Проблемы причинной связи в гражданском праве
Фото: zakon.kz
Проблемы причинной связи в гражданском праве
Диссертант Института Философии и Политико-Правовых Исследований Национальной Академии Наук Азербайджана, г. Баку Азер Танрывердиев, под руководством научного руководителя, к.ю.н., доцента И.А.Велиева рассмотрел конструкцию гражданско-правовых норм в гражданском праве АР.
Одним из элементов состава гражданского правонарушения, как основания гражданско-правовой ответственности является причинная связь между противоправным деянием и вредом - установлен непосредственно законом. В соответствии с ГК АР возмещению полежат лишь убытки, причиненные противоправным поведением должника. Более того, раздел 9 ГК АР носит название "обязательства вследствие гражданского правонарушение (деликта)", и практически все статьи этой главы содержат слово "причиненный".
Подобная конструкция гражданско-правовых норм посвященных ответственности означает, что причинитель вреда может понести ответственность не за любой, а лишь за причиненный им вред. Для возложения гражданско-правовой ответственности во всех без исключения случаях необходимо наличие причинной связи между поведением правонарушителя и имеющимся вредом. Отсутствие причинной связи означает, что вред возник в результате не его противоправного деяния, а явился следствием действия других причин, поэтому ответственность причинителя вреда исключается.
Проблему причинной связи можно отнести к числу одной из самых сложных и спорных в отечественной цивилистической науке. Общая теория права до конца не разрешила проблемы причинности в юриспруденции в целом, поэтому решением этой проблемы занимаются отдельные отрасли права. Наибольшие достижения в этой области имеются в науке уголовного права. Что касается причинной связи в гражданском праве, то по свидетельству О.С. Иоффе, "в продолжение длительного времени она освещалась почтиисключительно в связи с деликтными обязательствами, а первые попытки ее обобщенной для гражданского права разработки относятся лишь к 50-м годам"[1].
В большинстве случаев причинная связь между противоправным поведением и вредом настолько очевидна, что не возникает никаких сомнений в ее наличии. Так, если автомобиль сбивает пешехода или совершает наезд на другой автомобиль, то не представляет труда установить причину возникшего вреда, отсюда очевидность причинной связи. При возникновении убытков в связи с просрочкой исполнения договора поставки также не возникает сомнений в установлении причинной связи.
Но встречаются случаи возникновения вреда, когда непросто выявить непосредственную, юридически значимую и служащую условием наступления гражданско-правовой ответственности причину этого вреда. Например, пострадавшего в дорожно-транспортном происшествии гражданина доставили в городскую клиническую больницу с диагнозом "перелом обеих ног". Пациент был помещен в не отапливаемую палату (отключили отопление за непогашение задолженности ввиду не перечисления средств из соответствующего бюджета). В результате обморожения пострадавшему были ампутированы ноги. Что в данном случае послужило действительной причиной наступления инвалидности у потерпевшего: поведение водителя — владельца наехавшего автомобиля, поведение медицинского персонала, поведение властей, не перечисливших вовремя денежные средства, или действия руководства предприятия тепловых сетей, принявшего решение отключить больницу от теплоснабжения? Определенная причинно - следственная связь присутствует между вредом и поведением каждого из названных субъектов.
Каковы универсальные критерии, при помощи которых можно было бы точно решить вопрос о причине возникшего вреда, отграничить юридически значимую для привлечения к ответственности причинную связь от юридически незначимой. Поиск этих критериев и составляет основной вопрос проблемы причинных связей в науке гражданского права. Причем данная проблема существует не только для отечественной цивилистики.
Попытки найти критерии разграничения причинных связей на имеющие юридическое значение, служащие одним из оснований для привлечения к ответственности и недостаточные для этого предпринимались уже довольно давно.
Обзор зарубежных теорий причинной связи в свое время делал Г.Ф. Шершеневич. В традиционном стиле "критики порочных буржуазных концепций" изредка приоткрывалось окно в мировую цивилистику и в советской юридической литературе. Среди зарубежных теорий причинных связей обычно выделяют следующие[2].
Теория равноценных условий или эквивалентная теория. Эта теория является одной из наиболее старых, заложена Т. Гоббсом. Развивали ее М. Бури и Лист. Суть этой теории состоит в том, что причиной является такое условие, мысленное исключение которого исключает возможность наступления последствия. Если последствие все равно могло бы наступить, то причина определена неверно. Но если последствие без конкретной причины не могло наступить, - причина найдена. При этом все условия (возможные причины) наступления последствия юридически равноценны. Критикуя эту теорию, Г.Ф. Шершеневич писал, что выводы сделанные авторами этой теории являются "слишком суровыми в уголовном праве и явно несправедливыми в гражданском праве... Идя в этом направлении можно признать родителей вора, родивших и воспитавших его ответственными за произведенную им кражу"[3]. Действительно, если взять один из наших примеров - случай со сбитым пешеходом, - то исключая мысленно лишь поведение водителя автомобиля исключается возможность наступления вреда в представленном виде. В случае причинения договорного вреда при ненадлежащем исполнении договора поставки, исключив мысленно поведение самого потерпевшего (кредитора) мы приходим к выводу о невозможности без этого условия и наступления последствия. Кредитор, выходит, "виноват" сам в том, что заключил договор с вредоносным должником. Здесь сам собою напрашивается субъективный фактор предвидения.
Отсюда можно подтвердить вывод о том, что основанием юридической ответственности может быть не всякая связь между вредным последствием и предполагаемой причиной, И если критерий определения юридически значимой причинной связи действует в отдельных случаях, это не означает его универсальности и истинности.
Теория необходимого (выделяемого) условия. Представители этой теории - Ортман, Биркмейстер, Биндинг. Также как и теория равноценных условий, данная концепция признает причиной любое условие, при отсутствии которого результат не наступил бы. Отличие состоит в том, что теория необходимого (выделяемого) условия отрицает равноценность всех условий. Причиной здесь является одно условие, критерий определения которого разными авторами излагался различно. В качестве такого решающего условия предлагалось считать: наиближайшее условие, наиболее действующее, положительное условие.
С первого взгляда видно, что эта теория также как и концепция равноценных условий, на место причинной связи ставит внешнюю механическую связь явлений. Эта связь, однако, не являясь причинной, лишь в ряде случаев совпадает с ней. Относительно теории необходимого (выделяемого) условия можно привести аналогичные критические оценки, что и для концепции равноценных условий. Так в примере со сбитым пешеходом, потерявшим ноги в не отапливаемой больнице, ближайшей причиной в наступлении инвалидности является обморожение, так как в отапливаемом помещении данный результат не мог наступить.
Теория адекватного причинения. Представителями этой теории являются Криз, Рюмелин, Тон, Трэгер. Согласно этой теории, условие признается причиной последствия, если оно повышает вероятность и возможность наступления этого последствия, и если последнее является типичным результатом действия условия, явившегося причиной. Если же последствие не типично условию (предполагаемой причине), то причинная связь отсутствует. Эталоном оценки типичности разные авторы называли: 1) сознание судьи; 2) сознание самого правонарушителя; 3) сознание третьего лица — постороннего наблюдателя.
Из самого названия теории типичного (адекватного) причинения, видно, что она предполагает субъективную оценку возможности (вероятности) наступления результата. В этой связи рассмотрим с точки зрения адекватной теории такой пример: гражданин А. в шутку напугал товарища В., который страдал тяжелым сердечным заболеванием. Товарищ В. скончался от инфаркта, вызванного испугом. Гражданин А. не знал о наличии у В. заболевания и не предполагал печального исхода. С точки зрения адекватной (типичной) теории, смерть В. не является типичным результатом действий А. Следовательно, причинной связи нет. Значит либо смерть наступила не от испуга (однако именно испуг спровоцировал инфаркт), либо смерть вообще не наступала.
Приведенный пример ясно высвечивает абсолютную объективность категории причинной связи. Смешение же объективного с субъективным приводит к таким парадоксальным выводам.
Современные зарубежные теории причинности: По англо-американскому праву вред есть неизбежное последствие нарушения ответчиком обязанности соблюдать меры предосторожности. Согласно французской доктрине причинность отсутствует, если вред является результатом не действий ответчика, а какой-либо посторонней причиной, не имеющей отношения к делу. Германская, Австрийская и Швейцарская судебные практики исходят из того, что юридически значимая причинная связь существует, если цель, достигнутая ответчиком, явилась результатом его поведения, отвечающего реальному положению вещей, а не только особым и необычным обстоятельствам, которые разумный человек в повседневности не принимает во внимание[4].
Советское теории причинной связи[5]. Юридическая наука, как правило, отвергавшая в советский период "загнивающие" зарубежные концепции, тем не менее, заимствовала кое-что и у буржуазной правовой мысли.
Теория адекватного (типичного) причинения в отечественной юридической литературе без указания этого названия и ссылок на ее отцов отстаивалась в учебниках гражданского права 1938 и 1944 годов. Там М.М. Агарков утверждает следующее: "Суд должен установить, принадлежит ли связь между противоправным действием и вредом к типичным причинным связям, с которыми приходится считаться на практике. Практика считается с тем критерием, которым, в конечном счете, должен руководствоваться суд"[6]. В другом учебнике аналогично говорится, что суд "должен установить, поддается ли в данном конкретном случае учету с точки зрения нормального жизненного опыта (является ли типичной) связь между противоправным действием (или упущением) и причиненным вредом. Советский суд должен найти для каждого отдельного случая меру того, что можно требовать от гражданина социалистического государства"[7]. В качестве примера, подтверждающего теорию, приводится следующий известный случай: А. в шутку легко ударил Б. ладонью по лбу; потерпевший страдал ненормальной (нетипичной) хрупкостью костей черепа, которая до этого не обнаруживалась; череп Б. треснул. М.М. Агарков считает, что в данном случае причинная связь нетипична и нет достаточных оснований возлагать ущерб на причинителя.
Однако следует присоединиться к многочисленным критическим замечаниям в литературе на эту теорию и этот пример. Вне всякого сомнения, что удар А. является прямой и непосредственной причиной повреждения черепа Б. Причинная связь в данном случае очевидна. Но причинитель вреда не несет ответственности не ввиду отсутствия причинной связи, а в связи с отсутствием другого составообразующего условия - вины. Причинитель вреда не знал об особенностях черепа потерпевшего, не предвидел, не мог и не должен был предвидеть результата. Таким образом, критерий, предлагаемый теорией адекватного (типичного) причинения - критерий типичности -предполагая оценочную деятельность по определению наличия типичности и ее степени, определяет не объективную связь между вредом и его причиной, а субъективную сторону состава гражданского правонарушения. Причинность была подменена виновностью.
Теория необходимого условия. Представителем этой концепции является Т.В. Церетели. Она считает, что причинная связь между противоправным поведением и наступившим вредным результатом существует в том случае, когда отсутствие указанного поведения делает невозможным наступление вредного результата. При этом, деяние субъекта, по мнению Т.В. Церетели, никогда не бывает единственной причиной наступившего вреда: возникновение любого явления как в природе так и в обществе является следствием взаимодействия многих условий. Что касается деяния человека, то для признания его причиной наступившего последствия, нужно чтобы оно было "необходимым условием" его наступления. "Если действие человека было одним из необходимых условий ... наступившего результата .., то такое действие включено в причинную цепь и должно быть признано достаточным для обоснования наличия причинной связи между действием и преступным последствием"[8]. Задача суда заключается в установлении необходимости наступления последствия, вызванного данной причиной. "Судья, исследующий вопрос о причинной связи ..., прерывает свое исследование там, где противоправное и виновное поведение уже не может предполагаться ..."[9]. При проведении исследования причинной связи, суду "вполне допустимо пользоваться методом мысленного исключения данного действия из общей причинной цепи. Если при таком исключении окажется, что последствие все равно наступило бы и при том наступило бы именно в том порядке, в каком оно осуществилось в действительности, то это бесспорно, подтверждает, что исследуемое действие человека не было необходимым условием наступившего последствия, не входило в число обстоятельств, сделавших возможным результат. Если же наоборот, окажется, что при отпадении действия последствие или вовсе не наступило бы или наступило бы в ином порядке, чем оно произошло на самом деле, то это доказывает, что действие лица было одним из необходимых условий последствия"[10].
Нетрудно заметить, что теория необходимого условия - отечественный вариант зарубежной концепции равноценных условий (эквивалентной теории), о последней было написано выше. Как уже было отмечено, применение теорий равноценных условий (эквивалентной теории), необходимого условия и т.п. может привести к ответственности за самые разнообразные и отдаленные от исследуемого условия действия, обстоятельства и события. Проблему потенциальной бесконечности причинно-следственных связей представители теории необходимого условия предлагают решить путем ограничения этой цепи при помощи субъективных критериев.
Теория необходимой и случайной причинной связи. Эта теория была предложена учеными отрасли уголовного права (А.А. Пионтковский, М.Д. Шаргородский, Т.Л. Сергеева). В гражданском праве эту теорию поддержали Б.С. Антимонов, П.Д. Каминская, Л.А. Лунц, Г.К. Матвеев, В.А. Тархов, Е.А. Флейшиц и другие. Проводя разграничение причины на необходимую и случайную, представители теории необходимой и случайной причинной связи утверждают, что только необходимая причинная связь между противоправным поведением и наступившим вредом может служить одним из оснований ответственности. Случайная же причинная связь между поведением и вредом не достаточна для наступления юридической ответственности. "Действие человека, - пишет Л.А. Лунц, - лишь в том случае может быть признано причиной данного результата, если связь этого действия с данным результатом является проявлением "необходимости", "закономерности", а не носит характера "случайного" сцепления событий"[11].
Здесь необходимо сделать ряд замечаний. Во-первых, как оказалось, отграничить случайную связь от необходимой не менее сложно, чем установить причину и следствие. Поиск критерия разграничения юридически значимой причинной связи от юридически не значимой переключился на поиск критерия разграничения необходимой и случайной причинной связи.
В качестве критерия разграничения необходимой и случайной причинной связи А.А. Пионтковский предлагает понятие "реальной возможности": "Наступивший результат является необходимым последствием совершенного действия, когда уже в конкретных условиях его совершения имелась объективная реальная возможность его наступления, когда его наступление являлось закономерным"[12]. Однако представляется, что насколько бы не была возможность реальной, она все же остается возможностью, а не действительностью. Реальность возможности — степень ее абстрактности.
Здесь можно сделать текущий вывод о том, что процесс поиска причинной связи между противоправным поведением и вредным результатом имеет целью установление не самой по себе причинной связи, а причины вредного результата. И есть определенные основания выдвинуть гипотезу о том, что состав гражданского правонарушения можно было бы ограничить тремя элементами: вред, противоправная причина его и вина. Конструкция "причина вреда" предполагает в себе причинную связь, не выделяя ее отдельно. Эта конструкция, однако, не решает проблемы причинности, а лишь переносит ее поиск в область противоправного поведения, наделяя последнее дополнительным (вдобавок к противоправности) условием. Необходимо подчеркнуть, что указанная гипотеза ни есть отстаиваемая нами точка зрения. Это скорее один из теоретических и познавательных способов, который можно использовать для уяснения места причинной связи в составе гражданского правонарушения.
Теория возможности и действительности. О.С. Иоффе, предлагая эту теорию, сделал попытку усовершенствовать теорию случайных и необходимых причинных связей, устранить недостатки последней. При установлении причинной связи между противоправным деянием и вредом, по мнению О.С. Иоффе, "следует опираться не на те категории случайного и необходимого, а на связанные с ними, но не тождественные им понятия возможности и действительности. Дело в том, что случайность и необходимость не выражают в себе различных степеней причинения: нельзя говорить о каждой из них в отдельности как о случайности или необходимости большей или меньшей степени"[13].
О.С. Иоффе полагает, что влияние, которое различные обстоятельства оказывают на наступление неправомерных последствий, проявляется в том, что одни из них создают абстрактную возможность, другие — конкретную возможность, а третьи — действительность результата. Если неправомерное поведение играет роль одной только абстрактной возможности, ответственность исключается. Если же оно вызвало конкретную возможность результата или тем более превратило результат из возможного в действительный, налицо причинная связь, достаточная для привлечения к ответственности.
На возникающий вопрос о том, какими критериями нужно руководствоваться, чтобы разграничить абстрактную и конкретную возможности, а также найти грань между поведением, создавшим возможность результата и превратившим ее в действительность, - О.С. Иоффе отвечает следующим образом. Если известны все обстоятельства, содействовавшие наступлению результата, то к числу обстоятельств, превративших возможность в действительность, могут быть отнесены только те, причиняющая сила которых получила выражение в индивидуальных — физических или общественных — особенностях данного результата[14].
В юридической литературе уже отмечались недостатки теории возможности и действительности. Дело в том, что если исходить непосредственно из положений концепции О.С. Иоффе, то причинная связь субъективируется. Так, если исходить из понятия конкретной возможности, где возможность превращается в действительность объективно повторяющимися в данных условиях обстоятельствами, то тот, кто обусловил такую возможность, мог и должен был предвидеть наступление вредного последствия. И напротив, исходя из понятия абстрактной возможности, при которой возможность преобразуется в действительность объективно не повторяющимися при данных условиях обстоятельствами, лицо, создавшее такую возможность, не предвидело и не могло предвидеть наступления вредного результата.
Таким образом, критерий выявления юридически значимой причинной связи, предложенный теорией возможности и действительности в конечном итоге зависит от субъективного условия наступления ответственности - вины. Это тот же недостаток, который присущ теории необходимой и случайной причинной связи и ряду других вышеназванных концепций.
Теория необходимой причинности. Сторонниками этой теории являются В.П. Грибанов и В.И. Кофман. Согласно этой теории, случайных причинных связей нет, и если одно явление послужило причиной другого, то между ними может существовать только необходимая связь. В.П. Грибанов утверждает, что "причинность есть та из сторон всеобщей взаимосвязи, которая выражает необходимую связь явлений"[15]. Отсюда, по его мнению следует, во-первых, то, что причинность совпадает с закономерностью, и, во-вторых, причинно-случайные зависимости не существуют.
В.И. Кофман говорит, что нельзя считать причиной результата поведение, без которого он все равно бы наступил. Причинная связь, по его мнению, есть там, где противоправное поведение становится непосредственной причиной результата. Напротив, косвенная причинная связь "должна признаваться существенной и учитываться юридической практикой лишь в том случае, когда косвенным причинителем ... создано отклонение от обычных результатов человеческой деятельности..."[16].
В адрес концепции В.И. Кофмана необходимо лишь привести высказывание О.С. Иоффе: "Но дело в том, что не существует такого противоправного поведения, которое не отклонялось бы от "обычных результатов человеческой деятельности", а значит, нет двух условий ответственности - неправомерности и причинности, так как, если поведение противоправно, оно тем самым, согласно концепции В.И. Кофмана, становится также причиной вредного результата"[17]. Можно также согласиться с В.А. Тарховым, критикующим В.И. Кофмана тем, что последний "в конечном счете подменяет вопрос о причинной связи вопросом о противоправности, а последнюю, в свою очередь, подменяет виновностью"[18].
Теория прямых и косвенных причинных связей возникла в начале 60-х годов 20 века и явилась самостоятельным вариантом теории необходимой причинности, одним из авторов которой был В.И. Кофман. Кроме последнего, сторонниками теории прямой и косвенной причинной связи являются Н.Д. Егоров, Т.И. Илларионова и др.
Под прямой (непосредственной) причинной связью понимают такую связь, при которой "в цепи последовательно развивающихся событий между противоправным поведением лица и убытками не существует каких-либо обстоятельств, имеющих значение для гражданско-правовой ответственности"[19].
Косвенная (опосредованная) причинная связь подразумевается в тех случаях, "когда между противоправным поведением лица и убытками присутствуют обстоятельства, которым гражданский закон придает значение в решении вопроса об ответственности (противоправное поведение других лиц, действие непреодолимой силы и т.п.)[20].
С точки зрения этой теории, поведение, явившееся непосредственной причиной результата, всегда имеет юридическое значение для наступления гражданско-правовой ответственности. То есть прямая (непосредственная) причинная связь и является одним из условий ответственности (элементом состава гражданского правонарушения). При косвенной же причинной связи противоправное поведение лица не имеет юридического значения для состава гражданского правонарушения и находится за пределами юридически значимой причинной связи. "Косвенная причинная связь должна признаваться существенной и учитываться юридической практикой в том случае, когда косвенным причинителем ... создано отклонение от обычных результатов человеческой деятельности"[21]. В.И. Кофман полагает, что юридическое значение косвенной причины имеет место в тех случаях, когда действием, являющимся такой причиной, созданы специфические особенности обстановки, определенные отклонения от обычных условий, способствовавшие наступлению вредного последствия, и которые на момент воздействия непосредственной причины не должны были быть.
Теория прямых и косвенных причинных связей является господствующей в судебной и судебно-арбитражной практике.
Суды общей юрисдикции и арбитражные суды оперируют понятиями "прямая причинная связь" и "непосредственная причинная связь".
