О МЕХАНИЗМЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ОТКАЗ ОТ ДОГОВОРА /Е. Комиссарова/
Фото: zakon.kz
Е. Комиссарова, доктор юридических наук, профессор ГОУ ВПО «Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права» считает, что отказ от договора и расторжение договора в одностороннем порядке имеют разный механизм, а потому их нельзя смешивать или не замечать отличий. Иное чревато не только серьезными колебаниями правоприменительной практики, но и созданием неоправданных препятствий для контрагента при реализации им предоставленного по закону права отказа от договора.
О МЕХАНИЗМЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ОТКАЗ ОТ ДОГОВОРА
Е. Комиссарова, доктор юридических наук, профессор ГОУ ВПО «Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права» считает, что отказ от договора и расторжение договора в одностороннем порядке имеют разный механизм, а потому их нельзя смешивать или не замечать отличий. Иное чревато не только серьезными колебаниями правоприменительной практики, но и созданием неоправданных препятствий для контрагента при реализации им предоставленного по закону права отказа от договора.
Роль договора не только в возникновении, но и в прекращении правовых отношений была предопределена еще в середине прошлого века. Однако нормы о прекращении договора долгое время специальному регулированию (как и исследованию) подвергались достаточно скупо. Так, в проекте Гражданского уложения Российской империи 1800-1825 гг. фактически не содержалось положений о праве стороны отступить от договора. Исключением были лишь статьи 1610, 1669-1671 проекта, согласно которым сторона могла отказаться от нарушенного договора.
Сочетание «отказ от договора», наряду с «расторжением договора по взаимному согласию», было введено в текст ГК РСФСР 1 922 г. Но, видимо, не без влияния идеализированной симметрии в отношении таких парных терминов, как «возникновение договора» и «прекращение договора», основанной на римской сентенции о том, что «договоры должны исполняться» (pacta sunt servanda), существенных различий между действиями по отказу и расторжению законодатель не провел. Впоследствии этот терминологический набор с не до конца ясным смысловым содержанием перешел в нормы ГК РСФСР 1964 г., где в ст. 233 закреплялось право сторон отказаться от договора по взаимному согласию, если это не противоречит актам планирования. Однако в доктрине уже тогда отмечалось, что правила о расторжении договоров «нуждаются в уточнении, как и используемая в законодательстве терминология, поскольку содержат ничем не оправданный разнобой, говоря то о праве сторон расторгнуть договор (отказаться от него), то о праве предъявить в суде требование о расторжении договора, то о его расторжении в судебном порядке, то просто о том, что договор расторгается, считается расторгнутым или подлежит расторжению» /1/. Но поскольку экономический эффект в большей степени связывался с фактом установления и существования договорного отношения, а не с его расторжением, то внимание доктрины было приковано именно к возникновению договорной связи. Поисками различий между терминами, содержащимися в разных нормах этого акта: «право на расторжение», «отказ от договора», «отказ от исполнения договора», наука того времени так по-настоящему и не озадачилась.
В последующем акте кодификации - Основах законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. серьезных изменений, которые бы относились к нормам об отказе от договора, не произошло, а потому юридические признаки действий по отказу, как и механизм их исполнения остались неясными. Затем нормы о расторжении договора, но с еще большим терминологическим разнообразием, перешли в Гражданский кодекс Российской Федерации 1994 г. (ГК РФ). И так же, как и в актах предыдущих кодификаций, действия сторон по отказу от договора оказались никак не регламентированными, содержа лишь упоминание в них, в то время как в нарастающем по масштабам и интенсивности гражданском обороте с его преобладающими договорными формами взаимодействия контрагентов довольно быстро обнаружились сложности, связанные с выбором юридического основания для прекращения договорных отношений через их расторжение в одностороннем порядке или через отказ. Обрел неясность и вопрос о моменте прекращения договорных отношений, а также юридически значимых последствиях одностороннего отказа от договора. Да и практика правоприменения, сложившаяся на основе норм действующего ГК РФ, уже преподнесла немало примеров того, что положительный эффект для участников оборота иногда может оказаться выше не столько от факта сохранения договорных отношений, сколько от факта их прекращения, в том числе и на основании разрешенного законом или договором отказа от договора.
Существующая сегодня российская законодательная концепция действий по отказу от договора такова. Основанием для реализации права на односторонний отказ от договора может быть только указание закона. Исключить действие этой возможности, следующей из прямого указания закона, соглашением сторон невозможно. Расширить законные основания для отказа можно лишь в договорных обязательствах, заключаемых в сфере предпринимательской деятельности (ст. 310 ГК РФ), если это не противоречит закону или существу самого обязательства. Сторона, считающая, что действия по отказу от договора другой стороны неправомерны, вправе оспорить подобный отказ в суде. Несмотря на значительное число правил (по сравнению с прежними актами), направленных на регулирование отношений по отказу от договора, механизм реализации прав, составляющих существо этих отношений, остался неясным.
Автор настоящей статьи уже предпринимал попытку доктринального анализа этой законодательной абстракции, отмечая, что сегодня право на отказ от договора «размыто», «растворено», подвергнуто смешению со смежными правовыми явлениями ввиду отсутствия четкого механизма реализации, а потому в значительной степени затруднено в использовании заинтересованным по договору контрагентом /2/. Впоследствии в литературе весьма лапидарно указывалось на неудачность использования законодателем сочетания «отказ от договора» /3/ и соотношение с ним иных понятий, опосредующих механизм прекращения договорных отношений /4/. Но законодательная практика использования не до конца продуманного, с точки зрения механизма реализации сочетания «право на отказ от договора», была продолжена в части 4 ГК РФ (ст. ст. 1234, 1287), вступившей, как известно, в действие 1 января 2008 г. Тем самым было подтверждено, что законодательная ситуация остается прежней /5/. В то время как цивили-стическая доктрина, держа в поле зрения актуальные проблемы расторжения договора, идет дальше, обратив свой взор уже на иные смежные категории, в числе которых «аннулирование договора» /6/.
На пунктирный и весьма неконкретный законодательный подход было обращено внимание в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, принятой 7 октября 2009 г. Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства /7/. В ней разработчики указали, что в отличие от расторжения договора по соглашению сторон (п. 1 ст. 450 ГК РФ) и по требованию одной из сторон в судебном порядке (п. 2 ст. 450 ГК РФ), не вызывающих нареканий, правовое регулирование расторжения (изменения) договора путем одностороннего отказа от его исполнения страдает значительными недостатками. В связи с этим автор намеренно возвращается к ранее сформированным суждениям, проецируя их сейчас на уже весьма реальные законодательные перспективы. Суть их в увиденном законодателем различии тех юридических характеристик, которые свойственны рассматриваемым право-прекращающим явлениям, а следовательно, и в предполагаемом разграничении разнопорядковых правовых механизмов, используемых при расторжении договора по соглашению сторон и при отказе от договора. При этом речь идет не о приоритетности такого способа прекращения договора, как отказ от договора перед другими, а достижении ясности в юридическом механизме реализации права на отказ, его условиях и пределах. Определенность в этих вопросах позволит преодолеть видимые ошибки в толковании корреспондирующих норм, даст дополнительные гарантии участникам гражданского оборота как при вступлении в договорные отношения, так и при выходе из гражданско-правовой зависимости через отказ от договора. Пока же будущие законодательные ориентиры, связанные с реализацией права на отказ от договора, согласно Концепции состоят в следующем:
- односторонний отказ от договора (исполнения договора) возможен только по основаниям, предусмотренным ГК РФ, иными законами или договором;
- право стороны на односторонний отказ от договора (исполнения договора) реализуется путем уведомления ею второй стороны;
- договор считается прекращенным с момента получения такого уведомления;
- в случае, когда при наличии основания для отказа от договора (исполнения договора) сторона, имеющая на это право, подтверждает действие договора, в том числе путем принятия от другой стороны предложенного последней исполнения, отказ от договора (исполнения договора) не допускается, если иное не предусмотрено договором.
Тем самым абстрактный подход законодателя к нормативной регламентации одной из завершающих стадий существования договора предполагается устранить. Безусловно, это послужит ликвидации того неоправданного «утяжеления», которым сегодня страдает фактический механизм реализации права на отказ от договора. Ситуация такова, что контрагент фактически лишается законного или «выговоренного» предпринимательским договором права на отказ, будучи вынужденным идти по пути расторжения договора в одностороннем порядке.
Определенность указанных в концепции ориентиров не исключает их теоретического осмысления с тем, чтобы предложить законодателю наиболее эффективное законотворческое решение.
Обновленный подход к договору как форме взаимозависимости юридической судьбы участников договора /8/, не отвергающий его привычных достоинств, с необходимостью обязывает к более дробному и взвешенному законотворческому подходу ко всему спектру оснований прекращения договорных отношений. Как уже было отмечено, привычный подход законодателя, при котором конкретные юридические механизмы действий по отказу от договора поглощаются более широким понятием «расторжение договора», нивелирует право стороны на отказ, усложняет его реализацию за счет неоправданного переноса на него тех обязательных действий, которые должны совершаться в рамках оснований прекращения договорных отношений.
В поиске механизма реализации права на отказ от договора в одностороннем порядке и в целях разграничения понятия «отказ от договора» с пересекающимися и смежными понятиями, такими как «расторжение договора», «отказ от исполнения договора», «отказ от исполнения обязанности», «прекращение договора» в первую очередь надлежит определиться с природой этого юридического действия.
Доктринальная малоизученность категории «отказ от договора» привела отдельных ученых к выводу о том, что односторонний отказ от исполнения договора есть мера перспективной ответственности в юридическом смысле /9/. Вряд ли распространение на эти действия режима гражданско-правовой ответственности облегчит реализацию этого права. Скорее усложнит в связи с необходимостью различать критерии отказа в поисках состава гражданского правонарушения в одних и отсутствия его в других. Нельзя исключить и тот факт, что подобный подход приведет к смешению действий по отказу от договора с другими охранительными мерами и ограничению функциональных возможностей самого права на отказ.
В литературе предпринимались попытки и иной квалификации действий по отказу от договора: с позиции теории секундарных прав; средств самозащиты; односторонне обязывающей сделки и других. Однако представляется, что адекватная юридическая оценка этих действий и дальнейшая научная тематизация проблемы возможны лишь после того, когда действия по отказу от договора изначально будут поставлены на известную правовую основу, к чему сейчас и стремится законодатель.
Если обратиться к вопросу о функциях договора, весьма нечасто исследуемых в науке /10/, то надлежит признать, что в их числе правомерно выделение такой функции, как функция содействия обеспечению и охране прав и законных интересов участников договора. Вычленение данной функции договора позволит отыскать ценность такой юридической конструкции, как отказ от договора в границах собственно договорного саморегулирования. Именно поэтому представляется, что право стороны на отказ от договора следует рассматривать как разновидность оперативного средства, установленного законом или договором, с помощью которого один контрагент через одностороннее волеизъявление вправе отменить те права и обязанности, которые были обещаны путем заключения договора. Данная посылка видится достаточным ориентиром для обсуждения механизма реализации права на отказ от договора. Дальнейшие же суждения и обоснования будут возможны после обобщения той практики, которая сформируется после введения соответствующих норм об отказе от договора в текст ГК РФ.
Обзорный анализ норм ГК РФ, содержащих сочетание «отказ от договора», позволяет разграничить все возможные случаи отказа от договора на две группы: вследствие действий правомерных и действий неправомерных. В разряде легитимных правомерных действий находятся случаи отказа от договора, заключенного без указания срока. Как отмечал К.П. Победоносцев, «нет договоров по поводу имущества, которые связывали бы на целую жизнь» /11/. В связи с тем, что неопределенность срока не означает бессрочность договора, отсутствие указания на срок в бессрочных договорах - условие для возникновения в будущем права на односторонний отказ.
Возможность одностороннего отказа от договора при отсутствии неправомерных действий со стороны второго контрагента - логичное продолжение диспозитивного метода гражданско-правового регулирования и того назначения, которому служат субъективные гражданские права. Такое положение сопутствует практически всем договорам в области оказания услуг, выполнения работ, в нормах которых законодателем установлено право на отказ от договора. При заключении договоров этой группы каждый из контрагентов предполагается быть информированным об упрощенной возможности их прекращения с помощью действий по отказу. Следовательно, каждая из сторон несет на себе риск получения отказа от договора. В этом смысле те договорные конструкции, в которых право одностороннего отказа от договора закреплено законодательно (договор аренды на неопределенный срок, коммерческого найма жилого помещения, возмездного пользования, подряда и т.д.), можно отнести к категории рисковых договоров /12/, поскольку реализация права на отказ от договора фактически всегда становится обстоятельством внезапным, даже при соблюдении установленного в законе требования об уведомлении и сроков такого уведомления.
К этой же группе рисковых договоров допустимо отнести договоры с фидуциарным элементом. Это договоры, основанные на лично-доверительном характере отношений. А потому в случае появления в них «изъяна доверительности» могут быть прекращены в одностороннем порядке. В ряду таких договоров: поручение, агентский договор, договор комиссии.
Неправомерность поведения контрагентов - это вторая группа оснований для одностороннего отказа от договора. По смыслу ГК РФ такое поведение контрагента выражается в грубом нарушении (неисполнении) им обязательств по договору либо ином нарушении требований правовых норм. В этих случаях второй - добросовестный контрагент - нуждается в каких-либо оперативных средствах, позволяющих избавиться ему от ставшего обременительным договора, а потому управомочен, в силу указания закона, заявить отказ от соответствующего договора. Случаями для подобного отказа могут быть: отказ продавца передать покупателю проданный товар (ст. 463 ГК РФ); несвоевременное приступление подрядчика к исполнению договора подряда (ст. 715 ГК РФ); невыплата вознаграждения правообладателю за приобретение исключительного права (ст. 1234 ГК РФ) и т.д. Все подобные действия значительно ущемляют права второго контрагента, в связи с чем существование договорной зависимости для него становится невыгодным, обременительным и он стремится нормализовать свой имущественный статус через отказ от договора. Предварительного достижения соглашения об этом не требуется. Исключение эпизода соглашения - это своеобразное облегчение участи для стороны, страдающей от невозможности достижения того конечного результата, ради которого общая воля контрагентов нашла свое юридическое выражение в момент заключения договора.
В литературе уже было отмечено, что основания для реализации права на односторонний отказ не всегда различаются с достаточной точностью /13/. В связи с этим названную дифференциацию оснований для отказа от договора в виде правомерных и неправомерных предпосылок автор настоящей статьи полагает системообразующей. Основные признаки механизма реализации права на отказ видятся в следующем. Это всегда несудебный порядок прекращения договорных отношений, и возможность обжалования отказа от договора в судебном порядке не отменяет этот признак. Условием действительности заявленного отказа является обязательное соблюдение таких предпосылок, как наличие в законе или предпринимательском договоре указания на право сторон отказаться от договора. Следующим признаком является наличие письменного уведомления, которое не связывается с формой заключенного договора (устной, письменной, письменной нотариальной). Как отмечает В.В. Витрянский, «указанное требование должно признаваться соблюденным в случае доведения соответствующего уведомления до другой стороны договора посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей установить, что документ исходит от стороны, отказавшейся от договора» /14/. Вполне логично считать моментом прекращения договорных отношений момент получения уведомления об этом. Однако в силу разнообразия источников и средств направления уведомления представляется существенным указание в уведомлении срока, с которого договор может быть прекращен. Здесь вполне возможно использовать правило о разумном сроке, предопределяемом видом связи и способом отправки уведомления.
Предусмотренные законом случаи одностороннего отказа от исполнения договора дают возможность совершить такое действие без участия контрагента, о чем свидетельствует и само наименование отказа - односторонний. Односторонний характер действия стороны, управо-моченной на отказ от договора, позволяет ей на основании только своей воли решать судьбу договорного обязательства, что предполагает наличие в законодательстве соответствующих правил.
При соблюдении указанных выше условий и предпосылок односторонний отказ будет представлять собой правомерное целенаправленное действие, основанное на нормах права. Это активное действие юридического характера, через совершение которого происходит юридический акт реализации правомочия на односторонний отказ от исполнения договора. Юридические последствия такого действия одинаково обязательны как для стороны, отказывающейся от договора, так и для ее контрагента.
Подобный подход позволит достигнуть разграничения с таким смежным понятием, как «расторжение договора в одностороннем порядке». Известно, что в последнем случае заинтересованная сторона направляет другой не уведомление, а предложение о намерении досрочно прекратить договорные отношения. Как известно, природа уведомления, направляемого при отказе от договора, и предложения о расторжении неодинакова. В отличие от уведомления предложение влечет за собой правовые последствия лишь в том случае, если вторая сторона ответит согласием. Молчание или несогласие с предложением не являются основанием для прекращения договорных отношений заинтересованной стороной. Если согласие не получено, то вторая сторона вправе настаивать на расторжении только через суд, доказывая факт существенного нарушения договора или факт существенного изменения обстоятельств, которые в момент заключения договора стороны предвидеть не могли. Эти факты должны доказываться суду. В связи с этим контрагент, обратившийся с иском о расторжении договора, несет бремя доказывания данных обстоятельств (п. 2 ст. 450 ГК РФ).
Таким образом, отказ от договора и расторжение договора в одностороннем порядке имеют разный механизм, а потому их нельзя смешивать или не замечать отличий. Иное чревато не только серьезными колебаниями правоприменительной практики, но и созданием неоправданных препятствий для контрагента при реализации им предоставленного по закону права отказа от договора. А это уже противоречие с установками частного права, основанного на «правонаделении» (В.Ф. Яковлев) и разрешительном типе правового регулирования.
Как отмечено в современной цивилистике, на рубеже XX и XXI вв. теории гражданско-правового договора придется не однажды испытать на себе «многочисленные революции» вплоть до постановки вопроса о новой теории /15/. Нельзя исключить, что частью этой теории станет учение о легальных и четко проработанных способах ликвидации договорной зависимости, ставшей неэффективной для ее участников. В конечном итоге речь идет о категориальных средствах и теоретической разработанности того юридического инструментария, который сегодня активно используется в разноплановой договорной практике.
ЛИТЕРАТУРА
1. Заменгоф З.М. Изменение и расторжение хозяйственных договоров. М.: Юрид. лит., 1967. С. 117.
2. Комиссарова Е.Г. Расторжение договора и отказ от договора: законодательное соотношение. Российский юридический журнал. 2000. № 4 (28). С. 34-42.
3. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. Под ред.В.А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 246.
4. Бородянский В.И. Гражданское право. Принципы и нормы. Учебное пособие. Под ред. Н.М. Коршунова. Книжный мир, 2004; Кузнецов Д.В. Расторжение договора и отказ от договора в гражданском законодательстве. Право и экономика. 2004. № 9.
5. Федеральный закон от 18 декабря 2006 г. «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации». Российская газета. 2006. 22 дек.
6. Егорова М.А. Аннулирование договора в российском законодательстве. Журнал российского права. 2010. № 1. С. 63-73.
7. Концепция развития гражданского законодательства. Вст. ст. М.И. Брагинского. М.: Консультант Плюс, 2009.
8. Бекленищева И.В. Гражданско-правовой договор: классическая традиция и современные тенденции. М.: Статут, 2006. С. 60.
9. Кархалев Д.Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России. Дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 13.
10. Как заметил О.А. Красавчиков, вопрос о функциях договора «как-то затерялся на перекрестках научных мнений, подменяясь вопросом о значении договора». Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание, функции. Антология уральской цивилистики. 1925-1989. Сборник статей. М.: Статут, 2001. С. 146. В настоящее время проблема актуализируется, становясь предметом исследований
10.Казанцев М.Ф. Цивилистическая концепция гражданско-правового договора. Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2008; Пугинский Б.И. Теория и практика договорного регулирования. М.: Зерцало-М, 2008. С. 97-108.
11.Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья. Договоры и обязательства. М.: Статут, 2003. С. 198.
12.В литературе к категории рисковых (алеаторных) договоров относят те, в которых выгода или потеря сторон не может быть определена в момент заключения договора и зависит от наступления или ненаступления тех или иных обстоятельств. Богатых Е.А. Гражданское и торговое право. М., 1996. С. 167.
13.Егорова М.А. Односторонний отказ от исполнения договора: правовые основания. Законодательство и экономика. 2006.
№ 9. С. 47.
14. Витрянский В.В. Некоторые итоги кодификации правовых норм о гражданско-правовом договоре. Кодификация российского частного права. Под ред. Д.А. Медведева. М.: Статут, 2008. С. 120.
