Турецкие города подверглись землетрясению силой свыше семи баллов. Разрушенными оказались сотни жилых домов, сооружений, промышленных и социальных объектов. Счет погибших среди населения перевалил за несколько десятков тысяч. И в обоих случаях казахстанские спасатели пришли на помощь дружественному народу, сообщает Zakon.kz.
Землетрясение 1999 года произошло 17 августа на западе Турции, в одном из самых густонаселенных и промышленно развитых регионов страны. Оно началось в 03.02 ночи, длилось 45 секунд, после чего произошло порядка 150 афтершоков. Магнитуда составила 7,6 балла по шкале Рихтера. Его эпицентр находился вблизи городов Измит и Гельджюк. Впоследствии его назовут Измитским. По официальным данным, количество раненых составило порядка 44 тысяч, количество жертв разнится. По одним данным – 17 217 человек, по другим – около 40 000. Более 600 тысяч людей остались без крова.
Фото: из архива МЧС и РОСО
Казахстанские спасатели были готовы к вылету на помощь турецкому народу уже утром того же дня. Но пришлось ждать команды "сверху". Ведь в то время опыта международных спасательных операций не было, как не было в ходу соответствующих правовых документов. Но пока власти решали, что да как, дело решил случай. На базу Республиканского оперативно-спасательного отряда (в дальнейшем – РОСО) приехали журналисты. Они засняли готовность отряда к вылету и рассказали, насколько важно, чтобы казахстанцы приняли участие в поисково-спасательных работах (ПСР) в пострадавшей от землетрясения Турции. Вечером этот сюжет показали на одном из телевизионных каналов и на следующий день "сверху" дали команду "алга". Ночью 19 августа борт с вице-министром Валерием Петровым, 16 спасателями и тремя медиками Казахстана взял курс на Турцию.
О том, как велись аварийно-спасательные работы в 1999 году, рассказали непосредственные участники тех событий. Им есть с чем сравнивать: как уровень подготовки специалистов, так и масштабы трагедии.
"Вылетали ночью из аэропорта Алматы. Нам выделили грузовой самолет Ил-76. Загрузили туда технику, оборудование, снаряжение, медикаменты, запасы воды и автономного питания на 14 суток (при выездах на масштабные ПСР – это норма). Через несколько часов, тоже ночью, приземлились в аэропорту Анкары. На поле уже стояли несколько самолетов зарубежных спасателей", – рассказал Алихан Кобжанов, руководивший тогда отрядом.
Он продолжил, что их встретили сотрудники посольства, проводили до Измитского залива, посадили на паром.
"На противоположном берегу мы оказались одни, но начало потихоньку светать, и мы поехали по ориентирам. Нашей целью был город Дегирмендере. Вокруг были сплошные руины… Пришел местный чиновник, вроде нашего акима. Он на тот момент оказался там один. Сказал, что под завалами могут быть, в основном, женщины и дети, так как это пятиэтажки курортного района. Мы добрались до уцелевшего стадиона, где поставили свою базу, и с местом поисковых работ тоже определились сами. Оградили территорию лентами, не позволяли местным жителям заходить в опасную зону, и приступили к работе", – продолжил Кобжанов.
Из воспоминаний бывшего вице-министра МЧС Валерия Петрова
"Разрушения действительно тяжелые, несколько пятиэтажных домов сложились полностью, в других нет первых этажей. Возле завалов стоят люди, на одном доме работает экскаватор. В экстренном порядке начали разгружать спасательное оборудование. Жара +45+47 градусов в тени. В городе нет электричества, воды, не работает канализация, проводная связь, есть сотовая, но с большими перебоями, на улицах практически нет людей, кроме родственников у завалов. Добровольцы раздают маски, воду, еду. После нескольких часов работы с полным комплектом оборудования местные жители понимают, что мы единственные в округе, кто может достать живых или тела погибших".
Фото: из архива МЧС и РОСО
Свободному общению наших спасателей с местными жителями препятствовал языковый барьер. Но этот вопрос решили благодаря казахстанским студентам, обучающимся в Турции.
"До сих пор помню имя одного парнишки волонтера-переводчика – Кёксал. Шустрый такой, предприимчивый, везде успевал. Как-то он прибежал и говорит, что по непроверенной информации в паре кварталов отсюда вроде обнаружили живого, но не могут к нему добраться. Мы рванули туда, а там уже работает команда то ли немцев, то ли испанцев, но без специального оборудования. И тут один турок из местных закричал: "Братья казахи приехали! Дайте им место!". Толпа расступилась, иностранные спасатели чуть отошли в сторону", – поделился Алихан Какенович.
Наши спасатели обнаружили небольшой лаз, стали резать арматуру, которая мешала проникнуть внутрь.
"Приподняли плиты, а после отправили туда Володю Савосина, самого щуплого из нас. Он и обнаружил там ребенка. Это был мальчик лет семи. Володя положил его на себя и потихоньку, на спине, стал выбираться вместе с мальчишкой на поверхность. Нашей радости не было предела – наконец-то кто-то живой! Да еще ребенок!" – продолжил Алихан Какенович.
Фото: из архива МЧС и РОСО
С первого дня аварийно-спасательных работ стояла адская жара. Это утяжеляло работу спасателей, так как спецодежда намокала от пота уже через 15 минут, а маски, респираторы практически моментально пропитывались потом и забивались пылью в считанные секунды. Не всегда была возможность их сразу заменить, поэтому на разборе завалов пришлось надевать противогазы. Они защищали не только от пыли, но и от всевозможных инфекций. К тому времени появился трупный запах от разлагающихся в завалах тел погибших. Он впитывался не только в одежду, но и в каждую пору тела.
"Поначалу этот въедливый удушающий запах сводил с ума, но отвлекаться было некогда. В голове вертелась только одна мысль – работать быстрее, чтобы дать шанс выжившим. Под таким палящим солнцем человеку, находящемуся даже в воздушном кармане под завалами, трудно выжить из-за теплового удара или обезвоживания. Поэтому к трупному запаху стали практически привыкать, вернее, не обращать на него внимания", – продолжил рассказ Алихан Кобжанов.
Первые полтора суток спасатели работали без отдыха и практически без перерывов. Потом перестроили график так, чтобы 3-4 человека отдыхали на базе, а потом приходили на смену отработавшим.
"Да и выехала туда команда ребят с таким несокрушимым духом, как сейчас принято говорить – старая гвардия, выходцы из советской школы альпинистской и туристской подготовки. Из той команды в отряде остался только Дима Денисов да я", – отметил спикер.
Фото: из архива МЧС и РОСО
Из воспоминаний бывшего вице-министра МЧС Валерия Петрова
"Из-за угрозы распространения различных инфекционных заболеваний приняли беспрецедентные противоэпидемические меры. Запретили вход в палатку, где жили, в одежде, обуви, масках, перчатках. Вся одежда после работы стиралась, обувь обрабатывалась хлоркой и мыльным раствором. Перед входом в палатку мылись по пояс тоже с хлоркой, а затем мылом, в палатке землю поливали хлорированной водой. Врачи кормили нас витаминами, поскольку с потом терялся кальций, и начинались судороги.
Изобрели временный душ из пластиковой емкости для воды и шланга, на конце которого закрепили пластиковую бутылку с дырочками. Из руин взяли несколько металлических конструкций, обтянули их полиэтиленовыми мешками. Туркам это сооружение тоже понравилось, даже немцы пришли помыться. Когда получилось съездить в сопровождении гида на военно-морскую базу и привезти масло для гидравлических инструментов и бензин для энергоагрегатов, появилась уверенность, что этого точно хватит до конца спасработ".
Фото: из архива МЧС и РОСО
Когда наши спасатели сравнили координаты лагеря с координатами эпицентра землетрясения, то поняли, что они работали буквально в 5 км от географического центра подземной стихии. К этому времени стало понятно, почему никто не руководит спасательными работами. Оказалось, что из ста человек местной администрации в живых остался только один – председатель. Его-то и встретили наши ребята в Дегирмендере.
"Обрушение домов произошло хаотично. Где-то рядом стояли несколько целых пятиэтажек, а двухэтажный дом сложился, а где-то целый ряд домов превратился в "многослойные сэндвичи". Много домов было просто завалены на бок. Плиты перекрытия плотно лежали друг на друге, без специальных инструментов их было не поднять. Но это оборудование у нас имелось в наличии. Если сравнить события 1999 года и нынешние, то сейчас гораздо сложнее и страшнее ситуация, хотя спасенных гораздо больше. Нашими спасателями тогда было извлечено 55 тел погибших и, к сожалению, только один живой", – говорит Кобжанов.
На 3-4 день стало ясно, что живых под завалами нет, и иностранные команды стали потихоньку сниматься и отправляться на родину. Казахстанцы провели там шесть дней, пытаясь найти живых, но извлекали только трупы. Между тем спасатели, не единожды работавшие на разборе завалов (не только после землетрясений в Турции, но и, к примеру, после обрушений из-за взрыва газа), рассказывают, что им иногда приходится сталкиваться с тем, что уцелевшие люди слышат стоны из-под руин, крики о помощи родных и близких. Поисковые группы идут туда, проверяют, ищут, но никого не находят. Ребята понимают, что родственники слышат то, что хотят услышать, и выдают желаемое за действительное. Но их нельзя в этом винить, считают спасатели. Так бывает везде, где происходят массовые трагедии…
Из воспоминаний бывшего вице-министра МЧС Валерия Петрова
Фото: Zakon.kz
"Лагерь казахстанских спасателей стал пользоваться невероятной популярностью среди местных жителей и волонтеров. Туда могли прийти за медицинской помощью, за лекарствами, подзарядить фонарик, заправить кислородный баллон и просто поесть горячей еды. Наличие связи по УКВ-антенне позволяло хорошо владеть оперативной обстановкой, перераспределять людей и средства спасения.
Полиция взяла под усиленный контроль улицы и дома, на дорогах и во дворах появились вооруженные военные патрули, они выставили броневики и БТРы. Жители чаще стали обращаться за медпомощью, так как в ближайшей округе у нас единственных остались медики, все остальные уже уехали.
Рядом разбили лагерь полицейские. Их офицеры стали заходить к нам в палатку, не отказывались от чая и благодарили за помощь. Когда узнали, что у нас полувоенная организация, то проявили высшую степень доверия – дали осмотреть и подержать свое личное оружие, не вынимая даже магазин с патронами.
Немецкие медики, которые у нас готовили пищу и мылись в душе, перед отъездом оставили лекарства, моющие средства и даже сосиски. Мы съездили в местную клинику, передали свои оставшиеся медпрепараты, перевязочный материал, получили много благодарностей, но тут же возникла и проблема. Список лекарств написан на русском языке, а врачи его не понимают. В следующий раз, видимо, надо писать по латыни.
Четырехместную палатку, которую мы использовали для раздевалки и дезинфекции, установили турецкой семье, которая больше недели ютилась под зонтиками. В довесок к ней передали два ящика тушенки. Сразу же разлетелся слух, что мы раздаем палатки. Стали подходить люди, просить, но мы объясняли, что у нас больше нет. Отдали три медицинские кровати, кое-какие продукты и оставшуюся воду. Скоро домой!"
"Перед вылетом группа турецкого бизнес-сообщества пригласила нас в настоящую турецкую баню, чтобы перед отправкой на Родину мы могли смыть пыль, грязь и ужас, через которые прошли на поисковых работах. После того, как мы покинули баню, хозяин закрыл ее на дезинфекцию, так как во всех помещениях остался стойкий трупный запах, пропитавший нас насквозь. Когда же загрузились в самолет, то сил осталось только на то, чтобы пристегнуться. Все вырубились и спали мертвым сном. Ну а в аэропорту Алматы нас встречали, как героев. Это ведь был первый в истории Казахстана выезд спасателей за границу на помощь дружественной стране", – подчеркнул Алихан Какенович.
По его словам, тогда не было мессенджеров, мобильного интернета, как сейчас, позволяющих практически в режиме реального времени передавать, что происходит на месте трагедии.
"Нашим фотографом и оператором, как это ни странно прозвучит, был вице-министр Петров. Он всюду следовал за нами, поддерживал, подбадривал, при этом успевал решать насущные и глобальные проблемы. Он был единственным официальным представителем страны, но прекрасно справился с этим даже в одиночку", – продолжил спасатель.
Во всем мире при поиске пострадавших используют собак. Это практикуется давно и дает надежные результаты. Чаще всего используют лабрадоров, немецких и бельгийских овчарок, изредка спаниелей. Но в далеком 1999 году в казахстанской спасательной системе кинологических расчетов не было вообще. Никто до выезда в Турцию даже не задумывался, что это необходимо.
Фото: Zakon.kz
"После приезда был детальный "разбор полетов" как в отряде, так и на высшем уровне. И вскоре в РОСО появился первый питомец – немецкая овчарка Альфа. Это была по-настоящему уникальная собака, она могла работать даже с рацией (миниатюрной), которую крепили ей на ошейник. Инструктор-кинолог Максим Жгута научил Альфу командам – влево, вправо, вперед, вверх. Потом появились лабрадоры. Они отличные поисковики с добрейшим нравом, но их всегда надо направлять. Опыт показал, что лучшие в этом деле – бельгийские овчарки малинуа. Всегда рвутся вперед, шустрые, активные, неутомимые. Также задумались об увеличении численности штата спасателей и переоборудовании учебно-тренировочного полигона. На нем появились сложные этапы, приближенные к реальным условиям техногенных и природных катастроф", – подытожил Алихан Кобжанов.
В 1999 году по итогам поисково-спасательных работ в Турецкой Республике всего троим спасателям РОСО было присвоено звание "спасатель международного класса" – Алихану Кобжанову, Ерлану Кудабаеву и Дмитрию Денисову. Тогда существовали нормы, что международника можно получить лишь после участия в спасработах за рубежом. В настоящее время достаточно несколько раз выехать в другое государство и принять там участие просто в соревнованиях.
Лариса Штоппель
