Министерство иностранных дел Кыргызстана заявило, что события на кыргызско-таджикской границе – заранее спланированный вооруженный акт агрессии Таджикистана. Таджикистан, в свою очередь, считает, что Кыргызстан ведет против него информационную кампанию, нагнетая напряженность на границе.
Что на самом деле стало причиной вооруженного столкновения? Можно ли было избежать такого инцидента и решить спорные вопросы мирным путем и политико-дипломатическими методами за столом переговоров? Как противостоять угрозам обеспечения безопасности государств? Может ли напряженность в данном приграничье отразиться на Казахстане и в целом на Центрально-Азиатском регионе? Свои мнения по этим вопросам высказали известные казахстанские эксперты.
Фото: из личного архива Уразгали Сельтеева
– Проблема давняя и сложная, – отметил он. – Но в последнее время она выступает больше в качестве завесы и поверхностного обоснования, поскольку, если раньше были небольшие ситуативные стычки и инциденты, то в последние полтора года наблюдаются крупные вооруженные столкновения. Надо называть вещи своими именами. Очевидно, что это агрессивные инициативные действия со стороны Таджикистана. Они хорошо спланированные и подготовленные. Эти атаки участились, стали более жесткими и бескомпромиссными. Кыргызской стороне приходится применять даже турецкие “байрактары” для их отражения.
По мнению эксперта, возможно, таджикским властям нужны маленькие победоносные войны для решения внутриполитических вопросов. Нужен условный “образ врага” для консолидации своих граждан и отвлечения внимания от внутренних проблем. Это классический прием.
Также, возможно, здесь есть интересы международных наркогруппировок. В Таджикистане очень много нарколабораторий, плюс непрерывно продолжается контрабанда из Афганистана. Не исключено, что так называемые наркобароны могут быть аффилированы с представителями таджикских властей. А граница нужна для переправки наркотиков дальше в другие страны. Директор Института евразийской интеграции Уразгали Сельтеев
Была ли возможность решить конфликт мирным путем? Уразгали Сельтеев считает, что “конкретные ситуации, хотя бы как эта, можно разрешать гораздо оперативнее и с меньшими потерями. Но вопрос – есть ли заинтересованность в этом? Если бы президенты Рахмон и Жапаров были ответственными политическими лидерами, они бы незамедлительно покинули саммит (ШОС. – Прим. ред.) в Самарканде, либо призвали партнерские страны выступить в разрешении текущей ситуации в качестве третьей стороны. Поэтому этот и предыдущие вооруженные конфликты, возможно, выгодны и официальному Душанбе, и Бишкеку. Каждый получит свои профиты”.
Ничего хорошего нет, когда твой сосед находится в состоянии войны, последствия многослойные. Это мы видим на примере России. Во-вторых, Ферганская долина – наиболее опасный участок для всего региона Центральной Азии. Это рассадник исламского экстремизма, там всегда шло и продолжается распространение идеологий псевдоисламских течений. Идет радикализация местных жителей. Фактически там идет взращивание и экспорт боевиков. Директор Института евразийской интеграции Уразгали Сельтеев
В целом, считает эксперт, важно гасить все военные локальные конфликты, которые могут обрести региональный характер и расползтись.
– И неважно, где загорается – у тебя, у соседа, или через две границы, – отметил он. – Нас всех должно настораживать, что начинают сбываться предсказания Бжезинского 25-летней давности. Только здесь не надо сразу искать “руку Запада”, как это делает российская пропаганда. Все гораздо сложнее, и геополитические расклады переплелись.
Казахстан, помимо призывов к мирному урегулированию конфликтов, тоже должен ускорять собственную милитаризацию. Это крайне необходимо. К сожалению, фактически за 30 лет у нас не создано боеспособной системы обороны и безопасности. Единственным значимым достижением следует считать только своевременную делимитацию границ. Директор Института евразийской интеграции Уразгали Сельтеев
Фото: из личного архива Талгата Калиева
Ответственность за этот конфликт лежит на совести всех предыдущих поколений политиков обеих стран. Делимитация границ – очень сложный, трудоемкий и малоприятный переговорный процесс, предполагающий поиск компромиссов на каждом километре, иногда непопулярные решения. И те политики, которые предпочли переложить ответственность на потомков, сегодня в полной мере ответственны за происходящее. В свое время, когда шла делимитация казахстанских границ, были и протестные акции, и недовольства, но каждый раз власть выходила с разъяснениями, не избегала сложных разговоров. Конфликтолог, директор Института прикладных этнополитических исследований Талгат Калиев
Сегодня, помимо спорных территорий, сложным является вопрос использования водных ресурсов. Странам Центральной Азии следует принять соответствующие соглашения, чтобы исключить споры в будущем.
Говоря об этом, эксперт заметил: “Любая напряженность неизбежно проецируется на весь регион. Сегодняшний конфликт порождает новые коллективные травмы, после которых трудно будет примиряться. Думаю, Астане и Ташкенту следует выступить посредниками в разрешении конфликта и инициировании переговорного процесса по определению статуса спорных территорий”.
Фото: из личного архива Рустама Бурнашева
Однако рассмотрение этих объектов придает конфликту второе измерение – местное, касающееся пограничного режима и практик использования инфраструктурных объектов, освоения спорных территорий. Сюда же добавляется и сакрализация земли. Показательно, что каждая острая фаза конфликта, как правило, начинается с акций местных жителей. Эксперт по вопросам региональной безопасности в Центральной Азии, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев
Важное значение, по его мнению, имеет деятельность в приграничных районах групп, занимающихся контрабандой и имеющих влияние как минимум на местное население и власти.
– Как минимум в последнее время можно выделить и измерение, которое обозначается как “война идентичностей”, когда конфликт начинает приобретать четкое этническое измерение, одна группа позиционируется как некое бесспорное воплощение Добра, а другая – Зла, – говорит эксперт. – Таким образом, указать какую-то одну причину конфликта в данном случае просто невозможно. Конфликт многомерен и число его граней имеет тенденцию к увеличению.
Касательно возможных путей решения вооруженного столкновения на кыргызско-таджикской границе Рустам Бурнашев считает, что принципиально неразрешимых конфликтов, конечно, не бывает, но для их решения требуются некоторые предпосылки.
Прежде всего – понимание, по поводу чего конфликт. Как я уже указывал, такого однозначного понимания, к сожалению, нет. В этом плане я согласен с мнением Аркадия Дубнова, который отметил, что стороны конфликта, по сути, не предъявляют друг другу требования ни по территории, ни по ресурсам и “мы толком не знаем, в чем именно должен заключаться возможный компромисс”. Второе – готовность конфликт разрешить. Если центральные органы власти двух стран такую готовность демонстрируют и регулярно подписывают соответствующие документы, нельзя с уверенностью говорить, что такая готовность есть у других сторон конфликта. Эксперт по вопросам региональной безопасности в Центральной Азии, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев
Более того, ряд специалистов, анализируя текущую фазу противостояния, высказывают сомнения, что и центральные органы Кыргызстана и Таджикистана искренне хотят урегулировать ситуацию. Для урегулирования необходимы структурные условия, средства и механизмы.
Как отметил эксперт, его анализ показывает, что и Кыргызстан, и Таджикистан относятся к так называемым слабым государствам, где руководство страны представляет только одну из групп интересов, присутствующих в этих странах, и, соответственно, не обладает полным контролем над процессами в своей стране.
– Как правило, в “слабых государствах” не выстроена система управления, которую Мишель Фуко обозначает как governmentality (правительственность), предполагающая эффективное управление рисками и случайностями, – говорит политолог. – В такой ситуации, даже если на уровне руководства двух стран и достигаются соглашения, они остаются ненадежными и конфликт регулярно переходит в насильственную фазу. Часто как выход из такой ситуации рассматривается демилитаризация зоны конфликта (такое предложение 19 сентября поступило со стороны МИД Таджикистана) и введение в зону конфликта миротворческих сил. Однако финальное решение всегда принимается сторонами конфликта на основе оценки ситуации в “поле”, абстрактных рекомендаций здесь быть не может.
Кыргызстан и Таджикистан – ближайшие соседи Казахстана, которые, более того, входят вместе с Казахстаном в ряд региональных и межрегиональных организаций, таких как ОДКБ, ШОС и ЕАЭС (для Кыргызстана). Очевидно, конфликт между ними формирует серьезные риски как для Казахстана, так и для региона в целом. Эксперт по вопросам региональной безопасности в Центральной Азии, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев
На днях в рамках саммита ШОС в Самарканде было подписано соглашение о сотрудничестве по проекту строительства железной дороги “Китай – Кыргызстан – Узбекистан”. По мнению Бурнашева, неурегулированность отношений между Кыргызстаном и Таджикистаном создает для реализации данного проекта и его устойчивого функционирования серьезные вызовы.
Фото: из личного архива Лидии Пархомчик
Начиная с 2014 года на границе произошло более 10 серьезных столкновений. Сентябрьское обострение стало самым крупным за последние годы. По предварительной оценке, конфликт унес жизни 59 человек с кыргызской стороны и 32 человек с таджикской стороны. Корень причин для столкновений остается неизменным – нерешенность пограничного вопроса. На границе между Кыргызстаном и Таджикистаном остаются десятки спорных территорий. Эксперт Института мировой экономики и политики Лидия Пархомчик
– Фактически из 972 км общей границы делимитированы и демаркированы лишь 70%, – привела цифры эксперт. – За последние годы на уровне рабочих групп дополнительно удалось описать и согласовать порядка 80 км границы. Однако еще порядка 375 км остаются несогласованными, что приводит к возникновению конфликтов между местными жителями и военнослужащими двух республик из-за доступа к трассам, а также к воде и землям. Подобное положение вещей будет сохраняться вплоть до полного разрешения вопроса о статусе приграничных территорий.
Несмотря на боевые столкновения “на земле”, ни Кыргызстан, ни Таджикистан не заинтересованы в том, чтобы на границе разгорелся крупномасштабный региональный конфликт, полагает эксперт.
Именно политическая воля высшего руководства является гарантией того, что конфликтные ситуации на границе возможно будет урегулировать. Наглядным примером являются действия глав двух государств на Самаркандском саммите ШОС. Так, Эмомали Рахмон и Садыр Жапаров провели двухсторонние переговоры, главной темой которых стала ситуация на границе. Встреча состоялась 16 сентября, и уже тогда главы государств дали поручения соответствующим структурам о прекращении огня и отводе сил и средств от линии соприкосновения. В настоящее время создана комиссия по расследованию обстоятельств и причин произошедшего. При этом стороны не собираются прекращать работу Межправительственной комиссии по делимитации и демаркации государственной границы, а напротив, намерены ее ускорить.
Таким образом, считает эксперт, можно говорить о том, что возможности решения конфликтов за столом переговоров сохраняются. Однако сторонам следует качественно улучшить кооперацию по пограничным вопросам.
Очевидно, что вопросы сохранения территориальной целостности и государственного суверенитета из-за нерешенных пограничных споров приобретают для Кыргызстана и Таджикистана особую актуальность. Однако Бишкек и Душанбе также осознают важность совместного взаимодействия для противостояния угрозам безопасности регионального характера. Эксперт Института мировой экономики и политики Лидия Пархомчик
Вызовы, связанные с распространением религиозного экстремизма, терроризма и наркотрафика, являются общими не только для стран Ферганской долины – Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. Все государства Центральной Азии, а также их партнеры по ШОС и ОДКБ заинтересованы в укреплении региональной архитектуры безопасности.
Говоря об этом, Лидия Пархомчик подчеркнула, что в итоговой Самаркандской декларации ШОС четко прослеживается намерение двух стран наращивать усилия по противодействию “трех зол”. В частности, обозначены инициативы по совершенствованию работы в данном направлении, а именно, созданию Антинаркотического центра ШОС в Душанбе и учреждению на базе РАТС ШОС Центра по противодействию международной организованной преступности в Бишкеке.
Учитывая непростую ситуацию в Афганистане, координация действий стран региона по вопросам купирования вызовов безопасности будет только повышаться. В данном контексте эксперту важным представляется скорейшее присоединение Таджикистана и Туркменистана к подписанному по инициативе Казахстана историческому по своему содержанию Договору о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке.
Наличие подобного рода внутрирегиональных противоречий является препятствием для полномасштабных интеграционных процессов в Центрально-Азиатском регионе. К примеру, после апрельского обострения 2021 года между сторонами, руководство Кыргызстана приостановило въезд и выезд, транзит, а также пребывание на своей территории граждан Таджикистана “до решения пограничных вопросов”. Позднее ситуация была частично разрешена, однако наличие практики запрета на перемещение граждан между союзными государствами является дополнительным триггером для роста напряженности. Эксперт Института мировой экономики и политики Лидия Пархомчик
Казахстан всегда выступал и будет выступать за мирное разрешение конфликтных ситуаций между странами центральноазиатской пятерки. При необходимости казахстанское руководство будет готово предлагать свои услуги в качестве медиатора и дипломатического посредника, заметила эксперт.
– Для Казахстана принципиально важно расширить возможности для сотрудничества государств Центральной Азии как в политической, так и в экономической сфере, – уточнила Лидия Пархомчик. – Не случайно на последней IV Консультативной встрече глав государств Центральной Азии Касым-Жомарт Токаев говорил о необходимости увеличить товарооборот со странами региона в 2,5 раза, до 15 млрд долларов.
В итоге от тесной кооперации в выигрыше окажутся все без исключения страны региона. Однако сохранение кыргызско-таджикского приграничного вопроса существенно тормозит данный процесс, резюмировала политолог.
