Иран
Год назад в стране разразился громкий скандал: столкнувшись с местной полицией нравов из-за "несоблюдения правил ношения хиджаба", 22-летняя Махса Амини сначала была задержана, а потом умерла при странных обстоятельствах. Гибель молодой иранки породила волну общественного возмущения. Люди выходили на улицы, во время похоронной церемонии женщины демонстративно снимали хиджабы в знак протеста. Сама Амини стала своего рода символом, а ее имя – призывом к свободе и жизни.
Первая годовщина смерти девушки вновь толкнула толпы на улицы. Митинги в память прошли как минимум в шести крупных городах страны, включая столицу Тегеран. В Лахиджане на севере Ирана акцию протеста разогнала вооруженная полиция. Впрочем, урезонить народные массы не помогло даже "предупредительное" многочасовое задержание отца, дяди и брата Махсы, приправленное настоятельной рекомендацией "не поощрять" готовящиеся мемориальные акции.
Звучали антиправительственные лозунги, слова несогласия с политикой правящего режима и призывы смягчить требования к внешнему виду.
Солидарность с иранскими активистами проявили в Париже, Брюсселе, Берлине и Лондоне.
Пока в Иране борются за право снять религиозные одежды, в Казахстане некоторые готовы отвоевывать право их надеть – на школьниц.
Материал по теме
Казахстан
Вероятно, в очередной раз "лодку раскачали" резонансные случаи недопущения девочек в платках на уроки.
Пара примеров. В сентябре 2014 года 15-летней ученице семейской НИШ оказались "не рады" даже на линейке по случаю начала учебного года. Хотя на празднике ей в итоге удалось поприсутствовать, дорога к "классному часу" оказалась закрыта. Родители Айзере объяснили журналистам: семья живет по законам шариата, и девочка тоже принимает их как данность. К обсуждению подключились представители образования и юристы, но окончательного ответа на вопрос – быть платку в школьных стенах или нет – так и не было получено.
Аксай. На дворе тот же 2014-ый. Добраться до парты и тетрадок не может шестилетняя Билкис. Пока отец и администрация ищут консенсус, малышка робко признается сотрудникам СМИ, что просто хочет учиться.
2017 год, Актобе. "Первый раз в 1 класс" омрачен для шестилетней Ханифы. Ее мать считает: визит на порог образовательного учреждения в хиджабе не нарушает никаких законов.
2018 год, Туркестанская область. Путь к знаниям преградили сразу десяткам учениц. Впрочем, некоторые из них после разбирательств все же сняли платки и приступили к занятиям.
2019 год, Акмолинская область. 15-летняя девочка посещает школу и даже, судя по комментариям матери, изъявляет желание ходить на секции. Но внезапно жалуется в медпункте на принуждение со стороны отца носить исламскую одежду и побои за отказ. Семья обвинения подростка отрицает и объясняет конфликт ее излишней увлеченностью телефоном.
Материал по теме
И это, естественно, далеко не полный список.
Официально
Предупреждая недопонимания, перед началом текущего учебного года министр просвещения Гани Бейсембаев напомнил, что все ученики, согласно требованиям законодательства, должны приходить на занятия в школьной форме.
"Вы это знаете хорошо. Это делается в рамках предоставления равных возможностей для получения образования. Никаких изменений в этом плане нет – все в рамках закона и утвержденных требований. Нужно ходить в школу в утвержденной школьной форме", – отметил министр.
По его словам, главная цель посещения образовательного учреждения – собственно, получение образования, "и не нужно смешивать здесь другие вопросы".
Следом высказался экс-министр информации и общественного развития Дархан Кыдырали, говоря в большей степени о дискуссиях граждан в соцсетях.
"Конечно, есть страны, которые позволяют. Поэтому мы видим, как международный опыт в этом вопросе неоднозначен. У разных государств есть свое устойчивое направление и опыт. У нас тоже есть своя позиция. Это следование Конституции".
Не осталась в стороне и министр культуры и информации РК Аида Балаева:
"Казахстан является светским государством, которое, согласно Конституции РК, отделено от религии. При этом государство гарантирует свободу вероисповедания. Все вопросы государственной политики регулируются гражданским законодательством, а не религиозными нормами. И нормативные акты требуют соблюдать стандарты ношения школьной формы".
В завершение она добавила - получив хорошее образование, уже во взрослой жизни казахстанцы самостоятельно определятся и в выборе религии, и в выборе религиозной одежды.
Известный казахстанский политолог Данияр Ашимбаев обозначил неоднозначный правовой статус вопроса.
"Понятно, что платки и хиджабы – это, своего рода, "красная линия". Мы видим, что уровень религиозности в обществе растет, причем не с точки зрения духовности, как хотелось бы властям, а с точки зрения агрессивности. По сути, растущая религиозность в обществе не на правосознание, ни на духовность толком не влияет. Лица, публично борющиеся за защиту своих религиозных взглядов, ведут себя достаточно агрессивно по отношению к другим. Важен именно определенный статус-кво".
По его мнению, государство понимает: послабление не погасит очаг социального возгорания - напротив, аппетиты будут расти: корректировка учебных программ с оглядкой на религиозные взгляды, появление молельных комнат, раздельное обучение мальчиков и девочек...
"Государство старается не впускать религиозность в образование. С одной стороны, оно работает с религией как с набором неких идеальных ценностей, с другой, пытается не допустить ее в систему образования, потому что за этим последует дальнейшее разрастание требований, которое приведет к краху светской модели государственности и сильно отразится на межнациональном согласии в стране, отношениях с соседями. Религию пытаются удержать в рамках, чтобы она была про духовность, а не про политические требования. Но вопрос не исчерпан. Нужно понимать, что у другой части населения может нарастать недовольство навязыванием излишней религиозности", - подытожил эксперт.
А пока вопрос не исчерпан, девочки рискуют из раза в раз оказываться меж двух огней - банта и платка.
