Назаров: хоккей – это шоу, а игроки и тренеры – обычные клоуны

Работа в КХЛ, премия для Рыспаева, война в Донецке, карьера в НХЛ и отказ от американского паспорта – в интервью с Андреем Назаровым.

Известный российский тренер Андрей Назаров приехал в редакцию «Чемпионата» загорелым, отдохнувшим и похудевшим. «Побывал в Испании, провёл время с семьёй, друзьями и сразу к вам!» — не скрывал он. Разговор с Назаровым получился откровенным. Тем более обсудить хотелось многое. Андрей Викторович рассказал, как покидал предвоенный Донецк, что не получилось в СКА, «Барысе» и сборной Казахстана, а также поведал, чего именно не хватает в КХЛ.

— Как проводили время после ухода из «Барыса»?

— Первый раз за 10 лет карьеры отдыхаю в октябре. Интересно смотреть со стороны, как играют команды. Ни за кого сейчас не болею. Занимаюсь стройкой, баню доделываю. Осталось шторы повесить.

— Владимир Крикунов недавно рассказал, что строит новый забор. А у вас, значит, баня.

— Да. Летом не хватает времени, последние два года ездил на чемпионаты мира. Месяц подготовки, а после турнира приезжаешь домой, и у тебя всего три недели на отдых. Встречаешься с друзьями, с семьёй, ни о какой стройке даже речи не идёт.

— Отошли от того состояния? Вы ведь не только из «Барыса», но и из сборной Казахстана ушли.

— Обиды ни на кого не было. Понятно, что как любой профессиональный тренер я должен давать результат. Его не было, хотя были рядом. Угадали с составом и вели у норвежцев после второго периода со счётом 3:1, но обидную травму получил Виталий Колесник. Вышел второй вратарь. Не скажу, что он сыграл плохо, но был холодный. Хоть и выиграли в овертайме, но очка нам в итоге и не хватило. Этой команде было по силам попасть на Олимпийские игры. Провели молодёжный «кемп», омолодились, угадали с ребятами. Все хорошо тренировались. Чуть-чуть не хватило! Будем надеяться, что следующий тренерский штаб учтёт наши ошибки.

— Может, именно смена поколений и не позволила Казахстану отобраться на Олимпиаду?

— На мой взгляд, «тренинг-кемп» был очень удачным. Посмотрели на нём 30 новичков. И не просто смотрели, а насиловали в хоккейном плане. По четыре тренировки в день в июле. Ребята всё выдержали. Три-четыре человека уже в составе «Барыса».

— Но зависимость от легионеров всё равно большая?

— Безусловно. В Казахстане было 20 лет хоккейного застоя, школа Усть-Каменогорска немножко просела. Но сейчас появляются новые люди. Четыре воспитанника из Астаны, двое — из Усть-Каменогорска. Я думаю, что ещё лет пять-семь, и у Казахстана со своими игроками проблем не будет.

— Как бы сейчас оценили выступление «Барыса»?

— Работает другой тренерский штаб, мне сложно судить. Всегда хочется видеть свою команду в плей-офф. Думаю, ребята разберутся, и у них всё получится. Если взять прошлый сезон, то после ухода из СКА я взял «Барыс». В итоге нам опять не хватило пол-очка, чтобы попасть в плей-офф. Всё это обидно.

Андрей Назаров в гостях у «Чемпионата» Фото: Денис Тырин, "Чемпионат"

— Не переживаете, что без вас о Дамире Рыспаеве начнут забывать?

— Для начала хочу сказать, что если бы я находился в руководстве «Куньлуня», то выписал бы Рыспаеву премию. На самом деле, он стал узнаваемым в Казахстане лицом. Получилась такая история, но ничего страшного нет. Пройдёт его дисквалификация. Парень молодой, усердно тренируется. Будет играть в хоккей, добавит. Вы не забывайте, ему всего 20 лет. Никому он особо травмы не нанёс. Все всё поймут и разрешат ему играть в хоккей. Будет радовать казахстанских болельщиков.

— Можете сказать, что он является вашим проектом?

— Безусловно. Я увидел его сильные стороны. Например, характер. Ни капли трусости. Пытался его как-то использовать. В хоккейном плане было тяжело, пришлось искать другие варианты. Считаю, что у Дамира неплохое будущее. Узнаваемость от него никуда не уйдёт. Сейчас момент затишья, но всё вернётся.

— Вы сказали, что Рыспаев – ваш проект. Кого ещё могли бы назвать таковым? Может, Панарина?

— Тяжело назвать Панарина моим проектом. Я, наверное, был эдаким переходящим звеном, окончательным. Кто-то алмаз находит, другой делает его огранку, а третий – продаёт. Я был последним звеном, кто Панарина продал. Сначала получилось неудачно, в «Ак Барсе». Там его не поняли, вернули обратно в «Витязь». Помню, сидели я и Алексей Жамнов и говорили казанцам, что растёт талант. Это было видно. Наверное, и благодаря канадским специалистам он пророс очень быстро. С такой серьёзной физической поддержкой он просто порхал.

— Войнов и Дадонов наверняка вам ближе. В особенности Евгений.

— Женька вырос в хорошего игрока. Он сделал серьёзный шаг, когда приехал в Донецк из Северной Америки. В «Донбассе», когда я пришёл, было видно, что это уже другой хоккеист. Матёрый, не чурающийся никакой работы. Создающий много моментов и использующий около 30 процентов из созданного. Когда начнёт использовать 50 процентов, то станет игроком иного уровня.

— Он сильно зависим от Шипачёва?

— Вадим — очень сильный распасовщик. Окреп физически. Играть рядом с сильным центральным нападающим намного легче. У них прямая зависимость.

— Что можете сказать по поводу Войнова, вы с ним после памятной истории в США общались?

— Слава — взрослый парень. Я думаю, он нашёл правильный выход, вернулся домой. Не прогадал.

— За «Донбасс» вам обидно? Такая перспективная и сильная команды, но известные события не позволили ей прогрессировать дальше.

— Мне обидно как тренеру, а ещё больше – болельщикам и руководству клуба. В частности, Борису Колесникову, который создавал команду на свои деньги. Собрался клуб единомышленников. Хотелось бы там поработать, но ситуация сложилась по-другому.

— Как вы уезжали из Донецка?

— Был курьёзный момент. Когда власть поменялась, мы выиграли в первом раунде плей-офф у рижского «Динамо» в седьмом матче. Прилетели в Донецк, в городе было тихо и спокойно. Я прохожу границу, которую раньше спокойно проходил год. А мне говорят: «Извините, вас в страну мы не пускаем». А у нас ещё второй круг, хоккей идёт! Подумали, наверное, что Назаров какой-то приехал, что он от нас хочет? Не пускали часа четыре. Потом выставил лёгкий ультиматум. В итоге запустили.

— К контрмерам прибегать не пришлось?

— Нет. Мы уехали оттуда, и буквально через месяц начались основные военные действия. Расскажу ещё одну интересную историю. Я там оставил свою машину с вещами. Началась война. Нашёл друзей-ополченцев, которые мне вывозили её на границу. По-другому было никак. С вооружённой охраной.

— С сотрудниками клуба общаетесь?

— Да, со многими ребятами. Кто-то живёт в Донецке, другие переехали в Крым. Доктор в СКА работает до сих пор. Всех разбросало.

— За выступлением команды в украинском чемпионате следите?

— Слежу. Общаемся, созваниваемся с бывшим руководителем. Это уже не тот уровень. Стараются ребята, молодцы.

— Но по большому счёту будущего у проекта нет?

— Не хочется лезть, это уже политический момент. Если отбросить политику в сторону и сказать чисто о спорте, то всё равно нужно проводить чемпионат Украины. Если его не будет, то сборная не сможет отбираться на чемпионат мира. Нужно минимум четыре команды и, если не изменяет память, не менее 24 игр.

Андрей Назаров в гостях у «Чемпионата» Фото: Денис Тырин, "Чемпионат"

— По Интернету гуляет известная аудиозапись из раздевалки «Барыса», где вы устроили разнос команде в перерыве матча с «Авангардом» на предсезонном турнире. Удалось узнать, кто это сделал, и проводили или нет служебную проверку?

— Кто это сделал, я узнал через час. А служебной проверки не проводил.

— Тому человеку пришлось тяжко?

— Нет. Он до сих пор продолжает работать в «Барысе». Я такой человек, что всегда смеюсь, когда мне стараются сделать плохо, а получается наоборот. Я улыбнулся, посмотрел на него, и он всё понял. Прощаем всех, кто нас пытался обидеть.

— У вас часто случались такие разговоры?

— Это раздевалка. Вам интересно как журналистам, а мы работаем по моменту. Стоит задача выиграть матч, а как ты это сделаешь, руководство не волнует.

— Там вы говорили, что они наши деньги забирают, призовой фонд турнира.

— Всегда пытаешься найти какие-то моменты, доводы. Я думаю, у вас тоже возникают подобные собрания, когда вы плохо пишете. Везде принцип один. Нужно понять, что в перерыве есть только 15 минут, а минуте на восьмой ты должен оставить игроков в покое. То есть времени пообщаться совсем немного – минуты три-четыре, за которые ты должен и накачать их, и объяснить, как играть.

— Много обсуждалась ситуация, когда вы забрали Никиту Михайлиса с флэш-интервью. В НХЛ, где вы играли, такое отношения к прессе представить трудно. Вы это сделали на эмоциях или же это был очередной PR-ход?

— И то, и другое. Достал меня этот молодой человек — корреспондент. Не будем называть его фамилию. Он там — в Казахстане — себя звездой посчитал. У нас был уговор: молодёжь не трогать вне зависимости от счёта. Потому что Михайлис вышел с травмой, у него перелом ключицы. А во время интервью игрок нет-нет, но начинает отвлекаться. Пожалей ты пацана! Неправильно брать на интервью совсем ещё молодого парня, который вышел с травмой.

— То есть корреспондент виноват?

— Он считает себя звездой, позволяет себе вольности. Я как понимаю, пока меня не было в «Барысе», его уволили. Без моего участия.

— С Натальей Кларк на московском чемпионате мира была аналогичная история.

— Про Наташу я уже сказал. Она симпатичная девушка. У нас борьба не на жизнь, а на смерть идёт, а парень стоит в перерыве и расслабляется при виде девушки в откровенном декольте. И у него мысли не о хоккее, а о Наташе. Не нужно нам такого. Лучше кривых мальчиков ставить на интервью.

— Приглашение в СКА – главный вызов в вашей жизни?

— Безусловно.

— Как на вас вышел клуб из Санкт-Петербурга?

— Во-первых, у меня был контракт с «Барысом». Они меня отпустили. Здесь большая благодарность клубу из Астаны. Президент СКА Геннадий Николаевич Тимченко доверил мне такую махину. Дал шанс молодому российскому тренеру, хочу сказать ему спасибо. Это был вызов, я его принял. Правильно или неправильно я сделал, уйдя при действующем контракте с «Барысом», — жизнь покажет. Вот говорят «тактика, не тактика…». Как сам себе пытаюсь объяснить – всё дело в том, что я налетел на чемпионский сезон. Появляется двухметровый Назаров в очках, что-то пытается нам объяснить, а объяснять нечего – мы уже чемпионы. Даже сейчас тренировать СКА – это немного другая история. Какие-то мои мысли, доводы просто не воспринимались на тот момент. В НХЛ бывают моменты, когда команда выигрывает Кубок Стэнли, а на следующий год в плей-офф даже не попадает. Это называется «чемпионское похмелье».

— Вы это почувствовали сразу?

— Да, сразу. Посчитал, что, наверное, больше меня в СКА не пригласят, если я откажусь. Думаю, это мечта каждого тренера в нашей лиге – потренировать СКА. Но как получилось – так получилось.

— Не считаете, что вас хоккеисты СКА не приняли из-за жёсткости? Одно дело в «Барысе» провинциальные ребята, а в Петербурге – звёзды, чемпионы.

— Не скрою, и это может быть. Сейчас я через всё это прошёл, понял. Если следующий раз мне удостоится поработать с большим клубом – пластинку поменяю, общаться будем по-другому. Мы можем сто раз говорить «Горячо! Горячо!», но пока ты не обжёгся по-настоящему – не поймёшь. То же самое и здесь.

— Чем, по вашему мнению, отличается работа в топ-клубе от середняков, где вы до этого обычно работали?

— Зарплата вовремя (смеётся). Самое главное! Вот в «Барысе» или «Северстали» зарплату немного придержали, а ты говоришь игрокам: плохо играть будете – вообще ничего не получите. А в СКА либо вовремя всё, либо на три дня раньше приходит. Ну как тут найти мотивацию? Получается, один мотивационный повод ушёл. Чем ещё можно заинтересовать, если деньги регулярно капают? Если говорить о различиях, то в средних командах много молодёжи, которая смотрит на тебя, открыв рот, и счастлива просто попасть в КХЛ. В клубах-грандах ребята мастеровитые, начинаешь распределять игровое время – появляются обиды.

— Сами себя считаете тренером готовым для топ-клуба?

— Конечно. Всегда готов! Вам так любой тренер скажет. Нужно понять, сделал ли я выводы из прошлого? Я – сделал. Будем надеяться, что в будущем таких ошибок я не совершу.

— У вас своеобразные отношения с игроками. Когда вы играли в Новосибирске со СКА, то Антона Бурдасова чуть ли не били на лавке.

— Это ваш коллега Шевченко постарался. Он этому моменту такое внимание уделил, так его пиарил! Я его, похоже, возбуждаю. Куда ни приедем – он всё снимает меня, ходит за мной с камерой. Что же он с этими километражами фильмов делает? Может, возбуждается? Вот он сидел в Новосибирске и снимал. А если серьёзно, то Антон после этой оплеухи был №1 в СКА. Как ни крути. У него 27 очков было в 20 играх, третий бомбардир в лиге. Увы, потом он отошёл от своего хоккея. Я просто Антона знаю с детства. И знаю, на что он способен. Знаю, как его надо приподнять.

— А от Николая Белова почему отказались?

— От Коли не столько я отказался, сколько система. На тот момент в СКА было 14 защитников. Выбрали того, кого можно отдать, не платив компенсацию.

— С Александром Свитовым после той памятной перепалки удалось пообщаться? Пожали друг другу руки?

— Вы знаете, я Сашу знаю давно. Жёсткий, настырный парень со своим видением. Что нам общаться? Я на него не обижен, он на меня не обижен. Каждый из нас делает свою работу. Он прошёл школу НХЛ и знает, что есть жизнь на льду и вне льда. Мы никогда и не были со Свитовым большими друзьями.

— Какие у вас отношения с Евгением Артюхиным? Игрок вашего типажа.

— То же самое, я Женю хорошо знаю. По мере возможности говорим друг другу «привет-пока», но большой девичьей любви нет.

— Вы организовали бой Артюхин – Рыспаев, который все ждали. Было классно!

— Кто бы что ни говорил, но этого в нашей лиге не хватает. Меня могут дисквалифицировать, но я буду стоять на своём.

— Чуть что, лайнсмены бегут разнимать…

— Во-первых, наши судьи не умеют, не понимают. Возвращаясь к истории с Рыспаевым, его давно должны были увести со льда. Лайнсмены оказались не готовы к этому! Они не знают, как надо действовать в таких ситуациях. Проще всё запретить, чем научить их.

— Драки – это ведь неотъемлемая часть хоккея, часть шоу. Особенно это понимают те, кто, как и вы, играли в Северной Америке.

— Хоккей – это и есть шоу. Мы все клоуны. Начиная с игроков и тренеров. Обычные клоуны, на которых приходит смотреть зритель. И чем ты быстрее это поймёшь, тем тебе легче жить. Кто-то более высокооплачиваемый клоун, кто-то – менее.

— Если бы не тренерская деятельность, то стали бы промоутером?

— Депутатом (улыбается). Городской думы! Сосновский район.

— Олег Знарок же тоже родом из челябинской глубинки…

— Олег чуть подальше, из Усть-Катава. Мне до Челябинска 10 километров. Поменял солнечную Калифорнию на посёлок городского типа, построил дом с нуля своими руками.

— Американский паспорт при вас?

— Я отказался. Посчитал, что правильнее быть стопроцентным российским гражданином. Не осуждаю тех, у кого есть двойное гражданство. Это моё решение. При этом я никого не зову жить в Сосновском районе Челябинской области. Каждый волен принимать решения сам.

— В гости позовёте?

— Да, когда баню доделаю. Шторы повесим – приезжайте.

— Александр Бубнов как-то приглашал вас на рыбалку.

— Это я его звал. Но у нас клёв не тот пошёл. Метели начались. Поэтому не получилось.

— Согласны ли вы, что лиге не хватает тренера Назарова?

— Если я вам так отвечу, то люди скажут: «Что за больной? У него с головой плохо». Это надо вам судить и ставить адекватные оценки: нужен я такой, не нужен. У каждого своё видение, и каждый должен отвечать по-своему. Ну, вижу я хоккей вот так – что сделаешь? Отказался от американского гражданства – что сделаешь? Живу я под Челябинском – что сделаешь? Вот так вот я живу.

— С вами хоккей лучше. Согласны, что люди пойдут на Назарова? Люди ходили на Радулова, ходят на Ковальчука, а тут они могут пойти на Назарова.

— Если так случится, я буду, безусловно, рад. Могу рассказать один эпизод. Это было перед моим приходом в «Витязь», после трёх лет в «Тракторе». Как-то незаметно прошли эти три года, но мы тогда самым молодым составом три года попадали в плей-офф вместе с Игорем Каляниным, но об этом никто не вспоминает. Ну, ладно, не вспоминают, их проблемы. Приезжаю в «Витязь». 18 игр – одна победа. 200 болельщиков в Чехове. Это просто вам пример. Через два месяца после моего прихода – полные трибуны. Шапочки с надписью «Витязь» продаются по всему Подмосковью. Было модно ходить в такой шапочке. Я знаю человека, который держал четыре магазина, и он по $ 100 000 в месяц зарабатывал на шапочках, шарфиках. Это случилось ровно через два месяца после того, как мы взяли клуб. Как мы этого достигли – наверное, вам судить. Но мы считаем, что мы достигли этого нормально. Если так все будут подходить к этому бизнесу, это будет интересный бизнес.

— То есть это была ваша инициатива – приглашать бойцов?

— Они там уже были, моя инициатива была их использовать, не скрою. Я был главным тренером.

— В Омске вас до сих пор боятся.

— Да нет, они не боятся меня. Да, матча «Авангард» — «Витязь» все ждали. Я помню, когда Геннадий Величкин работал в судейском департаменте КХЛ, он перед игрой попросил: «Только не деритесь!». Я ему говорю: «Конечно, не будем!». Хорошая игра зато получилась. Счёт был 2:2, и мы проиграли тот матч за три или четыре минуты до конца встречи. Отыграли 12 минут втроём после той драки.

— Если вспоминать те города, где вы работали, кроме родного Челябинска, где вам было комфортнее всего?

— Если не брать Челябинск, безусловно, это Чехов. Очень много друзей там осталось. В Казахстане, в Донецке, в Череповце мне понравилось. Везде очень хорошие люди. Не скажу, что где-то было плохо. Везде относились хорошо, особенно в последние два года в Казахстане. Хоть я русский, никакой межнациональной розни не заметил. Ко мне относились очень положительно. Благодарен многим ребятам за то, что приняли меня как своего. Это, на самом деле, дорогого стоит.

— Не удивлены тем, что Шестёркин сейчас вытесняет Коскинена в СКА?

— Когда я работал в СКА, Максим Соколов был нашим тренером по вратарям. И я видел, что Шестёркин – очень сильный. Он очень хорошо выдерживает нагрузки. Но когда ты приходишь в клуб, в котором вратарь стал лучшим в плей-офф… Хоть Коскинен играл плохо на тот момент – он плохо входит в сезон, – я не мог его не поставить. Ну, как ты можешь не поставить его, когда он два месяца назад стал лучшим вратарём КХЛ, выиграл Кубок Гагарина? Хотя я как тренер вижу, что те же Шестёркин, Ежов были сильнее. Иванников тоже был сильнее Коскинена. Команда была бы сильнее, если бы играл кто-то из них. Но мне приходилось ставить Коскинена. Вот это и есть чемпионский сезон. Человек два месяца назад стал лучшим. Сейчас Олегу Знарку, конечно, полегче. Он уже варьирует, смотрит.

— Как вы работали с Ильёй Ковальчуком? Он звезда мирового масштаба, к нему ищут особый подход.

— С Илюхой было очень просто. Не знаю, почему тренеры его боятся. Илья, я уже говорил, это талант с детства. С ним очень просто работать: давай ему игровое время, и природа возьмёт своё. Он будет забивать шайбы и радоваться хоккею. Конечно, я его не ставил ни в какие рамки. С такими людьми просто работать.

— Многие удивлялись тому, что вы практиковали Евгения Артюхина в первом звене.

— Я Женю пытался как-то взбодрить. Он 20 игр без очков был, у него шайба не шла в ворота. Хотя предсезонку прошёл хорошо. Очки набирал регулярно. Но в сезоне у него почему-то не покатило. Вместе со мной пришёл и ушёл.

— Во Владивостоке была тоже известная история, когда вас удалили.

— В какой раз?

— Когда вы со скамейки ушли и трибунам неприличные жесты показывали.

— Это всё эмоции. Я уже пытался объяснить эту ситуацию. Эмоции взяли тогда своё. Где-то я был не прав, где-то судьи. В тот момент я посчитал, что только так могу бороться.

— Кстати, по итогам прошлого сезона Владимир Плющев покинул пост главного арбитра КХЛ. Им многие были недовольны, Разин например. Считаете ли вы, что прошлый сезон был загублен в плане судейства?

— Тяжело сказать, не мне судить. Не потому что я не хочу вам говорить, загубленный он был по судейству или нет. Я пытаюсь отвечать за свой участок. На тот момент у меня был «Барыс», 23 хоккеиста. Есть люди, которые за это зарплату получают.

— Говорят, что Талгат Жайлауов – это такая казахстанская звезда, перестал работать. Подтвердите?

— Нет. Его наши уважаемые болельщики как-то подбросили. У Талгата очень серьёзная травма. Он очень талантливый, быстрый парень. Один из лучших казахстанских хоккеистов. Так получилось, что после этой травмы я пришёл. Я пытался его реанимировать, но сейчас он начинает оживать. Хоккей – такая штука, что ты получаешь травмы. А тем более он получил травму головы.

— Говорили болельщикам, чтобы больше не качали игроков?

— Я думаю, они сами поняли, что не надо никого качать.

— Игорь Калянин отвечает у вас за тактику. Может быть, стоит освежить тренерский штаб? Не всегда идёт, не всегда получается. Взять новых помощников, как у Зинэтулы Билялетдинова.

— Возможно. Разговаривали с Игорем. Может, расстанемся с ним, может — останемся вместе. Мне бы хотелось с ним поработать. Но он, наверное, себя видит в другом амплуа — попробовать главным тренером. Если это у него получится, я буду только рад. Если нет – я рад всегда видеть человека с таким опытом и багажом у себя в штабе.

— Недавно вы говорили, что не собираетесь терять лидерство в «Клубе 400». Действительно ли это для вас настолько принципиально?

— Это и шутка, и принципиальный вопрос. Кто-то, как мой друг Илья Воробьёв, приходит и в первый год выигрывает Кубок Гагарина. Кстати, так же, как и его отец, когда он пришёл в «Динамо» после Юрзинова и выиграл чемпионат в первый же год. Я, кстати, тогда играл за Петра Ильича.

— Илья Воробьёв пришёл на хозяйство Майка Кинэна…

— Какая разница? Нужно было договориться, плей-офф выиграть. Это тоже непросто. Я бы не снимал с Ильи достоинств, он тоже молодец. В первый год выиграть Кубок Гагарина – это тоже круто. Тут тяжело провести параллели, что круче – провести больше игр или с ходу выиграть… Хочется играть, хочется жить и находиться в этом бизнесе. Но, опять же, жизнь такая штука – никогда не знаешь, что случится.

— Наверное, вы не хотите раскрывать, но какие-то переговоры сейчас ведёте?

— Безусловно. Разговариваем с клубами, общаемся, всё на позитиве. Но, как и любые переговоры в середине сезона, они идут очень тяжело. Никто не хочет рубить с плеча, так что посмотрим. Мне сейчас первый раз за 10 лет стало нравиться смотреть хоккей. Ни за кого не болею, просто смотрю.

— Именно поэтому вы съездили в Хельсинки на матч...

— Да, было интересно. На пути в Испанию остановился в Хельсинки, посмотрел игру, выпил финской водки и поехал в Испанию пить, как её… араку? Сангрию, да. И есть хамон.

— В одном из интервью вы отметили, что вам понравилась молодая тройка Красковского. На ваш взгляд, это действительно талантливые парни?

— Я работал в том штабе, в котором сейчас трудится Корешков-младший. Он их вёл по сборной, говорил, что нужно обратить на них внимание. Я присмотрелся к ним, это реально талантливые ребята с большим будущим. На меня, наверное, обидятся омичи и магнитогорцы, но ярославская и челябинская школы – самые-самые. А дальше уже кому как повезёт.

— Вас уже спрашивали, но хочется повторить вопрос про наблюдение со стороны КХЛ и «большого брата». Если вы заходите куда-то, то чувствуете, что за вами следят?

— Я так понял этот «месседж»: ещё раз – и в глаз! Я осознал, я человек корпорации, а не выскочка, который пытается эту корпорацию разрушить. Да, корпорация меня предупредила.

— Вы когда-либо лично с Дмитрием Чернышенко общались?

— Пару раз виделись. Я понял сделанное мне предупреждение. Просто я не понял, в какой мере его нужно выполнять. Либо мы заканчиваем с драками полностью, и вот тут немного расплывается у меня представление. То есть драться нельзя? Или что делать запрещено? Может, мне потом кто-нибудь объяснит.

— А решение о драке должен принимать тренер, который говорит: «Иди, подерись»? Или сам хоккеист должен почувствовать, что сейчас надо вмешаться?

— Есть и то, и то. Честно говоря, есть такие недалёкие хоккеисты… Вот по себе скажу: есть такие «дятлы», что ему пока не скажешь, что надо делать, он не сделает (смеётся). А есть, наоборот, сильно умные, которые твои мысли читают заранее на три хода вперёд. Я всех видел – и тупых, и умных. Бывает, что хоккеист неправильно читает мысли тренера: «Я думал, вы вот так скажете».

— Дмитрий Юдин в СКА участвовал в одном из таких эпизодов.

— Да, было. Я говорил ему, что надо встряхнуть команду, а он головой ударил (смеётся). Не знаю, к какому разряду хоккеистов его отнести. Смешной эпизод. Помню, Сергей Зубов на меня с удивлением посмотрел и спросил: «Ты что ему сказал-то?» Я отвечаю: «Ну уж точно не головой бить!». Я тоже головой бил в молодости, а парень Юдин хороший, с хорошим будущим.

— С Зубовым вы сейчас общаетесь?

— Да, общаемся. Мы никогда не были большими друзьями, но в то же время не были врагами. При встрече общаемся. В этом бизнесе очень трудно найти больших друзей, очень большой круг. Знаю 500 человек, все известные люди, с каждым общаться невозможно.

— С «подставами» приходилось сталкиваться?

— Я вообще этого не понимаю. Нож в спину, закулисные игры – это из удела слабых. Если что-то началось, значит, ты это сам допустил. Говорить, что мне нож в спину воткнули или полотенцем придушили – это удел слабых людей. Не поворачивайся спиной, значит. Не бывает закулисных игр, если ты их сам не допустишь. А если допустил, то, значит, это не твоё место.

— Вы – одна из самых популярных фигур у журналистов. Вы сами читаете то, что о вас пишут? Может быть, смеётесь над этим?

— Я хорошо знаю Игоря Рабинера, с которым мы давно общались в Калифорнии, нам тогда было по 20 лет. Любимая его фраза: «Андрей, всё написанное про тебя, кроме некролога, – хорошо». Я вам так и отвечу. Раз это не некролог – пусть будет, пишите сколько вам угодно. Хуже мне от этого точно не станет. Будет ли лучше – не знаю.

У нас борьба не на жизнь, а на смерть идёт, а парень стоит в перерыве и расслабляется при виде девушки в откровенном декольте. И у него мысли не о хоккее, а о Наташе.— Подобное внимание приятно? Бывает, что тренер скучный, он неинтересен...

— Это бизнес, это его составная часть. Помимо забитых голов и выигрышных матчей ты должен быть ещё интересным собеседником, ты должен давать какой-то имидж. Если ты его не даёшь, то одни игры и шайбы пользы не принесут. Но в некоторых моментах могу защитить своих коллег-тренеров, потому что бывают очень тяжёлые матчи, очень эмоциональные. Иногда сразу после игр бывают взбучки от руководства, и далеко не всегда всё заканчивается телефонным звонком. Иногда спускаются по пять человек, и, скажем так, критикуют тренеров. Когда тебе уже шесть раз сказали, что ты уволен или не уволен, то на эту пресс-конференцию идёшь уже на полусогнутых. А там сидит, допустим, девочка, которая в хоккее ничего не понимает, но задаёт какой-то вопрос. От этого все нервные срывы. А кто-то в себя уходит, не хочет откровенничать. В основной своей массе все тренеры общительные. Мне повезло, что я в этом нахожусь лет с 19.

— Помните, на одной из пресс-конференций в Новосибирске вы сказали корреспонденту «Чемпионата» Дмитрию Ерыкалову, что шлем на него наденете. Так вот, он ждёт до сих пор этот шлем.

— Дорогой Дима! При следующей нашей встрече я не шлем тебе надену. Я сниму с тебя ракушку. Он меня начал про капитана спрашивать, это было как-то глупо. «Пять игр не забивает...» Я хотел ему ответить: «Ты что, с капитаном меня хочешь столкнуть?» Видимо, Дмитрий ждал, что я скажу, что Боченски – плохой хоккеист. На самом деле, Брэндон – выдающийся игрок. Ну, не забивал он пять матчей, ничего страшного.

— Боченски, Доус и Бойд – ваши любимцы?

— Я в эту тройку просто влюблён. Потеря Бойда в матче с «Куньлунем» для меня была как серпом по яйцам. Если говорить про отбор на Олимпиаду, то с Бойдом у нас шансы были, а без него уменьшились в разы. Но даже без Бойда мы могли что-то сделать.

— Вы были первым русским тафгаем. Можете вспомнить свои первые бои в НХЛ?

— Первые 15 боёв я просто не помню. С первого удара я отлетал на задницу, просто не понимал, что творится. Причём я бился с середнячками, но меня «выносили» сразу! Просто не успевал среагировать: лицо разбито, кулаки разбиты, а я всегда валялся. Но затем я приехал в Челябинск, нанял трёх инструкторов-рукопашников. Помню, катался я тогда на «Мечеле», брал лёд в 8 утра, а молодые парни приходили на меня посмотреть, как я рукопашными видами на льду занимался. Месяца два подготовки у меня было, и после этого что-то реально стало получаться именно в драках на льду. Там своя специфика есть, моментов много – надо ведь не просто сильно бить, а ещё и на ногах устоять. Если боец проиграл драку в одну калитку, то команда, скорее всего, затушуется, она не будет хорошо играть.

— Вспоминая Рыспаева, шлем во время драки надо сбрасывать? Или, как вы говорили, кто крепче закрутил – тот и прав?

— Кто крепче закрутил – это мастерство. Понимаете, вот стоит кирпичная стена. Какой бы я Брюс Ли ни был, я её не проломлю, мне её надо обойти. В драках то же самое. Меня спрашивали, почему Рыспаев не снял шлем, а я ответил: «Зачем ему его снимать? Он защищается как может». Битва тафгаев – это особый момент, и если ты её не понимаешь, то, наверное, тебе надо сначала поучиться. Научиться шлем снимать с человека. Здесь много нюансов, которыми я овладел попозже, а поначалу валялся, это было.

— Как вы обживались в Америке, кто вам помогал с языком, с квартирой?

— Мы были первыми, кто уезжал в НХЛ из России. Я приехал в «Сан-Хосе», и, на моё счастье, в команде уже были Сандис Озолиньш, Игорь Ларионов, Сергей Макаров. Они были мегакумиры, мне удалось что-то у них посмотреть. Ну и потихонечку сами адаптировались. Так, пальцами тыкали, тыкали. Сначала квартиру снимали, потом дома покупали. Всё постепенно развивалось.

— Главный тренер «Шаркс» Кевин Константен сразу распределил роли в команде?

— Первые два года тренер вообще не понимал, как нас использовать. И я мучился, и Виктор Козлов, а потом уже как-то тренеры определились. Меня направили в одно русло, Козлова – в другое. По большому счёту, Виктор раскрылся только в следующем клубе, когда он попал во «Флориду».

— В КХЛ многие хоккеисты хотят играть в Сочи, а не в условном Нижнекамске. В НХЛ подобное есть?

— Если у тебя есть авторитет, ты можешь попросить обмена в конкретный клуб. Наверное, Яромир Ягр мог просить подобный обмен, Алексей Жамнов и Валерий Каменский могли. Андрей Назаров, увы, такого попросить не мог. Я играл там, куда меня брали.

— Это правда, что в НХЛ без предупреждения приносят билет на самолёт и говорят, что нужно собирать вещи и ехать в такой-то клуб?

— У нас была такая история с Витей Козловым. Мы вернулись с ним из ресторана, играли в Лос-Анджелесе с «Кингз». Открываем дверь в номер – стоит баул, клюшки и лежит записка от главного тренера. «Трали-вали, завтра в 7 утра вылетаешь, мы тебя поменяли». Его так отправили во «Флориду», ничего страшного в этом там никто не видит. Меня из «Сан-Хосе» меняли чуть помягче, видимо, немного побаиваться начали (смеётся). Уже бои начал выигрывать.

— Павел Бучневич недавно набрал первое очко в НХЛ. Свой первый гол он забил при вас?

— Да. Сразу было видно, когда я пришёл в «Северсталь», что у этого парня большое будущее. Катание хорошее, резкий, понимает игру. В мой сезон он ещё не раскрылся, а заиграл на следующий год. Конечно, я очень рад за Павла.

— Александр Радулов снова уехал в НХЛ. Как считаете, он сделал правильный выбор?

— В личном плане я не знаю, но КХЛ потеряла с его уходом – это однозначно. Конечно, надо было его как-то удержать, какими-то коврижками, пряниками. Одной звездой стало меньше.

— Кто из наших молодых игроков в НХЛ вам нравится?

— А мне вообще сейчас хоккей нравится. Когда не работаешь, то он сразу начинает нравиться. Смотришь, как разыгрывают, ни за кого не болеешь, никому проиграть не боишься.

— Не расстроились, когда в последнем финале Кубка Стэнли «Сан-Хосе» уступил «Питтсбургу»?

— Я в «Шаркс» был 20 лет назад, что мне за них расстраиваться? Как сказал один генеральный менеджер: «Моя задача, чтобы команда проиграла Кубок Стэнли в седьмом матче серии со счётом 0:1. Почему? Платить надо меньше на следующий год».

— Андрей Викторович, у вас в памяти много интересных историй. Не хотите сами книгу написать?

— У нас ещё не так раскручен книжный бизнес. Напишу — и что толку? Скорее, Игорь напишет.

— Ларин? Или Рабинер?

— Оба. По книге напишут, двухтомник будет (смеётся).

— Сейчас сколько штангу жмёте?

— Сейчас меньше. Худею, сушусь. 22 килограмма скинул, был толстым три месяца назад. Как похудел? Просто не ем, и всё. Питание – один раз в сутки в шесть вечера. Надо убрать пиво, макароны. Можно съесть 200 грамм курицы или рыбы, мясо на пару, овощи.

Фото: Денис Тырин, "Чемпионат"