Безопасность детей: оградить от насилия (Бахтияр Тохтахунов)

Безопасность детей: оградить от насилия

Бахтияр Тохтахунов

Согласно данным Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК за 2017 год преступления в отношении несовершеннолетних, а именно убийства, выросли на 44,4 процента. Более половины из них совершены близкими родственниками (матерями, отцами, бабушками, дедушками, дядями и т.д.).

Отличаются способы и методы совершения таких убийств, в основном путем сжигания, удушения и применения холодного оружия. Главными факторами, способствующими совершению указанных преступлений, является алкоголь (ежегодно 45 процентов таких преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения) и низкий социальный статус семей, в которых воспитывались несовершеннолетние жертвы. В Павлодарской, Карагандинской, Восточно-Казахстанской, Костанайской, Западно-Казахстанской областях также зарегистрирован высокий уровень преступлений на десять тысяч детей за последний год. В структуре преступлений, жертвами которых являются несовершеннолетние, преобладают преступления против собственности, личности, общественного порядка, здоровья населения и нравственности.

Несмотря на то, что Казахстан присоединился к множеству международных договоров и конвенций, касающихся защиты прав детей, принят целый ряд национальных правовых актов, действует также трехуровневая система защиты прав детей, наши дети фактически остаются незащищенными и оградить их от домашнего и внешнего насилия бывает крайне непросто. История, которая случилась с героями нашего материала, наглядно демонстрирует, к каким серьезным и непоправимым последствиям приводит халатность и небрежное отношение родителей к своим детям, а также равнодушие окружающих к проблемам несовершеннолетних.

Сухраб и Зубейр росли в одном из самых криминальных (в 90-х годах) районов южной столицы - Нижней пятилетке. В доме этой семьи всегда царило нервное напряжение, родители плохо ладили друг с другом. Продолжалась семейная драма около трех лет, в итоге отец мальчиков решил во что бы то ни стало забрать сыновей к себе и дать им достойное мужское воспитание. Результатом такого поступка стало то, что неокрепшие дети были лишены самого главного - материнской любви. Мать детей исчезла из их жизни на долгие десять лет. Решением Турксибского районного суда г. Алматы в 1994-м году женщина была лишена родительских прав. Она пыталась видеться со своими детьми тайно, поджидая их за школьной оградой, но классные руководители поспешили сообщить о подозрительной незнакомке школьным инспекторам. Решив, что она стала никому не нужна, женщина ушла в никуда.

Мужчине, оставшемуся с двумя маленькими детьми, было нелегко. Он не имел высшего образования, работал на цементном складе, иногда по поручению начальства бегал стелить асфальт. В общем, все делал за копейки. Сухраб был старшим в семье, учился неплохо. Учителя заметили, что мальчик сообразителен не по годам, старателен и любит книги, но почему-то все время грустит. Это было неудивительно, поскольку отец женился во второй раз и привел в дом женщину, которая часто обижала мальчиков. В отличие от младшего брата, Сухраб воспринимал все близко к сердцу и каждое несправедливое обвинение в свой адрес переносил с большим душевным переживанием. Брат Сухраба, напротив, был очень жизнерадостным и игривым. Мог целыми днями пропадать на улице, питаясь чем попало. Этот карапуз часто прибегал домой чумазым и голодным и громко спрашивал у мачехи, что она приготовила на обед или ужин. Мачехе такое поведение не нравилось и после серии хороших оплеух и пинков, Зубейра загоняли в ванную сидеть без света, а Сухраба на балкон. Вот так жили какое-то время братья в доме, ставшем чужим для них обоих. Истощенные, голодные и грязные они часто плакали, когда их выгоняли на улицу. Рассказать отцу о своих бедах они не могли, так как тот месяцами пропадал в командировках. Узнал он обо всем по рассказам соседей, неравнодушных к судьбе детей. Иногда соседи пытались привести их к себе домой и накормить, но разве будут сытыми дети, питавшиеся один раз в день? Так продолжалось около года, но после очередной сумасбродной выходки своей второй жены, которая сильно ударила Зубейра по лицу, мужчина вышвырнул женщину на улицу вместе с приданым и больше никогда с ней не встречался.

За бортом

Мужчина остался с сыновьями, казалось, что жили они неплохо. Бывали дни, когда голодали, но счастью Сухраба и Зубейра не было конца, ведь их теперь никто не бил и не терроризировал. Отец давал детям все что мог, но заменить мать, к сожалению, так и не сумел. Впоследствии попытался жениться в третий раз, но и в этом браке счастье не сложилось. Наряду с этим, его командировки не прекращались, мужчине было страшно оставлять детей одних на целые месяцы в квартире, поэтому он увез мальчиков к родителям в село Кок-Кайрат (название села изменено) в Алматинской области. Родная бабушка, а также тети и дяди не особо привечали племянников. Бабушка все время норовила дать оплеуху, а дяди и тети эксплуатировали нещадно. Кормили один раз в день, ночевать отправляли в неотапливаемую летнюю времянку. Когда кто-то из домашних разжигал огонь в очаге, поверх которого был вмонтирован большой столитровый казан, в комнате становилось тепло, но и эта маленькая радость очень быстро испарялась сквозь асбестовый шифер, который имитировал потолок. Дети стали изгоями для собственных родных, их ненавидели и презирали. Мальчики не понимали, за что люди так жестоки к ним, почему их называют плохими и в чем они виноваты. Однажды, проснувшись утром от холода, Зубейр стал плакать навзрыд и не успокаивался. Сухраб спросил, что случилось. Малыш пожаловался, что очень голоден и скучает по маме. Тогда старший брат крепко обнял его, и, обозленный творившейся несправедливостью, тоже заплакал. Он обещал младшему брату счастливую жизнь, что скоро все закончится, приедет отец и заберет их домой. Твердил, что жизнь не может быть всегда такой суровой и дал слово никогда не бросать его, быть рядом и не давать в обиду. Немного успокоившись, Зубейр снова заснул. Спустя некоторое время детей разбудил скрипучий голос бабушки, которая звала их на завтрак. Завтрак всегда был одинаковым: чай без молока, разлитый в крохотные чашки, и черствая лепешка, поделенная на мелкие кусочки. Есть это было невозможно. Не потому что завтрак был несъедобным, а потому что над ухом постоянно витали упреки и обвинения в никчемности и бездарности детей. При каждой возможности бабушка предрекала мальчикам криминальное будущее. Вспомнив о голодном брате, который плакал утром из-за недоедания, Сухраб решил отломить кусок черствой лепешки и положить Зубейру. Внезапно он почувствовал звонкий шлепок по затылку и еще несколько ударов по голове. Зубейр заплакал, раскрыв рот, из которого выпали кусочки недоеденного хлеба, запрыгал от бессилия. Стал умолять не бить брата, оправдываться за него, но это еще больше злило избивавшего Сухраба дядю, который затем вышвырнул детей на улицу, и те стремительно убежали в огород. Сухраб плакал от бессилия, доведенный до отчаяния, а Зубейр, немного успокоившись, крепко держал плачущего брата за плечо и со страхом оглядывался назад.

На картофельном поле

Вот и пролетели последние теплые осенние дни. С приходом октября стало сильно моросить, мальчиков все также загоняли в неотапливаемую времянку. Об отце не было слышно уже около полугода, говорили, что его отправили в Россию. Братья сильно ослабели от недоедания, Зубейр постоянно плакал. За это Сухраб ругал и одновременно успокаивал его, объясняя, что мужчины не плачут. Пока дети находились у бабушки, они привыкли к постоянным подзатыльникам и крикам, но никак не могли привыкнуть к тяжелому труду. Шестилетний Зубейр всегда старался держаться за брата, поскольку тот был единственным близким человеком. Нужно ли говорить о том, что и восьмилетний Сухраб тоже любил его, ведь довольно быстро повзрослев от тяжелой сиротской жизни при живых родителях, он хорошо понимал, что ответственен за все. Они часто шутили вечерами, когда готовились ко сну во времянке, смеялись от души и подолгу грустили, вспоминая родителей. Каждый их день начинался с неприветливого к ним обращения, но никто, к сожалению, не мог этого изменить. С утра до вечера дети работали на полях под пристальным вниманием родного дяди по имени Алик, которому было около 30 лет. Образования дядя не имел никакого, своих детей у него не было. В селе дядя Алик слыл агрессивным и неспокойным, любил выпить и, конечно же, подраться. Именно он все время глумился над несчастными детьми, давал им подзатыльники, заставляя таскать непосильные тяжести, колоть дрова и носить воду издалека. Изнуренные и обессиленные племянники подолгу работали на необъятных картофельных полях, собирали урожай в сорокакилограммовые мешки, а затем грузили их в бричку. Потом разгружали все это в специальный домашний погреб у бабушки. Поля находились в 12 километрах от дома, дороги к ним и вовсе не было. Особенно тяжело было толкать нагруженную бричку, так как кованые металлические колеса мгновенно тонули в рыхлой глиняной земле, а осел, запряженный в бричку, зачастую не вытягивал большого груза. Дядя мальчиков часто хлестал их камчой. Бил по ногам и спинам, кричал, что убьет обоих и закопает в поле, если бричка не доедет до дома. В день мальчишки совершали около шести рейсов, потом обессиленные и утомленные, падали и засыпали. В один из таких рейсов они выгрузили картошку в погреб, но бабушка решила отправить старшего внука за водой в соседнее село. Внук попытался объяснить, что нужно успеть за последней бричкой, но бабушка подняла такую истерику, что мальчик был вынужден побежать сломя голову. Зубейр испуганно посмотрел на брата, а Сухраб пообещал, что скоро вернется. Зубейр торопливо побежал следом за бричкой, попутно собирая пустые мешки с пола. Детям не давали садиться в бричку, говорили, что осел быстро устает. Даже соседи, видевшие такое отношение, обращались к Алику и просили пожалеть несчастных, но мужчина никогда никого не слушал.

Наступили предвечерние сумерки, когда изнуренный работой шестилетний Зубейр, выкапывая картофель, несколько раз неуклюже порезал клубни штыковой лопатой. Это случайно увидел дядя. Резким движением Алик выхватил лопату из обессиленных ручонок малыша, и плоской стороной ударил его по голове. Мальчик вскрикнул от неожиданности и боли, присел на корточки и заплакал, схватившись за голову. Изверг стал пинать ребенка ногами и громко браниться. Никто не знает, как Сухраб смог так быстро вернуться на поле, но увидев эту картину, мальчик разбежался и что есть сил толкнул дядю в спину, от чего тот кубарем скатился в ледяной арык, предназначенный для полива полей. Сухраб подошел к брату, жалея его, и как тысячи раз до этого, попытался успокоить, даже не заметив, как перед ними возник их обидчик. Сверкая обезумевшими глазами, мужчина пнул кирзовым сапогом в бок строптивого племянника. Ребенок отлетел на несколько метров и потерял сознание. Алика это не остановило, он схватил мальчика и снова бросил о землю. Зубейр пытался удержать изверга за руку, но получил кулаком в ухо. От бессилия и ужаса ребенок стал топать ногами и громко кричать, но в поле кроме них уже никого не было. От удара об землю Сухраб пришел в сознание, но не смог подняться. У него из носа обильно пошла кровь, и мальчик снова провалился в забытье, а дядя, решив, что племянник притворяется, сплюнул и, закинув лопаты с собранными мешками картошки в бричку, поехал домой.

Освобожденные

Зубейр снял с себя грязную рубашонку, намочил ее в ледяном арыке и стал вытирать лицо брата. Будил его и гладил по голове, обманывал, что приехали отец и мать, но Сухраб не реагировал, был недвижим. Спустя некоторое время мальчик все-таки открыл глаза и с помощью младшего брата поднялся. Голова отяжелела и кружилась, ребенок часто терял равновесие. Через несколько часов, делая небольшие перерывы, дети добрались до дома бабушки. Сухраб говорил с хрипотцой, лицо очень сильно распухло, но домочадцы не вышли их встречать, а словно нарочно решили лечь спать пораньше. Дети вошли в неприветливую времянку. Сухраб попросил пить, но от воды все время рвало. Младший брат испуганно смотрел на старшего, как мог, ухаживал за ним, но, устав от тяжелой работы в поле, еле держался, чтобы не упасть. Избитый мальчик стал бредить, на лбу выступили крупные капли пота, казалось, словно его что-то разрывает изнутри. И тут снова пошла кровь из носа. Зубейр протер лицо брата влажной рубашкой и молча заплакал. Он знал, что помощи ждать неоткуда, молился Богу, просил, чтобы в двери постучал их родной отец, просил, чтобы брату стало легче. Но вопреки его мольбам, во времянку никто не пришел, а Сухрабу становилось все хуже и хуже. Маленький Зубейр взял брата за руку и стал говорить с ним. Возможно, именно в эти минуты своей жизни ребенок слишком рано повзрослел. В глубине сознания он понимал, что близится что-то страшное и непоправимое. Сухраб сделал последнее усилие и сказал брату то, что говорил всегда: «Скоро мама и папа приедут... у нас все будет хорошо!». Потом он снова потерял сознание. Зубейр видел, что брат уснул и тоже задремал, укрывшись старым одеялом и положив разбитую голову брату на плечо.

От сильной усталости Зубейр крепко уснул. Ему снились родители, обильный дастархан с различными сладостями. Отец усадил его с Сухрабом на колени и о чем-то весело говорил с их матерью. Мальчик спал так беззаботно, словно все беды в его жизни уже далеко позади, был счастлив и даже улыбался. В это время его старший брат стал снова бредить, просил оставить его и хмурил брови, опухоль на лице немного спала и он приподнял отяжелевшие веки. Никто не знает, что мальчик видел в эту минуту, что чувствовал и мучился ли от болей, но именно тогда, слегка улыбнувшись, он снова закрыл глаза, но на этот раз уже навсегда.

Осенняя прохлада разбудила Зубейра. Он приподнялся в постели и посмотрел на разобранную крышу дома, где виднелся только асбестовый шифер. Мальчик протер глаза и вспомнил свой, наверное, самый сладкий в жизни сон. Посмотрел на грязные и мозолистые ручонки и тяжело вздохнул. Потом обратился к Сухрабу и вскочил от испуга. Старший брат лежал неподвижно, посинел и словно вытянулся в росте. На мертвенно-бледном лице отражалась легкая улыбка, а левая рука застыла на груди. Зубейр попытался разбудить брата, но глубоко в сердце осознал, что тот уже никогда не проснется. Мальчик, беззвучно роняя слезы, которые скатывались по горячим щекам, снова прильнул к окаменевшему плечу брата. Вспомнил момент, когда проснулся однажды утром и заплакал от того, что хотел есть, а брат обнял его, обещая никогда не бросать и всегда быть рядом. Ребенок понимал, что именно сейчас он потерял частичку самого себя. Возможно, именно этот день навсегда забрал его детство и унес на небеса вместе с братом, а может, это была суровая жизненная реальность, с которой сталкивались многие брошенные дети. Зубейр не мог найти этому объяснение в силу своего возраста и пережитого шока. Вместо этого он стал говорить с братом, и теперь все выглядело так, как будто они поменялись местами. Теперь младший брат говорил старшему о том, что все очень скоро наладится. Мать и отец снова сойдутся, приедут за ними, и они будут всегда сыты. Голос мальчика дрогнул, и он заплакал. Детский плач услышали и в доме бабушки, дядя-изверг, выспавшийся и раскрасневшийся от похмелья, пинком открыл старую дверь и хотел накричать на племянников, но испугался увиденного и вернулся в дом. Бабушка мгновенно оказалась во времянке и растерялась, увидев мертвого мальчика. Через некоторое время в комнате собрались все домочадцы и безмолвно смотрели на умершего ночью восьмилетнего ребенка. Зубейра загнали в большой дом и посадили за стол, подавая завтрак. Но мальчик лишь безмолвно сидел, уставившись в одну точку.

В тот день в доме бабушки созрел преступный план: две сестры и три брата решили тайком похоронить усопшего племянника, а самого убийцу отправили в другой город переждать, пока все успокоится. Ночью тело мальчика вынесли к ближайшему кладбищу и безмолвно, словно это был не человек вовсе, а какой-то бездушный предмет, похоронили и вернулись домой. К Зубейру отношение мгновенно изменилось. Теперь никто его не притеснял и не бил. Ночевал он в теплом и большом доме. Бабушка старалась кормить мальчика уже по несколько раз в день, ему включали телевизор с мультфильмами и даже отпускали поиграть с соседними ребятишками, но осиротевший малыш, словно живой труп, ни с кем не разговаривал и почти ничего не ел. Былая радость на его лице, которая сияла даже тогда, когда они с братом терпели лишения, исчезла. Теперь он подолгу сидел в углу одной из комнат большого дома бабушки и о чем-то думал.

Приезд отца

Стояла зима 1998-го года. В обеденное время возле ворот одного сельского дома остановилась белая «Волга». Из машины вышли двое мужчин, один из них - отец мальчишек. Он приехал после продолжительной командировки из России на машине, до отвала заполненной всевозможными продуктами питания. Этим жестом он хотел отблагодарить мать и братьев за то, что они выручили его в трудный и ответственный момент жизни - присмотрели за детьми. Мужчина был уверен, что теперь сыновья будут учиться в школе, не отставая от учебных программ, а сам он сделает все от себя зависящее, чтобы они жили счастливо. Подошел по хрустящему под ногами снегу к крыльцу отчего дома и открыл заветную дверь. Январский воздух моментально наполнил холодом родительский дом, и Зубейр с криком побежал в отцовские объятия. Мальчик плакал, отец смеялся и успокаивал его. Бабушка забегала возле старшего сына, лживо утирая скупую слезу, а две младшие сестры, словно окаменев, стояли безмолвно. Отец отвечал на вопросы родных, затем спросил о старшем сыне. Бабушка сделала вид, что не расслышала и попыталась заговорить на другие темы, но мужчина поднял Зубейра на руки и пошел по комнатам, в надежде найти второго сына. Не увидев никого, спросил, не на улице ли ребенок. Его вопрос снова проигнорировали. Внезапная тревога обожгла его грудь, в голове стало пульсировать, он снова позвал старшего сына, но ответа не было. Посмотрев на Зубейра, отец спросил его о брате, но тот разрыдался еще сильнее. И тогда бабушка решила рассказать ему о произошедшей трагедии. В этой истории она снимала всю ответственность с себя и своих детей, свела к тому, что внучек скончался по своей вине. Не слушал «заботливых» родственников, бегал по улице раздетым и подхватил смертельную простуду. Мужчина онемел на несколько минут, показавшихся всем вечностью, и закричал во весь голос, затем выбежал на улицу в чем был и побежал к кладбищу. Товарищ, который приехал вместе с ним, отправился вслед за другом, а Зубейр, не желая оставаться в доме, также побежал за папой.

Могилу ребенка искали долго, и если бы сторож, следивший за сохранностью и чистотой этих мест, не показал на одиноко стоящий холмик в стороне без надписи, мужчина, возможно, еще долго искал бы это место. Сторож рассказал посетителям о том, как ночью кучка подозрительных людей хоронили здесь ребенка и под угрозой смерти велели ему держать язык за зубами. Село Кок-Кайрат было не очень большим, поэтому все сельчане знали друг друга поименно. Отец мальчиков просидел возле могилы сына еще пару часов, пока друг не поднял его и не повел к машине. Он был не в состоянии реагировать на что-то, до последнего не верил в случившееся и погрузился в раздумья. О том, как все происходило на самом деле, он узнал из уст Зубейра. Следственные органы моментально возбудили уголовное дело и подали в розыск на предполагаемого преступника. Тело мальчика эксгумировали ближе к весне, и судебная экспертиза доказала, что он скончался из-за разрыва правой почки. Его можно было бы спасти, своевременно оказав медицинскую помощь, но родственники решили, что он просто притворялся. Все фигуранты этого дела были осуждены по уголовным статьям за «Недонесение о преступлении» и «Укрывательство преступления» и приговорены к четырем-пяти годам лишения свободы. Что касается 69-летней женщины - бабушки погибшего, то ее отпустили в силу преклонного возраста и болезни сахарным диабетом. Спустя три месяца Алик, устав скрываться от правоохранительных органов, вернулся в отчий дом. В тот же вечер он сильно напился, а утром следующего дня его обнаружили повешенным в скотном сарае.

В октябре 2018 года у ворот старого заброшенного дома с. Кок-Кайрат остановились два экскаватора и белая иномарка, из которой вышел подтянутый мужчина в полицейской форме, а за ним четырехлетний мальчик с игрушечным автоматом в руках. Дом этот достался ему в наследство, а экскаваторы ждали команды на снос. Мужчина подошел к воротам и со скрипом отворил заржавевшую калитку. Постояв в нерешительности около минуты, со словами молитвы он медленно вступил во двор. Боль переполняла его грудь, подкатывали слезы: ведь именно здесь он в последний раз видел самого родного человека.

Живя с раной в сердце все эти годы, он назвал своего сына в честь погибшего брата, и порой удивлялся тому, насколько сильной бывает генетика. Глядя на мальчика, ему казалось, будто его покойный брат родился снова. Это заметил даже дедушка, который души не чаял в единственном внуке. Подойдя к выходу, чтобы дать команду экскаваторщикам, Зубейр в последний раз оглядел дом, в котором когда-то терпел лишения с братом, и, словно освобождаясь от многолетней боли, перешагнул через порог к новой и счастливой жизни.