Доктор медицинских наук рассказал, что известно о "казахстанском варианте" коронавируса
"Казахстанская правда"
Новость о вспышке пневмонии в Казахстане, которую якобы вызывает новая форма коронавирусной инфекции, стала достоянием мировых СМИ. ВОЗ совместно с казахстанскими специалистами изучает материалы, способные пролить свет на происхождение странного заболевания. С доктором медицинских наук, профессором, академиком HAH PK, врачом-фтизиатром и автором учебника по лечению инфекционных болезней Талгатом Муминовым корреспондент "Казахстанской правды" поговорила о том, что известно о "казахстанском варианте" КВИ, передает zakon.kz.
– Талгат Аширович, что Вы можете рассказать об особенностях этого заболевания? Действительно ли есть основания считать, что мы столкнулись с каким-то необычным поведением коронавируса?
– Не думаю, что у нас появился повод пересматривать сложившиеся представления об этой инфекции. Причина вспышки, скорее, имеет социальные корни. Мы поспешно вернулись к обычному режиму жизни и отказались от строгих самоограничений. Ошибка произошла не столько на государственном уровне, сколько в сознании большинства граждан – слишком рано поверили, что с эпидемией покончено, и расслабились.
На мой взгляд, слухи о какой-то особой "казахстанской" форме пневмонии слишком преувеличены. Возможно, такие выводы появляются из неверной трактовки причин заболевания, недостаточно качественной диагностики и в целом всеобщей неразберихи и панических настроений.
Я могу говорить не только как специалист, но и как человек, лично столкнувшийся с этой проблемой – вся моя семья переболела ковидной пневмонией, и сейчас мы проходим реабилитацию. Мое мнение только укрепилось: абсолютному большинству заболевших наше здравоохранение может помочь и помогает. Медики набрались опыта и нащупали достаточно успешную тактику лечения.
– Но Вы не будете отрицать, что ковидная пневмония отличается от других видов и форм этого заболевания?
– Конечно, не буду. Ковидная пневмония – по сути, классическое острое воспалительное заболевание, поражающее органы дыхания, но довольно своеобразное. Механизм ее развития состоит не столько из воспаления, сколько из распада структур дыхательной поверхности легочной ткани. Вот почему один из характерных признаков именно ковидной пневмонии – одышка.
На тяжелых стадиях происходит разрушение капиллярных сосудов, там, где совершается газообмен и кислород переходит из легких в кровь. На месте поврежденных капилляров и мембран возникает барьер из микротромбов. Этот процесс может заканчиваться драматичным финалом – накоплением жидкости и отеком легкого.
Такое течение заболевания оказалось новым для науки явлением. Впервые врачи и ученые с чем-то подобным столкнулись при эпидемии SARS 2003 года, тогда это было определено как тяжелый респираторный синдром, но до конца не изучено.
Сейчас, пока не установлена полная картина развития заболевания, его сложно даже назвать пневмонией, больше подходит определение "пневмонит", или воспаление сосудистых стенок в альвеолах. Этот термин обычно употребляют для обозначения атипичных пневмоний, которые приводят к распаду тканей и последующему их рубцеванию.
– Теперь о протоколах лечения ковидных инфекции и пневмонии в нашей стране знает едва ли не каждый. И это, наверное, не так хорошо, потому что рождает соблазн к самолечению. А уж если с этой болезнью все не так просто, то и терапевтическую тактику должны определять исключительно врачи. Вы согласны?
– Это справедливо в отношении любого другого заболевания. Но в случае с COVID-19 врачи так и не получили возможность назначать этиотропное лечение, направленное на причину, то есть против самого вируса. До сих пор нет ни одного препарата, доказавшего свою эффективность, разве что за маленьким исключением – ремдесивира. Это средство изначально разрабатывалось для борьбы с лихорадкой Эбола, позднее неплохо показало себя в борьбе с возбудителями коронавирусной инфекции SARS и MERS. Россияне получили на его основе препарат, но пока о решении проблемы говорить рано.
Поэтому подход, который отрабатывается врачами, называется патогенетическим, способным влиять на механизмы развития заболевания, но не на их первопричину.
Практический опыт позволил включать в лечение тяжелых больных низкие дозы гормонов, в том числе дексаметазона, и антикоагулянты, например, кардиомагнил, клексан, фраксипарин – препараты, разжижающие кровь и предотвращающие возникновение тромбов и распад капилляров. Но для их назначения нужны показания, которые исходят из грамотной диагностики состояния пациента. Ведь у распада тканей свое течение, и нужно понимать, в какой момент и чем воздействовать.
Антибиотики широкого спектра действия, например, включенные в протокол азитромицин и сумамед, тоже не влияют на источник инфекции. Они лишь не дают "выскакивать" старым болячкам, которые могут проявить себя на фоне ослабления иммунитета. Равно также бесполезны противовирусные препараты – они не действуют на коронавирус, поэтому не нужно их скупать упаковками. Проверено, доказано, и других мнений быть не может: это лишняя нагрузка на организм.
Я хочу повториться: даже самых тяжелых пациентов врачи научились спасать. Но, к сожалению, не всех. Есть запущенные случаи, когда процессы становятся неуправляемыми и необратимыми. Существуют факторы риска: пожилой возраст, сопутствующие заболевания, ослабленный иммунитет. В таком состоянии организму не всегда удается выдержать атаку вируса.
– С другой стороны, мы же понимаем, что в очередях в аптеки сегодня собираются не только те, кто увлечен самолечением, а, скорее, родные пациентов из стационаров, где необходимых лекарств попросту нет.
– Да, и это придется признать. Стационарная сеть, которая создавалась в условиях эпидемии, скажем, в Алматы, очень разнородна. В провизорных больницах не хватает лекарств, затруднена госпитализация. Но все-таки в каждом из задействованных в лечении больных с коронавирусом госпитале есть специалисты, которые могут грамотно ставить диагноз и давать рекомендации, в конце концов, делать внутривенные инъекции и другие медицинские манипуляции. Сложные больные в угрожающих жизни состояниях поступают в специализированные инфекционные клиники, уровень подготовленности которых намного выше.
Но я хотел бы ответить на множество сомнительных "консультаций" в социальных сетях. Во-первых, опровергну критику в отношении простого способа улучшить оксигенацию – насыщение крови кислородом путем переворачивания пациентов со спины на живот. Это один из самых простых и эффективных методов в критических случаях. Так же как массаж и дыхательная гимнастика – несложные приемы, но они значительно повышают выживаемость.
А вот использование ИВЛ – не панацея. Аппарат искусственной вентиляции легких уместен только при самых крайних обстоятельствах. Большинство симптомов можно снять другими методами. И вообще, дефицит этой техники слишком преувеличен. В больницах есть концентраторы кислорода, в конце концов, кислородные подушки. И этого пока вполне достаточно.
Также в достатке, по крайней мере в алматинский больничной сети, другая диагностическая техника, в том числе пульсоксиметры – аппараты для регистрации важнейшего критерия: насыщенности крови кислородом. Сейчас есть возможность купить его и для использования в домашних условиях.
В специализированных клиниках используется весь набор необходимых лабораторных методов обследования, и анализы делаются быстро и качественно. В провизорных стационарах дело с этим обстоит гораздо хуже – могут ограничиться одним-двумя самыми важными показателями. Откровенно скажу, там и с диагностикой плохо, и с медикаментозным обеспечением совсем не важно. Нужно это немедленно налаживать.
– И Вы согласитесь, такое положение вещей очень беспокоит. Люди боятся попасть в больницу, но также боятся остаться один на один с этой "странной" болезнью. Скажите, она действительно так опасна своей скоротечностью?
– Скорость развития инфекции зависит в первую очередь от состояния иммунитета. У кого он совсем слабый, болезнь протекает сложно. Поэтому, когда врачи неустанно повторяют: заботьтесь о своем здоровье, занимайтесь физкультурой, откажитесь от вредных привычек – это не пустые слова. Коронавирус показывает пример, как можно умереть не от курения или лишнего веса, а от того, что они сделали с человеком.
А бояться не нужно. Для амбулаторного лечения бессимптомных или больных с легкой формой есть свои протоколы лечения. От себя дам совет: принимать витамин С и больше пить жидкости. Добавлю еще вот что: не нужно сбивать температуру, если она держится ниже 38 градусов. Организм, у которого иммунитет в относительной норме, так настраивается противостоять патогену. Самому вирусу все равно, какая у вас температура, он и 40 градусов спокойно выдержит. Но для заболевшего это показатель готовности иммунной системы к ответной реакции. Надо сказать, что лихорадка при коронавирусе может продолжаться до двух недель.
– Тогда посоветуйте, что делать при подозрениях на заражение.
– Очень внимательно прислушиваться к своему организму. Не стоит стремиться попасть в больницу, для большей части больных достаточно медицинского сопровождения на дому. Что касается ПЦР-диагностики, то я не считаю обязательным сдавать этот анализ при первых же симптомах, но он желателен для последующего наблюдения за больным.
Надо ли проходить компьютерную томографию? Тоже ответ неоднозначный. Определить заболевание с помощью КТ и рентгенограммы удается только на стадиях, когда оно достигает воспалительного процесса, фактически переходит в пневмонию, и можно установить, насколько поражена легочная ткань. КТ важна как для определения объема поражения, так и для отслеживания дальнейшей динамики процесса. Но на этом этапе, конечно же, требуется более серьезное медицинское вмешательство.
Чтобы вовремя распознать заражение, следите за симптомами. Они характерные и узнаваемые: боль и першение в горле, ломота, потеря обоняния и вкусовых ощущений, долго не спадающая температура. И если повышенная температура держится более 7 дней и к тому же нарастает одышка, нужно обращаться в скорую.
Еще один важный момент. Коварство вируса заключается в том, что он очень токсичен и может поражать большинство органов и систем. Поэтому требуется тщательное наблюдение переболевших COVID-19 после выписки на поликлиническом уровне.
– Понятно, что медперсонал в наших больницах работает на исходе сил, тем не менее не всем понравилась идея пригласить на помощь российских специалистов. Сужу об этом по дискуссии в соцсетях, где подчас активно педалируется тема национальной гордости. Вы как к этому относитесь?
– Вы меня, конечно, извините, но я бы посоветовал таким патриотам отправить эту самую гордость в одно известное место. Наши коллеги из России привезли бесценный опыт, знания, практические наработки. Боюсь, я не смогу объяснить, как много важных деталей, нюансов и наблюдений имеют значение в лечебной практике и в целом в управлении эпидситуацией. А они готовы ими делиться, и, поверьте, у этих ребят есть чему поучиться.
Я не скрываю своего восхищения компетентностью российских эпидемиологов. Послушайте интервью главного санитарного врача России Анны Поповой. Это же глыба, она не просто блестящий специалист-ученый, но в высшей степени образованный, интеллектуальный человек. В ее арсенале глубокий анализ положения дел в стране, четкие оценки тенденций развития эпидпроцесса, а еще и солидный бэкграунд. Прошла все ступени эпидслужбы – от простого врача до главы ведомства. Кроме Чехова между делом и к месту цитирует Булгакова, Левитанского. Что скажешь, профессионал, глубокий человек с широким кругозором. Думаю, эпидслужба России в надежных руках.
Но даже не это главное. У наших соседей успешно действует несколько ведущих школ эпидемиологии мирового уровня. Они развиваются, сотрудничают, обмениваются знаниям. Про нас скажу только одно – в Казахстане нет ни одной похожей научной школы, мы все потеряли за чередой бесконечного реформирования и бессмысленной приватизации научно-исследовательских институтов, образовательных учреждений. В результате имеем то, что имеем.
При этом в нашей стране немало очень хороших специалистов и в практической области, и в науке, они многое умеют, многое знают, но, к сожалению, не все и не везде. Поэтому нужно учиться без стеснения, амбиций и ложной гордости. Нам предстоит многое менять: подтягивать науку, образование, готовить профессионалов современного уровня, вырабатывать планы и стратегии, да и просто учиться быть обществом, а не коллективом случайных людей.
Знаете, когда сам проходишь через эту болезнь и на себе испытываешь, что означает выражение "каждый вздох на счету", понимаешь простые, по сути, вещи – ценность семейных уз, дружеского участия, поддержки чужих тебе людей. Нам важно выйти из всего этого, не потеряв человеческого лица. В остальном – что не получилось и почему – будем разбираться чуть позже.
