Эксклюзивное интервью бывшего реаниматолога о причинах гибели врачей во время пандемии в РК
Из личного архива Ерлана Кильдибекова
Как такое могло произойти, что сами врачи стали жертвой коварного вируса? Почему знания и квалификация врача не защищают их от болезней и смерти? О стрессе, эмоциональном выгорании и смертельных рисках у медиков рассказал в эксклюзивном интервью журналисту Zakon.kz врач-реаниматолог Ерлан Кильдибеков.
Ерлан Кильдибеков, бывший врач-реаниматолог, анестезиолог с более чем 30-летним стажем и огромным опытом. Работал в отделениях реанимации в Алматинской, Кызылординской, Мангистауской, Туркестанской областях, в госпитале Военно-Космических сил в Байконуре, Институте хирургии им. А. Сызганова (Алматы), Центральной клинической больнице Управления Делами Президента (Совминка) и в частных клиниках. В настоящее время занимается частной практикой.
— Ерлан, почему много известных казахстанских врачей, в том числе главврачи, заведующие отделениями скончались в этом году во время пандемии? Двоим из них – Олегу Исаеву, заведующему отделением анестезиологии и реаниматологии Кокшетауской горбольницы и Калихану Козбагарову, главрачу Актюбинской инфекционной больницы даже присвоили посмертно звание Герой Труда Казахстана. Как такое могло произойти, что сами врачи стали жертвой коварного вируса?
— Как врач-реаниматолог, скажу, что здесь играют роль два фактора. Первый – врачи не только во время пандемии, но и всегда находятся, скажем так, на передовой фронта, и каждый день контактируют с огромным количеством больных, сталкиваются с кучей всевозможных инфекций и заболеваний. Это ежедневный героизм и риски профессии, о которых мало кому известно.
К примеру, в обычной жизни у нас без всяких эпидемий-пандемий бывали случаи, когда врачи-реаниматологи дышали рот-в-рот, делая искусственное дыхание и спасая умирающего пациента. А это прямой контакт с неизвестными инфекциями, соответственно, огромный риск заразиться.
Сейчас времена изменились, и врачи стали более осторожными, они применяют специальные приспособления для дыхания рот-в-рот с использованием фильтров, но все равно риски заражения высокие, потому что инфекции часто передаются воздушно капельным путем.
Врачи и медицинские сестры постоянно контактируют с кровью, слюной, другими биоматериалами больных людей – это постоянный высокий риск заражения любой инфекцией от гепатита и СПИДа, до туберкулеза, сифилиса и любой другой заразы.
Бывают и курьезные случаи. Например, когда я работал в госпитале Космических Сил на Байконуре в 90-х годах, мой коллега — врач-реаниматолог снимал с поезда больного человека с высокой температурой и острой дыхательной недостаточностью. Врач вынужден был делать ему искусственную вентиляцию легких рот-в-рот до тех пор, пока не прибыла санавиация.
Больного посадили на аппарат искусственной вентиляции только в машине «скорой помощи», привезли в реанимацию, взяли анализы и начали интенсивную терапию, в итоге пациента спасли и вылечили. А этот врач, удовлетворенный тем, что доставил пациента живым в реанимацию, спокойно пошел домой. И еще посмеялся, говорит:«Что-то сплевываю, не пойму, какие-то пленки у меня во рту…».
А на другой день его жена-инфекционист приходит домой с работы и говорит: «У вас там, в реанимации, лежит больной с дифтерией». Он говорит: «Как фамилия?». И она называет фамилию того пациента, которого он реанимировал. Он перепугался, потому что при дифтерии бывают слизистые фибринозные пленки в ротовой полости, которые он, видимо, и сплевывал. Он начал усиленно лечиться, делать профилактические меры и, слава Богу, никаких симптомов дифтерии у него не было. Вот такие «веселые» истории из ежедневного героизма у нас бывают…
Врачи-инфекционисты, реаниматологи, хирурги и другие наши сотрудники – медицинские сестры и санитарки реанимации, хирургических и инфекционных отделений заражаются в первую очередь. Они контактируют с пациентами через кровь, слюну и другие биоматериалы. Они находятся в постоянном и непосредственном контакте с этими больными и ничего удивительного в том, что риск заражения у них крайне высокий.
Этот риск – обычное дело для врачей, просто вы этого раньше не видели, и не замечали, пока не появилась коронавирусная инфекция и не обнажила все эти проблемы, и тогда народ обратил на это внимание. А тут статистика еще пошла и все начали удивляться, а чего это врачи вдруг заболевают? А если сделать статистику без коронавируса, то можно увидеть, что среди врачей вообще существует высокая заболеваемость и летальность.
Вот еще один «веселый пример из жизни реанимации: когда я работал в Институте хирургии в 2000-х годах, у нас брали анализы для профосмотра, и у одного из наших коллег была высеяна синегнойная палочка из ротовой полости. Синегнойная палочка это бактерия, вызывающая нагноение, встречается при гнойных операциях. Как она оказалась в ротовой полости коллеги – осталось загадкой, но, слава Богу, с этим коллегой ничего не случилось, он жив, здоров, и весело спасает людей до сих пор.
Мы все время находимся на переднем крае, так сказать, в боевых условиях, поэтому заболеваемость и даже смертность среди врачей очень высокая.
Второй фактор, о котором я хочу сказать, это то, что врачи – группа риска не только по контакту с инфекциями, но и группа огромного риска по уровню стрессов. У врачей реанимации очень напряженная работа и часто – запредельный хронический стресс. А стресс, как известно, может значительно ослабить иммунную систему, и в таких условиях гораздо легче зацепить любую инфекцию.
Что касается главных врачей в период пандемии, то они сейчас тоже стоят на переднем крае, и поэтому у них тоже высокий риск заболеть и умереть от коронавирусной инфекции или от чего-то еще.
Главные врачи и их заместители сейчас как генералы и старшие офицеры на передней линии фронта, они все время в контакте, как минимум с бойцами – теми врачами, которые работают с больными каждую минуту. К главврачу приходят и отчитываются люди, которые только что были в контакте с инфицированными пациентами.
Во-вторых, главврачи и руководители отделений постоянно в круглосуточном большом стрессе, потому что они руководят этими всеми процессами, а это огромная ответственность.
В итоге неважно, главный ты врач или простой реаниматолог – ты «в бою», в непрерывном контакте с инфекцией, и в постоянном нервном напряжении… Поэтому ничего удивительного в высокой заболеваемости и смертности людей на «передовой фронта». Это как на войне. А кто погибает в первую очередь на фронте? Боевые офицеры, связисты и разведчики, потому что они в реальном бою. Вот и все. Мы врачи – те же разведчики. Сейчас и есть настоящая война за жизнь страны.
— Понятно, но все равно обывателю трудно понять, как это, главный врач, завотделением реаниматологии, авторы множества научных статей, книг и вдруг сами себя защитить не могут, они же должны знать, как повысить иммунитет, противостоять заражению и так далее. И вдруг их самих скосило, как такое может быть?
— Вот вы все это говорите, а мне смешно. От регалий, от количества написанных книг, научных статей, от опыта, возраста и так далее это не зависит, регалии и научный опыт тут вообще никакой роли не играют.
Опытный матерый врач анестезиолог-реаниматолог, который написал кучу статей, умирает не от того, что написал много книг, а тут чего-то не знает, или не может знания свои применить, а он умирает от срыва нервной системы и истощения иммунитета, и чаще всего, у него уже к этому времени давно подорванное здоровье… Да может быть и просто не повезло…
Вот вы, простой человек сидите в «тылу», на самоизоляции, вы этих пациентов с КВИ вообще не видите, не слышите, вы ходите в маске и просто читаете всю эту негативную информацию, не сталкиваясь напрямую с больными. А главврач, который сидит в больнице, общается с больными по несколько раз в день. Или как минимум общается с врачами, которые только что были у больных людей. Эти врачи отчитываются по состоянию больных, получают указания и бегут лечить дальше.
Естественно, эти медики даже при соблюдении всех санитарных норм могут быть носителями биоматериалов – слюны, крови и тому подобное. Или могут быть уже сами источником инфекции и могут заразить руководителя.
Главврач на передовой, и у него шансы заболеть в тысячи раз выше, чем у вас у людей, сидящих дома на самоизоляции. Если главный врач не равнодушный человек, то он не просто сидит в кабинете, а сам каждое утро ходит в палаты к больным и проверяет состояние пациентов.
Когда, например, я работал в реанимации, ко мне, простому дежурному реаниматологу, каждое утро приходил заместитель главного врача по лечебной части. Казалось бы, кабинетный работник, да? Это входит в его функциональные обязанности – отслеживать самых тяжелых больных. Поэтому он подходил к каждому пациенту и спрашивал у меня его температуру, анализы, давление, пульс и так далее.
В некоторых случаях делает обходы и сам главврач. То есть руководитель, болеющий за дело, будет к каждому пациенту подходить лично, и он не меньше контактирует с больными, чем рядовые врачи. Поэтому у него в тысячу раз превышают частота и продолжительность контакта с инфицированными пациентами в отличие от простого обывателя.
— Но врачи же имеют индивидуальные средства защиты, те же маски, костюмы…
— Маска вообще не защита, потому что вирус проникает через ткань, поэтому врачу нужно одевать защитный костюм с респиратором. И то у него есть длительность использования – два часа, а, может, и меньше. Реальная защита это иммунитет.
— Хорошо. Почему тогда они не могут повысить свой иммунитет так, чтобы не болеть, а тем более, не умирать, они же врачи!
— А чем врач отличается от простого обывателя?
— Как чем?! Он же врач! Если сам врач не может повысить себе иммунитет, то как простые люди могут повысить?
— Стоп! Откуда у вас такое идеалистическое представление о врачах? Врачи такие же люди, как и вы.
Есть врачи, которые пьют и курят, есть врачи, которые страдают лишним весом и не занимаются спортом, есть врачи, которые умирают прямо на работе…. У нас много врачей, страдающих разными хроническими заболеваниями. Вы в курсе?
— Я думаю, если он врач, он должен следить за своим здоровьем, и он знает, как правильно следить за своим здоровьем и, естественно, он его поддерживает, естественно, у него сильный иммунитет, естественно, он меньше всех должен болеть и заражаться.
— Это ваше идеалистическое представление, что врач это какой-то полубог, который сам абсолютно здоров. В реальности ничего подобного, это ваша иллюзия. Всего пять, максимум десять процентов врачей здоровы. Это не статистика, просто мои наблюдения.
Мы уже говорили, почему врачи болеют. Я сейчас, уже как психолог и эксперт по выведению из эмоционального выгорания, скажу, что мало того, что врачи много контактируют с больными людьми, у них неправильный распорядок дня, ночные дежурства, трудоголизм, переработки, низкая зарплата…
Все это вызывает хронический стресс. Врач, который ходит на дежурства в ту же реанимацию, он перегружен, измучен и даже если у него изначально хороший иммунитет, он все равно потом выгорает. И нужно уметь управлять собственным эмоциональным состоянием, и сделать нормальный здоровый режим своей жизни.
Почему именно у врачей реанимации происходит профессиональное или эмоциональное выгорание быстрее всего? Потому что у них постоянные бессонные ночи – раз, постоянный контакт с умирающими больными – два, низкая зарплата и минимум поощрений со стороны начальства – три. И сопутствующая этому химическая зависимость – алкоголь, наркотики, их некоторые врачи принимают, чтобы снять стресс, но потом от этого и страдают.
Вы знаете, что самый высокий процент суицидов, самый высокий процент инсультов, инфарктов, наркомании, алкоголизма именно у врачей-анестезиологов и у врачей-хирургов?
— Это вы по Казахстану говорите?
— И по Казахстану, и по миру. Можете найти мировую статистику по смертности врачей от алкоголизма, наркомании и суицидов и увидите, что это самые высокие цифры, а люди этого не знают. Врачи умирают и без всяких там новых инфекций, коронавируса и так далее, но это наружу вылезло только сейчас, во время пандемии, потому что это задело всех людей.
А так бы на это никто и дальше не обращал внимания. (каждый день в США один врач совершает самоубийство, что приводит к самому высокому уровню суицида среди других профессий. Согласно последним исследованиям число суицидов среди врачей варьируется от 28 до 40 случаев на 100 тысяч человек – в два раза выше, чем среди обычного населения. Уровень суицидов среди населения составляет примерно 12,3 случая на 100 тысяч человек).
— А среди ваших знакомых коллег были случаи, чтобы они умерли от наркотиков, или алкоголя, или покончили жизнь самоубийством?
— Было и не раз. За более чем 30 лет моей работы двое моих коллег-анестезиологов-реаниматологов покончили с собой, несколько человек умерли от наркомании, несколько – от алкоголизма, несколько – от инфаркта на рабочем месте. Причем все ушли в самом цветущем молодом возрасте – от 30 до 45 лет.
Один из моих друзей ездил в Америку на специализацию и рассказывал, что там врачи-анестезиологи работают без переработки с 9 до 16 часов, 5-дневную рабочую неделю и все. После четырех он едет на свое ранчо и занимается своими лошадьми или едет домой и пишет картины. У него нормированный график, у него нет перегрузок. Почему наши врачи работают с такой перегрузкой, с таким надрывом? Да чтобы прокормить себя и семью, больше зарабатывать.
У меня был период, когда я с 2000 по 2004 год работал на четырех работах, представляете?! Иногда, проснувшись утром, я смотрел в потолок и пытался вспомнить, в какой я больнице нахожусь. Дома я ночевал два раза в месяц, понимаете?
В США врачи-анестезиологи получают до $280 тысяч годовых, или более $20 тысяч в месяц! Это самая высокая врачебная ставка у них, затем идут нейрохирурги. Это самый высококвалифицированный труд и у них это по достоинству оплачивается.
Вот при такой зарплате мне надо будет торчать круглые сутки в реанимации? Да зачем это нужно! Если бы у меня была бы такая зарплата, и при этом я ночью буду спать, приходить на плановые операции давать наркоз, заниматься любимой анестезиологией, совершенствоваться как профессионал, вовремя уходить домой и по-человечески отдыхать, то зачем мне работать в разных больницах на подработках? Мне не нужно будет столько работать, чтобы гнаться за зарплатой.
А у нас врач-анестезиолог получает $300-400, у нас цена наркоза – копейки, поэтому анестезиологи вынуждены брать подработку в других больницах.
А кто такой врач анестезиолог-реаниматолог? По идее, это самый высококвалифицированный врач. Другие врачи считают нас, ну, просто полубогами, мы ежесекундно мониторим крайне тяжелых больных, мы должны одновременно знать и высшую математику, и механику, и физику, и ориентироваться во всех параметрах человека, знать и биохимию, и микробиологию, и патофизиологию, и кучу других смежных наук. Мы гвардия медицины, а получаем копейки….
— Сколько сейчас получают наши врачи-анестезиологи?
— В среднем от 150 тысяч тг. На такую сумму можно прожить? Конечно, нет. Люди готовы идти на такие жертвы, уничтожая себя, лишь бы заработать, прокормить семью. Часто врач анестезиолог-реаниматолог ничего другого не умеет, кроме как вытаскивать пациентов с того света в реанимации, поэтому никуда не уходит. И он вынужден работать в таком режиме, а потом со временем выгорает и болеет.
Как я уже сказал, причины эмоционального выгорания врачей в реанимации это запредельные стрессы – ненормированный рабочий день, бессонные ночи, высокое нервное напряжение, низкая зарплата, отсутствие благодарности со стороны государства и медучреждения.
— Много ли таких врачей, которые эмоционально выгорают на работе?
— Достаточно. Я знаю врачей-анестезиологов, в том числе и я, которые до определенного момента были трудоголиками, «светя другим, сгорали сами», но на каком-то этапе, чтобы не сдохнуть – вот реально, чтобы не сдохнуть – ушли из медицины. Либо умираем, либо уходим, других вариантов нет.
И мне в 40 лет пришлось уйти из государственной клиники, потому что чувствовал, что уже не выдерживаю таких нагрузок, к тому времени у меня уже появился такой набор болезней, которые не позволял работать на полную катушку.
И я сейчас пытаюсь исправить то, что потерял. Если бы я не ушел, то дальше бы продолжал терять здоровье, потому что на этой работе восполнять здоровье невозможно. Может, в будущем когда-нибудь будет такая возможность у реаниматологов, но не сейчас.
— Как улучшить ситуацию с врачами, как их спасти, защитить?
— Это тема отдельного разговора. Просто хочу сказать, что не надо удивляться тому, что врачи умирают первыми. Это потому что они стоят на передовой, они в сотни тысяч раз чаще встречаются со смертельными вирусами, чем те люди, которые сидят дома в изоляции.
Вот вы, например. За полгода ни разу не встретили на своем пути человека, который заражен коронавирусом, а мои коллеги, мои сокурсники каждый день пачками видят их и контактируют с ними. Каждый день! С утра до вечера!
Повторяю, врачи подвержены не только инфекционным болезням, но и высокому стрессу, однако никто не думает проводить в отношении нас какие-то реабилитационные меры. Например, давать больше отпуска, давать больше зарплату, сделать рабочее время нормированным, чтобы мы не перегревались, спали дома, высыпались как минимум, нормально питались.
Во-вторых, врачей, имеющих хронические заболевания, нужно фильтровать, для этого есть диспансеризация, и вроде она проводится, честно, не знаю.
Многие врачи – 90% – сами больные люди, без всякого ковида у них куча всяких болезней – от язвенных процессов желудочно-кишечного тракта, легочных заболеваний, до ишемических заболеваний сердца и просто синдрома хронической усталости. Абсолютно здоровых врачей крайне мало, 5-10% максимум. Большинство врачей – изначально больны, поэтому их косит…
Представьте себе, больные люди идут спасать новых больных. Причем инфекционных. Где слабо, там и рвется. Если у человека хроническое заболевание легких, к нему первому зараза и цепляется…
Если у врача гипертоническая болезнь, то у него нарушена микроциркуляция всех органов и тканей организма, а это плохое кровоснабжение – благоприятная почва для опасного вируса.
Если сахарный диабет – то же самое, он первый в группе риска зацепить инфекционную болезнь. У нас врачи сами не следят за своим здоровьем, это очень большая редкость, когда сам врач следит за своим здоровьем.
— Ерлан, что бы вы посоветовали действующим врачам, которые страдают от ситуационной депрессии, апатии, эмоционального выгорания?
— Я бы вообще всем врачам, учителям, бизнесменам, наемным сотрудникам, всем людям, которые подвержены риску эмоционального профессионального выгорания порекомендовал бы задуматься над причинами своего самочувствия и состояния здоровья.
Нужно пересмотреть свою жизнь, и понять, что приносит вам энергию, вдохновение, радость. И понять, что отнимает силы, истощает морально и физически. Нужно убрать факторы, уничтожающие ваше личное здоровье. И делать то, что нравится делать, жить в призвании и драйве. Выстроить свою жизнь так, чтобы жить с радостью и в этом вам могут помочь специалисты.
