Право
на доступ к правосудию:
проблемы и пути решения
С. Журсимбаев
доктор юридических наук, профессор
Право каждого на доступ к правосудию это фундаментальное право, один из важнейших международных стандартов. Свободный доступ к правосудию, закреплен в ст.8 Всеобщей декларации прав человека, в ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах и других международно-правовых документах.
И в нашей стране право каждого на защиту прав и свобод, в том числе и на судебную защиту, указано в ст.13 Конституции Республики. Данная конституционная норма отражена в процессуальном законодательстве, в ч.1 ст.12 УПК, а в ч.3 подчеркнуто, что каждому доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба обеспечивает государство. Обязанность обеспечения данного требования государством конкретно возложена на органы уголовного преследования (ч.2 ст.34 УПК). Также в нормативном постановлении Верховного суда от 15 января 2016 года № 1 указано о необходимости учитывать общепризнанные нормы и принципы международного права на эффективное восстановление прав каждого человека.
Доступ к правосудию (если не толковать расширительно) предполагает профессиональное рассмотрение дела при неукоснительном соблюдении процессуально-правового механизма, позволяющего получить реальную судебную защиту. Принцип доступности правосудия, являясь основополагающим в политике любого государства, представляет собой законодательно закрепленную и реально гарантированную возможность беспрепятственного обращения в суд за защитой гражданами своих прав и свобод.
Однако, правоприменительная практика свидетельствует о том, что мы еще не добились того, чтобы правозащитные механизмы были так отлажены безупречно, чтобы любой человек, вовлеченный в орбиту уголовно-процессуальных отношений мог ориентироваться в способах и средствах защиты своих прав и законных интересов.
Доступность правосудия означает недопустимость искусственно создаваемых препятствий и наличие факторов и норм, блокирующих доступа граждан к правосудию. Под доступом к правосудию потерпевшего от преступления следует понимать возможность на основе доказательств выступать в суде с требованием восстановления нарушенного преступлением права, требовать воздействия на нарушителя уголовного закона, а также публично - правовую обязанность должностных лиц и государственных органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, по созданию уголовно-процессуальных условий для достижения правосудия.
Сейчас во многих странах приняты и действуют законы, направленные на защиту пострадавших от криминальных действий. Мировое сообщество, придавая важное значение данной проблеме, ежегодно отмечает 22 февраля Международный день защиты жертв преступлений.
К сожалению, сегодня никто не может утверждать, что в нашей стране лицо, пострадавшее от преступлений, в состоянии самостоятельно реализовать свое право на доступ к правосудию. Закон разрешает гражданину обратиться в суд только по делам частного обвинения. Их совсем мало, к делам частного обвинения отнесены всего 14 норм закона, не представляющих значительной общественной опасности. По таким делам потерпевший сам может осуществлять уголовное преследование в порядке частного обвинения путем обращения непосредственно в суд и доказывать виновность в нем конкретного лица, минуя процессуальные стадии досудебного производства.
А по делам частно-публичного и публичного обвинения потерпевший полностью зависим от органов уголовного преследования. Благо, если органы расследования и прокурор во имя утверждения справедливости проявят активность в установлении истины происшедшего, поскольку быть справедливым - это прямая обязанность любого должностного лица.
Но надо признаться, что не все должностные лица добросовестно выполняют свои прямые обязанности. Представьте себе на минуту, что несовершеннолетний подвергся насилию. Хотя он показывает на возможного преступника, следователь с учетом малолетнего возраста пострадавшего, повышенной склонности в такой период развития к фантазированию, отсутствия очевидцев не желает рисковать и под предлогом отсутствия состава преступления прекращает дело. Другой случай из практики. Одинокого пенсионера поздно вечером ограбили молодые односельчане. На его утверждение, показавшего на конкретных лиц, следователь, относясь скептически, по причине темного времени суток, из-за которого он не может подробно описать грабителей и отсутствия других доказательств, прекращает дело, ограничиваясь общими фразами «прекратить за отсутствием состава правонарушения».
Прокурор, осуществляющий надзор, также не желает брать ответственность на себя и отказывает в отмене постановления следователя, со ссылкой на дежурный тезис - по мотивам отсутствия достаточных оснований.
Всем известно, что для раскрытия любого преступления требуется, прежде всего, желание сотрудников органов уголовного преследования. И главное, наличие природного качества - обостренное чувство справедливости: наказать виновного и защитить пострадавшего. А если нет таких качеств ни у следователя, ни у прокурора, порой по блату оказавшихся в органах уголовного преследования, то пострадавшим от преступления наглухо закрывается доступ к правосудию.
Сейчас немало следователей, которые превратились в обычных оформителей документов. Если виновный признается сам или же поймали его на месте преступления при свидетелях, то хорошо. Следователь оформляет соответствующие документы и дальше - прокурору. Если нет надежных доказательств, то прекращает дело. Меньше жалоб и проблем. Сейчас стало комфортнее безынициативным и покладистым сотрудникам. Так легче и безопаснее. Более надежный путь к повышению по служебной лестнице. Это в российских фильмах показывают жесткие наступательные формы допроса. Тем более правильно квалифицировать деяние виновного не каждому по плечу.
Поэтому в последние годы под глубоким секретом оказались проценты раскрываемости преступлений по отдельным категориям дел, количество прекращенных дел по реабилитирующим основаниям и многочисленные факты нарушения конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве.
Таким образом, если следователь района с низким уровнем квалификации, не желающий искать доказательства, быстро прекращает дело, а такого же уровня сотрудник надзорного органа также демагогически рассуждая о соблюдении законности, отказывает в отмене необоснованного акта следователя, что остается делать жертве преступления? Почему гражданин для реализации своих конституционных прав на судебную защиту должен быть целиком и полностью зависим от этих неквалифицированных и нерадивых сотрудников? Хорошо, скажем, что это уровень сотрудников органов уголовного преследования, эта их позиция, наконец, это их право.
Но закон не должен запрещать гражданину обращаться к одной из ветвей государственной власти - в органы правосудия. Нам представляется, что в таких случаях любой гражданин должен иметь право обращения в суд, хотя бы в порядке частного обвинения. Речь идет о праве гражданина самостоятельно обвинять предполагаемого для него преступника (только не следует путать возможность обращения в рамках ст.106 УПК, поскольку следственный судья не рассматривает вопросы о доказанности и недоказанности вины). Поэтому надо признаться, что государством еще не создана такая система гарантий прав участников уголовного процесса, которая была бы способна обеспечить эффективную защиту нарушенных прав и свобод личности, на свободный доступ к правосудию.
На наш взгляд, вне поля зрения наших законодателей остались международный принцип доступа к правосудию и диспозитивность, как принципы уголовного процесса. Поэтому представляется необходимым не только укрепление правового статуса потерпевшего, но и самоограничение публичной власти, введение законодательно закрепленного принципа диспозитивности, расширения прав и свобод индивида. Для этого следует создать все предпосылки по расширению сферы действия частного диспозитивного начала.
Необходимо учитывать волеизъявление частных лиц не только в начале уголовного судопроизводства, но и в момент окончания дела. Государство не должно без особой на то надобности вмешиваться в частные отношения граждан, позволяя им в определенных законом пределах своей волей и в своих интересах распоряжаться их правами, вплоть до придания ему определяющего значения при принятии ряда ключевых процессуальных решений.
Особенно споры возникают при решении одного из принципиальных вопросов - о привлечении виновного к уголовной ответственности. Как известно, обвинение - обязательный момент правосудия по уголовным делам. Без него не возникают не только функции защиты, но и правосудия. В случае отказа органов уголовного преследования от обвинения потерпевший как частное лицо, на наш взгляд, должен обладать правом на самостоятельную обвинительную деятельность. Несправедливо отказывать частному лицу права на так называемый «уголовный иск» только потому, что право это принадлежит государству.
Ведь в соответствии с пп.16) п.6 ст.71 УПК и с п.7 ст.337 УПК не запрещается же потерпевшему в ходе судебного разбирательства отстаивать свою позицию и поддерживать обвинение лично, если государственный обвинитель отказывается от обвинения. Тогда суд продолжает разбирательство и разрешает дело в общем порядке. И было бы справедливым такое же право предоставить потерпевшему и в досудебном производстве, чтобы он мог обладать правом возражения против прекращения дела и продолжать уголовное преследование.
Для этого достаточно в п.2 ст.32 УПК (или предусмотреть в п.7) внести дополнительный абзац: «Дела об уголовных правонарушениях, расследованных по инициативе лица, пострадавшего от преступлений, рассматриваются в порядке частного обвинения, если органы уголовного преследования прекратили уголовное дело, против которого он (потерпевший) возражает. При таких случаях органам расследования достаточно содействовать потерпевшему в получении копии заверенных следственных и процессуальных документов, чем реализуется ч.2 ст.34 УПК РК. И тогда любой гражданин получает право на судебную защиту в порядке частного обвинения.
Также дополнить пп.16) п.6 ст.71 УПК словами: «обращаться в суд в порядке частного обвинения, в случае отказа органов уголовного преследования от обвинения». А в ст.72 УПК слова «в случае отказа государственного обвинителя» заменить словами «в случае отказа органов уголовного преследования».
Необходимо заметить, что возможность обращения лиц, пострадавших от преступлений, непосредственно в суд, намного облегчает и деятельность чиновников правоохранительных органов. Наш крайне забюрократизированный порядок разрешения жалоб и заявлений не позволяет «достучаться» даже до начальника невысокого уровня центрального ведомства, поскольку, чтобы рассмотреть такое обращение, необходимо им представить копии ответов соответствующих нижестоящих должностных лиц. Кроме этого, расширение дел, рассматриваемых в частном порядке, приведет к пересмотру обязательности участия государственного обвинителя по всем уголовным делам. Сокращение их позволит высвободить значительное число помощников прокуроров, так необходимых на других важных участках. В связи с этим, следует отказаться от жесткого требования - обязательности участия в главном судебном разбирательстве прокурора в качестве государственного обвинителя (п.1 ст. 337 УПК).
Большим подспорьем, потерпевшему по делам частного обвинения, для сбора отдельных доказательств было бы введение института частного детектива, о необходимости которого было подчеркнуто еще в Указе Главы государства «О мерах по повышению эффективности правоохранительной деятельности и судебной системы в РК» от 17 августа 2010 года.
Противникам данного законопроекта следует напомнить, что частное сыскное агентство существует в мире с 1834 года, а в России - четверть века, с момента принятия Закона «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» от 11 марта 1992 года.
Официальное признание принципа диспозитивности приведет к отказу от доминирования публичных начал над частными в досудебном производстве и уважению личности, с волеизъявлением которой следует считаться. Принципы диспозитивности и доступность правосудия, являются отражением реализации принципов равенства граждан перед законом и судом, уважения чести и достоинства личности, состязательности и равноправия сторон. Возможность доступа к правосудию подлинно гарантирует судебную защиту от любых неправомерных решений и действий государственных органов, организаций, должностных и иных лиц, ущемляющих или ограничивающих права, свобода и законные интересы, предусмотренные Конституцией и законами Республики.
Наши самые ближайшие соседи - Россия, еще в 1993 году ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека, и их граждане могут обращаться за восстановлением своих прав не только в свой Конституционный суд, которого у нас нет, но и в Страсбург, в Европейский суд по правам человека. В связи с этим, следует нам более эффективно использовать хотя бы внутренние механизмы защиты прав и свобод граждан.
Внедрение всего предложенного в правовую регламентацию уголовного судопроизводства, на наш взгляд, обеспечит наиболее рациональное соотношение публичного и частного обвинения в уголовно-процессуальной деятельности и позволит на практике успешно создавать каждому гражданину условия для более четкого и полного использования им своих прав и свобод.
Благодаря принципам диспозитивности и свободного доступа к правосудию, любой человек в состоянии будет реализовать непреходящую потребность в непосредственной реализации собственных представлений о справедливости, не выходя за пределы правового поля.
Конечно, восприятие идеи субсидиарного обвинения как форма защиты прав потерпевшего в уголовном процессе требует времени и глубокого изучения. Но вне сомнения, что разумное сочетание частных и публичных начал - это две опоры, которые будут надежно оберегать конструкцию уголовного судопроизводства.
В целом, лицо, пострадавшее от преступлений должно стать центральной фигурой судопроизводства, а защита его интересов - стержнем правосудия и основополагающим принципом уголовной политики государства.
Источник, интернет-ресурс:
IV Международные фарабиевские чтения
КазНУ им. Аль-фараби, апрель 2017
