Хотели как лучше, а получилось…
Рашид Тусупбеков,
депутат Сената Парламента РК
Одним из основных показателей эффективности проводимых преобразований является обеспечение защиты конституционных прав и свобод граждан и предпринимателей правоохранительными и судебными органами. Поэтому в целях усиления конституционных гарантий защиты прав и свобод личности в 2014 году были приняты новые Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Некоторые новшества, введенные в законодательство, дали обратный эффект.
Анализ практики применения отдельных норм УК и УПК показывает не уменьшение, а, наоборот, увеличение вероятности незаконного и необоснованного ограничения, а порой и нарушения прав граждан в ходе уголовного процесса. Так, перевод ряда административных правонарушений из КоАП в УК в категорию уголовных проступков повлек криминализацию населения и процессуальную волокиту по этим делам. Новый порядок принятия и регистрации обращений существенно увеличил факты укрытия преступлений, незаконного отказа в регистрации заявлений, а также привел к росту количества невиновных лиц, необоснованно вовлеченных в орбиту уголовного преследования. Кроме того, отведение процессуальному прокурору второстепенной роли негативно отразилось на надзоре за законностью на всех стадиях досудебного расследования.
Формирование института уголовных проступков должно было стать прогрессивным шагом к созданию в стране административной юстиции. Но при реформировании законодательства не были учтены особенности и специфика уголовных проступков, а также принципы и другие институты уголовного права и криминологии. Уголовные проступки фактически прировняли к преступлениям. Более того, предусмотрено соединение уголовных дел по преступлениям и уголовным проступкам, назначение общего уголовного наказания по совокупности, вынесение приговора по уголовным проступкам.
Если ранее в общественном сознании совершение административного правонарушения и наказание за него было разграничено от уголовного преступления, то сейчас факт привлечения приговором суда за это же деяние воспринимается уголовным осуждением, а привлеченное лицо - преступником.
К сожалению, можно констатировать, что попытка механического переноса правовых институтов из зарубежного законодательства в Казахстан стала причиной искусственного увеличения количества «осужденных» и «преступников».
Перечисленные проблемы требуют немедленного прагматичного переосмысления юридической природы новых правовых институтов, внедренных в правовую систему из законодательств зарубежных стран, а также дальнейшего совершенствования уголовного и уголовно-процессуального законодательства с учетом национальных особенностей казахстанского общества.
Исправить указанные ошибки на уровне применения права невозможно. Необходима правотворческая работа. На основании сделанного анализа правоприменительной практики полагаю, что есть необходимость предусмотреть в УК и УПК отдельные разделы об уголовных проступках.
Прежде всего за уголовный проступок лицо не должно осуждаться приговором суда. Он должен быть привлечен к ответственности постановлением суда с наложением уголовного взыскания. Это будет соответствовать требованиям подпункта 1) пункта 3 статьи 77 Конституции, в котором предусмотрено, что приговор суда выносится лишь по преступлениям.
Также мы должны отказаться от соединения дел о преступлениях и проступках, исключить совокупность преступления и уголовного проступка, а также назначение общего уголовного наказания по совокупности за преступление и за уголовный проступок. Для этого потребуется разграничение досудебного расследования по уголовным проступкам от следствия по преступлениям. Судебное рассмотрение должно будет производиться в кратчайшие сроки с вынесением постановления суда за уголовные проступки.
Еще одним потенциальным источником ограничения конституционных прав граждан является введенный новый порядок принятия и регистрации обращений. Сегодня решение о начале досудебного производства либо отказе в регистрации заявления принимает не следователь или дознаватель, руководствуясь процессуальными нормами, а дежурный офицер по личному субъективному усмотрению на основании инструкции. Это, на мой взгляд, создает условия невыполнения положения об обязательной регистрации всех заявлений и дает возможность уголовного преследования по обращениям, поданным по надуманным либо ложным основаниям.
К примеру, в 2015-2016 годах из 3,5 млн поступивших заявлений зарегистрировано около 956 тыс., а 2,5 млн, то есть 71%, заявлений направлены в другие органы или списаны иным образом по усмотрению дежурного офицера. Обоснованность и законность списания обращений постоянно вызывают сомнения, поскольку на данном этапе процессуальная проверка следователем или дознавателем не проводится.
Самое главное, из всех расследованных 956 тыс. уголовных дел по 525 тыс., или 54%, уголовное преследование органами следствия в дальнейшем было прекращено. При этом больше половины уголовных дел прекращено по реабилитирующим основаниям. По 12 тыс. уголовным делам предприниматели подверглись уголовному преследованию, из которых 6,5 тыс. прекращено по реабилитирующим основаниям. То есть в отношении огромного количества невиновных граждан и добросовестных предпринимателей органами уголовного преследования был проведен комплекс следственных мероприятий и применены меры процессуального принуждения.
Из 14 млн взрослого населения республики в среднем каждый седьмой человек за прошедшие два года оказался вовлеченным в орбиту уголовного преследования либо в качестве подозреваемого, либо в качестве потерпевшего. Налицо безнаказанное нарушение конституционных прав граждан и предпринимателей, необоснованно втянутых в уголовный процесс, способствующее «разрушению» их бизнеса. Также это может стать почвой для увеличения коррупционных рисков, рейдерства и самоуправства.
В связи с этим полагаю, что действующие правила приема и регистрации обращений, а также порядок досудебного расследования необходимо пересмотреть. Так, предлагается, чтобы дежурный офицер обязательно регистрировал все заявления, содержащие сведения об уголовных правонарушениях, в едином реестре досудебных расследований. После этого он должен передавать их дознавателю или следователю для проведения проверки и принятия процессуального решения.
Для этого досудебное расследование потребуется разделить на начальную стадию и основную. Сроки процессуальной проверки следовало бы ограничить 10 сутками, а по отдельным категориям дел начальником органа дознания, начальником следственного отдела сроки продлевать до 30 суток с обязательным уведомлением процессуального прокурора. По делам, по которым подозреваемый задержан на месте уголовного правонарушения, или по иным очевидным уголовным правонарушениям предварительное следствие должно начинаться немедленно.
По итогам процессуальной проверки следователь или дознаватель будет выносить либо постановление о начале предварительного следствия, либо постановление о прекращении уголовного преследования по основаниям, предусмотренным УПК.
Таким образом, основная стадия расследования в отношении лица с возможностью применения процессуальных мер, ограничивающих его конституционные права, производилась бы лишь при установлении достаточных оснований, указывающих на признаки уголовного правонарушения после вынесения постановления, утвержденного процессуальным прокурором о начале предварительного следствия.
В последнее время наблюдаются сбои в работе проверенного на практике механизма сдержек и противовесов в уголовном процессе. Органы уголовного преследования должны осуществлять уголовное преследование, прокуратура - действенно надзирать на всех стадиях уголовного процесса, а суды - реагировать при поступлении обращений. Однако сейчас имеют место случаи, когда органы уголовного преследования хотят уйти от прокурорского надзора, а суды - подменить прокурорский надзор досудебным производством.
В своем выступлении 21 ноября 2016 года на VII съезде судей Казахстана Глава государства указал на недостаточный уровень общественного доверия к судам и правоохранительным органам. Об этом свидетельствуют многочисленные обращения казахстанцев в вышестоящие государственные инстанции, вплоть до Президента. К примеру, только за 2016 год в органы прокуратуры поступило порядка 131 тыс. обращений лиц, попавших в сферу уголовного преследования. В связи с чем считаю обоснованным и логичным необходимость усиления надзора органов прокуратуры за законностью досудебного расследования. Для этого следует законодательно регламентировать статус и полномочия процессуального прокурора в досудебном производстве, которые по действующему УПК не определены.
В целом процессуальный прокурор должен, не подменяя следствие, осуществлять сквозной прокурорский надзор с момента принятия заявления до предания обвиняемого суду, а также представлять по этому делу интересы государства в суде в качестве государственного обвинителя. Наделение процессуального прокурора конкретными полномочиями, а также использование новейших информационных технологий позволят органам прокуратуры осуществлять более эффективный, всесторонний, полный и объективный надзор за законностью на всех стадиях досудебного расследования.
Реформа уголовного и уголовно-процессуального законодательства, которая на самом деле имела революционный характер, со временем все же показала свои изъяны. Эти упущения мы должны сегодня восполнить с учетом особенностей правовой системы Казахстана.
