Договор возмездного оказания туристских услуг и COVID-19
Идрышева С.К.
д.ю.н., профессор КазГЮУ
11 марта 2020 года ВОЗ объявила о пандемии коронавирусной инфекции и с этого времени в большинстве стран мира изменилась не только жизнь простых граждан, оказавшихся в состоянии длительного «самоограничения». Последствия инфекционного заболевания, принявшего глобальные масштабы, не замедлили сказаться в целом на экономическом положении многих государств, а не только отдельных ячеек общества. В этой связи, не претендуя на истинность своего мнения, не ставя целью формулировку конкретных редакций правовых норм по совершенствованию законодательства, предлагаем данную статью, в которой сделана попытка обозначить имеющиеся пробелы и коллизии законодательства и практики в обозначенной сфере.
О чрезвычайном положении в Казахстане связи с пандемией COVID-19
С момента начала ограничительных условий вследствие пандемии у юридического сообщества возник вопрос об отнесении либо не отнесении данного обстоятельства к обстоятельствам непреодолимой силы. В отличие от английского права, где для получения ответов pro & contra на этот вопрос изыскивались бы судебные прецеденты, нам приходится пока обосновывать свои позиции только поисками соответствующих правовых норм. Ссылка на общедоступную информацию о том, что «Всемирная организация здравоохранения с 11 марта 2020 года объявила пандемию вследствие коронавирусной инфекции», возможно, может явиться основанием регулирования отношений в межгосударственном формате. Но для урегулирования частно-правовых отношений такая отсылка, несмотря на ее бесспорность, в качестве доказательства не будет принята.
Что же могут предъявить друг другу участники имущественных отношений в Казахстане в связи с объявлением пандемии на основе коронавирусной инфекции? Помимо общих норм Гражданского кодекса Республики Казахстан (ГК РК), рассматриваемые общественные отношения регулируются нормами Закона «О чрезвычайном положении» от 8.02.2003 г., Указа Президента Республики Казахстан от 15.03.2020 г. «О введении чрезвычайного положения в Республике Казахстан», «Правилами осуществления ограничительных мероприятий, в том числе карантина, на территории Республики Казахстан» от 20.03.2015 г. (в ред. от 06.05.2020г.), а также множеством постановлений Главного государственного санитарного врача о мерах по обеспечению безопасности населения, изданных в марте-июне 2020 г. и др.
Закон «О чрезвычайном положении» (ст. 4) предусматривает два вида режима чрезвычайных ситуаций (далее - ЧС): ЧС социального характера и ЧС природного и техногенного характера. Общественные отношения, связанные с эпидемией/пандемией, отнесены ко второму виду таких режимов и регулируются также Законом РК «О гражданской защите» (ранее - «О чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера» от 5.06.1996 г., утратил силу 11.04.2014 г.). Режим ЧС может быть объявлен на республиканском уровне Правительством, а на местном уровне - органом местного госуправления.
Чрезвычайная ситуация определена как обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, пожара, вредного воздействия опасных производственных факторов, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, вред здоровью людей или окружающей среде, значительный материальный ущерб и нарушение условий жизнедеятельности людей. Ограничение конституционных прав и свобод граждан, вмешательство государства в деятельность частных фирм при ЧС не предусмотрено, если только режим ЧС не перерастет в режим чрезвычайного положения.
В отличие от ЧС, чрезвычайное положение - это особый правовой режим деятельности государственных органов, организаций, при котором допускается установление отдельных ограничений прав и свобод физических лиц, а также прав юридических лиц и возложение на них дополнительных обязанностей (п/п 5 ст. 1 Закона «О чрезвычайном положении»).
На наш взгляд, объявление чрезвычайного положения является объявлением своеобразного моратория - временного запрета, ограничения деятельности не только физических, но и юридических лиц, влекущего правовые последствия в виде вынужденного приостановления исполнения ранее принятых на себя обязательств и реализации субъективных прав.
Обзор законодательных актов в сфере регулирования чрезвычайного положения на постсоветском пространстве показал, что с учетом значимости таких ситуаций во многих государствах чрезвычайное положение вводится Указом Президента, но с обязательным срочным рассмотрением и утверждением его парламентом (ст. 4, п.4 ст.7 Федерального конституционного закона России, ст. 7 Закона Республики Беларусь, ст. 3 Закона Республики Украина и др.). Причем, если парламент не дает согласие на введение чрезвычайного положения, то оно подлежит отмене. В Казахстане парламент лишь извещается о введении режима чрезвычайной ситуации (п.1 ст.5 Закона).
Закон Республики Казахстан, в отличие от сходных законов других постсоветских государств, помимо дефиниции самого «чрезвычайного положения», содержит в ст.1 понятие термина «чрезвычайная ситуация социального характера», которую определяет как «чрезвычайная ситуация, обусловленная возникновением на определенной территории противоречий и конфликтов в сфере социальных отношений, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, причинение вреда здоровью, значительный имущественный ущерб или нарушения условий жизнедеятельности населения».
По ознакомлению с содержанием данного закона создается впечатление, что он написан для чрезвычайных ситуаций, основанием которых явились именно конфликты в обществе, техногенные аварии и стихийные бедствия, но не чрезвычайные ситуации, связанные с вынужденным ограничением государством прав и свобод граждан и юридических лиц вследствие угрозы массового инфекционного заболевания людей, вплоть до права выхода из жилища по личным делам или на работу для получения средств к существованию.
Интересно, что премьер-министр Армении Н. Пашинян оказался такого же мнения об аналогичном законе Республики Армения: «Для нас очевидно, что закон «О чрезвычайном положении» совсем не приспособлен к эпидемиям. Он рассчитан на те случаи, которые касаются внешней опасности (в частности, техногенных катастроф)»[1].
Можно предположить, что акцент в Законе РК «О чрезвычайном положении» сделан на ЧС социального характера в связи с тем, что одновременно существовал и Закон «О чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера». Однако по правилам хотя бы формальной логики, с учетом того, что в самом Законе основания введения чрезвычайного положения разделены на два вида режимов ЧС, следовало бы включить либо отсылочные нормы на соответствующий законодательный акт, либо хотя бы обозначить возможные способы правового воздействия на чрезвычайные ситуации именно природного характера. Более того, полагаем необходимым отдельное регламентирование ЧС техногенного характера и ЧС природного характера, поскольку к последним, в свою очередь, относится еще несколько видов ЧС: связанные с наводнениями, землетрясениями, природными пожарами и т.д., а также связанные с биологическими явлениями - массовыми заболеваниями животных и людей и др.
За последнее столетие (после знаменитой «испанки») мировое сообщество еще не сталкивалось в своем развитии с таким явлением, как массовые инфекционные заболевания людей, возможно поэтому в рассматриваемых нами законодательных актах чрезвычайные ситуации в форме активного распространения инфекционного заболевания, представляющего опасность для окружающих в связи с интенсивным перемещением людей в разные точки земного шара, не были регламентированы ни в законодательстве о чрезвычайных ситуациях, ни в законодательстве о чрезвычайном положении. Постановлением Правительства РК от 2.07.2014 г. № 756 была установлена классификация чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера по объектам и по территории распространения. Так, чрезвычайная ситуация природного и техногенного характера относится к глобальной, если «в результате аварии, бедствия или катастрофы чрезвычайная ситуация происходит на территории трех и более областей Республики Казахстан либо захватывает территории сопредельных государств, при этом возникли или могут возникнуть одно из следующих последствий:… 2) нарушение условий жизнедеятельности населения свыше 1500 человек». На наш взгляд, именно этот признак подходит для квалификации сложившейся ныне ситуации, то есть эпидемии в общегосударственном масштабе и пандемии в мировом масштабе.
Что касается сроков действия режима чрезвычайного положения, ст.7 Закона РК определяет, что если такое положение вводится на всей территории государства, оно не может превышать 30 суток, а по истечении срока, на который вводилось чрезвычайное положение, оно считается прекращенным. Однако п.3 уточняет: при неустранении обстоятельств, послуживших основанием для введения чрезвычайного положения, Президент Республики вправе продлить его действие в пределах еще одного 30-дневного срока. Такие Указы о продлении действия чрезвычайного положения в Казахстане были изданы 14 апреля и 29 апреля 2020 г., в результате чего общий срок действия режима чрезвычайного положения до 11 мая составил 55 дней.
Полный анализ норм Закона «О чрезвычайном положении» не является нашей целью, но нельзя не сказать и о том, что пробельность его норм в вопросах правового регулирования ЧС на основе массовых инфекционных заболеваний населения видится также в том, что в числе других ограничительных мер на весь период действия чрезвычайного положения Законом предусмотрено приостановление деятельности сетей и средств связи, за исключением правительственной связи (п/п 10 ст.15). Однако, как показал опыт нынешнего чрезвычайного положения, именно наличие сетей и средств связи оказалось самым необходимым средством жизнеобеспечения всего населения, деятельности предприятий, государственных органов и т.д. Все процессы межличностного, образовательного, трудового, производственного характера пришлось осуществлять в дистанционном, «удаленном» формате, в этой связи в Казахстане, например, четко выявились и недостатки обеспечения сферы информационно-коммуникационных технологий.
Естественно, что ограничения на перемещения людей в пространстве, в том числе и между государствами, вынужденное приостановление деятельности многих юридических лиц и индивидуальных предпринимателей повлекли существенные нарушения отлаженного ранее механизма гражданского оборота, особенно в отношениях как между самими предпринимателями, так и между предпринимателями и потребителями их товаров, работ и услуг. Одной из таких сфер, деятельность которой объективно не могла быть реализована в дистанционном формате и была буквально парализована, явилась сфера оказания туристских услуг.
О туристских услугах
Как отмечено в Законе Республики Казахстан «О туристской деятельности» (далее - Закон) от 13 июня 2001 г., туристская деятельность представляет собой одну из отраслей экономики, основная сфера деятельности которой - предоставление предпринимателями туристских услуг потребителям, создание туристского продукта, их продвижение и реализация на внутреннем и международном рынках. В рамках данной статьи рассматривается международный выездной туризм (ст.6 Закона) и категория договоров «раннее бронирование», в отношении которых экономические и правовые последствия пандемии представляются наиболее неблагоприятными, поскольку со времени развития туристских услуг в нынешнем их качестве человечество еще не испытывало подобных потрясений, а реальная картина таких последствий будет ясна не так скоро.
В рамках исследуемой темы нас интересует группа договоров, сторонами которых являются туристы (потребители) и лица, осуществляющие туристскую деятельность, - это турагенты, туроператоры (п/п 14 ст. 1 Закона), имеющие статус предпринимателей. Взаимоотношения между туроператором и турагентом регулируются на основании агентского договора (ст. 15 Закона).
В качестве туриста выступает физическое лицо, но не исключено и заключение договора юридическим лицом в пользу одного либо нескольких физических лиц. Для заключения договора турист представляет турагенту полную информацию о себе и лицах, в пользу которых заключается договор, в объеме, необходимом для исполнения обязательств по такому договору.
Туроператор в сфере выездного туризма должен иметь заключенные договоры обязательного страхования туриста в отношении каждого туриста, выезжающего за рубеж (ст.15 Закона) и осуществлять продвижение и реализацию туристского продукта исключительно через турагентов. Соответственно, турагент продвигает и реализует туристам только туристский продукт, сформированный туроператором, который несет юридическую ответственность перед туристом за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по договору на туристское обслуживание (в том числе за неоказание или ненадлежащее оказание туристам услуг, входящих в туристский продукт, независимо от того, кем должны были оказываться или оказывались эти услуги).
Содержание договора на туристское обслуживание регламентировано ст. 17 Закона, а его существенные условия устанавливаются Типовым договором. Пункт 5 Правил предоставления туристских услуг также предписывает, что договор на туристское обслуживание турагентом должен быть составлен на основании типового договора. Стороны в Типовом договоре названы «исполнитель» и «потребитель», что соответствует законодательству с учетом цели заключения договора и статуса туристов, сопряженного с их дополнительными правами на защиту интересов законодательством о защите прав потребителей, в том числе на компенсацию морального вреда. Однако ознакомление с текстами применяемых в последнее десятилетие на практике договоров между турфирмами и туристами показало, что большинство из них не соответствует Типовому договору на туристское обслуживание, начиная с наименования договора; не вносятся существенные условия договора, установленные законодательством. Учитывая, что и Типовой договор, и договоры разных турфирм сконструированы заранее, в стандартной форме договора присоединения (ст.389 ГК РК), турист может только безоговорочно согласиться с условиями услугодателя, без права внесения в него каких-либо изменений и дополнений. Так, договор на туристское обслуживание одной из турфирм называется «Договор бронирования тура», другой - «Договор продажи туристского продукта», третьей - «Договор о предоставлении туристских услуг»; услугодатель именуется и исполнителем, и турагентом, и агентом, и фирмой; турист-потребитель называется то турист, то заказчик. Тем самым, ни в одном из договоров практически не отмечается статус туриста в качестве потребителя туристских услуг и его право на дополнительную защиту. Кроме того, в большинстве договоров в нарушение законодательства не указывается наименование туроператора и его ответственность перед туристом наряду с турагентом. В частности, в «Договоре бронирования тура» одной из турфирм написано:
«1. Предмет договора
1.1. Заказчик составляет Заявку на бронирование Тура (далее по тексту - Заявка), которая является частью настоящего Договора.
1.2. Услуги, входящие в тур, оказываются Туроператором и другими партнерами (Перевозчиками, Отелями, Страховыми организациями и т.д.)
1.3. Условия Тура, указанные в Заявке, подлежат обязательному подтверждению со стороны Туроператора. В случае неподтверждения Заявки туроператором Турагент предлагает Заказчику альтернативные варианты».
Конкретное наименование туроператора во всем тексте договора отсутствует, тогда как п/п.4 пункта 1 Типового договора требует указания полного наименования туроператора, его местонахождения и даже номера лицензии. Далее в Типовом договоре указано, что при заключении договора на туристское обслуживание не допускается исключение положений, предусмотренных в Типовом договоре (п.29).
Между тем деятельность туроператоров и турагентов по объективным критериям относится к высокой степени риска, в отношении них могут проводиться как плановые, так и внеплановые проверки, в том числе одним из критериев оценки степени риска является наличие заключенного договора на туристское обслуживание.[2] Исходя из изложенных выше фактических обстоятельств, вынуждены полагать, что имеющиеся у турагентов договоры не проверяются уполномоченным органом на соответствие их Типовому договору. Тем самым, нарушается требование ст.383 ГК РК о том, что договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным императивными нормами законодательства, действующими в момент его заключения.
Закон предусматривает, что каждая из сторон вправе потребовать изменения или расторжения договора в связи с существенными изменениями обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора. К существенным изменениям обстоятельств отнесены:
«1) ухудшение условий путешествия, изменение сроков путешествия;
2) непредвиденный рост транспортных тарифов;
3) введение новых или повышение действующих ставок налогов и сборов и других обязательных платежей в бюджет;
4) иные основания, определяемые по соглашению сторон» (п.4 ст.17).
В аспекте рассматриваемой нами темы представляется, что обстоятельства непреодолимой силы также должны относиться к существенным условиям, дающим основание для изменения либо расторжения заключенного ранее договора.
Расположенная далее норма пункта 10 ст.17 Закона подтверждает наше мнение:
«10. В случае когда невозможность исполнения договора на туристское обслуживание возникла по обстоятельствам, за которые ни одна из сторон не отвечает, турист возмещает лицу, осуществляющему туристскую деятельность, фактически понесенные им расходы, если иное не предусмотрено законодательными актами или договором».
Аналогичное последствие предусмотрено и нормами главы 33 ГК РК о возмездном оказании услуг. В этой связи полагаем, что «иные основания», предусмотренные п/п 4 пункта 4 данной статьи, могут быть установлены не только соглашением сторон, но и законом, поскольку п.10, предусматривающий прекращение договора при отсутствии вины сторон, содержит именно такую оговорку.
Основным из обстоятельств, за которые ни одна сторона договорного правоотношения не отвечает, т.е. не несет гражданско-правовую (имущественную) ответственность, являются обстоятельства непреодолимой силы, предусмотренные п.2 ст.359 ГК РК, т.е. законом. Законодатель определяет их как «чрезвычайные и непредотвратимые при данных условиях обстоятельства» и приводит в качестве примеров «стихийные явления, военные действия и т.п.», предлагая в каждом конкретном случае сторонам самим доказывать наличие либо отсутствие обстоятельств непреодолимой силы, т.е. придавая таким обстоятельствам статус оценочных категорий. На практике многие участники правоотношений обычно применяют вместо «обстоятельств непреодолимой силы» термин «форс-мажор» и приводят максимальный, по их мнению, перечень таких обстоятельств, что представляется более верным.
Закон РК «О защите прав потребителей» предусматривает, что права потребителей в сфере туристских услуг, а также вопросы их защиты устанавливаются законами Республики Казахстан (ст. 2). Таким законом в данном случае является Закон «О туристской деятельности», однако в нем статья 18 «Возмещение убытков и морального вреда, условия изменения договора туристского обслуживания» не содержит никакой позитивной нормы по существу заголовка статьи и вновь отсылает нас к иному законодательству:
«1. Возмещение убытков и морального вреда туристам производится в соответствии с законодательством Республики Казахстан».
Государственные органы по защите прав потребителей некоторых стран дали официальные разъяснения туристам в связи с пандемией коронавирусной инфекции. Так, Роспотребнадзор опубликовал такое разъяснение со следующим заголовком: «Отказ от поездки в связи с объявлением угрозы для жизни и здоровья туристов (из-за COVID-19), в т.ч. в связи с закрытием границ (как расторгнуть договор о реализации туристского продукта и вернуть денежные средства в связи с угрозой безопасности)», в котором отмечено, что турист и туроператор могут согласовать перенос даты путешествия на более поздний срок, а кроме того, договор может быть расторгнут. При этом турист имеет право на возврат всей стоимости тура до начала путешествия, а после начала путешествия - ее части в размере, пропорциональном стоимости не оказанных услуг. Более того, Роспотребнадзор выложил и Образец заявления о расторжении договора о реализации туристского продукта в связи с угрозой безопасности в стране временного пребывания (приложение № 1) [3].
К сожалению, в Казахстане на интернет-ресурсе уполномоченного органа - Комитета по защите прав потребителей РК - по состоянию на 15.06.2020 г. нами не обнаружено никакой подобной информации [4].
Турагенты и туроператоры, работающие с казахстанскими туристами, в отношении договоров, по которым произведена полная предоплата, а срок исполнения еще не наступил, на практике предлагают лишь один вариант решения создавшейся в связи с пандемией проблемы - только перенос даты путешествия на более поздний срок.
Между тем, статья 401 ГК РК в качестве оснований расторжения договора предусматривает либо соглашение сторон, либо одностороннее расторжение договора не только при существенном нарушении договора другой стороной, но и в иных случаях, предусмотренных ГК, другими законодательными актами или договором. Гражданский кодекс РК устанавливает: «В случае, когда невозможность исполнения возникла по обстоятельствам, за которые ни одна из сторон не отвечает, заказчик возмещает исполнителю фактически понесенные им расходы, если иное не предусмотрено законодательными актами или договором» (п.3 ст.685).
В одном из договоров турагента с туристом указано: «Если обстоятельства форс-мажора будут продолжаться более 14 дней, каждая из сторон имеет право отказаться от исполнения обязательств по настоящему Договору. В этом случае ни одна из сторон не будет иметь права на возмещение возможных убытков другой стороной». Однако эта норма договора трактуется некоторыми турфирмами как их право не возвращать туристам уплаченные заранее суммы, мотивируя тем, что деньги перечислены ими туроператору, которые понесли убытки в связи с оплатой услуг некоторых либо всех партнеров, а туристы не понесли никаких убытков.
Понять позицию турфирм, исходя из субъективных соображений, можно. Но обратимся к нормам объективного права, регламентирующим вопросы об убытках и ответственности, имея в виду разъяснение Верховного суда РК от 06.05.2020 г. [5] На наш взгляд, данное разъяснение внесло формально-юридическую определенность в вопросе определения данного чрезвычайного положения в качестве непреодолимой силы со всеми вытекающими последствиями. Более того, для установления факта наличия обстоятельства непреодолимой силы в связи с введением ЧП обращение в суд не требуется, договор может быть расторгнут любой стороной с предупреждением другой стороны за 30 дней. А неисполнение обязательств, вызванное только возникновением обстоятельств непреодолимой силы, не влечет имущественную ответственность.
Многие пользователи интернета ссылаются на обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, содержащий несколько иные трактовки правовых последствий чрезвычайной ситуации. Полагаем, что следует знать, во-первых, различия в правовом режиме чрезвычайной ситуации и чрезвычайного положения; во-вторых, что в Российской Федерации, например, не было объявлено чрезвычайное положение в масштабах федерации. Каждый субъект федерации на своем уровне решает вопрос о квалификации режима ЧС, в большинстве субъектов был установлен режим повышенной готовности, но не чрезвычайного положения и т.д. Поэтому именно в рассматриваемом контексте акты Верховного суда России не могут быть применимы для толкования правовых последствий той же чрезвычайной ситуации в Казахстане.
Возвращаясь к туристам-потребителям, отметим, что защита прав потребителей обеспечивается средствами, предусмотренными не только ГК РК, но и/или иными законодательными актами (п.6 ст. 10 ГК РК). Понуждение к исполнению договора, тем более с отсрочкой исполнения на длительное время (до конца 2021 года, как предлагают турфирмы), запрещается и Гражданским кодексом, и Законом о защите прав потребителей. Кроме того, нормами ст.8-1 Закона «О защите прав потребителей» запрещается предоставление продавцу (исполнителю, изготовителю) права не возвращать уплаченную денежную сумму за непредоставленный товар (услуги, работы) в случае расторжения договора.
Однако многие турагенты в текстах договоров с туристами предусматривают, что в случае расторжения договора в связи с обстоятельствами непреодолимой силы «ни одна из Сторон не будет иметь права на возмещение возможных убытков другой Стороной». При этом утрата туристом предварительно оплаченной значительной суммы денег некоторыми турфирмами считается не убытком, а убытки в их понимании понесли только турагенты, которые из полученных от туристов сумм до наступления чрезвычайного положения уже перечислили часть денег туроператорам и иным партнерам по туристской деятельности, сами получив при этом 10% от общей суммы за агентские услуги.
Как известно, под убытками подразумеваются расходы, которые произведены или должны быть произведены лицом, право которого нарушено, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (п.4 ст.9 ГК РК). Следовательно, простое формально-юридическое толкование позволяет определить, что деньги, уплаченные туристом за туристские услуги в качестве предварительной оплаты в полной сумме, не получив при этом данные услуги по независящим от воли сторон причинам, относятся именно к убыткам туриста, более того, это реальный ущерб в составе убытков.
Что касается убытков турфирм, то деньги, уплаченные ими партнерам, также подлежат возврату этими партнерами, поскольку услуги ими не оказаны. Следовательно, в отношении неисполненных до наступления чрезвычайного положения договоров по системе раннего бронирования убытков у турфирм не должно быть. Так, в соответствии с п.2 ст.374 ГК РК, в случае невозможности исполнения стороной обязательства, вызванной обстоятельством, за которое ни она, ни другая сторона не отвечает, каждая сторона, исполнившая обязательство, вправе требовать возвращения исполненного. Более того, обязательства, возникающие из договоров возмездного оказания туристских услуг, относятся к денежным обязательствам, поэтому исполнители таких обязательств (в нашем случае - турфирмы) не вправе считать их прекращенными в одностороннем порядке в связи с невозможностью исполнения из-за пандемии (п.1 ст.374 ГК РК).
Понуждение к переносу исполнения ими договора на более поздний период со стороны турагентов и туроператоров также является незаконным, оно противоречит принципу свободы договора и правам потребителей на свободное заключение, изменение и прекращение договора, закрепленным как в Гражданском кодексе, так и в специальном законодательстве.
Касательно освобождения от ответственности по договорам возмездного оказания туристских услуг, следует акцентировать внимание услугодателей на том, что прекращение договора в связи с невозможностью его исполнения всеми его участниками по независящим от них причинам влечет возвращение сторон в первоначальное положение (реституция), но не меры гражданско-правовой ответственности, тем более для потребителей-туристов.
В качестве вывода полагаем бесспорным необходимость совершенствования законодательства о чрезвычайных ситуациях и чрезвычайном положении в части правового регулирования эпидемий в масштабе пандемии; требованиями об обеспечении средствами связи в глобальной сети интернет и ее беспрепятственного повсеместного функционирования и т.д.
Что касается спорных ситуаций в сфере оказания туристских услуг, нарушающих права потребителей, надеемся, что в дальнейшем уполномоченные органы государства и судебная практика расставят все точки над «i». На данный момент судебная практика в Казахстане по рассмотренным нами вопросам пока еще не сформировалась.
[2] Критерии оценки степени риска в сфере туристской деятельности от 31 декабря 2015 года. https://adilet.zan.kz/rus/docs/V1500012991
[3] Коронавирус COVID-19: какие права есть у потребителя и как их защитить? (ответы на типовые вопросы) https://zpp.rospotrebnadzor.ru/handbook/turist/memos/207045
[5] Постановление пленарного заседания Верховного Суда Республики Казахстан от 6 мая 2020 года № 9 «Об утверждении Разъяснения № 1 по отдельным вопросам судебной практики в связи с введением чрезвычайного положения». https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=34817340
