Пример Назарбаева: как реагировать на падение нефтяных цен

Смотрите, какую разную реакцию на падение цен на нефть демонстрируют лидеры двух соседних нефтедобывающих стран, России и Казахстана, пишет Forbes.ru.

Нурсултан Назарбаев призвал готовиться к затяжному падению нефтяных цен до уровня $30-40 за баррель и глобально пересмотреть расходную политику, «установив мораторий на различные инициативы до 2018 года» (имеются в виду, очевидно, новые расходные проекты). Сравните с реакцией Путина, который над днях призвал россиян «не беспокоиться за экономику», а в целом стратегия наших властей в отношении нынешнего кризиса предлагает гражданам страны «пару лет подождать», пока все отрастет обратно. Такая же идеология заложена и в одобренных российским правительством в конце июня основных направлениях бюджетной политики на 2016-2018 годы — там предполагается плавный рост цены на нефть до $60-65 в 2016-2017 годах и $70 в 2018 году.

Нефтяные котировки в $30-40 за баррель неустойчивы: сейчас не 90-е годы, на рынке присутствуют большие объемы добычи, которые не выдержат таких низких цен и вынуждены будут неминуемо сворачиваться (тот же глубоководный шельф). В конце декабря, когда цены падали так же, как и сегодня, и в итоге опустились до $45, я уже давал прогноз, что в 2015 году нефтяные котировки в среднем вернутся в коридор $60-80 – в итоге средняя цена Brent за январь-август составила $57, а по году может еще и подрасти.

Так что нынешнее падение имеет свои ограничители, а пресловутый иранский фактор вовсе не так масштабен, как об этом многие говорят. В этом смысле стоит согласиться с Эдом Морсом из Citigroup, который также не видит выхода больших иранских объемов на рынок в короткой перспективе. Избыток предложения нефти на рынке сохраняется, что давит на цены. Однако экономика берет свое — согласно опубликованному неделю назад свежему отчету Международного энергетического агентства, мировой спрос, подталкиваемый низкими ценами, уже пошел расти быстрее прогнозов. А если падение цен продолжится, то наступят серьезные ограничения в сфере нефтедобычи, что дополнительно подтолкнет цены вверх.

Так что в плане конкретных прогнозных цифр прав скорее российский Минфин, чем Назарбаев.

Именно расслабленность и отсутствие достаточного алармизма, разговоры о достаточности резервов, о скором возврате к экономическому росту в расчете на эффект низкой базы этого года — стратегическая ошибка российских властей. Сейчас они рассчитывают, что после зимнего валютного кризиса ситуация стабилизируется, инфляция снизится, реальные доходы населения перестанут падать. Однако новая волна паники на валютном рынке подсказывает: а что, если не перестанут, и новая волна девальвации снова ударит по покупательной способности граждан? Или цены на нефть — может быть, они и подрастут снова до $60-70 за баррель, ну а если нет? 

К тому же перед российской нефтяной отраслью стоит и другая угроза: начались заметные проблемы с поддержанием объемов добычи, суточная добыча нефти снизилась в августе примерно на 100 000 баррелей в день к маю 2015 года (с 10,7 до 10,6 млн баррелей в день), а в годовом выражении крупнейшие игроки («Роснефть», «Лукойл») уже демонстрируют падение добычи более 1% (а крупнейшие «дочки» «Роснефти» — «Юганскнефтегаз», «Самотлорнефтегаз» — падение 3-6%). Такая ситуация напоминает конец 1980-х и угрозу начала серьезного спада в нефтедобыче вследствие накопившихся структурных проблем (государственные «чемпионы» захватили все основные активы отрасли, но в силу своей неэффективности развивать их не могут). Это может перекрыть все плановые эффекты от восстановления мировых нефтяных цен — но наше правительство пока этой опасности не чувствует.

Хотя мы не знаем, последуют ли за словами казахстанского президента конкретные структурные реформы или он просто решил постращать своих бюрократов, тем не менее России тоже не помешало бы сегодня планировать экономическую политику исходя из худших сценариев, а не благостных предположений о том, что «скоро все само отрастет обратно». Впрочем, это потребует тех самых пресловутых структурных реформ, краеугольный камень которых — отказ от концепции развития, построенной на государственных монополиях, и глобальные демонополизация и разгосударствление экономики. Ясно, что политически для Путина и его команды это неприемлемый путь, означающий потерю контроля над ключевыми активами и денежными потоками, а за этим — и риск потери политической власти.

Впрочем, они уже начали осознавать серьезность ситуации. Об этом свидетельствуют и путинское решение не давать средства ФНБ «Роснефти», и недавние заявления помощника президента Андрея Белоусова о том, что количество оставшейся у Центробанка валюты так мало, что ее уже нельзя тратить на поддержание курса рубля. Подозреваю, что внезапная отставка Владимира Якунина с поста главы РЖД также имеет к этому отношение — ведь он был крупнейшим потенциальным реципиентом средств ФНБ после «Роснефти», и вообще вся бизнес-модель РЖД рассыпалась без дальнейших масштабных государственных вливаний. Так что, возможно, мы наблюдаем признаки схожего с Назарбаевым сигнала российской бюрократии о том, что нужно затягивать пояса.

Однако выстроенная за последние 10-15 лет система не умеет затягивать пояса — огромные средства нужны не только на покрытие дефицита бюджета из-за падения цен на нефть, но и на прокорм масштабных госкорпораций, которые не в состоянии сами обеспечить себе финансирование без государственной поддержки. Выстроенная в России экономическая система совершенно не адаптивна к кризисам, подобным нынешнему, ее нужно кардинально перестраивать. Пока этого делать никто не собирается, кризис будет лишь усугубляться, даже если цены на нефть отрастут повыше, чем сегодня.