ФЕНОМЕН ВЕРОЯТНОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

Истоки зарождения в XVII-XVIII вв. математической теории вероятности были связаны, кроме расчетов шансов выигрыша в азартных играх, с запросами страхового дела и необходимости их последующего отражения в законодательстве. Сегодня вероятность учитывается в законодательстве по планированию, при установлении презумпций и др., а также в процессе правоприменения. Анализ доктора юридических наук, профессора Каспийского общественного университета А. Диденко.

I. Однако вероятность в общественных науках, в том числе и правовой, отличается от естественнонаучной теории вероятности.

Так, если взять процесс правоприменения, где чаще всего приходится сталкиваться с вероятностным подходом, то при необходимости использовать категорию вероятности для получения адекватной оценки деяния правоприменитель исходит из того, существовала ли вероятность, и какой степени в действиях лица или внешних обстоятельствах, приведших к противоправному результату. Отличие оценки вероятности в этих случаях от концептуальных положений теории вероятности состоит, во-первых, в том, что измерение вероятности производится не в численном выражении, а посредством оценочных понятий «высокая», «малая», «незначительная» и т.п., во-вторых, рассчитывается не возможность наступления в будущем искомого события, то есть определяется не перспектива, а дается ретроспективная оценка, а именно какая вероятность содержалась, и была ли она вообще в уже произошедших событиях, в-третьих, если в теории вероятности сопоставляется число всех благоприятных случаев и число всех равновозможных случаев (под благоприятными случаями в теории вероятности понимаются случаи, появление которых вызывает возникновение события, под равновозможными - одинаково возможные случаи), то для формулы вероятности при правоприменении характерно сопоставление конкретной причины и конкретного результата с опорой на опыт, заложенный в оценочных понятиях «высокая», «малая», «незначительная» и т.п.

В законодательстве отсутствует специально выделенное понятие «вероятность». В понятийном аппарате правовой науки оно также не нашло своего закрепления. Тем не менее феномен вероятности присутствует в законодательстве и учитывается при решении научных задач.

Феномен вероятности отражает разные стороны правовой действительности, и, следовательно, термин «вероятность» может использоваться в различных значениях.

Он может быть связан с оценкой доказательств. Так, судья, оценивая имеющиеся в его распоряжении факты, может сделать вывод, что они лишь вероятно вызвали искомый результат.

Он может выступать в качестве оценочного понятия, когда правоприменитель на основе оценки фактов делает вывод о степени вероятности наступления результата от действия этих фактов. При обычной оценке доказательств правоприменитель решает, имеют ли место в конкретном случае те факты, которые предусмотрены правовыми нормами. Самостоятельность его решения ограничена рамками содержания применяемых правовых норм. При применении оценочных понятий правоприменитель также делает вывод о доказательственном значении имеющихся фактов, но идет дальше и решает, имеют ли место в конкретном случае те факты, которые предусмотрены усмотрением самого правоприменителя (ибо только он создает для себя правило о том, что есть «добросовестность», «значительность», «существенность» и т.д.), а не правилом, установленным законодателем.

Он, наконец, может использоваться в процессе правотворческой деятельности, когда законодатель определяет содержание нормы, основываясь на высокой вероятности достижения желаемого результата посредством реализации заложенного в ней варианта поведения субъектов.

Из контекста последующего изложения становится ясно, в каком значении термин «вероятность» будет употребляться в том или ином случае.

Гражданско-правовая теория в связи с ярко выраженной прикладной направленностью гражданского права также не может не носить прикладного характера. К сожалению, подобный характер теории в научных работах сводится порой к элементарному комментированию законодательных текстов, в то время как в подлинной прикладной теории основная нацеленность исследований должна быть направлена на решение теоретических проблем как основы решения практических задач. Это, если можно так выразиться, прикладная цивилистика. Но наряду с этим есть и теоретическая цивилистика, в которой в отличие от прикладной не всегда просматривается прямая связь с повседневной практикой, но от этого ни ее задачи, ни предлагаемые пути решения проблем не становятся менее важными.

Можно назвать множество проблем теоретической цивилистики: предмет и метод гражданско-правового регулирования, гражданское правоотношение, оценочные понятия, фикции, разграничение вещно-правовой и интеллектуальной собственности и др. К ним относится и категория вероятности, которая не занимает такого места, как названные, но находится с ними по уровню абстракции в одном ряду.

Если гуманитарные науки, в том числе правовые, хотят достойно стоять в ряду других наук, то в них должны предлагаться и решаться подобного рода абстрактные научные задачи.

Но понятие вероятности имеет и практическое значение, что мы в дальнейшем попытаемся показать.

Пробуждение интереса к настоящему вопросу в современный период объясняется рядом обстоятельств. Вопросы феномена вероятности в каждой отрасли права носят частный характер. Это приводит к использованию различной терминологии, разбросанности по различным институтам, что ранее осложняло поисковую работу для проведения обобщений. Сейчас компьютерная техника снимает подобные трудности. Конечно, и прежде, если бы существовала острая потребность в изучении значения вероятности, то технические сложности не остановили бы исследователей. Поэтому отсутствие научного внимания к этому явлению в прошлом объясняется более глубокими причинами.

Дело в том, что природа социалистического права не допускала учета опыта предшествующих общественных формаций. Стабильность социалистического строя обеспечивалась императивностью законодательства, жесткой определенностью его норм, усмотрение правоприменителей могло создавать угрозу этой стабильности, поэтому оно допускалось в чрезвычайно узких пределах. В связи с этим из сферы внимания советских ученых выпадали оценочные понятия, сама сущность которых состоит в решении правового вопроса на основе усмотрения правоприменителя. Оценочные понятия только в постсоветский период стали все шире проникать в законодательство и практику. К таким понятиям относится и вероятность, в том случае, когда она используется в оценочном аспекте, то есть когда правоприменитель решает на основе им самим сформулированного правила, увязать ли принимаемое решение с той или иной степенью вероятности или нет.

Оценочные понятия в гражданском праве представляют собой особую социальную ценность. В них сконцентрирован повседневный опыт имущественных отношений, опыт правоприменения. Право, пронизанное опытом, многолетними традициями, становится более действенным инструментом влияния на жизнь общества.

В субъективном усмотрении лица, применяющего оценочные понятия, должно присутствовать нечто всеобщее, выше которого непозволительно возвышаться собственной индивидуальности лица. Чисто случайное понимание по типу: нравится - не нравится, часто обманчивое и ошибочное, подменяет необходимое начало, содержащееся в большинстве оценочных понятий. Это всеобщее, являющееся квинтэссенцией правовой определенности, содержится в понимании действующего права, в содержании разумности, добросовестности, очевидности, существенности и пр., сформированном столетиями применения, истолкования, уяснения, оно зиждется на авторитете бесконечного повторения сходных убеждений индивидов, авторитете государства.

Правовая наука сталкивается здесь с особым соотношением категорий субъективного и объективного в праве.

Оценочное понятие без субъективного усмотрения есть лишенная реальности абстракция; реальность обретается только посредством субъективной воли. Но, с другой стороны, субъективная воля, признавая что-либо значимым, не должна останавливаться на том, что данное лицо полагает значимым. Значимое состоит в проникновении в идеи действующего права, иначе говоря, оно заключается в знании и понимании права и его духа. Субъективность должна возвыситься до точки зрения современной правовой цивилизации, во всяком случае, до того уровня цивилизации, который воплощен в правовой системе данного государства. Поэтому у субъективного усмотрения того же судьи или сторон договора имеются объективные, достаточно устанавливаемые границы, а не определяемые только его субъективными знаниями, мнением и личным опытом.

Действительная глубина и объективность оценочных понятий при опоре на индивидуальные оценки, вкус, знания остаются непостижимыми, ибо для этого требуются полнота и адекватность усвоения разумом ценности права. Считать, что для разграничения незначительного и значительного, добросовестного и недобросовестного, явного и неявного и т.п. отсутствуют критерии, означало бы, что остается руководствоваться лишь субъективным вкусом, которому нельзя предписывать правила и о котором нельзя спорить.

Даже в сфере художественного творчества творец сознательно или неосознанно подчиняет свою фантазию твердым законам жанра. В произведении государства, именуемом правом, наблюдается гораздо большая предопределенность структурных форм, содержания норм, действий субъектов факторами объективного свойства. Законодатель имеет определенную свободу выбора метода регулирования той или иной группы общественных отношений (он может признать какие-то действия преступлением или нет, облечь передачу государственного имущества в форму поставки или купли-продажи, или административного распоряжения и т.д.), но после осуществленного выбора соответствующие правовые нормы попадут уже независимо от его воли в определенную отрасль права, в определенный правовой институт и должны будут подчиняться внутренним законам этой отрасли и института. Именно эта предопределенность обеспечивает глубину и объективность оценочных понятий.

Органическое вплетение этих понятий в ткань законодательства, накопление опыта их применения представляют гигантский резерв повышения правовой культуры общества. Вероятность (высокая, малая, значительная и т.д.) как оценочное понятие содержит все черты, отражающие ее социальную ценность, но также несет отпечаток всех сложностей и несовершенств их применения, свойственных современному этапу развития общества и законодательства.

II.Одной из областей, где вероятность проявляет свое значение, являются презумпции. Презумпции представляют собой правовую конструкцию, которая позволяет считать юридическими фактами лишь вероятно существующие факты.

Наиболее распространен взгляд на презумпцию как на предположение, основанное на вероятности. Еще Г. Муромцев по этому поводу писал: «Источник презумпций заключается в невозможности для судьи во всех случаях добираться путем правильного исследования до истины, вследствие чего право и указывает судье руководиться в некоторых случаях предположениями, выведенными на основании вероятности из данных опыта жизни» /Цитируется по: Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. Казань, 1895. С. 28/.

Высокая вероятность существования (или отсутствия) того или иного факта - наиболее надежный ориентир для законодателя, стремящегося определить своими правилами лучшие пути к поиску и установлению истины. Для большинства презумпций такой взгляд соответствует действительности. Но у законодателя могут быть и иные веские мотивы для установления какой-либо презумпции. Это могут быть соображения, связанные с определенными законодательными удобствами, экономической разумностью и др. Распределяя, к примеру, бремя доказывания вины в отдельных обязательствах, законодатель может исходить не из более высокой вероятности наличия вины у одной из сторон, а из того, что ей будет гораздо проще обеспечить доказательственную базу для подтверждения своей невиновности. Презумпция является предположением. Но к предположениям относятся и другие человеческие эманации. В сфере науки это гипотезы. Гипотезы делятся на научные и рабочие. Те и другие являются средством решения проблемы или ориентирования при разрешении проблемной ситуации. Гипотеза - инструмент науки, элемент научного знания и научного творчества. Презумпция может основываться на гипотезе наибольшей адекватности, вероятности существования факта, но ее целью является не решение научной проблемы, а распределение бремени доказывания.

Таит ли в себе презумпция возможность вынесения судебного решения, не соответствующего истине? Постановка такого вопроса обусловлена наличием лишь вероятности существования фактов, закрепленных презумпцией, а не их действительным существованием, что и позволяет говорить о том, что презумпция объективно заключает в себе возможность несоответствия судебного решения реальным фактам. Однако подобный подход не соответствует подлинному назначению презумпций. Презумпция вовсе не предполагает наделять суд правом основывать на ней решение при недостаточности фактов, ее назначение состоит в том, чтобы дать сторонам исходную точку для ведения спора в условиях действия принципа состязательности гражданского процесса. Суд оценивает все полученные доказательства - прямые и косвенные, презумптивные и выносит решение, которое может оказаться не соответствующим имеющимся фактам, но отнюдь не в силу вероятностного характера презумпции, а по причинам, лежащим в сфере оценки доказательств.

Данная ситуация напоминает включение в процесс научного исследования научных и рабочих гипотез как определенных вероятностных предположений. Отталкиваясь в изучении того или иного явления от научной гипотезы, оказавшейся впоследствии ошибочной, все последующее построение оказывается ошибочным. Рабочая (экспериментальная) гипотеза является заведомо временным предположением и дает исследователю возможность ориентироваться в проблемной ситуации. Даже будучи ошибочной, рабочая гипотеза не предопределяет ошибку в итоговом результате, подобно тому, как вероятностный характер презумпций не предопределяет вынесения ошибочного решения.

III.Вероятность имеет правовое значение при оценке правонарушений, связанных с понятием угрозы. Понятие «угроза» имеет разные смысловые оттенки. Одно его значение состоит в психическом воздействии одного лица на другое с целью вызвать у последнего чувство тревоги, беспокойства за свою безопасность, своих близких или за свое имущество, и в целом - создать дискомфортное состояние. В этом смысле оно используется в уголовном праве как конструктивный элемент состава преступления и в гражданском праве - как одно из оснований признания сделки недействительной. Другое значение состоит в вероятности наступления определенного события. Нас интересует второе значение данного понятия. Однако следует иметь в виду, что наряду с понятием «угроза» во втором значении в гражданском законодательстве используются и другие термины, равнозначные понятию «угроза» в этом смысле. Например, в ст. 54-1 ГК применены слова «может повлечь»: процедура внешнего наблюдения может быть введена судом в целях контроля за совершением сделок по отчуждению основных средств, передаче имущества в залог или аренду, а также иных сделок по ценам значительно ниже рыночных либо без достаточных оснований, исполнение которых может повлечь убытки для должника. Здесь слова «может повлечь убытки» синонимичны выражению «создают угрозу возникновения убытков». В ряде статей ГК синонимом угрозы выступает термин «опасность». Так, ст. 648 ГК гласит, что требование о безвозмездном устранении таких недостатков работы, выполненной по договору бытового подряда, которые могут представлять опасность для жизни или здоровья самого заказчика и других лиц, может быть предъявлено заказчиком или его правопреемником в течение трех лет с момента принятия работы, если в установленном законодательными актами порядке не предусмотрены иные сроки (сроки службы). Статья 776 ГК предусматривает, что в случае, когда возникла опасность утраты или повреждения вещи, хранитель обязан изменить предусмотренные договором способ и место хранения, не дожидаясь ответа поклажедателя. В ст. 858 ГК установлено, что действия с целью предотвратить опасность для жизни лица, оказавшегося в опасности, допускаются и против воли этого лица. Статья 918 ГК устанавливает, что опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении действий, создающих такую опасность. Правило ст. 920 ГК предусматривает, что вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожавшей самому причинителю или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред.

Во всех перечисленных примерах слово «опасность» может быть заменено на слово «угроза» без изменения смысла нормы. В Гражданском кодексе имеются несколько статей, в которых использовано понятие «угроза» во втором значении. Перечислим эти случаи. «Защита гражданских прав осуществляется судом, арбитражным судом или третейским судом путем: признания прав; восстановления положения, существовавшего до нарушения права; пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения» (ст. 9 ГК). «Гражданин может быть, по заявлению заинтересованных лиц, объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о нем в течение трех лет, а если он пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от несчастного случая, в течение шести месяцев» (ст. 31 ГК). «Сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего» (ст. 159 ГК). «Право собственности на самовольную постройку не может быть признано за указанными лицами, если сохранение постройки повлечет нарушения прав и охраняемых законом интересов других лиц либо будет создавать угрозу жизни и здоровью граждан» (ст. 244 ГК). «Залогодатель или залогодержатель, в зависимости от того, у кого из них находится заложенное имущество, обязаны, если иное не предусмотрено законодательными актами или договором, немедленно уведомлять другую сторону о возникновении угрозы утраты или повреждения заложенного имущества» (ст. 312 ГК). «Перерыв в подаче, прекращение или ограничение подачи энергии допускается по соглашению сторон, за исключением случая, когда удостоверенное органом государственного энергетического надзора неудовлетворительное состояние энергетических установок абонента угрожает аварией или создает угрозу жизни и безопасности граждан» (ст. 490 ГК). «Даритель вправе потребовать в судебном порядке отмены дарения, если обращение одаряемого с подаренной вещью, представляющей для дарителя большую неимущественную ценность, создает угрозу ее безвозвратной утраты» (ст. 512 ГК).

Содержание процитированных норм позволяет прийти к выводам о том, что, во-первых, данное понятие имеет правовое значение, поскольку с ним связывается наступление определенных правовых последствий, во-вторых, закон прямо не увязывает ответственность за угрозу с какой бы то ни было степенью вероятности ее осуществления, в-третьих, закон не предусматривает возмещения вреда за угрозу возникновения ущерба.

Нам кажется, что в действующем законодательстве остается сделать только один, правда, решительный шаг, до признания угрозы квазиделиктным обязательством, влекущим имущественную ответственность за угрозу наступления ущерба в виде штрафа, взыскиваемого в пользу заинтересованного частного лица, а не государства.

Данная мера может в отдельных случаях выступить более эффективным способом защиты, чем такая мера, как пресечение действий, создающих угрозу. Например, возведенное здание угрожает обрушением и вследствие этого может нанести вред соседним постройкам, здоровью граждан, пользующихся прилегающей территорией, размещение на собственном земельном участке, но вблизи от соседей легковоспламеняющихся материалов, возгорание которых может причинить ущерб соседям, постоянное загрязнение водоема одним предприятием, могущее привести к гибели рыбы в рыболовецком предприятии. Иск о возмещении потенциального вреда в таких случаях может заставить хозяина здания и подобных материалов, того, кто загрязняет водоем и т.п., быстрее предпринять меры по устранению опасности, чем другие иски.

Размер имущественной ответственности может быть определен судом с учетом характера опасности, степени вероятности ее осуществления, возможного размера имущественного вреда и назначен в пределах административного штрафа, установленного за данное правонарушение. Одновременно со взысканием потенциального имущественного вреда должна быть установлена обязанность нарушителя по устранению соответствующей угрозы наступления вреда.

Квазиделиктное требование о возмещении вреда за угрозу наступления отрицательных последствий не должно исключать других видов ответственности.

IV.Чрезвычайно важное значение вероятность имеет при решении вопроса о наличии причинной связи, достаточной для применения мер гражданско-правовой ответственности.

Обязательным условием ответственности является юридически значимая причинно-следственная связь между действиями лица и наступившим вредом.

Отсутствие дифференциации различных причин может в конечном счете служить обоснованием привлечения к правовой ответственности без необходимых объективных оснований. Такое пренебрежение к разграничению причин встречается не только в правовой науке и практике. Многие исторические события оцениваются под углом зрения равенства воздействия всех обстоятельств на результат. Стефан Цвейг, характеризующий поступок маршала Груши, не пришедшего вовремя на помощь Наполеону в битве при Ватерлоо, пишет: «Одну секунду думает Груши, и эта секунда решает его судьбу, судьбу Наполеона и всего мира. Она предопределяет, эта секунда, на ферме Вальгейме весь ход девятнадцатого века...». Джон Голсуорси в рассказе «Мать всех камней» утверждает, что случайно найденный детьми алмаз стал причиной англо-бурской, а затем и первой мировой войн.

Применительно к юридической науке О.С. Иоффе замечал, что многие исследователи различают необходимую и случайную причинную связь между противоправным поведением и вредоносным результатом. По их мнению, только в первом случае наступает ответственность за результаты, а во втором случае она исключается. Но необходимость (закономерность) почти нигде не заключается в поведении нарушителя. Смерть закономерна, а смерть от убийства или болезни -случайна. Необходима поэтому иная трактовка причины как условия ответственности. О.С. Иоффе было предложено делить все причины на вызвавшие действительный результат и на создавшие конкретную или абстрактную возможность наступления результата. Причинность, вызвавшая результат или его конкретную возможность, достаточна для ответственности. Если же поведение создало лишь абстрактную возможность, ответственность не наступает /Иоффе О.С. Причинная связь как условие гражданско-правовой ответственности. Гражданское законодательство. Статьи. Комментарии. Практика. Под ред. А. Диденко. Вып. 13. Алматы. 2002. С. 96-136. Ссылка на данную публикацию, а не на работу этого автора «Ответственность по советскому гражданскому праву» (Л., 1955 г.), где была впервые изложена данная теория, обусловлена тем, что О.С. Иоффе значительно редакционно изменил раздел о причинной связи для публикации в цитируемом выпуске сборника «Гражданское законодательство. Статьи. Комментарии. Практика». - Прим. автора/.

Мы предлагаем разграничивать причинные связи по степени вероятности на создавшие малую и высокую вероятность наступления результата, и лишь последнюю считать достаточной для применения мер ответственности.

Кажется, что в теории конкретной и абстрактной возможности имеется то преимущество, что предложен достаточно определенный критерий такого разграничения: превращение в действительность объективно повторяющимися или объективно не повторяющимися фактами, в то время как отграничить малую вероятность наступления результата от высокой по какому-либо определенному критерию нельзя.

Однако определение конкретной возможности как возможности, превращаемой в действительность объективно повторяющимися фактами, а абстрактной - объективно не повторяющимися фактами, не всегда может выполнить свою служебную роль. Так, наука еще не может с полной определенностью говорить об объективной повторяемости той или иной психической реакции на одни и те же слова и поступки. Категория же вероятности в большей степени способна решить задачу дифференциации причинных связей.

В естественных науках для некоторых процессов установлены процентные величины вероятности наступления определенного исхода, которыми можно пренебречь. Психические процессы на язык цифр перевести нельзя. В каждом случае надо искать меру, отделяющую малую вероятность от высокой. Эти поиски напоминают неразрешимые для метафизиков софизмы «лысый», «куча», когда при помощи прибавления или убавления единицы нельзя в какой-то момент с уверенностью назвать наличную совокупность ни лысиной, ни шевелюрой, ни кучей, ни не-кучей. Однако мера, которая отделяет одно качественное состояние от другого, может носить как определенный характер (например, сумма иска при определении подведомственности споров, количество судимостей для признания лица особо опасным рецидивистом), так и неопределенный (например, при применении таких понятий, как «грубость», «злостность», «невозможность проживания», «крупный», «малозначительный» и др., от которых зависит выбор качественно различных правовых норм). Поиски меры основываются на опыте, заложенном в содержании оценочных понятий. С развитием теории и практики применения этих понятий, заимствования опыта стран с развитым товарным оборотом оценочные категории будут приобретать все более определенные очертания, оторванные от субъективизма и произвола правоприменителя. На это уйдет немало времени, но процесс этот полностью вписывается в общие тенденции становления и укрепления, как бы пафосно ни звучало такое утверждение, правовой цивилизации.

Покажем возможности разграничения различных причин с учетом категории вероятности на примере подстрекательства. Будучи уголовно-правовым понятием, подстрекательство может влечь за собой и гражданско-правовую ответственность. Проследим значение разных причин в цепочке причинно-следственных связей на примере подстрекательства, где одни действия, не являясь непосредственной причиной конечного результата, вызывают к жизни другие действия, непосредственно влекущие конечный результат. При применении нормы уголовного закона о подстрекательстве подобная оценка приобретает особо важное значение, ибо если в подавляющем большинстве других составов решающим признается выявление вины и установление ее форм, поскольку факт причинения обычно налицо, то при подстрекательстве установление причинно-следственной зависимости выступает наряду с виной на первый план.

Суды стремятся разграничить действия, создающие общую предпосылку для противоправных действий, и действия, приведшие к конкретному противоправному поступку. В литературе был рассмотрен следующий пример из судебной практики. К. и Б. поссорились и затеяли на улице драку. Затем Б. бросился наутек и, перебегая улицу, попал под колеса автомобиля. Суд привлек К. к ответственности за неосторожное убийство. Автор полагал, что в данном случае не было причинной связи между действиями К. и смертью потерпевшего /Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев, 1969. С. 97-98/. Однако в действительности причинная связь имеется. Только нужно иметь в виду, что противоправные действия К. вызвали лишь малую вероятность наступления результата, недостаточную для привлечения лица к уголовной ответственности. Другое дело, если бы один гражданин ударил другого посреди оживленной автомагистрали и тот попал бы под машину. Здесь уже была создана высокая вероятность причинения смерти, достаточная с точки зрения причинной связи для привлечения к уголовной ответственности.

Деятельность подстрекателя непосредственно не создает результата. Она создает возможность наступления результата - вероятность превращения которой в действительность может быть малой или высокой.

Необходимо такое соотношение (в конкретных условиях) между личностями подстрекателя и исполнителя, при котором не исключается достаточно сильное воздействие первого на второго. Если исполнитель вообще трудно поддается внушению, а подстрекатель к тому же лицо для него малоавторитетное, то в таком случае причинная связь может вообще отсутствовать, либо действия подстрекателя могут создать лишь малую вероятность совершения преступления, за которое ответственность должен нести только исполнитель. Гобсек у Бальзака говорил, что знаменитым ораторам французской революции, которых он иной раз ходил послушать, удавалось кое в чем повлиять на его взгляды, но повлиять на его поведение - никогда. Поэтому трудно представить, чтобы в отношении такой фигуры, как Гобсек, подстрекательские действия какой-либо заурядной личности могли явиться причиной предпринятых Гобсеком действий.

Возбуждение отрицательных эмоций как таковых - злобы, зависти, ревности, отчаяния и пр. - создает лишь малую вероятность совершения преступления, исключающую ответственность. При учете подстрекателем индивидуальных особенностей психики исполнителя, его интеллекта (например, отсутствие самоконтроля в состоянии гнева или существование твердого убеждения, что нужно мстить за обиду) те же действия создают высокую вероятность совершения преступления.

В отличие от вины как условия гражданско-правовой ответственности причинная связь законодательством не презюмируется, то есть потерпевший обязан доказать наличие прямой причинной связи между поведением другой стороны и собственными потерями. Научная правовая доктрина твердо исходит из постулата, что даже очень высокая вероятность того, что те или иные действия послужили непосредственной причиной вреда, не может быть положена в основу гражданско-правовой ответственности. Всегда необходимо ее достоверное и полное доказательство.

В одном арбитражном споре был заявлен иск о возмещении убытков, связанных с перетоком нефти с одной контрактной территории на другую. По мнению истца, переток был вызван нарушением ответчиком правил производства работ на своем участке, что привело к смещению почвенных слоев и перетоку нефти с участка истца на участок ответчика. Естественно, что для установления подлинных причин перетока понадобилось проведение технической экспертизы.

Во всех заключениях отсутствовали не только доказательства прямой причинно-следственной связи между действиями ответчика и возможным ущербом истца, но даже и доказательства высокой вероятности возможности наличия причинной связи. Как указали эксперты, переток нефти происходил в обоих направлениях (с юга на север и с севера на юг), и точные причины перетока нефти не были выявлены. Выдвинуты лишь гипотезы о вероятной причине перетока нефти вследствие форсированных действий ответчика по добыче нефти на приграничных территориях и говорится о необходимости проведения дальнейших исследований для определения причин перетока. При таких обстоятельствах ответственность не может быть применена.

Даже весьма высокая вероятность того, что причиной ущерба послужили действия того или иного лица, не может служить основанием возложения на него ответственности, поскольку такая ответственность означала бы, что одна из сторон частноправового конфликта ставится в заведомо преимущественное положение, ибо определенное сомнение (вероятность) толкуется в ее пользу против другой равной стороны спора.

Поскольку гражданское законодательство не знает презумпции существования причинной связи между действиями нарушителя и наступившим результатом, причинная связь должна быть достоверно установлена, то мы считаем не соответствующими закону решения судов, в которых содержатся ссылки на «высокую вероятность» наступления результата от соответствующих действий, «результаты экспертизы показывают реальную возможность наступления вреда от действий ответчика», «бездействие ответчика вполне могло привести к заболеванию» и т.п. Вместе с тем мы полагаем, что в этих решениях судов видно стремление максимально защитить пострадавшую сторону, особенно когда в качестве последней выступает гражданин.

Мы думаем, что законодательное закрепление правила о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина при установлении высокой вероятности воздействия определенного поведения правонарушителя на результат, будет находиться в соответствии с моральными требованиями.

Предлагаемая delegaferenda норма будет носить характер исключения из общего принципа ответственности при наличии доказанности причинной связи между противоправным поведением и вредом, поскольку будет касаться только случаев причинения вреда жизни и здоровью гражданина, и в качестве исключения не нарушит концептуальный подход к основаниям деликтной ответственности. Эта норма узаконит ту линию судебной практики, которая стремится отождествить высокую вероятность наступления вреда жизни и здоровью гражданина от определенных противоправных действий с прямой причинной связью, и которая нам представляется справедливой.

Читайте также

На учениях ОДКБ ликвидирована условная вспышка особо опасной инфекции

18:38, 05 октября 2022

Главный гараж страны: считаем деньги, открываем тайны

12:27, 24 сентября 2022

Исповедь боевика: как начать жизнь с чистого листа

18:33, 09 сентября 2022