Ираида Силина: Из всех наших семейных ветеранов войны, 70-летие Победы встречаю только я

Был выходной день, мы, детвора, играли на улице, потом увидели, как жильцы нашего квартала подошли к одному из домов, где в открытое окно был выставлен репродуктор - «тарелка», из которого шла речь Молотова о нападении Германии на Советский Союз. Все взрослые слушали это сообщение в каком-то оцепенении. Мои родители вернулись из парка в таком состоянии. 

Вскоре началась мобилизация. В сентябре пришла повестка моему отцу Чернухину Михаилу Кузьмичу. Он работал бухгалтером в Сахаротресте и в это время был в поселке Бурундай, где как раз строился сахарный завод. 

С повесткой на Бурундай отправился мой 12-летний брат, и они вместе в тот же день поздно вечером вернулись в город. 

Отец в сентябре 1941 года был призван в армию, провожали мы его во дворе школы № 36, где был сборный пункт. До сентября следующего 1942 года его часть находилась в городе Чирчик Узбекской ССР. 

В сентябре 1942 года их часть отправилась на фронт, последнее письмо мы получили от него с дороги, где он писал, что уже видны следы войны, вдоль дороги лежат искореженные вагоны. После этого дней через 20 приходит письмо от красноармейца, фамилию его я не помню, что отец погиб под Сталинградом. Машина, на которой они ехали, подорвалась на мине, и, что он, этот красноармеец, похоронил его. 

Вскоре пришло другое письмо из госпиталя от другого красноармейца с подтверждением о его гибели. Официального извещения не было.

Когда мама пошла с этими письмами в военкомат, их у нее забрали, а потом, через какое-то время, выдали документ, что отец пропал без вести. Причем указали в этой справке «пропал без вести в марте 1942 года», когда он был еще в Чирчик е. Таким образом, больше мы ничего о нем не знали. Получается, погиб он в свой день рождения в 40 лет. 

Теперь о нашей семье. В 1941 году после окончания 7-ми классов,  я поступила в педагогический техникум, который находился в старинном здании на улице Фурманова  угол Кирова. 

В ноябре 1941 года это здание занял эвакуированный Московский авиационный институт. Наши занятия стали проходить в разных школах в вечернее время. Приходилось возвращаться с занятий в 10-11 часов вечера, поэтому я решила вернуться в школу в 8-ой класс. Приняли меня в декабре 1941 года школу № 51. На школьных каникулах мы работали в колхозе не только летом, но и осенью. Занятия в 9 классе начались не с 1 сентября, а с 1 октября, весь сентябрь месяц мы работали на уборке сахарной свеклы.

В 9-ом классе с начала 1943 года после уроков нас начали готовить на радистов. Изучали азбуку Морзе на ключе в воинской радиостанции. Весной даже проводились практические занятия с рациями. На войну попали с нашего класса, у кого подошел возраст, т.е. 1925 года рождения. Несколько мальчиков из нашего класса в 1943 году были призваны, и никто из них не вернулся. Я с окончанием 9 класса как раз получила паспорт, мне исполнилось 16 лет, пошла на работу. 

Устроилась на центральный телеграф. Меня, как грамотного по тем временам человека, приняли в аппаратную БОДО, огромный зал которого находился на  2 этаже (теперь это здание Главпочтампта   Алматы). Посередине этого зала были 2 стола с ячеистыми шкафчиками с названием разных городов Советского Союза, в которые нужно было направить телеграмму на правильный провод БОДО для дальнейшего направления. 

Работа была сменная с 8 утра до 2 часов дня, в другой день с 2 часов дня до 8 часов вечера. А следующий – ночная смена с 8 вечера до 8 утра, конечно, без выходных и отпусков. Вначале было тяжело в ночные смены, а потом втянулась, да и старшие работники старались ночью дать нам возможность вздремнуть часик. Поскольку были  2 стола, положено было на этом посту 2 работника, но часто из-за отсутствия второго человека приходилось больше работать одной за двоих. В результате мне даже повысили категорию. 

Через год, в 1944-м,  я решила идти поступать в институт, рассудив, что там также дают 500 граммовую карточку на хлеб и плюс еще стипендию, чуть меньше получаемой заработной платы, стоит для будущего получить специальность. На этом моя работа на телеграфе закончилась. 

Мама всю войну проработала швеей-надомницей. Брала крой на фабрике и шила дома военное обмундирование – гимнастерки, нижнее белье, маскировочные белые халаты, выполняла план. Поэтому домашние дела тоже лежали на нас с братом. Брат, Чернухин Юрий Михайлович, пошел работать механиком по швейным машинам, бросил школу в 7 классе, хотя все время учился на отлично, хорошо рисовал, а в 15 лет уехал из дома, как он сказал, на более сытную жизнь. Доехал до Черного моря, где его юнгой взяли на катер. Таким образом, он успел повоевать, и был контужен, когда их катер ходил в устье Дуная и подорвался на мине. Моего брата выбросило взрывом на берег, он попал в госпиталь, где лечился более 6 месяцев, а здесь и война кончилась, и его уже призвали на действительную срочную службу. 

Хочется вспомнить о своем дяде, младшем брате отца Чернухине Иване Кузьмиче. Дядя Ваня в 1939 году был призван в ряды Красной Армии, и служил в Западной Украине. С началом войны от него не было никаких вестей, официально тоже не было никаких известий. А в 1944 году с освобождением Украины нам пришло письмо из Черниговской области, в котором местная жительница сообщила, что наши пленные солдаты были размещены в их поселке и занимались выращиванием хлеба для Германии. Когда немцы стали отступать, то пленных взяли с собой. Что было дальше с ними, нам неизвестно. В письме была вложена прощальная записка, написанная дядей Ваней. 

Теперь о своем муже Силине Константине Ивановиче, воине Великой Отечественной войны. Константин Иванович был призван в 1943 году с 3 курса техникума связи. Был радистом 30 отдельного батальона связи Первой Стрелковой Брестской Краснознаменной дивизии. Имеет награды – боевую медаль за отвагу, орден Красной Звезды. С окончанием войны еще служил в Германии и вернулся оттуда в 1948-м. В этом же году мы с ним познакомились, а в 1949-м поженились. Как-то так получилось, что совсем не вспоминали военное время. Поэтому, за какую храбрость он получил медаль «За отвагу», я не знаю. А вот о награждении орденом Красной Звезды узнали из наградного листа после того, как все архивы по казахстанским воинам пришли в Казахстан из центра. 

Вот как они описывают его подвиг: «в дни ожесточенных боев с противником на подступах к городу Циппот в районе леса южнее д. Гросс-Катц – 2-2,5 км 19-21,3 1945 г. Красноармеец Силин, находясь при НП 405 скл. своей четкой, отважной и самоотверженной работой обеспечил бесперебойную связь командира полка с командиром дивизии, что обеспечило постоянное оперативное руководство боем. Так как проводная связь из-за сильного артогня противника в это время не могла полностью обеспечить бой, то работа рации приобретала особое значение. 21.03.1945 года во время боя за высоту 130,3, когда автоматчики противника просочились в лес и стали атаковать, НП полка товарищ Силин стойко участвовал в отражении их атак, меткими выстрелами из карабина уничтожил двух гитлеровцев. Достоин награждения Орденом «Красная звезда». 

Кроме того, Силину Константину Ивановичу, участнику боев за овладение городом Брест, приказом Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина от 28.07.1944 года за отличные боевые действия объявлена благодарность. Подписано командиром части № 43820-А гвардии Константином Мизюк». 

После демобилизации в 1948 году, он продолжил учебу, но уже в строительном техникуме, после окончания, которого поступил на службу в военно-строительный отряд, который располагался за головным арыком по улице Мира. Работая там прорабом, строил заставу и пограничное училище. Позже, когда ушел из отряда, работал прорабом на стройке Казахского театра юного зрителя, но не закончил его, так как в 1957 году в возрасте 32 лет умер от онкологического заболевания. 

Из всех наших семейных ветеранов, 70-летие победы встречаю только я, труженица тыла, Силина Ираида Михайловна. Но всех своих защитников мужчин вспоминаем добрым словом, и в нашей памяти они навсегда останутся настоящими героями. Желаю моим внукам и правнукам мира не знать ужасов войны.