Денис Галимзянов: “Готов вернуться за макароны!”
Zakon.kz
Успешно вернуться в большой спорт после длительной дисквалификации удается не каждому. Особенно в России и особенно в последние годы. Положительные примеры можно пересчитать по пальцам одной руки.
– Моя история началась, а может, и закончилась два года назад, – вспоминает Галимзянов. – В начале апреля 2012 года я выступал на многодневке "Серкут Сайклист Сарт" во Франции. Выиграл первый этап. За 8 км до финиша на втором этапе попал в завал и получил внутренний разрыв почки. Неделю лежал в больнице небольшого французского городка. Там же мне сказали, что три-четыре месяца я проведу без велосипеда. В тот момент я понял, что на Олимпиаду в Лондон не попадаю. А спустя несколько дней после возвращения в родной Екатеринбург на электронную почту мне пришло уведомление от Международного союза велосипедистов (UCI): "Ваша внесоревновательная проба за 22 марта дала положительный результат, срочно свяжитесь с нами".
Узнав о положительной допинг-пробе, я сразу позвонил спортивному директору команды "Катюша" Дмитрию Конышеву и генменеджеру Хансу Хольцеру. Признался им, что употреблял эритропоэтин (ЭПО). Было очень неудобно, и я всерьез боялся, что команду могут лишить лицензии. Вскоре оперативно написал признание в WADA, где уточнил, что вина лежит только на мне. Так оно и было.
– В тот момент думали о возвращении?
– Не исключал. Немного оклемавшись, попытался связаться с президентом Федерации велосипедного спорта России (ФВСР) Игорем Макаровым. Но его помощник говорил, что это бессмысленно, поскольку Макаров вложил в меня 1,5 миллиона евро, а я его предал. В итоге все-таки удалось договориться о встрече, но, когда я прибыл в назначенное время, оказалось, что Макаров улетел в Лондон.
Мне предложили пообщаться с бывшим президентом ФВСР Александром Гусятниковым и советником руководителя Сергеем Никитенко. Особых иллюзий по поводу этого разговора я не питал. Просто хотел дать понять, что собираюсь вернуться. Меня выслушали, договорились, что я составлю план, а потом мы снова свяжемся. По приезде домой я сделал все, как договаривались. Но мне никто не ответил. Люди от меня, мягко говоря, отвернулись.
– Для вас это удивительно?
– Как сказать. Спортсмены живут немного в другом мире. Они более доверчивы и наивны. Последняя попытка с кем-то поговорить была год назад. После этого окунулся в бытовые вопросы. Пришлось вывернуться мехом вовнутрь, чтобы прокормить семью, обеспечить ее жильем. Сейчас занимаюсь бизнесом, связанным со строительством. Хотя душа и сердце болят велоспортом. Даже заказал друзьям форму из Италии. Планирую приобрести велосипед. Не шоссейный, конечно. Ведь у нас уже в октябре 30 сантиметров снега…
"ДУМАЮ О ВОЗВРАЩЕНИИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ"
– Если одна из команд предложит вам контракт, готовы оставить свой бизнес?
– Я задаю себе этот вопрос практически каждый день. И в глубине души знаю ответ. Готов вернуться за макароны! В нормальной команде первые год-два согласен выступать за еду. Правда, нужно понимать, что моя физическая форма сейчас на неудовлетворительном для большого спорта уровне. Понадобится время, чтобы набрать кондиции.
– Это вопрос нескольких месяцев?
– Речь идет, наверное, о сезоне. И я к этому морально готов.
– Больше сложностей нет?
– Помимо двухлетней дисквалификации на меня наложили штраф около 200 тысяч евро. Это в случае, если я захочу вернуться.
– Откуда взялась такая сумма?
– По правилам UCI, если вина доказана на 100 процентов, накладывается денежный штраф в размере 70 процентов от годового контракта. Хотя, если бы я сказал, что понятия не имею, откуда в моем организме взялась эта субстанция, возможно, штраф был бы меньше.
– Почему? Признание же, наоборот, поощряется.
– В отдельных случаях. Вот Ребеллин и Шумахер попались на ЭПО – и сразу сдали всю цепочку задействованных людей. По-человечески они поступили нехорошо, но сохранили свои деньги и карьеру. Я же свою вину не оспаривал. Хотел лишь сократить сумму штрафа, потому что вплоть до 2012 года выступал на ограниченных UCI минимальных контрактах. И как только заключил серьезное соглашение, случилась эта неприятность.
Я предоставил документы, что за три года моих профессиональных выступлений сумма заработка едва достигает 200 тысяч. В UCI согласились сократить штраф до 130 тысяч. Но последнее слово оставалось за ФВСР и РУСАДА. И в России меня решили наказать по полной! Может, хотели кому-то показать, какие мы ярые борцы с допингом? Кстати, в комиссии был и Гусятников.
"НЕ ХОТЕЛОСЬ ОСТАВАТЬСЯ ОБЫЧНЫМ СПОРТСМЕНОМ"
– ЭПО вы решили купить, ни с кем не посоветовавшись. Привыкли всего добиваться самостоятельно?
– Все так. Я такой человек, который стремится к максимуму. Плюс в тот год была страшная пиар-кампания. Отовсюду слышал, что Галимзянов претендует на олимпийскую медаль. На меня это очень давило. Мы ведь даже ездили в Кремль, жали руку президенту страны. После этого не хотелось оставаться обычным спортсменом.
– Как это сочетается с допингом?
– В тот олимпийский сезон добиться успеха в велоспорте своим трудом на 99 процентов было нереально. За три года в пелотоне я многое понял. На ЧМ-2011 стал 11-м, и меня этот результат очень расстроил. Ведь готовясь к нему, я по пять часов в день тренировался с Марио Чиполлини. Делал абсолютно ту же работу, что и чемпион мира. И это принесло мне место только во втором десятке... Поэтому я понадеялся, что если чуть-чуть помогу себе препаратом, работающим испокон веков, то все сложится.
– А вы не понимали, что ЭПО обнаруживается довольно легко?
– Прекрасно понимал. Поэтому колол его в ничтожно маленьких количествах, прогнозировал сроки выведения. Если в ампуле было 1000 единиц, то делил ее на пять инъекций. Отслеживал тенденции, анализировал. Вспомните историю, когда у водителя команды Lotto нашли гормон TB-500. Это веяние из австралийской ветеринарии. Его еще называли "лошадиный гормон". В тот год гонщик Lotto Филипп Жильбер выигрывал практически везде, где стартовал.
В пелотоне постоянно появляются слухи о новых препаратах, которые не ловятся. Например, об "АЙКАРе" нового поколения, пептидных гормонах, препаратах, маскирующих ЭПО или ускоряющих его выведение. Или даже об ЭПО-зета, который невозможно обнаружить. Начал искать информацию об этом всем, поскольку найти своего "препараторе" я не мог.
– Простите, кого?
– Preparare по-итальянски – готовиться, а allenare – тренироваться. На Апеннинах "алленаторе" называют человека, который пишет спортсмену тренировочные планы, а "препараторе" ведет атлета в плане фармакологии. Это не для кого ни секрет. В чем феномен тренера Микеле Феррари? Он гениальный "препараторе" и "алленаторе" в одном лице. Так вот у меня на "препараторе" не хватало ни денег, ни связей. А такие доктора есть до сих пор. Только они стали еще более осторожными.
– В "Катюше" "препараторе" не было?
– В "Катюше" были хорошие доктора. Но если не считать супрадин и витамин С, которые иногда появлялись во время соревнований, никакой медикаментозной программы в команде не было. Просто платилась зарплата, а дальше ты должен был заботиться о себе сам.
Притом для меня зарплата была минимальной. В первый год речь шла о 27 тысячах евро. Из них 600 ежемесячно уходило на съем квартиры, плюс коммунальные услуги, питание, перелеты, бензин. Я жил фактически в ноль. На второй год UCI подняла минимальную зарплату до 40 тысяч. Мне сделали 45 000. Тогда я вздохнул. В тот момент ценник нормального "препараторе" начинался от 15 тысяч евро в месяц. То есть годовые услуги доктора стоили около 150 – 200 тысяч евро. Но деньги не гарантировали, что с тобой согласятся работать.
– Как выходить на таких специалистов?
– Нужны связи. Я пытался разговаривать с Чиполлини. Он сказал, что неподалеку, в Луке, живет его бывший "препараторе". Я просил нас познакомить, но он был очень осторожен. При всем моем уважении к "Катюше" и лично Макарову, который много сделал для нашего велоспорта, очень многие, в том числе и Чиполлини, рассматривали российский проект как место для выкачивания денег. Еще три-четыре года назад уход из европейской команды в "Катюшу" был сродни русской рулетке, поэтому даже гонщикам средней величины приходилось платить суммы, в 2 – 3 раза превышающие обычные годовые контракты для спортсменов их уровня.
А у Эрика Цабеля в глазах читалось, что он знает все схемы. Но он оказался не самым приятным человеком. В 1990-х его поймали на ЭПО, Цабель признался, но сказал, что принимал его только единожды. После этого вернулся и снова стал выигрывать. Так вот, представьте, мне он через интервью сказал: "Денис, ты плохо поступил. Лучше не возвращайся в большой спорт, тебе тут не место". А спустя некоторое время произошла проверка старых допинг-проб, которые практически на сто процентов оказались положительными. Среди них была и проба Цабеля. Вскоре он подтвердил, что продолжал принимать ЭПО.
"ДОПИНГ ПРИНИМАЛИ ВСЕ ПОГОЛОВНО"
– Ради чего вы собираетесь вернуться?
– Хочу выступать на своем здоровье, как делал это раньше. На меня сейчас ничто не давит. Ну и буду верить, что биологические паспорта и прочие антидопинговые новинки принесут свои плоды. Я на себе почувствовал, как серьезно за три года упала средняя скорость пелотона. Хотя есть определенная группа людей, которая до сих пор заезжает на Альп-д’Юэз с той же резвостью, что и Лэнс Армстронг в лучшие годы.
– Как, кстати, вы к нему относитесь?
– Очень хорошо! Мне посчастливилось познакомиться с ним лично. Это случилось на моем первом "Тур Даун Андер" в Австралии в 2010 году. В тот год он вернулся. В нашей команде был Робби Макьюэн – хороший друг Лэнса. А меня постоянно селили с Робби. И вот они в Аделаиде на побережье решили провести что-то вроде зарядки на велосипеде, о чем известили в фейсбуке. В итоге лайки поставили около 15 тысяч человек! Получилось, что невинная акция переросла в серьезное мероприятие, и организаторам гонки пришлось выделять вертолет, полицию, телевидение и много всего остального. Робби позвал на зарядку и меня.
– Чем запомнился Армстронг?
– У него удивительная посадка, структура мышц, техника. Я специально садился ему на колесо, чтобы наблюдать и учиться. Но он настоящая голливудская звезда! Когда мы жили в "Хилтоне", у него был свой лифт. А его группа тренировалась в сопровождении полиции. Вот так он умеет себя поставить и продать. Но при этом Лэнс – большой профессионал. Он постоянно находился в велосипедном городке – что-то крутил, настраивал, переставлял сиденье, менял шипы.
– Почему же его так жестко развенчали?
– У него было много врагов. Буча ведь началась из-за его обиженных товарищей – Флойда Лэндиса и того же Тайлера Хэмилтона. Они преследовали свои меркантильные цели, но их поддержали богатые люди. Лэндис и Хэмилтон были лишь марионетками, которым платили, чтобы они в нужный момент открывали рот. А вот кто за всем этим стоял на самом деле, нам остается лишь догадываться.
– Вы, выступая с Армстронгом, понимали, что он принимал допинг?
– Конечно! С конца 1990-х и до середины 2000-х все поголовно принимали запрещенные препараты. Кого-то поймали, кто-то сам признался. Такое было время. Но почему-то набросились именно на Армстронга. Я все равно его очень уважаю. Этот человек умеет добиваться своих целей. И выигрывал Лэнс у ребят, которые выступали в аналогичных условиях. Могу руку дать на отсечение!
– "Препараторе" были во всех командах?
– Практически в каждой стране имелись свои серьезные химики и разработки. Сильные доктора были в Англии, Австралии и США. Только мы, славяне, были людьми из другого мира. Если в начале этой медицинской войны нас туда как-то допускали, то потом – закрылись наглухо.Вот задумайтесь, почему "Катюша", проект с огромным финансированием, за шесть лет так и не вывела ни одного из российских гонщиков на топ-уровень? В России нет талантов? Да бросьте! В команде были и есть сильные ребята. Вот и я тогда, поразмыслив, решился на неоправданный шаг. Представьте, что вы играете во что-то, строго следуете правилам, но вдруг понимаете, что в игре двойные, а то и тройные стандарты. Будете спокойно проигрывать дальше?
– Верите, что когда-нибудь велоспорт станет чистым?
– А вы верите, что Обама и Евросоюз скажут: "Отныне мы с Россией друзья. Теперь доллар и евро будут стоить так же, как рубль. Отменяем все визы и с этого дня будем полностью открыты друг перед другом?" Такого не будет никогда. Большинство людей всегда кривят душой. А спорт уже давно перерос в политику. Допинг есть и будет – так же, как и преступность. Верить, что велоспорт, который всегда был законодателем медицинских тенденций, станет чистым, – смешно. У нас же сумасшедшие нагрузки! Гоняться 11 месяцев в году и надеяться, что никто не поддастся соблазну, нереально. И нынешняя политика WADA и UCI только увеличивает разрыв между простыми гонщиками и той элитой, которая допущена до передовых препаратов.
