Сложная, но необходимая ли реформа института адвокатуры? (А.А. Гладилин, практикующий юрист, ТОО «Предпринимательский сервис «Таңдау»)
Фото: zakon.kz
Сложная, но необходимая ли реформа института адвокатуры?
А.А. Гладилин, практикующий юрист,
ТОО «Предпринимательский сервис «Таңдау»
«В следующем году мы планируем перейти к сложной, но необходимой реформе институтов адвокатуры и нотариата» - сообщил Министр юстиции М. Бекетаев в ходе отчётной встречи с населением, состоявшейся 23.06.2017 г.
А несколько дней назад общественности был представлен проект Кодекса гражданского судопроизводства Казахстана (далее по тексту «проект Кодекса»), пояснительную записку к которому составил Н. Мамонтов, судья Верховного Суда в почетной отставке, член Высшего Судебного Совета Казахстана.
Является ли проект Кодекса частью запланированной реформы института адвокатуры пока не ясно, утверждалась ли концепция проекта мне найти не удалось, тем не менее, проектом Кодекса предусмотрено почти полное отстранение от участия в суде практикующих юристов в пользу адвокатов.
Таким образом, история вновь совершает виток и возвращается к теме ограничения круга лиц, могущих быть представителями по поручению в суде.
Не претендуя на всестороннее во всех аспектах и научное исследование проекта Кодекса, считаю необходимым выразить мнение относительно доводов, на которые ссылаются в обоснование своих идей сторонники данных новелл.
Разумно предположить, что внесение значимых изменений в устоявшийся институт представительства сторон в суде должно вытекать из последовательных логичных умозаключений.
Как минимум, ожидаешь доказательств того, что проблема действительно существует и предлагаемые изменения закона её решают. Признание проблемы считаю необходимым условием её решения. В ином случае решение несуществующей проблемы следует считать действием изначально бессмысленным.
Итак, Н. Мамонтов поясняет:
«Не менее актуальным является правовой подход к категориям лиц, которые могут являться процессуальными представителями по поручению правовых интересов граждан.
Процессуальное представительство по поручению в судопроизводстве является адвокатской деятельностью, которая регулируется специальным Законом «Об адвокатской деятельности». Такой деятельностью вправе заниматься гражданин Казахстана, имеющий высшее юридическое образование, получивший лицензию на права занятия адвокатской деятельностью и являющийся членом соответствующей коллегии адвокатов. При оказании юридической помощи в гражданском процессе процессуальные полномочия адвоката подразделяются на общие, предусмотренные процессуальным законом и отраслевым законом (например, истребование доказательств, адвокатское расследование), и специальные, вытекающие из надлежащим образом выданной доверителем доверенности.
Вот почему лица, которые под видом юридической помощи, не имея адвокатской лицензии и не являясь членом коллегии адвокатов, в процессе оказывают юридические услуги».
К сожалению, автор пояснительной записки не утруждал себя сбором информации, описанием полученных данных, обобщением, анализом, перейдя сразу к выводам.
Получившееся в результате умозаключение, начинающееся со слов «Вот почему лица…», строго говоря, таковым, т.е. формой мышления, в которой из двух или нескольких суждений, называемых посылками, вытекает новое суждение, называемое заключением (выводом), не является.
Новое суждение у автора пояснительной записки не вытекает. К утверждениям, изложенным абзацем выше, вывод также имеет опосредованное отношение. Сами эти утверждения не основаны на Законе (противоречат ст.58 Гражданского процессуального кодекса от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК) (далее по тексту «ГПК»).
На самом деле:
- процессуальное представительство по поручению в судопроизводстве не является исключительно адвокатской деятельностью, регулируемой специальным Законом «Об адвокатской деятельности»,
- такой деятельностью (представительством по поручению) вправе заниматься не только граждане Казахстана, имеющие высшее юридическое образование, получившие лицензию на права занятия адвокатской деятельностью и являющиеся членом соответствующей коллегии адвокатов.
Соответственно, те лица, «которые не имея адвокатской лицензии и не являясь членом коллегии адвокатов, в процессе оказывают юридические услуги», оказывают их на основании Закона.
Считаю, что выдача желаемого за действительное является сомнительным аргументом.
По сути, «проблема» сформулирована автором пояснительной записки предельно ясно: «Есть лица, которые не имея адвокатской лицензии и не являясь членом коллегии адвокатов, оказывают в процессе юридические услуги», тогда как следовало бы задаться вопросом, а разве это плохо? А если плохо, то для кого?
Иных аргументов в пользу «правового подхода к категориям лиц, которые могут являться процессуальными представителями по поручению правовых интересов граждан» автор пояснительной записки не приводит.
Такой подход к формулированию проблемы и способу её решения мне сложно назвать конструктивным.
При этом, говоря о правовом подходе к процессуальным представителям по поручениям граждан, автор пояснительной записки умалчивает о существенном ограничения участия практикующих юристов по поручениям юридических лиц, представителями которых согласно пп.2) ч.1 ст.60 проекта Кодекса предлагается сделать только руководителя и сотрудников.
Здесь же обращает внимание новелла, предусмотренная ч.1 ст.474 проекта Кодекса. Вот как её описывает автор пояснительной записки:
«В проекте Кодекса предлагается усилить статус адвокатов, наделив только их полномочиями на подачу ревизионного ходатайства по пересмотру вступивших в законную силу судебных актов. Это обусловлено тем, что с момента вступления судебного акта в законную силу прекращается право на судебную защиту, но остается возможность в целях единообразного понимания и применения материального и процессуального закона в ревизионном производстве отстаивать принцип законности в деятельности суда».
Суждения о прекращении права на судебную защиту с момента вступления решения в законную силу при установленной Законом возможности дальнейшего обжалования решения в кассационной инстанции (которую авторы проекта Кодекса предлагают именовать не иначе, как «ревизионной»), считаю, как минимум, некорректными.
Не усматриваю смысла, в том, чтобы представителям бизнеса, имеющим в штате компетентных юристов, обращаться к адвокату для составления ходатайства о пересмотре судебных актов.
В целом, вся глава 6 проекта Кодекса производит «странное» впечатление. Лично у меня (лично у меня) сложилось мнение, что передо мной то ли курсовая, то ли драфт документа.
Возможно тому виной своеобразные логико-языковые конструкции и средства юридической техники, применённые авторами текста, например, именование действий представителя по поручению, как производимых не от имени представляемого, а от «своего имени» (пп.29 ст.1, ч.1 ст.62, ч.4 ст.63, ч.3 ст.64 проекта Кодекса) или введённое пп.49) ст.1 проекта Кодекса понятие «частное материально-правовое отношение», используемое не к месту по тексту вместо кратких и ёмких «дело», «спор», «исковые требования» и т.п.
Хотелось бы ознакомиться с научным разбором проекта Кодекса. Надеюсь, таковой не заставит себя ждать. Тема достойная и безусловно заслуживающая внимания.
Мне же сложно относиться серьезно к проекту Кодекса, необходимость введения которого в первом абзаце пояснительной записки обоснована следующим образом:
«Действующий в Казахстане с 1 января 2016 года Гражданский процессуальный кодекс по сравнению с ГПК от 13 июля 1999 года модернизировал гражданский процесс и усовершенствовал многие его институты. Однако практика показала несовершенство вновь принятого процессуального закона, поскольку в Кодекс уже восемь раз вносились изменения».
И дело не в том, что, например, в Гражданский кодекс от 27.12.1994 г. № 268-XIII изменения вносились, если не ошибся при подсчёте, сто девятнадцать раз (только в общую часть), что разумеется не означает необходимость его замены. И не в том, что изменения в ГПК от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК вносились не восемь, как указано автором пояснительной записки проекта Кодекса, а всего шесть раз.
Дело в том, что внесение изменений свидетельствует не о низком исходном качестве нормативного правового акта, а проводимой на регулярной основе работе по совершенствованию законодательства.
В этом легко убедиться если, ознакомиться с содержанием законов, которыми в ГПК от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК были внесены изменения и в соответствии с которыми одновременно были изменены и дополнены целые отрасли права по вопросам: арбитража; платежей и платежных систем; судебно-экспертной деятельности; совершенствования гражданского, банковского законодательства и улучшения условий для предпринимательской деятельности; совершенствования уголовно-исполнительного законодательства; приведения некоторых законодательных актов в соответствие с нормами Конституции.
Мог ли автор пояснительной записки неверно интерпретировать смысл изменений в ГПК от 31.10.2015 г. и ошибочно принять их в качестве свидетельства несовершенства процессуального закона?
Учитывая регалии автора, считаю, что нет. Это исключено. Тогда следует сделать вывод, что такие суждения были совершены умышленно. Для чего? Предположу, что в целях манипулирования ввиду отсутствия значимых относимых и допустимых доказательств, которые бы могли указывать на необходимость замены ГПК от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК.
Выражу мнение, что в сравнении с проектом Кодекса действующий ГПК от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК является образцом ясности и точности формулировок, что является прямым следствием долгого эволюционного развития данного правового акта (по моему мнению ГПК от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК последовательно развивает идеи ГПК от 13.07.1999 г. № 411).
В пояснительной записке к проекту Кодекса утверждается о несовершенстве ГПК от 31.10.2015 г. № 377-V ЗРК, но что предлагается взамен? Революция вместо эволюции? Реформа ради реформы?
Пока это выглядит сомнительной затеей.
Убеждён, что необходимость принятия нормативного правового акта такого уровня должна быть обоснована методами юридической техники в соответствии с требованиями, предъявляемыми юридической наукой и практикой к процессу создания нормативных правовых актов с обязательным проведением научной экспертизы, а не псевдоаргументами, ложными умозаключениями и лоббистскими намерениями.
Примечательно, что уже появляются статьи в поддержку предлагаемых проектом Кодекса изменений. В статье «Процессуальная работа - ремесло адвоката» практикующий юрист (!) Чернов О. выражает мнение в частности о том, что предлагаемые новеллы справедливы по отношению к лицам, занимающимся адвокатской деятельностью (sic!), в обоснование чему приведены следующие доводы (тезисно, с полным текстом можно ознакомиться в интернете):
«Перед тем как получить лицензию адвокат проходит тернистый путь в своей карьере; В отличие от обычного юриста, адвокат в соответствии с Законом «Об адвокатской деятельности» несет ответственность за свою работу; Адвокат - это лицо, которое в первую очередь, является специалистом в области процессуального законодательства, он этому обучен, это основной вид его деятельности; В соответствии с требованием законодательства в области адвокатской деятельности, лицо, претендующее получить лицензию на занятие адвокатской деятельностью должно иметь багаж трудового опыта за спиной».
Опустив некий романтический флер по отношению к адвокатуре, доводы сведены к тому, что участие адвоката как бы гарантирует квалифицированную юридическую помощь и ответственность в отличие от «обычных юристов».
На мой взгляд, тема квалифицированной юридической помощи затронута автором не убедительно.
По смыслу слово «специалист» употреблено автором статьи в значении толкового словаря Ефремовой Т.Ф. - тот, кто профессионально владеет какой-либо специальностью, обладая специальными знаниями в какой-либо области науки, техники, искусства.
Отсюда быть специалистом - значит учиться и совершенствовать владение специальностью. Это не прерогатива какой-то касты, а возможность каждого профессионально владеть специальностью.
Адвокаты - это, внезапно, те же люди. Среди адвокатов кто-то более профессионален, кто-то менее. Также, как и среди практикующих юристов. Примеры некачественно оказанных юридических услуг полагаю можно привести с обеих сторон.
Не совсем ясно, что имеет в виду под особой ответственностью адвоката - дисциплинарная в виде замечания, выговора, строгого выговора и исключения из коллегии адвокатов? Или установление законом профессиональных норм поведения?
А вот, из выступления Министра юстиции М. Бекетаева в ходе указанной выше отчётной встречи с населением, следует, что ежегодно растет количество жалоб граждан на работу адвокатов. Практика показывает, что областные коллегии не всегда привлекают адвокатов к дисциплинарной ответственности. Во многих случаях адвокаты за допущенные нарушения избегали дисциплинарной ответственности.
Как бы то ни было, проблемы с ответственностью практикующих юристов не усматриваю. Юридические услуги оказываются на основании договора. Юрист принимает на себя обязательства и несёт гражданско-правовую ответственность в соответствии с условиями соглашения. В случае обращения в юридическую компанию, стороной договора выступает юридическое лицо, которое несёт ответственность перед заказчиком за действия ответственного исполнителя, непосредственно назначенного представлять интересы клиента.
Мой опыт работы позволяет мне утверждать, что практикующие юристы не уступают в профессиональном плане адвокатам, а порой, имея упомянутый автором статьи «багаж трудового опыта за спиной», превосходят их.
Следуя принципу «Критикуя - предлагай!», хочу отметить, что повода, как такового для дискуссии и предложений нет.
Тема вброшена, но доказательств объективной необходимости изменения состава лиц, представляющих интересы сторон по поручению в суде, не представлено.
Считаю, что разумная и достаточная мера для предотвращения оказания некачественных юридических услуг действующим Законом предусмотрена. В качестве таковой выступает требование о высшем юридическом образовании представителя по поручению (в проекте Кодекса такое требование кстати вовсе не упоминается).
Почему-то новаторы от права не задают вопрос непосредственным пользователям юридических услуг - кого сами граждане и юридические лица хотят видеть в качестве своего представителя по поручению в суде?
Полагаю, клиент сам сделает выбор и решит к кому обратиться. Убеждён, что решающим при таком выборе будет не факт обладания (необладания) лицензией на адвокатскую деятельность, а репутация конкретного человека к которому обратится лицо за оказанием юридических услуг.
Касательно озвученных Министерством юстиции планов по уменьшению взноса и оплаты за стажировку адвокатов, то такие планы можно только приветствовать, вероятно их реализация действительно повлечёт некий рост численности адвокатов. Надеюсь, что эти планы будут реализованы и не станут единственным позитивным моментом планируемой реформы адвокатуры.
Хочется верить, что указанная реформа не пойдёт по пути создания из адвокатуры субъекта неестественной монополии, ограничения и устранения добросовестной конкуренции на рынке юридических услуг.
[1] Отчет Министра юстиции М. Бекетаева перед населением (https://www.adilet.gov.kz/ru/articles/otchet-ministra-yusticii-m-beketaeva-pered-naseleniem).
Досье на проект Кодекса гражданского судопроизводства Казахстана (июль 2017 года) (https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=32192486#pos=0;0).
Статья «Процессуальная работа - ремесло адвоката» (https://www.zakon.kz/4871535-processualnaja-rabota-remeslo-advokata.html).
