Нургазы Абдиканов: Предлагаемые нами меры обеспечат права участников в уголовном процессе

Говоря о перспективах развития уголовного судопроизводства в нашей стране на современном этапе исторического развития, прежде всего, следует исходить из основополагающего положения о том, что как судебная ветвь власти, так и правоохранительные органы, относящиеся к исполнительной власти, вкупе составляют единую правоохранительную систему Казахстана, призванную обеспечивать и защищать конституционные права человека и гражданина, являющиеся высшими ценностями государства (статьz 1 Конституции Республики Казахстан).

Соответственно, задача развития отечественного уголовного судопроизводства в ближайшей перспективе видится в направлении максимального обеспечения прав и процессуальных гарантий участников процесса.

Как известно, основные направления развития современной судебной и правоохранительной деятельности нашли свое закрепление в Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года, а также нашли отражение в Государственной программе дальнейшей модернизации правоохранительной системы РК на 2014-2020 годы.

Так, во вводной части Концепции отмечено, что на современном этапе «…требуется максимальный прагматизм, который учитывал бы не только собственный опыт и практику, но, при необходимости, заимствовал отвечающие нашим национальным интересам институты из других, пусть традиционно не свойственных для нас правовых систем, доказавших на деле свою эффективность, при этом, приоритетом развития уголовно-процессуального права в РК остается «дальнейшая последовательная реализация основополагающих принципов уголовного судопроизводства, направленных на защиту прав и свобод человека…».

В этом контексте первоочередной задачей признано, в частности, неукоснительное соблюдение прав и свобод граждан при осуществлении оперативно-розыскной деятельности, что, согласно Концепции, предусматривает необходимость законодательного усиления системы их гарантий. Одновременно Концепцией предусмотрено принятие мер по дальнейшему развитию принципа состязательности сторон обвинения и защиты в уголовном процессе, в связи с чем, требуют эффективных механизмов реализации процессуальные права адвоката как активного участника уголовного процесса.

Отрадно констатировать, что за годы независимости в Казахстане создана достаточно эффективная нормативно-правовая база, детально регламентирующая как деятельность судебной системы страны, так и соответствующих правоохранительных органов, для которых суд является, по существу, высшей ревизионной инстанцией, поскольку именно суду и только ему одному дано право дачи окончательной оценки результатов досудебного производства по уголовным делам.

Создание в нашей стране современной судебной системы, в целом отвечающей высоким мировым стандартам, стало возможным в результате последовательного проведения судебно-правовой реформы под мудрым руководством главы нашего государства Н. Назарбаева, который стоял у истоков казахстанской государственности, в том числе формирования и развития судебной системы молодого независимого государства, исходя из понимания того, что развитое демократическое правовое государство предполагает наличие в стране сильной независимой судебной ветви власти.

В результате практической реализации институциональной программы «Верховенство закона» Президентского Плана «Сто конкретных шагов», в последние годы существенно изменилось действующее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, в том числе значительно расширен судебный контроль за осуществлением досудебного расследования, путем практического введения в действие института следственного судьи, в лице которых суду переданы права санкционирования несравненно большего перечня важнейших процессуальных следственных действий; данный перечень ранее, до введения этой правовой новеллы в действие, ограничивался лишь полномочиями районных и приравненных к ним судов по санкционированию и продлению срока содержания под стражей.

Следует отметить, что новый для нашей страны институт следственных судей за сравнительно небольшой период функционирования полностью оправдывает возлагаемые на него надежды со стороны как государства, так и общества.

В связи со всем вышесказанным, дальнейшее развитие уголовного судопроизводства в РК видится нами, прежде всего, на пути окончательной передачи суду в лице следственных судей полного контроля за всеми основными процессуальными (следственными) действиями в ходе досудебного производства по уголовным делам. Считаем, что в настоящее время в Казахстане созрели все необходимые предпосылки для законодательной передачи следственным судьям санкционирования в полном объеме проведения негласных следственных действий: негласного аудио-и видеоконтроля лица или места, негласного контроля, перехвата и снятия информации с любых сетей электрической (телекоммуникационной) связи, негласного получения информации о соединениях между абонентами и абонентскими устройствами и т.д.

Понимая, что все это потребует дополнительного времени в силу естественных организационных моментов, равно как адаптации в этих новых условиях, и, в силу этого, известных усилий со стороны соответствующих судей, призванных осуществлять указанную функцию (расширение компетенции влечет усиление ответственности и рост объема их работы), полагаем необходимым поддержать идею создания специальных следственных судов, прежде всего, в крупных административно-территориальных единицах - столице Астане, городе республиканского значения Алматы и областных центрах.

Такое масштабное усиление судебного контроля, несомненно, будет способствовать углублению основополагающего принципа состязательности и равенства сторон, прежде всего с позиции обеспечения баланса интересов, чем в значительной мере нивелируется практическое отсутствие у адвоката возможности инициировать данные вопросы.

На сегодняшний день, как мы считаем, у стороны обвинения, в том числе в лице участвующего по делу процессуального прокурора, имеются, очевидно, большие возможности в предоставлении доказательств суду, хотя бы потому, что действующий отечественный уголовно-процессуальный закон (ст.70 УПК) даже не упоминает о наличии аналогичного права у защитника.

Полагаем, что можно было бы подумать о предоставлении стороне защиты в лице адвоката полномочий по предоставлению суду в предварительном слушании либо в главном судебном разбирательстве не только протоколов опроса любых лиц, произведенных с их согласия, но и протоколов допроса дополнительных свидетелей из числа свидетелей защиты, при непременном соблюдении того же универсального условия - наличия согласия конкретного лица на допрос адвокатом, а также, например, предоставления суду протоколов осмотра предметов и документов, переданных адвокату, опять же исключительно с их согласия, подзащитным или свидетелями стороны защиты, в том числе с приглашением и участием специалиста, с возможностью применения технических средств фиксации. Тем самым, уже одним этим будет в определенной мере снято существенное противоречие, когда казахстанский адвокат, осуществляющий функцию защиты, в отличие от защищаемого лица почему-то не обладает правом, которым обладает это защищаемое лицо - представлять доказательства. Считаем, что соответствующие изменения в ст.70 УПК призваны исправить данное положение.

Убеждены, что наши предложения никак не направлены на умаление позиции стороны обвинения. Ведь проверка представляемых сторонами доказательств в любом случае остается за судом, производится в общем порядке, установленном уголовно-процессуальным законом. Но то, что в таком случае лучше защищаются права граждан, это очевидно.

Продолжая следовать в русле темы о конкретных направлениях совершенствования отечественного уголовного судопроизводства, мы просто не можем обойти вниманием чрезвычайно актуальный, на наш взгляд, вопрос, касающийся прав такого участника уголовного процесса, как потерпевший.

Мы имеем в виду настоятельную необходимость скорейшего практического введения в действие соответствующих норм УПК, устанавливающих возможность выплаты, в специально предусмотренных законом случаях, из государственного бюджета компенсации жертвам преступлений.

В уголовно-процессуальном законе нашей страны, как и во всех развитых демократических странах, содержатся нормы, регулирующие данные правоотношения. Согласно ч.7 ст.71, потерпевший, а в случае его смерти – его правопреемники имеют право на получение за счет бюджетных средств денежной компенсации за имущественный вред, причиненный особо тяжким преступлением, если у осужденного за такое преступление отсутствует имущество, достаточное для возмещения причиненного этим преступлением ущерба. Этой правовой норме корреспондируют положения ст.173 УПК «Фонд компенсации вреда потерпевшим».

В то же время, согласно ч.2 ст.673 УПК, расположенной в разделе 16 УПК «Переходные и заключительные положения», положения статьи 173 УПК о фонде компенсации вреда потерпевшим вводятся в действие после введения в действие законодательного акта о фонде компенсации вреда потерпевшим.

Следует отметить, что еще в прошлом году Правительством РК был разработан и представлен в Мажилис Парламента Республики Казахстан проект такого законодательного акта, однако он до сих пор не принят. Таким образом, работа по данному законопроекту не завершена.

Как видим, практическое решение данного вопроса в нашей стране несколько затянулось. Хотелось бы пожелать, чтобы этот вопрос был разрешен как можно скорее, в интересах потерпевших, как лиц, пострадавших от преступных посягательств, отличающихся повышенной общественной опасностью. Однако сам по себе факт реальной подготовки Правительством РК проекта вышеуказанного законодательного акта обнадеживает, свидетельствуя о том, что решение проблемы государственных компенсаций жертвам преступлений перешло в нашей стране в практическую плоскость.

Предлагаемые нами практические меры, направленные на дальнейшее совершенствование уголовного судопроизводства, в случае их законодательного закрепления, призваны способствовать решению высоких поставленных задач, направленных на максимальное обеспечение прав и процессуальных гарантий участников процесса в уголовном процессе, в полной мере соответствуют наполнению новым практическим содержанием действующего принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.