном законе, ни в сопутствующем, не предусмотрено участие сотрудника пробации в судебном разбирательстве. Получается, что подсудимый сам должен зачитывать доклад в отношении себя! И вносить рекомендации по поводу своего наказания?! Это конечно абсурд.
Очевидно, что, не внося дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РК, данный механизм не заработает. Во-первых, необходимо сотрудника пробации сделать участником уголовного процесса, чтобы он мог выступать в суде. Во-вторых, социальному докладу придать легитимность, без чего он не будет иметь значение для суда. В противном случае все это выглядит безуспешной попыткой подключить суд к системе пробации.
Таким образом, если мы хотим чтобы наша пробация была именно пробацией в общепринятом понимании, то нам предстоит скрупулезная работа по корректировке уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Пробация является межотраслевым институтом и ее невозможно создать только в рамках уголовно-исполнительного законодательства и уголовно-исполнительной системы, режим испытания должен закладываться в первую очередь в Уголовном кодексе и поддерживаться нормами Уголовно-процессуального кодекса.
В наших условиях полноценная пробация не просто обновила бы подходы в исполнении наказаний, а изменила бы саму философию наказания, так как развернула бы правонарушителей лицом к обществу, что давно уже себя оправдало в других странах.
И в завершение данной статьи о статусе служб пробации. Учитывая, что специфика деятельности данной службы сильно отличается от работы в закрытых учреждениях, в ряде стран пробация либо структурно не входит в пенитенциарную систему, что не мешает им тесно взаимодействовать, либо, находясь внутри нее, имеет больше организационной самостоятельности.
По данному пути пошла и Украина, которой географическая близость с Европой позволяет лучше перенимать передовой опыт. Так, с сентября 2016 года в Министерстве юстиции данной страны Государственная пенитенциарная служба представлена тремя равными по статусу департаментами: 1) пробации, 2) организации исполнения наказаний, 3) ресурсного обеспечения.
В нашей стране служба пробации не обладает такой самостоятельностью, в структуре областных департаментов УИС ее подразделения имеют лишь статус отделов. Данные отделы организационно, кадрово, материально-финансово и т.п. полностью подчинены начальникам департаментов, для которых приоритетным направлением являются исправительные колонии и следственные изоляторы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Из-за существующей иерархии должностей сотрудники пробации, желающие расти по карьерной лестнице, стараются перевестись в закрытые учреждения УИС на оперативные и режимные должности.
Эти и другие обстоятельства, к сожалению, препятствуют развитию казахстанской службы пробации. Объективно говоря, мы просто переименовали уголовно-исполнительную инспекцию в службу пробации и этим удовлетворились. А о пробации, как о системообразующем, межотраслевом правовом институте, рассуждать пока преждевременно.
Но это, как говорится, не повод посыпать голову пеплом. Западные страны шли к современным моделям пробации десятилетиями, экспериментируя и перенимая друг у друга лучшее. Нам же остается глубже изучить их опыт и, корректируя свое законодательство, внедрить у себя лучшие мировые образцы с учетом нашей ментальности, правовой культуры и системы государственного и общественного устройства.
