О реабилитации вернувшихся из Сирии женщин и детей рассказала эксперт
Фото: Из личного архива Лолы Шакимовой
– Лола Сергеевна, вы много работаете с вернувшимися из Сирии женщинами и детьми. Как идет процесс реабилитации, адаптации и социализации?
– Казахстанские женщины, эвакуированные из Сирии и Ирака в ходе гуманитарной спецоперации КНБ «Жусан», находились непосредственно в зоне террористической активности и, конечно же, когда вернулись домой, пребывали в состоянии посттравматического стресса, обусловленного последствиями войны. Они у нас как бы разделились на две категории.
Как известно, по степени коммуникабельности люди делятся на экстравертов и интровертов. Первые открыто выражают свои эмоции, свои чувства, переживания, а вторые, наоборот, все держат внутри себя, они более скрытны, осторожны.
Так вот, экстраверты открыто рассказывали о своих переживаниях, как они жили в условиях войны, какие испытания и тяготы перенесли, как им было тяжело.
Выплакивая свои душевные муки, они относительно быстро пришли в себя, у них хорошо прошел процесс реабилитации, адаптации, социализации, они стали заниматься воспитанием детей, налаживанием своего быта. Некоторые из них устроились на работу, некоторые окончили курсы, стали швеями, поварами и так далее. Среди них есть даже те, кто смог открыть свои косметические салоны, кафе, заняться предпринимательской деятельностью. То есть стали вести активный полноценный образ жизни.
В отличие от них интроверты не хотели говорить о своих переживаниях, проблемах, при воспоминании о войне замыкались и начинали плакать. У них проявлялась невротическая поведенческая реакция, поэтому мы старались уделять им больше внимания, чаще беседовать, общаться и очень осторожно корректировали их поведение и психологическое состояние.
В условиях изоляции во время пандемии мы не могли лично встречаться с этими женщинами, поэтому приходилось работать с ними в режиме онлайн. Мы постоянно общались через интернет, через соцсети, по телефону, проводили с ними индивидуальные консультации, видеолекции, отвечали на их вопросы.
– Какие вопросы они обычно задают, что их особенно интересует?
– Вопросы в основном связаны со сложностью адаптации, с проблемами взаимоотношений с родственниками, с возникновением конфликтных ситуаций с социальным окружением.
Также у детей возникали проблемы – страхи, фобии, высокий уровень тревожности, им не просто было адаптироваться к современным реалиям общества, у многих из них были детские неврозы. И мы постоянно проговаривали с женщинами эти темы, часто проводили индивидуальные консультации и старались реально помочь им в решении тех или иных психологических проблем.
– Какая мотивация была у женщин, которые в свое время решили уехать в Сирию и Ирак, в самую гущу террористической активности, где шли настоящие боевые действия? Что ими двигало?
– В первую очередь, эмоциональная привязанность к референтной группе. В данном случае референтная группа – это семья. По шариату жена должна следовать за мужем – куда он, туда и она.
Многие женщины, слепо поверив своим мужьям, что они едут в исламское государство, которое якобы создано для верующих, что там социальная справедливость, нет ни бедных, ни богатых, уехали с ними или выехали за ними позже, взяв с собой детей. С другой стороны, они, конечно, хотели сохранить свои семьи.
Но многие мужья погибли в зоне боевых действий, и чтобы как-то выжить, адаптироваться в условиях войны, разрухи, болезней, холода и голода, вдовы с маленькими детьми на руках были вынуждены повторно выходить там замуж за других боевиков.
Вторая мотивация – когда наши казахстанские девушки знакомились с красивыми и, как они полагали, успешными, богатыми мужчинами-иностранцами по интернету, через соцсети для того, чтобы выйти замуж, создать семью. Но вместо этого попадали в ловушку террористов, которые проводили в отношении них мощную идеологическую обработку и ставили их в психологическую и материальную зависимость, используя различные психологические приемы.
Они умели разговаривать с женщинами, вводить их в состояние комплементарного транса. После общения с этими мужчинами женщины, как правило, пребывали в зоне душевного и психологического комфорта, в состоянии влюбленности.
И когда эти мужчины через интернет приглашали их в Турцию, якобы для свадебного путешествия, проживания на берегу моря, где очень красиво, они настолько верили им, что, никому ничего не сказав, тайно уезжали к своим «возлюбленным». Но вместо обещанного они сразу надевали на женщин черные никабы и продавали их боевикам.
– А наши женщины в Сирии общались между собой, помогали друг другу?
– Да, у них там очень хорошо была сформирована групповая сплоченность, они были дружны, старались морально поддержать друг друга и даже где-то помочь материально. Как известно, пребывание в условиях экстремальной ситуации сильно сближает людей, делает их более добрыми, человечными. Поэтому, находясь в чужой стране, где нет родственников, где кругом война, где погибают мужья, дети, они старались держаться друг друга и своего джамагата. Это не только принцип землячества, это еще и человеческий фактор.
– Уже три года прошло, как они вернулись домой. Как идет их социализация?
– Как я уже сказала, многие из них адаптировались к условиям нашего светского государства, работают, воспитывают детей, занимаются домашним хозяйством и не хотят больше вспоминать и рассказывать о войне, для них это очень тяжело.
И их можно понять: кто-то потерял мужа, кто-то детей, а кто-то и тех, и других. У кого-то начались серьезные проблемы со здоровьем, ведь они в течение нескольких лет находились в условиях стресса, высокого психоэмоционального напряжения. Поэтому у многих здесь появились проблемы, связанные не только с физическим и психологическим здоровьем, но, я бы сказала больше, – с психосоматикой. Это заболевания, обусловленные последствиями стресса, высокого психоэмоционального напряжения.
– Вы сказали, что у детей тоже были страхи и фобии. Как они чувствуют себя сейчас, прошло у них чувство тревожности?
– В отношении детишек ситуация довольно сложная, среди них есть страдающие аутизмом, задержкой психоречевого развития и имеющие микросоциально-педагогическую запущенность. У них до сих пор много фобий, страхов, они боятся гула пролетающего самолета, у них сразу возникает негативная ассоциация, связанная с авиаударами.
Они очень плохо и эмоционально реагируют на крики, на какие-то сильные раздражители. Даже стук сильно захлопнувшейся из-за сквозняка двери пугает их, напоминая им взрывы бомб, которые они видели своими глазами. Они до сих пор вздрагивают, боятся.
Поэтому это особенные дети – дети войны. Мы никогда не сталкивались с такими детьми, у них специфичное поведение, специфичное мышление и нам приходится читать много специальной литературы, чтобы больше узнать о психологии детей, видевших войну, на себе ее прочувствовавших.
Сейчас с ними проводится очень большая психокоррекционная работа. В связи с облегчением эпидемиологической ситуации мы уже можем встречаться с ними и с их мамами и решать их психологические проблемы.
К сожалению, довольно часто нам приходится направлять детей на лечение к другим специалистам – психотерапевтам, невропатологам, а иногда даже подключаем психиатров. Детям с ярко выраженной фобией и страхами могут помочь только эти узкопрофильные специалисты, они непосредственно занимаются устранением тревожного состояния, страхов.
Таким образом, у нас до сих пор проводится большая психологическая, реабилитационная работа с вернувшимися из Сирии женщинами и детьми. По мнению зарубежных специалистов, у тех, кто видел войну, кто был в зоне террористической активности, процесс реабилитации длится от трех до пяти лет.
Гуманитарная спецоперация КНБ РК «Жусан» была проведена в пять этапов. Первые четыре этапа осуществлены с января по июнь 2019 года, пятый этап – в феврале 2021 года.
Благодаря этой акции, из зон боевых действий были вывезены 607 казахстанцев, из них 37 мужчин, 157 женщин и 413 детей.
Кроме того, 27-28 ноября 2019 года была проведена еще одна спецоперация «Русафа», в ходе которой из иракских тюрем были эвакуированы отбывающие наказание казахстанские женщины с 14 детьми.
