Деятельность государства неразрывно связана с правами человека, более того, права являются приоритетом во внутренней и внешней политике государства. В этом плане государственная власть и политика в современном мире получают «гуманитарное измерение», ограничивающее чрезмерные притязания власти. Далее - доктор юридических наук, профессор А. Арутюнян.

Что значит наличие у человека конституционных прав и свобод, и что из этого следует? С нашей точки зрения из этого следует то, что свобода представляет собой исходное состояние, первозданность, и государство не имеет оснований совершать определенные действия, которые уничтожали бы эту возможность.

Права и свободы человека в либеральной концепции трактуются как неотъемлемое свойство личности. Государство правомерно ограничить права и свободы человека, которые должны: во-первых, основываться на законе (а не быть произвольными); во-вторых, соответствовать требованиям морали; в-третьих, сочетаться с уважением прав и свобод других, отвечать требованиям морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе. Недопустима деятельность, направленная на уничтожение прав и свобод /1/.

Деятельность государства неразрывно связана с правами человека, более того, права являются приоритетом во внутренней и внешней политике государства. В этом плане государственная власть и политика в современном мире получают «гуманитарное измерение», ограничивающее чрезмерные притязания власти.

В рационально устроенном государстве власть осуществляется посредством специальных органов, представляющих различные ветви власти: законодательную, исполнительную, судебную. Политический опыт демократических стран показывает, что эти ветви власти не следует объединять в одном органе, целесообразно их разграничить, что обусловлено рядом причин.

Во-первых, необходимо четко определить функции, компетенцию и ответственность каждого государственного органа, осуществлять взаимный контроль, создать систему сдержек и противовесов, помогающую достигать единства действий через поддержание динамичного равновесия в процессе преодоления противоречий.

Во-вторых, необходимостью предотвращения злоупотребления властью, установления диктатуры, тоталитаризма.

В-третьих, реализация принципа разделения властей позволяет гармонично соединять такие противоречивые аспекты жизни общества, как власть и свобода, закон и право, государство и общество под углом зрения самоценности личности.

Идея разделения властей уходит в далекое прошлое. Так, размышляя о способах ограничения абсолютной власти короля и феодалов,  Ш. Монтескье предложил разделить эту власть на законодательную, исполнительную и судебную, которые должны иметь равные полномочия и быть независимы друг от друга. Сосредоточение власти в руках одного органа или лица противоречит свободе личности, неизбежно ведет к злоупотреблениям и подрывает верховенство закона. Если суды будут не только судить, утверждал Монтескье, но и законодательствовать, то «сама жизнь людей окажется жертвой произвола», соединение же трех властей в единое целое означало бы «ужасающий деспотизм» /2/.

В условиях королевского абсолютизма Монтескье исследовал государственный строй, который мог обеспечить политическую свободу, при которой не может делаться то, что хочется, но которая может, предохранять от произвола власти.

По словам Монтескье, «вечный опыт указывает, что любой человек, который имеет власть, является и носителем злоупотреблений ею; в этом он идет до того, пока не встречаются границы... Для того чтобы предотвратить злоупотребление властью, необходимо такое положение вещей, при котором власть останавливала бы власть».

Политическая свобода будет лучше защищаема, если власть не будет находиться в одних и тех же руках. Для того чтобы власть останавливала власть, необходимо, следовательно, разделить ее. Разделение властей является средством для того, чтобы добиться сдерживания власти.

2. Как провести такое разделение? Монтескье называл три основные власти:

- законодательную (принятие законов, их изменение и отмена);

- исполнительную (внутренняя безопасность, дипломатия, оборона);

- судебную (наказание за преступления, рассмотрение споров между частными лицами).

Для того чтобы гарантировать свободу, признается, что эти три власти не будут находиться у одного и того же лица или у одного и то же органа: «Если власть законодательная и власть исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что один и тот же монарх или один и тот же сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их».

Защита свободы состоит, следовательно, в необходимости согласия между обладателями власти, каждый из которых старался бы, чтобы другой обладатель не принял незаконных мер /3/.

Что-либо регулировать в государственном порядке, ограничивать, запрещать, что само по себе не наносит вреда никому другому, можно, лишь имея на то особые полномочия. В этом плане конституционные права предназначаются для ограничения власти.

Права человека призваны определять границы свободы государственной власти. Любые политические меры, которые порождают нарушения прав человека, - это посягательство на свободу индивида. Они являются антиправовыми и аморальными, поскольку права человека - это не только отражение правового опыта развития человечества, но и кристаллизация его нравственных начал, связанных с уважением свободы и автономии индивида, недопустимостью их нарушения, с ориентацией на категории добра и общего блага /4/.

Включение основных прав или свобод в конституцию означает принятие обязательств государством. Это обязательства самому не нарушать эти права, гарантировать и защищать их. Но, к сожалению, зачастую в постсоветских обществах государство превратилось в институт обслуживания «олигархического» капитала. Следует признать, что политика, реализуемая государственной властью, всегда выражала политическое сознание правящего класса, привилегированной элиты. В политическом сознании вырабатывались те общие принципы, ценностные ориентиры, нормы, которые лежат в основе деятельности того или иного государства, служат обоснованием правомерности власти, институализации политической системы. Эти принципы, ориентиры, нормы являлись прежде всего осознанием и выражением классового интереса. Политическое сознание общества неоднородно по своей природе, поскольку различны интересы классов, занимающих различные позиции по отношению к власти (господство -подчинение) /5/. Следует признать, что политическая ценностно-нормативная система зачастую концентрированно выражает интерес чиновничье-олигархической верхушки. Эти отношения определяют характер взаимодействия всех социальных групп, индивидов во всех сферах жизнедеятельности людей.

В плане вышесказанного следует отметить, что в обществе, в котором народ с уважением относится к закону и доверяет правительству, требуются минимальные критерии для ограничения прав. Там же, где законность власти не бесспорна, воцаряется беззаконие и сохраняется опасность социальных потрясений.

Поэтому важное значение для политической стабильности и поддержки властей имеет концепция легитимности власти. Законность власти можно определить как степень признания населения страны системы, к которой оно принадлежит. Государство может быть легитимным, если граждане чувствуют, что оно оправдывает их надежды.

Политические отношения на определенных этапах развития могут привести к кризису легитимности, корни которого следует искать в характере изменений в обществе. Кризис легитимности чаще всего возникает тогда, когда прогрессивные требования основных групп общества не воспринимаются политической системой. Принцип приоритета прав человека по отношению к государству, ограничения всевластия государства правами человека - величайшая общечеловеческая ценность, сформированная в процессе борьбы за свободу и характерная для всех цивилизованных государств.

Данный принцип приобретает особое значение в связи с возрастанием роли политических партий, которые борются за политическую власть, формулируют свои программы, принципы деятельности. Право призвано сдерживать экстремистские действия партий, стремящихся к захвату власти путем революций, разрушения существующей системы, попрания прав человека. Опыт России показывает гибельность внеправовых, насильственных переворотов, неизбежно влекущих за собой массовые нарушения прав человека, отказ от правовых начал, без которых в обществе воцаряются хаос и пронинол (доминирующая роль политики в обществе, в частности, по отношению к праву, утвердилась в марксистско-ленинской доктрине как аксиома).

Приоритет права над политикой, политической властью - непреложный принцип современной культуры. «Существование нормы права, возвышающейся над правителями и управляемыми и обязательной для них, - писал
Л. Дюги, - есть необходимый постулат. Подобно тому, как вся геометрия покоится на эвклидовом постулате, точно так же и вся жизнь современных народов покоится на этом постулате нормы права. Право не есть политика силы, как учил Иеринг, оно не есть дело государства, оно предшествует ему и возвышается над ним: оно является границей государственной силы и государство есть не что иное, как сила, отданная на служение праву».

Исторический опыт показывает, что приоритет права и прав человека по отношению к политике существует только в условиях демократических режимов.

Первенство же политических норм перед правовыми создает почву тоталитарным режимам. Тоталитаризм неизбежно возникает там, где политика, политические нормы не имеют правовой опоры, где права человека не являются ограничителем политической власти, не выступают в качестве средства контроля за ее осуществлением.

Поэтому проблема соотношения прав человека и политики - это вопрос о характере политического режима, сущность которого определяется тем, признает или не признает он господство в обществе правовых начал, прав человека /6/. В этом плане постсоветские реалии оставляют желать лучшего.

Наиболее глубокой причиной движения во власть в обществах является естественное стремление человека к свободе.

Но, поднимаясь по ступеням власти, человек освобождается от одних зависимостей и приобретает другие, возможно, менее заметные, но ещё более глубокие. Власть не даёт свободы. Пора бы это уяснить всем. Пожалуй, самым несвободным человеком является президент. Эти слова можно услышать из уст многих руководителей государств. Но они зачастую до конца не осознают степень своей несвободы.

Ещё одна глубинная причина движения во власть - это естественное стремление к творчеству, выраженное в дисгармоничной личности через самоутверждение. Но это также иллюзия /7/. Все это пороки постсоветских обществ, от которых следует избавиться.

Ограничения основных прав и свобод допустимы только в той мере, в какой они необходимы для соблюдения соответствующих общественных интересов. Другими словами, государству запрещается проводить такие мероприятия, которые свыше необходимой меры ограничивают конституционные права и свободы. Речь поэтому идет о запрете на злоупотребление такими ограничениями.

Конституционные ограничения прав и свобод - это конституционные пределы их осуществления. Они довольно разнообразны и могут быть классифицированы.

По форме существуют следующие виды ограничений. Во-первых, это так называемая «генеральная клаузула» - оговорка общего характера, которая устанавливает ограничение любого из перечисленных в конституции права по определенным критериям. Например, согласно ст. 39 Конституции Казахстана 1995 г. «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только законами и лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты конституционного строя, охраны общественного порядка, прав и свобод человека, здоровья и нравственности населения». Таким образом, устанавливаются пределы ограничений прав и свобод: они не могут быть ограничены в иных целях и по иным основаниям.

Во-вторых, встречаются ограничения, относящиеся к конкретному праву, при этом может быть прямо указано, в каком объеме и по каким основаниям ограничивается то или иное право или свобода. Так, согласно ст. 9 Основного закона ФРГ «объединения, цели и деятельность которых противоречит уголовным законам или направлены против конституционного строя или против идеи взаимопонимания народов, запрещаются». Пункт 1 ст. 41 Конституции Болгарии 1991 г. предусматривает право на поиск, получение и распространение информации. При этом указывается, что «осуществление этого права не может быть направлено против прав и доброго имени других граждан, а также против национальной безопасности, общественного порядка, народного здравия и морали».

Третий способ ограничений прав и свобод состоит в отсылке к закону. Так, например, согласно ст. 19 Конституции Греции 1975 г. «тайна переписки и свободной корреспонденции или связи каким-либо способом абсолютно неприкосновенна. Закон определяет условия, при которых судебная власть не связана соблюдением этой тайны по соображениям национальной безопасности или в интересах расследования особо серьезных преступлений». В данном случае в конституции указаны пределы ограничений, которые могут быть конкретизированы в законе. В этом случае орган конституционного контроля будет оценивать конституционность данного акта в том числе и по тому критерию, насколько включенные в него ограничения находятся в границах, указанных в конституции /8/.

Ограничения прав и свобод могут устанавливаться как для мирного времени, так и для чрезвычайных обстоятельств. В последнем случае их объем гораздо шире.

Тот факт, что ограничение основных прав и свобод отвечает требованиям запрета на злоупотребление, проверяется в три этапа: прежде всего выясняется, пригодно ли вообще рассматриваемое поведение властей для обеспечения законных общественных интересов. Затем устанавливается, необходимо ли ограничение прав и свобод для достижения поставленной цели. В заключение необходимо взвесить, соразмерно ли серьезное ограничение прав и свобод, признанное пригодным и необходимым средством, тому общественному интересу, который удовлетворяется при помощи данного средства /9/.

Вопрос об ограничениях прав и свобод прежде всего включает объяснение их необходимости и способы, практикуемые при введении пределов их осуществления. Необходимость ограничения диктуется интересами всего государства, общества и интересами конкретных лиц.

Предшественниками названных ограничений были положения Конституции США 1787 г., абз. 2 разд. 9 ст. 1 которой гласит: «Не допускается какая-либо приостановка действия habeas corpus, если только этого не потребует общественная безопасность в случае мятежа или вторжения /10/.

Следует отметить, что возможность ограничения не отрицали даже революционные декларации прав человека, указывающие на приоритетность регулирования прав и свобод. Классический конституционализм стремится согласовать со свободой необходимость общественного спокойствия, связанную с жизнью в государстве.

Ограничение естественных прав допустимо лишь в интересах сохранения подобных прав других лиц, а не ради каких-то имманентных обязанностей. Ограничение этих прав может устанавливать только закон. То есть права одних ограничиваются правами других, и наоборот.

Это выражает сущность связи между конституционализмом и основными правами. Конституционализм определяет, насколько можно ограничивать признанные основными права или, наоборот, насколько эти права ограничивают власти, образующие государство.

Конституционное государство унаследовало от своего абсолютистского правопредшественника одну существенную возможность: регулирующую власть, необходимую для сохранения общественного порядка, общественного спокойствия, полицейские полномочия, на основании которых оно может вторгаться и в область права, в царство свободы. Это вторжение может быть ограничено лишь содержательными моментами, если какая-нибудь конкретная свобода пользуется защитой в качестве основного права. Когда же с расширением сферы государственного регулирования такого рода гарантия конституционализма оказывается недостаточной, то необходимо более точное ограничение государственной власти. Например, если кого-то привлекают к уголовной ответственности, то аргументировать незаконность этого фактом нарушения свободы будет недостаточно. Здесь необходимо точное определение границ вмешательства государства /11/.

В ходе определения содержания прав конституция указывает и на свою первоочередную задачу сохранения дееспособности государства. На функционирование государства (и на шансы конституции и конституционализма) влияет необходимость обеспечения общественного спокойствия. Государство должно предоставлять услуги и в ходе этого отвечать требованиям эффективности. Поэтому гарантированность и защита основных прав не должна трактоваться абсолютно. Есть требования обеспечения общественного спокойствия, в том числе и поддержания международной безопасности, учета государственных интересов, которые конституционное устройство вынуждено учитывать, ущемляя свободу. В этом плане между свободой и порядком, обеспечиваемым государством, существует постоянное напряжение. Чрезмерная связанность государства правами человека и фиксирование их в конституции в конечном счете подвергают опасности всю систему. Поэтому конституционализм ищет такую форму защиты прав, которая не создает опасности предпосылкам ее собственного существования.

Здесь мы сталкиваемся с очень трудной для постсоветских обществ задачей: определить грань, дальше которой нельзя ограничивать свободу. Дело в том, что ограничения прав, введенные под флагом защиты строя и обеспечения стабильности, могут подорвать конституционную систему. С сожалением приходится констатировать, что во многих постсоветских обществах доминируют именно такие взгляды, которые противопоставляют права и свободы стабильности. Существует и другая проблема для постсоветских обществ. Свободы и процессуальные права могут быть бессмысленными для тех людей, которые вследствие недостатка средств к существованию не в состоянии принимать участие в жизни демократического государства. Бедность, бездомность и безработица множества людей могут вести к тому, что они станут искать свое спасение в дешевых обещаниях демагогов или идеологов /12/. Свидетелями чего мы стали в постсоветских обществах. Опасность всего этого заключается еще и в том, что люди, недовольные властью, отворачиваются еще и от оппозиции. Такая ситуация выгодна сиюминутным властям, но не обществам и государствам.

Тексты конституций отмечают различия между отдельными признанными основными правами человека в отношении их ограничиваемости; в некоторых случаях ограничивающие законы или просто регулирование права они связывают с особыми процедурами (необходимость обеспечения квалифицированного большинства, принятия органического или конституционного закона). Определенные основные права можно ограничить равноценными категориями -другими основными правами, причем исключительно в тех случаях, когда без этого нельзя обойтись для обеспечения более важной задачи, что в конечном счете опять делается для гарантирования свобод.

Высоко оценивая значимость этих конституционных записей, следует, однако, отметить, что большинство постсоветских государств сегодня не являются правовыми государствами, равно как и права и свободы человека в реальности не стали высшей ценностью. И это факт закономерный, определяемый как предшествующей историей, так и той сложной ситуацией, в которой они оказались. Формирование правового государства и уважения прав человека - задача чрезвычайно трудная, и ее решение возможно лишь в результате многих лет.

А.Е. Лукашева на примере России очень четко указала на причины трудностей формирования правового государства. Думаем, они в целом применимы и для других постсоветских государств.

а) Одна из основных трудностей - исторические традиции России, которые были несовместимы с демократией и свободой. Россия - страна, в которой господствовал системоцентристский подход во взаимоотношениях личности и власти. Идеи свободы и прав человека, всеобщего равенства и справедливости, получившие широкое распространение в государствах Европы и в США в XVII-XVIII вв. и ставшие универсальным лозунгом буржуазных революций, не были чужды политической мысли России. Однако возникли они во второй половине XVIII в.  (А.Н. Радищев, С.Е. Десницкий, Н.И. Новиков и др.). К сожалению, эти идеи не могли быть восприняты общественным сознанием народа, отсталого и безграмотного, задавленного крепостным правом и самодержавием, безграничной верой в доброго царя.

Режим, установленный после Октябрьской революции, отверг главные демократические ценности - свободу, господство права, права человека, правовое государство. Авторитаризм, полное нивелирование индивидуальности и самобытности человека, отрицание его права на свободу выбора и самоопределения стали универсальными правилами новой жизни.

Принципы прав и свобод человека и неприкосновенности личности не могли вписаться в главную концепцию революции - диктатуру пролетариата, опирающуюся на насилие и не связанную никакими законами. Диктатура пролетариата - это антипод правового государства, поскольку она отрицает юридическое равенство и, по выражению Ленина, «дает ряд изъятий из свободы» по отношению к лицам, принадлежащим к «чуждым классам». Речь идет, по сути дела, о массовом подавлении индивидов, лишении их таких неотъемлемых прав, как право на жизнь, личную неприкосновенность и др.

Низкая правовая культура должностных лиц, усугубляемая отсутствием реальной ответственности за отступление от права, ярче всего проявляется в неуважении и пренебрежении правом. Права человека - категория, чуждая правосознанию большинства тех, кто согласно Конституции призван обеспечивать их незыблемость. Наиболее наглядным доказательством этому является отношение к самой Конституции как некоему декору, необходимому в обществе, провозгласившем себя демократическим и правовым.

Низка юридическая культура и самих граждан, которые не привыкли отстаивать свои права, использовать правовые формы судебной защиты, обращаться в государственные органы с петициями и жалобами в порядке административного производства. Вероятнее всего это результат неверия в реальность любых попыток защитить себя от беззакония.

Покорность и непротивление человека в случаях нарушения его прав - характерная черта общественного правосознания, доставшаяся нам в наследство от вековых антиличностных традиций.

Приоритет прав человека и правового государства требует усилий всех граждан России, которые должны способствовать утверждению в своем обществе «идеи права». Необходимо подготовлять людей к «борьбе за право» как проявлению их гражданского долга, осуществлять пропаганду законодательства, которая в настоящее время предана забвению, чем отброшены хорошие традиции в данной области, сформировавшиеся в 60-80-е годы. Массовое практическое участие граждан в борьбе за утверждение порядка, основанного на праве, - необходимое условие формирования правового государства. Нынешняя апатия, безверие, аполитичность создают почву для произвола, полной незащищенности человека /13/.

В отдельных случаях конституции определяют такие общие интересы или ценности, защиту которых они считают необходимой даже в ущерб основным правам. Так, американскую свободу слова, кажущуюся абсолютной, можно ограничить, если это право создает непосредственную угрозу общественному порядку или провоцирует преступление.

Государственная защита прав человека и гражданина не исключает и самостоятельных активных действий каждого всеми способами, не запрещенными законом. Такими способами защиты могут быть обращения в средства массовой информации. Апелляция к общественному мнению является важным средством, дополняющим государственные гарантии защиты прав человека. Однако роль и значение общественного мнения все более снижается по отношению к роли и значению мнения правящей элиты. Средства массовой информации все более монополизируются и отходят от принципа плюрализма. Общества ослаблены, деморализованы. Это опасности постсоветских обществ, при наличии которых не будет той среды, которая необходима для выживания прав и свобод человека.

В этих условиях особое место занимает правозащитное движение в форме различного рода объединений для защиты прав и свобод.

Право человека самостоятельно защищать свои права и свободы впервые было официально сформулировано в Итоговом документе Венской встречи представителей государств - участников совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Заслуживает внимания, что осуществление, без оговорок, государственных и общественных интересов должно, видимо, означать, что настоящих ограничений не существует: основные права также изнашиваются. Состояние, в котором ограничение прав происходит под знаком государственной необходимости, во имя защиты государственных интересов, в принципе не намного лучше социалистической концепции права, допускавшей осуществление прав только в интересах трудового народа /14/.

В действительности возможность ограничения прав на основе растяжимых понятий в правовом государстве не становится в Европе источником систематических злоупотреблений, но порой становится таковой в постсоветских обществах. Здесь наблюдается интересный феномен: формально-юридически приняты все вышесказанные механизмы, но в правоприменительной практике, через своевольное, очень свободное толкование норм, через использование имеющихся коллизий между нормами, сплошь и рядом нарушаются права. Причем иногда нарушаются «грамотно».

Согласно европейской конституционной традиции государство всей своей мощью становится на защиту основных прав. Оно несет непосредственную ответственность как за нарушение любого из них, так и за затяжку с осуществлением мер по их восстановлению. Изъятий из режима соблюдения основных прав человека не допускается. Ослабление гарантий основных прав человека, непринятие мер по пресечению их нарушения или их восстановлению, посягательства на основные права человека чреваты смещением ценностных ориентиров общества, перерождением государственной власти в целом. Однако только прокламировать права совершенно недостаточно. Важно, чтобы они соблюдались на практике. Для этого государство должно предоставить все необходимые материальные, институциональные и процессуальные гарантии. Ситуация, при которой таких гарантий нет, или они недостаточны, а права человека, тем не менее, прокламированы, возникает чаще всего тогда, когда государство стремится казаться иным по своим базисным характеристикам, нежели оно есть на самом деле, или пытается мимикрировать под некоторый общепринятый стандарт, не располагая возможностями ему реально соответствовать. С определенными оговорками она типична для внутренне тоталитарных и авторитарных режимов, отсталых обществ или обществ, вставших на путь догоняющего развития. Разрыв между нормой права и практикой ее применения влечет за собой размывание самого понятия права как стоящей над властью и общеобязательной регулятивной системы /15/. Все это с абсолютной точностью касается постсоветских государств.

Демократическое пользование властью и демократическая общественная культура побуждают к почитанию основных прав человека. Поэтому в постсоветских обществах гарантирование свобод, умение обеспечить баланс между ними и государством, сбалансированное их ограничение друг другом может быть обеспечено формированием соответствующей культуры.

Из принципов правового государства следует дальнейшее ужесточение ограничения основных прав. Ограничение должно быть разумным и соразмерным. Ограничение прав соответствует этому требованию в том случае, если регулирование пригодно и необходимо для достижения правотворческой цели, и очень важно то, что иными средствами цель недостижима.

Какова бы ни была основа для ограничения прав и свобод, связанная с ним нагрузка не должна быть «чрезмерной». Законодателю необходимо часто доказывать, что выбранное им средство регулирования причиняет наименьший ущерб в защищенном основном праве /16/. Это значит, что ограничение прав всегда имеет негативное составляющее. Оно оправдано только в том случае, если носит необходимый характер. То есть другим путем невозможно достичь нужной задачи. Это есть наименьшее зло для демократического общества. И в конечном смысле любое ограничение свобод есть необходимая и естественная мера для более эффективного гарантирования тех же прав и свобод. Ограничения государственной власти свободой преследуют ту же самую цель. И чтобы власть была эффективным инструментом обеспечения прав, пределы ее ограничения также должны быть разумными. Любое нарушение баланса негативно скажется на уровне гарантированности прав и свобод.

Литература

1. Г.Н. Андреева. Конституционное право зарубежных стран. М., 2005, с. 181.

2. В.И. Жуков. Общая и прикладная политология. М., 1997, с. 219-220.

3. Ж.-П. Жакке. Конституционное право и политические институты. М., 2002, с. 89-91.

4. Е.А. Лукашева. Права человека. М., 2004, с. 234-235.

5. Е.А. Лукашева. Права человека. М., 2004, с. 234-235.

6. Е.А. Лукашева. Права человека. М., 2004, с. 236-237.

7. Анатолий Некрасов. Эгрегоры. М., 2007, с. 220-221.

8. Г.Н. Андреева. Конституционное право зарубежных стран. М., 2005, с. 200-201.

9. К. Экштайн. Основные права и свободы. М., 2004, с. 68.

10. В.В. Маклаков. Конституционное право зарубежных стран. М., 2006, с. 251-252.

11. А. Шайо. Самоограничение власти, (краткий курс конституционализма). М., 2001, с. 276-278.

12. К. Экштайн. Основные права и свободы. М., 2004, с. 40-41.

13. Е.А. Лукашева. Права человека. М., 2004, с. 184 -188.

14. А. Шайо. Самоограничение власти, (краткий курс конституционализма). М., 2001, с. 281.

15. М.Л. Энтин. Европейское право. М., 2007, с. 283-284.

16. А. Шайо. Самоограничение власти, (краткий курс конституционализма). М, 2001, с. 280-283.

Читайте также

На учениях ОДКБ ликвидирована условная вспышка особо опасной инфекции

18:38, 05 октября 2022

Главный гараж страны: считаем деньги, открываем тайны

12:27, 24 сентября 2022

Исповедь боевика: как начать жизнь с чистого листа

18:33, 09 сентября 2022