Данияр Акишев: Теперь нет смысла играть против тенге

Застать в Алматы главу Нацбанка крайне сложно: он в беспрестанных поездках по стране. Именно с появлением Данияра Акишева на этом посту должность стала мобильной: объехал многие регионы, провел встречи с сотрудниками банка, руководителями областей и практически везде давал выездные пресс-конференции.

– Повышение прозрачности и доверия к проводимой политике – это одна из ключевых задач, стоящих перед Нацбанком. А один из основных инструментов ее решения – активная информационная работа, разъяснение функций, задач регулятора.

Необходимо сконцентрировать внимание не только там, где расположен Национальный банк, центральный аппарат, но и дойти до всех регионов. Не зная, что происходит на местах, как доходят сигналы и как понимаются наши сообщения и действия, невозможно определить, насколько эффективен регулятор. Поэтому я планирую посетить все филиалы Нацбанка, встретиться с их коллективами. Это одна из задач, поскольку более 10 лет председатель Нацбанка не посещал регионы. И для работников филиалов – проводников нашей политики на местах – такие встречи очень важны.

Мы также расцениваем регионы как информационные площадки и везде общаемся с местными СМИ, представителями власти, финансового сектора. Это тоже одно из направлений информационного сопровождения работы Нацбанка. Нам важно самим объяснять, доносить свою политику и слышать вопросы от людей. Вероятно, в будущем мы будем использовать и иные возможности, но в нынешних условиях такие встречи – наиболее эффективный формат.

– Думаю, сошлись все факторы. Хотя, к сожалению, людей по-прежнему волнует обменный курс. Это, скорее, издержки прошлого. В свое время мы сами приучили население, что одним из индикаторов стабильности и мерилом достаточности является обменный курс. В итоге выражение цен на товары, услуги – все происходило через котировку тенге к доллару. Незаметно для самих себя мы ввели дополнительные критерии, через которые рассчитываем свою жизнь. Но мы живем в Казахстане, зарабатываем в тенге, в тенге должны считать и тратить!

Когда же этот критерий начал меняться, естественно, появилось болезненное восприятие. Сейчас происходит стабилизация рынка. В этом играет позитивную роль как повышение цен на мировом рынке нефти, так и укрепление российского рубля. Существенную роль сыграла и проводимая нами политика. В частности, введенный режим свободно плавающего обменного курса, который предполагает курсообразование на основе рыночных факторов – спроса и предложения. При этом, напомню, регулятор оставил за собой право проведения интервенций в случае резких и дестабилизирующих скачков. Так, в феврале этого года в период крупных налоговых выплат компаний сырьевого сектора Нацбанк покупал иностранную валюту, сглаживая ее избыточное предложение на рынке и пополняя золотовалютные резервы. При этом активы Национального фонда для проведения интервенций не используются. Напомню, что это и прямое поручение Главы государства, который заявил, что «возврата к практике бесконечного поддержания курса национальной валюты за счет средств Национального фонда не будет».

Но не стоит успокаиваться: турбулентность на мировых финансовых и товарных рынках будет продолжаться. То, что мы наблюдаем сейчас, не означает, что мы прошли сложную полосу и преодолели все проблемные моменты. Обменный курс зависит от большого количества внешних и внутренних факторов, и надо привыкать к тому, что он будет меняться, даже ежедневно. В этих условиях хотелось бы, чтобы население как можно быстрее снизило концентрацию внимания на обменном курсе. Для этого нужно победить долларизацию. Это также поручение Президента.

И в первую очередь, я думаю, нам надо победить долларизацию нашего сознания. Избавиться от привычки пересчитывать свои активы, доходы в валюте. Необходимо преодолеть и долларизацию активов. В Казахстане они должны измеряться в тенге. Согласен, что у нас – высокая доля импорта. И с этим надо работать системно. Но такие активы, как недвижимость, не должны измеряться в долларах. Работа эта медленная, но последовательная. Я уверен, люди привыкнут к этому, и спустя время мы почувствуем результаты.

Если говорить о мерах Правительства и Нацбанка, то уже сделано немало. Так, для повышения привлекательности депозитов в национальной валюте были поэтапно повышены максимальные рекомендованные Казахстанским фондом гарантирования депозитов ставки по депозитам населения в тенге с 9 до 14%, а по депозитам в иностранной валюте – снижены с 4,5% до 2% годовых.

Сумма гарантирования по депозитам населения в национальной валюте была увеличена с 5 млн тенге до 10 млн тенге, а после перехода к плавающему обменному курсу был разработан механизм компенсации курсовой разницы по депозитам населения, открытым в национальной валюте. Нацбанком введен запрет на предоставление ипотечных займов в инвалюте физическим лицам, не имеющим валютного дохода в течение шести месяцев. Приняты меры по дестимулированию банков в отношении выдачи займов в инвалюте.

Кроме того, с 1 февраля 2016 года маржа между курсами покупки и продажи инвалюты составляет для доллара – 6 тенге, а для евро – 7 тенге. Цель увеличения размера маржи – снижение привлекательности валютных спекуляций в краткосрочном периоде за счет сокращения ее экономической целесообразности. Со 2 февраля текущего года вступили в силу Правила осуществления электронной торговли, где указано, что посредник в электронной торговле должен устанавливать цены на товары исключительно в тенге.

– У нас есть четкое, системное представление, как эту проблему решать. В декабре 2015 года Правительство одобрило Антикризис­ный план наших совместных действий по обеспечению экономической и социальной стабильности на 2016–2018 годы. Он направлен на обеспечение экономического роста и преодоление текущего кризиса. При этом важным аспектом дедолларизации должны служить: обеспечение экономического роста и стабильности цен, развитие перерабатывающих отраслей, снижение уровня теневого оборота инвалюты, повышение казахстанского содержания.

Есть понимание и того, как в перспективе уходить от ценообразования, выраженного в инвалюте по активам, которые торгуются в Казахстане. Есть предложения, которые будут стимулировать эти вопросы. Например, проведение расчетов в национальной валюте по всем крупным сделкам, минуя наличную форму. Мы работаем над этим, преодолевая скептицизм, и, думаю, что через год-два будет постепенный отход от той «обменной реальности», в которой мы привыкли жить.

Если мы посмотрим на структуру потребления рядового казахстанца, то доля импорта не такая большая – до 30%. Хотя у каждого своя корзина, и у каждого – право выбора. Но факт, что в стране все основные продовольственные товары – отечественного производства. Сложнее преодолеть зависимость от импорта в группе непродовольственных товаров. Здесь многое будет зависеть от программ, которые реализует Правительство. Например, ГПИИР, которая направлена на развитие ряда видов продукции, помимо того, что программа решает задачу индустриализации Казахстана.

Это действенная мера. Можно привести пример такой мобилизации соседей. Вспомните, что происходило в России в 1998 году: рубль упал почти в 5 раз, все его называли «деревянным». И что происходило в РФ в 2014 году: нет привязки к иностранной валюте. Долларизации сознания нет. В России государство своими системными действиями, как в информационной политике, так и в политике насыщения внутреннего рынка, за 10–15 лет добилось успеха. Мы же начинаем с гораздо лучшего старта.

– Мы понимаем ситуацию и готовы в будущем внедрять инструменты хеджирования, чтобы бизнес, покупая такие инструменты, мог покрывать этот риск. Но не Нацбанк должен быть основным оператором этого рынка. Финансовый сектор должен предлагать более широкую линейку продуктов для компаний. Банки могут предлагать продукты, страхующие бизнес своих клиентов от изменений курса. Не думаю, что есть страны, самодостаточные по импорту, полностью закрывающие свои внутренние потребности, но они решают эти вопросы благодаря инструментам хеджирования.

К сожалению, сейчас не каждый банк способен правильно оценить все плюсы и минусы, предложить линейку этих продуктов клиенту. Но работа в этом направлении ведется. В частности, мы начали выстраивать кривую доходность на тенговом рынке. Это впоследствии позволит создать и срочный валютный рынок.

– Россия – наш основной торговый партнер, она занимает в структуре нашего товарооборота лидирующее положение. Но в импорте эта доля – 34%. Если бы показатель был стопроцент­ным, то было бы справедливым привязаться к рублю. Но так как Россия не является единственным нашим торговым партнером, поэтому взаимосвязь между рублем и тенге не может быть абсолютно линейной.

Мы смотрим на соотношение наших курсов через призму реального обменного курса, с учетом уровня инфляции в наших странах. Нынешнее соотношение валют позволяет казахстанским производителям быть конкурентными на рынке и защищать внутреннее производство. Правильная сбалансированность этой пары – это та жизненная реальность, с которой мы вынуждены считаться, имея единый экономический союз, при отсутствии таможенных границ и препонов для движения капитала, рабочей силы, товаров и услуг. В этих условиях конкурировать на рынке возможно, в том числе и за счет показателей по обменному курсу.

– Многие думают, что Нацбанк может развернуть курс в любую сторону. Формально – может, а зачем это нужно? Если курс движется фундаментально в какой-то точке, это движение мы не перекрываем и не разворачиваем. Если мы понимаем, что сложились внутренние обстоятельства, когда возникает очень большое предложение иностранной валюты, то Нацбанк выходит на рынок. Такие ситуации возникают, например, во время налоговой недели, когда все продают иностранную валюту.

Если бы мы не сглаживали такой всплеск предложения, то получался бы обвал на 2-3 дня, а затем обратно возврат к фундаментальному курсу. И это движение было бы трудно объяснить и трудно воздействовать на эмоции рынка. Поэтому Нацбанк заинтересован в том, чтобы не допустить огромных колебаний, а также колебаний, вызванных спекулятивными операциями отдельных игроков, и колебаний, обусловленных маленькими объемами рынка. Но если фундаментально тенге должен ослабевать, он ослабевает, если должен укрепляться, то укрепляется.

При такой политике регулятора стало неинтересно спекулировать. Потому что нет заявленного тренда, нет коридора. Курс может изменяться в любую сторону, поэтому любой спекулянт может проиграть. Поскольку на 100% предсказать, как будет меняться обменный курс, невозможно без понимания всей фундаментальной среды. Поэтому мы видим практически отсутствие каких-либо спекулятивных операций со стороны банков. Хотя они отмечались еще в конце прошлого года. Банки теперь работают исключительно по клиентским заявкам. Клиентура перестала гнаться за получением краткосрочной выгоды. Спекулятивные операции резко сократились благодаря тому, что теперь не имеет смысла играть против тенге. Гибкость обменного курса не дает спекулянтам уверенно зарабатывать на постоянной основе.

– Да. Мы нашли ту точку обменного курса, при которой спрос и предложение на валютном рынке сбалансированы.

– Рынок перестал остро реагировать на мнение экспертов. Все понимают, что нет абсолютного пророка. Отсюда и цена таких экспертов. Надо понимать, что если эксперт достаточно квалифицирован, то вряд ли он озвучит цифры. Именно его квалификация не позволит это сделать. А те, кто говорят, какой будет курс, возможно, не понимают вопросов ценообразования, либо имеют какие-то ложные представления об этих процессах, либо злой или корыстный умысел.

Но эксперты должны быть. Люди, которые могут объяснять, что происходит на рынке, должны делать прогнозы, это приветствуется во всех странах мира. Должно быть больше экспертов, имеющих квалификацию, опыт работы на финансовом рынке, в банках. Но хотелось бы, чтобы была и ответственность за свои слова. Мы – за объективность.

Общаясь с банкирами, я говорю: «У вас есть аналитические подразделения, мощная информационная команда, есть исследовательские подразделения, почему бы вашим официальным представителям не давать комментарии? Мы приветствуем это». Надеюсь, на призыв откликнутся. Хотя одно время был вакуум информации и от Нацбанка, и от банков. Словно все «поймали тишину». Я считаю, коль уж вы являетесь специалистами на этом рынке, делитесь информацией. В этом случае всем будет понятно, что эксперт представляет банк, что за ним есть ресурс, и что его мнение выстроено не исключительно на интуиции, а подкреплено базой. И мы готовы к аргументированным дискуссиям.

– Я абсолютный сторонник дедолларизации экономики и того, чтобы наши граждане хранили сбережения в национальной валюте. Но я – и абсолютный сторонник рынка, дающего право выбора людям, в том числе и валюты хранения сбережений. Я – сторонних исключительно рыночных методов. А они основаны на том, что привлекательность сбережений и инструментов в тенге должна быть выше, чем по валютным инструментам.

Я не поддерживаю даже теоретические возможности того, чтобы взять и запретить какой-то вид валюты, вклада, чтобы люди принудительно перевели свои сбережения из доллара в тенге. Это абсолютно не рыночно, во-первых. И, во-вторых, это сложно реализуемо в стране с рыночной экономикой. В-третьих, мы либерализовали наш валютный режим. Мы находимся в контакте с международными финансовыми организациями и рейтинговыми агентствами, с иностранными инвесторами, которые оценивают инвестклимат Казахстана, как благоприятный. А это означает, что у нас нет валютных ограничений, что у каждого предприятия, субъекта есть выбор, в какой валюте хранить свои сбережения. Этот уровень свободы – большое достижение Казахстана.

Думаю, цена вопроса дедоларизации не стоит тех достижений по экономической свободе, которой мы достигли. Любой неосторожный, непродуманный шаг только принесет вред. Как сказал Глава государства Нурсултан Назарбаев, мы дали всем людям в течение 2014–2015 годов выбрать валюту для сбережений. И они выбор сделали. Если мы уже достигли пиков по долларизации, то какой смысл принудительно переворачивать депозиты? Если бы впереди стоял такой риск, то все бы начали покупать доллары, и мы бы столкнулись с кризисом. А мы уже прошли это, и пойти на такое не можем!

– Это вопрос комплексный и не зависит исключительно от разработки нормативно-правовых актов. Поэтому мы не ждем мгновенных результатов, а нацелены на долгосрочную системную работу. Комплекс мер включает ведение разъяснительной работы, повышение привлекательности тенговых инструментов, укреп­ление доверия к тенге и меры по дедолларизации.

Если говорить о стабилизации, то в настоящее время ситуация с банками в Казахстане полностью стабильна. Для обеспечения финансовой устойчивости банков и защиты интересов их депозиторов установлены обязательные к соблюдению пруденциальные нормативы и лимиты. Установленные пруденциальные нормативы на 1 февраля 2016 года были выполнены всеми банками. В частности, достаточность собственного капитала банковского сектора, ключевая характеристика их устойчивости и способности поглощать убытки составляет 15,6% при нормативном значении 7,5%. То есть все банки выполняют требования Нацбанка по достаточности капитала, причем с запасом. И все банки выполняют свои обязательства перед населением, перед предприятиями по выдачам депозитов, по переводу средств, платежам, по кредитованию.

Для снижения рисков отдельных банков планируется установить дополнительные требования, в том числе к достаточности капитала, для банков с высоким уровнем рисков и⁄или неудовлетворительным риск-менеджментом. А в целях оценки устойчивости сектора в целом в текущем году будет осуществляться стресс-тестирование БВУ, которое мы планируем завершить к сентябрю. Проведение стресс-теста также помогает финансовым институтам развивать внутренние системы управления рисками, понимать собственные уязвимости и определять направление долгосрочного развития бизнеса.

Мы ведем постоянный мониторинг состояния наличной иностранной валюты. В перспективе этот процесс планируется полностью автоматизировать. Мониторинг полезен для понимания ситуации и своевременного реагирования на те или иные шоки. Когда происходили колебания валютного рынка в конце прошлого года, мы достаточно оперативно принимали решения, например, по ослаблению пруденциальных нормативов.

Но вопрос стоит не только в оценке рисков момента. Мы начинаем анализировать насколько банки в перспективе могут выполнять те или иные нормативы под риском, под стрессом. Наша задача – оценивать будущий риск и понимать, какие действия предпримут акционеры, предпримет государство, и что нам делать с точки зрения пруденциального регулирования.

Также напомню, что согласно закону, наша основная цель – обеспечение стабильности цен, и в этом направлении мы планируем работать. В 2016 году мы ожидаем, что уровень инфляции сложится в границах 6–8%. Это амбициозная и сложная задача. Мы видим, что у нас есть достаточно высокая вероятность успеха. Сейчас годовая инфляция высокая. Но, думаем, во второй половине года она будет снижаться и постепенно возвращаться к приемлемому уровню.