Независимость Казахстана: де-юре и де-факто

Pixabay

С первых дней независимости Нурсултан Назарбаев в качестве приоритета определил решение пограничных проблем с соседями. И если при образовании СНГ в 1991 году страны договорились о признании административных границ СССР в качестве межгосударственных до момента заключения соответствующих договоров, то в части Китая все обстояло гораздо сложнее.

Одним из столпов любого государства выступает его территория. Обеспечение же территориальной целостности страны - первостепенная задача ее руководства. Формально на момент обретения независимости границы Казахстана по суше составляли 13400 км, по воде – почти 3000 км. Проблема заключалась в том, что указанные рубежи не были оформлены международными правовыми документами. В новых реалиях миссию по сведению связанных с этим рисков к минимуму Казахстану предстояло исполнять самостоятельно.

"Обсуждение границ – равнозначно обсуждению войны", - так говорил Экс-президенту Франции Франсуа Миттеран. Применительно к Казахстану ситуация еще усугублялась крайне уязвимым геополитическим расположением. Вспоминаются слова другого маститого политика Шимона Переса. Во время своей первой встречи с Нурсултаном Назарбаевым он изрек: "Господин президент, окажись я на вашем месте, как-то утром, открыв правый глаз я бы увидел Россию, открыв левый – увидел бы Китай. Тогда я б воскликнул: о Боже, что ты со мной сделал!" Заметьте, это говорил премьер-министр Израиля – маленького клочка земли во враждебном арабо-мусульманском окружении. Да и отдельные деятели России своими имперскими заявлениями, посягающими на Северный Казахстан, давали немало поводов для тревог.

Так сложилось, что в наследие от Советского Союза Казахстан получил неразрешенные территориальные споры с южным соседом. В Москве, принимая во внимание слабость китайского партнера в 1940-50-х, долгое время даже не признавали их наличие. И хотя в 1969 году советская сторона дозрела-таки до обсуждения пограничной темы, последующие переговоры всякий раз заходили в тупик. Председатель КНР Мао Цзэдун стоял на жесткой позиции, что Российская империя, а затем СССР, пользуясь разобщенностью Китая XIX-XX веков захватили огромные его территории и что, теперь пора эти земли возвращать историческому владельцу. Понятно, что размеры предъявляемых претензий никак не устраивали Кремль. Как итог по обе стороны границы нагнетались конфронтационные настроения. Нараставшее напряжение привело к вооруженным конфликтам на острове Даманский и у озера Жаланашколь.

Как отмечал Касым-Жомарт Токаев, в ту пору министр иностранных дел и один из ключевых представителей нашей страны в переговорном процессе, "делимитировать границу можно было только по единственному правилу – по праву справедливости. Только такой подход и дал известный результат. В 1994-м мы подписали соглашение с Китаем, отметив два спорных участка общей площадью 946 кв.км., а в 1997-м – окончательно поделили два спорных района в Алматинской и Восточно-Казахстанской областях, оставив за собой 56 процентов этих участков. На отошедшей Китаю спорной территории нет и не было ни одного поселка или аула, ни одной могилы наших предков, ни одного месторождения полезных ископаемых".

Примечательно, что даже для такой величины, как Россия урегулирование территориальных споров с Поднебесной имело принципиальное значение. При этом Кремль согласился на серьезные территориальные уступки Китаю, отказавшись от контроля над рядом островов на Амуре и Уссури, включая уже упомянутый выше Даманский. Это вызвало волну критику не только среди патриотических сил и в СМИ, но и в рядах военных и местных губернаторов. Однако это не помешало Владимиру Путину в одном из публичных выступлений назвать непопулярное решение своим главным внешнеполитическим достижением в качестве президента.

Достижению же согласия в вопросах границ Казахстана с соседями в значительной степени способствовала личная харизма и дар убеждения Первого президента. С его подачи тогдашний руководитель Поднебесной Цзян Цзэминь согласился на скорейшую делимитацию, не перекладывая этот груз на плечи будущих поколений. Кстати, благосклонность китайского руководителя стало причиной его критики со стороны партийных соратников, которые считали, что Пекин, обладая большим державным потенциалом, мог претендовать на большее.

Аналогичные аргументы в пользу безотлагательного урегулирования территориальных споров Первый президент убедительно использовал в диалоге с лидерами соседних Узбекистана – Исламом Каримовым, Кыргызстана – Аскаром Акаевым, Туркмении – Сапармурадом Ниязовым. И результаты целенаправленных усилий не заставили себя долго ждать.

Следует иметь в виду, что в Центральной Азии территориальные споры также были продиктованы мрачным наследием Советского Союза. Некогда большевики волюнтаристски прочертили линии границ между национальными республиками без всякого учета исторических, политических, хозяйственных особенностей местных народов. В новых реалиях все это накладывало негативный отпечаток на климат в отношениях. В 1980-1990-х и даже с наступлением 2000-х взаимные претензии приводили к конфликтным ситуациям, которые были сопряжены с человеческими жертвами. Наконец, неопределенность линии госграницы и отсутствие соответствующей пограничной, таможенной, иной инфраструктуры создавали условия для нелегальной миграции и торговли, контрабанды наркотиков и оружия, просачивания криминальных элементов.

Среди прочих наиболее сложными оказались переговоры с Узбекистаном (протяженность границ – 2351 км.). В частности, большая нагрузка легла на густонаселенные участки Сарыагашского и Махтаральского района Туркестанской области, сопредельных с Ташкентской и Джизакской вилаятами Узбекистана. Доходило до курьезов, когда соответствующая линия разделяла не просто населенные пункты, а дома и подворья. Ясно, что столь болезненный процесс вызывал негодование жителей, резкую критику журналистов и общественных деятелей. К чести наших переговорщиков с искомый компромисс был найден. В схожем ключе были подготовлены и прошли надлежащие юридические процедуры соглашения по делимитации государственной границы Казахстана с Кыргызстаном (1242 км.) и Туркменией (426 км.).

В ходе пограничных переговоров уже с Россией представленные сторонами карты, материалы землеустройства нередко противоречили друг другу. Кроме того, ввиду того, что внутренние границы в СССР не препятствовали хозяйственной деятельности и расположению населенных пунктов, множество объектов оказались на стыке двух стран. Урегулирование вопроса происходило путем взаимных обменов площадями. 18 января 2005 года президенты Нурсултан Назарбаев и Владимир Путин подписали договор о казахстанско-российской границе.

Постфактум приведенные сухие строки не в состоянии передать всю степень сложности и исторической ответственности, которые испытывали на пограничных переговорах представители Казахстана. Чтобы понять масштабы проделанной работы достаточно сказать, что Кыргызстан и Таджикистан смогли приступить к подобным консультациям лишь несколько лет назад. Кыргызско-узбекская граница также до конца не определена. Увы, неразбериха продолжает создавать нервозную обстановку в отношениях, что нередко омрачается конфликтами.

Между тем по сей день бытуют суждения, что столь скорое решение пограничных вопросов с соседями, в том числе со столь влиятельными Россией и Китаем было бы не достижимы без односторонних уступок. Здесь уместно обратиться к официальным данным. Так, в 1989 году, то есть до заключения договоров о госгранице территория Казахской ССР составляла 2717,3 тыс. кв.км. Сегодня указанная цифра достигает 2724,9 тыс. кв. км. Как видно, разница составляет 7,6 тыс кв. км. в пользу Казахстана, что больше чем территория такого государства, как Бруней. Причем, эти территориальные приобретения стали результатом не захвата чьих-то земель, а работы отечественных дипломатов, географов, историков, картографов, архивистов.

Однако куда большее значение имели политические, экономические и прочие дивиденды. Закрытие территориальной темы заложило прочный фундамент для широкого сотрудничества стран, не обремененного проблемой границ. Миллионы граждан получили возможность для осуществления поездок в целях бизнеса, туризма, получения образования и лечения. При этом уже создание структур наподобие Шанхайской организации сотрудничества обеспечили эффективность совместных усилий для противостояния трансграничной преступности.

В дипломатии существует правило: ничего не согласовано до тех пор, пока не согласовано все. Сегодня со всей очевидностью можно констатировать, что Нурсултан Назарбаев изначально стремился к полной и окончательной фиксации буквально каждого метра государственной границы. Ибо оставлять этот вопрос будущим поколениям было крайне опасно.

Последним в списке, но отнюдь не по значению пунктом в пограничной повестке дня значилась судьба Каспийского моря. После распада Советского союза воды этого крупнейшего в мире замкнутого водоема вместо прежних двух (СССР и Иран) стали омывать берега пяти суверенных государств: Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркмении. Переговорный марафон по определению юридического статуса Каспия (от этого зависело, то по каким принципам будет осуществлен раздел моря - его дна, толщи и поверхности) стартовал с середины 1990-х.

Изначально Россия и Иран, как страны более сильные и искушенные в морской проблематике пытались навязать соседям свое видение. Причем делалось это довольно в навязчивой, если не сказать угрожающей манере. Россия, перекрывая нефте- и газопроводы, эксплуатировала свое монопольное положение в качестве транзитера углеводородов из Казахстана, Азербайджана и Туркмении на мировые рынки. Иран нередко использовал силовые приемы, чтобы надавить на партнеров. Вместе же тандем Москвы и Тегерана, настаивая на т.н. озерном принципе хотели оставить Каспий в общем пользовании. Понятно, такое понимание якобы "справедливости" ставило бы остальных соседей по Каспию в заведомо проигрышное положение. Дело в том, что россияне и иранцы, имеющие гораздо более мощную морскую инфраструктуру на море, могли извлечь максимальную прибыль от ресурсов моря за счет долей остальной тройки.

Чтобы не допустить ущербного сценария при нехватке собственного потенциала сначала дипломатии Казахстана удалось блокироваться с Азербайджаном, позднее Туркменией. Постепенно путем привлечения к освоению каспийских богатств влиятельные нефтяные корпорации мира удалось заручиться поддержкой их правительств. Далее, уже используя противоречия в руководстве самой России между т.н. силовым блоком и нефтяным лобби – последний оставался в стороне от "каспийского пирога" - принудить к компромиссу удалось и президента РФ Бориса Ельцина. Единственной страной, которая отвергала "морской принцип" оставался Иран, поскольку при таком раскладе ему перепадал бы наименьший участок Каспия - всего 10%. В конечном итоге и этот бастион пал в том числе ввиду уязвимости Ирана перед лицом международных санкций. В 2018 году в Ашгабаде главы пяти прикаспийских государств подписали Договор о правовом статусе Каспийского моря, поставив жирную точку.

Таким образом, изначально имея слабые стартовые позиции в развязывании каспийского узла, казахской дипломатии удалось склонить всех партнеров к принятию собственного варианта решения. Более того, в результате дележа самая большая доля от богатств морского шельфа оказалась под юрисдикцией Казахстана – половина всего объема нефти и треть – газа.

Само урегулирование пограничных вопросов создает "подушку безопасности" в отношениях Казахстана с соседями, а также благоприятный внешний фон для своего устойчивого развития. Это вовсе не означает, что казахское руководство предается самоуспокоенности. Да, было сделано немало, но многое предстоит сделать для укрепления позиций нашей страны на региональной и глобальной арене, обеспечения обороноспособности, выстраивания сбалансированных отношений со странами ближнего и дальнего зарубежья. Впрочем, это уже другой разговор.

Расул Жумалы, политолог