Аспекты совершенствования Общей части Уголовного кодекса Республики Казахстан (№ 1)
Саламатов Е.А.,
кандидат юридических наук, доцент
Любое масштабное обновление отраслевого законодательства является важным историческим отрезком времени, когда можно не только юридически оформить новые достижения правовой мысли, основанные на текущем процессе развития общественных отношений, но и устранить накопившиеся пробелы, коллизии и неточности. Априори, что новые нормы не должны входить в противоречие с устоявшимися базовыми положениями и создавать дополнительную дисгармонию.
Тем не менее, анализ отечественного Уголовного кодекса, действующего с 1 января 2015 года, выявляет ряд проблем, требующих своего освещения и решения. В одних случаях встречается простое редакционное несовершенство нормы, в других - более глубокие противоречия между новыми и старыми положениями. Отдельные проблемы «по наследству» перешли из прежних кодексов. Обо все по порядку.
1) Часть 1 статьи 1 УК гласит: «Уголовное законодательство Республики Казахстан состоит из настоящего Уголовного кодекса Республики Казахстан. Иные законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат применению только после их включения в настоящий Кодекс».
Обратим внимание на второе предложение, которое без изменений перенесено из УК 1997 года. Если внимательно вникнуть в его смысл, то возникает вопрос - как законы могут быть включены в кодекс? Очевидно, что речь идет не о целом законе, а только о его отдельном положении или отдельной норме, предусматривающей уголовную ответственность.
Например, наша страна Законом от 14 мая 2008 года ратифицировала Международную конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма. Данная Конвенция, ставшая частью указанного закона, является достаточно объемной по содержанию, в ней много вопросов организационного характера. Но, перечень деяний, признаваемых преступлением, перечислен только в статье 2 Конвенции. Поэтому не весь закон, а лишь ее отдельные нормы в обобщенном виде нашли свое выражение в статье 162 УК «Производство, приобретение или сбыт оружия массового поражения».
Приведенная неточность не принципиальная в масштабах уголовного законодательства и навряд ли как-то влияет на правоприменительную практику, но с позиции редакционной чистоты юридической нормы требует устранения. В этой связи предлагается следующая редакция: «Положения иных законов, предусматривающих уголовную ответственность, применяются только после включения их в настоящий Кодекс».
2) Часть 2 статьи 2 УК гласит: «Для осуществления этих задач настоящий Кодекс устанавливает основания уголовной ответственности, …».
Говоря о множестве оснований уголовной ответственности рассматриваемая норма входит в противоречие со статьей 4 УК, где прямо сказано, что единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава уголовного правонарушения. Дискуссии о количестве оснований уголовной ответственности среди ученых-юристов были преодолены еще во второй половине прошлого столетия. В настоящее время тезис, что основание уголовной ответственности только одно и это состав уголовного правонарушения (раньше - преступление), является постулатом, прямо закрепленным в статье 4 УК.
Затронутому аспекту была уделена отдельная научная статья[i]. Поэтому, не задерживаясь на этой коллизии лишь отметим, что она также сохранилась от прежних УК.
3) Статья 6 УК раскрывает правила обратной силы уголовного закона. При этом, часть 1 ссылается на закон, устраняющий преступность деяния, а часть 3 на закон, устанавливающий преступность деяния. Под преступностью понимаются исключительно преступления, что вытекает их этимологии этого слова. Но, как известно, законодатель в действующем УК наряду с преступлением ввел новое понятие - уголовный проступок (статья 10 УК). Отсюда возникает закономерный вопрос - а как быть с обратной силой уголовного закона в отношении уголовного проступка? Ведь в статье 6 УК ничего об этом не сказано, а статья 4 УК запрещает применение уголовного закона по аналогии.
Изложенное лишний раз подтверждает, что новшество в виде уголовного проступка не до конца проработано в на уровне уголовного законодательства.
4) Часть 4 статьи 10 УК закрепляет: «Не является уголовным правонарушением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».
История данной нормы в казахстанском законодательстве начинается с УК Казахской ССР 1959 года (ст. 7), оттуда она перешла в УК РК 1997 года (ст. 9), затем с незначительными изменениями, но с сохранением смысла в действующий УК.
Давайте разберемся, что такое деяние, не представляющее общественной опасности?
В уголовном праве является устоявшимся положение, что признаками преступления являются: общественная опасность, противоправность, виновность, угроза наказанием. В действующем УК они прямо указаны в части 2 статьи 10: «Преступлением признается совершенное виновно общественно опасное деяние (действие или бездействие), запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». Данные четыре признака равнозначны и отсутствие хотя бы одного из них означает отсутствие преступления и уголовного проступка. Поэтому, если говорить, что деяние не представляет общественной опасности, то это означает отсутствие одного из обязательных признаков уголовного правонарушения, и, как следствие, отсутствие самого уголовного правонарушения. В этом контексте ссылка на малозначительность уже не имеет никакого значения.
Более того, даже при многозначительности деяния отсутствие общественной опасности не может образовать преступление. Разберем это на конкретном примере. Статья 169 УК Казахской ССР предусматривала уголовную ответственность за жилищную спекуляцию. Данная статья была исключена из УК Законом от 15 октября 1993 года. Но, несколько лет, предшествовавших ее исключению, указанная статья УК не применялась на практике даже при многозначительности деяния и многозначительности его последствий, так как потеряла свою общественную опасность в условиях перехода к рыночной экономике. При всем этом, спекуляция сохраняла в себе три оставшихся признака преступления: противоправность (закрепление в УК), виновность (вина) и угрозу наказанием (санкция статьи).
Таким образом, возвращаясь к части 4 статьи 10 УК следует признать ее бесполезность для законодательства в нынешней редакции.
Тем не менее, с учетом правильного установления границ уголовной ответственности потребность в категории «малозначительность» все же существует. Так, в примечаниях к статьям 247, 253 и 366 УК законодатель с помощью термина «малозначительность» и его конкретных размеров отграничивает уголовно-наказуемое деяние от административного правонарушения и дисциплинарного проступка.
В этой связи, редакция части 4 статьи 10 УК могла бы быть следующей: «Не является уголовным правонарушением действие или бездействие в силу малозначительности, хотя и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса».
5) Часть 1 статьи 19 УК без изменений воспроизвела часть 1 статьи 19 УК 1997 года: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния (действия или бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина».
Как и в предыдущем вопросе оценим норму через призму признаков уголовного правонарушения. Данный подход выявляет, что в части 1 статьи 19 УК упущен такой признак как противоправность, который, как уже отмечено выше, является обязательным для всех уголовных правонарушений.
Что значит отсутствие противоправности? Это значит, что деяние не предусмотрено в УК. Может быть законодатель противоправность охватил общественной опасностью? Но, это не так, так как это разные по смыслу признаки правонарушения. Жизнь показывает, что деяние может быть общественно опасным, но при этом, не быть противоправным. Например, вредоносные деяния с использованием компьютерных технологий не сразу получили закрепление в УК как преступления. Предшествующий период как раз характеризует ситуацию, когда деяние было общественно опасным и причиняющим вред, но не было противоправным, следовательно, не подлежало уголовной ответственности.
Учитывая изложенное, часть 1 статьи 19 УК требует совершенствования путем добавления недостающего признака уголовного правонарушения: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные и противоправные деяния (действия или бездействие), а также наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина».
6) Следующему анализу подвергнем статью 24 УК, а именно понятия приготовления к преступлению и покушения на преступление. Законодатель в части 1 данной статьи относительно приготовления к преступлению говорит: «если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от воли лица обстоятельствам»; а в части 3 применительно к покушению на преступление уже без ссылки на волю лица: «если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от лица обстоятельствам».
В чем разница двух схожих, но не идентичных положений закона? И имеет ли какое-то принципиальное значение признак «воля» в контексте неоконченного преступления?
Ответ на эти вопросы с позиции психологии показывает, что воля - это сознательное регулирование человеком своего поведения и деятельности, связанное с преодолением внутренних и внешних препятствий[ii]. То есть воля регулируется разумом. Иными словами, человек может направить свою волю только на то, что охватывается его мыслями. И наоборот, невозможно сформировать волю по отношению к тому, что находится за пределами сознания.
Из этого следует, что указание на волю в части 1 статьи 24 УК автоматически ссужает круг причин, по которым деяние, не доведенное до конца, признается неоконченным преступлением. К этим причинам по смыслу нормы причисляются лишь те, что охватываются сознанием лица. Однако, причины, в силу которых преступление теряет перспективы быть завершенным, могут возникать, усиливаться, ослабевать и исчезать вне пределов сознания готовящегося к преступлению лица. Например, проведение в отношении лица оперативно-розыскных мероприятий, о которых он не догадывается.
Таким образом, указание на волю в части 1 статьи 24 УК является излишним. Следует заметить, что данная проблема также «по наследству» перешла из прежнего УК 1997 года.
7) Редакционные излишества в статье 24 УК вышеуказанным не ограничиваются. В части 2 закреплено: «Уголовная ответственность наступает за приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению, а также за приготовление к террористическому преступлению», в части 4: «Уголовная ответственность наступает за покушение на преступление средней тяжести, тяжкое или особо тяжкое преступление, а также за покушение на террористическое преступление.
В обеих нормах имеется указание на террористические преступления. Их перечень дан в пункте 30 статьи 3 УК: «террористические преступления - деяния, предусмотренные статьями 170, 171, 173, 177, 178, 184, 255, 256, 257, 258, 259, 260, 261, 269 и 270 настоящего Кодекса». Анализ санкций этих статьей показывает, что все они и так являются тяжкими или особо тяжкими преступления. Поэтому, нет необходимости загружать норму уголовного закона излишним текстом.
Предложения по совершенствованию действующего Уголовного кодекса Республики Казахстан изложенным не ограничиваются.
https://www.zakon.kz/4950825-skolko-osnovaniy-ugolovnoy.html
https://scicenter.online/osnovyi-psihologii-scicenter/volya-131053.html
