Юрий Лукьянов – альпинист известный, и на восьмитысячниках уже бывал. В этот раз 62-летнему шымкентцу покорился Макалу – пятый по высоте восьмитысячник мира. На маршрут вышли десять человек, а поднялись лишь шестеро. Корреспондент Zakon.kz поговорил с героическим альпинистом.
География и история
Гора Макалу находится в центральных Гималаях, на границе Непала и Китая. Макалу – наименее посещаемая вершина из всех 14 восьмитысячников. Департамент туризма Непала длительное время не публиковал данные о восхождении на пик, но по данным на середину 2018 года лишь около 500 альпинистов поднялись на Макалу, что почти равняется подъему на Эверест за один сезон. Для примера: 8848-метровый пик Эвереста покоряли 8306 раз с момента первого восхождения немногим менее 70 лет назад. Горовосходители по-разному оценивают сложность подъема на Макалу. Одни утверждают, что пятый восьмитысячник в силу достаточно "спокойного" подъема является прекрасным опытом для подготовки восхождения на самую высокую вершину мира Эверест. Другие считают восьмитысячник Макалу одной из чрезвычайно сложных для подъема гор, успеха на которой добиваются менее 30% экспедиций. Гора известна своими крутыми сторонами и острыми гребнями. Северная же сторона Макалу считается одной из самых сложных в мире для восхождений.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
Из наиболее известных казахстанских восхождений – подъем на Макалу мировых легенд альпинизма итальянца Симоне Моро и казахстанца Дениса Урубко. 9 февраля 2009 года в связке они впервые покорили вершину зимой.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
Разговор по душам
Интервью с Юрием Лукьяновым началось с обычных для альпиниста вопросов.
– Почему тебя тянет на вершину? Ведь у тебя за плечами этих гор немерено?
– Нет, из восьмитысячников только одна – Манаслу, на которую мы поднялись в составе команды в прошлом году. Когда я в молодости серьезно занимался горами, получил КМС по альпинизму, "снежного барса", то мечтой советских альпинистов был Эверест. Но в то время мы не могли куда-либо выезжать.
Я мечтал о Гималаях. Больше 30 лет прошло и только в прошлом году я смог попасть в Гималаи. А когда клуб "Семь вершин" стал организовывать экспедиции на Эверест, и осуществлять программу "Прикосновение к Эвересту" – можно было в команде пройти самый опасный ледник Кхумбу, подняться на высоту 7200 метров в третий лагерь. Не подниматься на вершину, но оказаться рядом – и я пошел. Чтобы себя проверить, чтобы понять, смогу ли я.
По программе я впервые шел с кислородом – дошел до лагеря на высоте 7200 метров, и понял, какую он дает энергию. Ты идешь и реально чувствуешь, себя сильнее. Раньше на семи тысячах делаешь три-пять шагов и стоишь, отдыхаешь. А с кислородом просто идешь – 100 шагов делаешь и идешь дальше. Тяжело, но идешь.
Когда осенью появилась возможность подняться на восьмитысячную Манаслу (у организаторов восхождений в каждый сезон свои горы, что определяется наиболее благоприятной погодой), я решил, что надо попробовать. У нас получилось хорошо. Тогда из 404 пермитов (разрешений, выданных непальскими властями на восхождение), на гору поднялись лишь около 70 человек – и мы в их числе.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
Затем поступило предложение пойти на Макалу, которая могла стать предтечей Эвереста. Я согласился. Тем более знал, что на Макалу идет Люда Коробешко (директор клуба "Семь вершин"; трижды реализовала проект "Семь вершин", по два раза побывала на полюсах; трижды на Эвересте, на восьмитысячниках Чо-Ойю, Манаслу). Мы с Людмилой еще в 2003 году на Килиманджаро ходили. И впоследствии раз пять в одной команде поднимались на вершины, включая Аконкагуа (6962 метра). Было известно, что в команде предположительно будет Бабанов, а это сильная мотивация (Валерий Бабанов - дважды лауреат международной премии "Золотой Ледоруб"; новые маршруты на восьмитысячники Броуд пик и Дхаулагири; лучшие восхождения в Гималаях – новые маршруты на пик Меру, Нупцзе и Жанну). Ведь это звезда, которая в ТОП 10 сильнейших горовосходителей мира входит.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
После Макалу у меня вновь появилось желание попасть на Эверест. Но идти через лавиноопасный Кхумбу я не хотел. Во-первых, потому что уже был там, и во-вторых, в этом году он был очень опасен. Да и Эверест был опасен (в этом году 9 человек уже погибло). К ним добавились пострадавшие, и цифра выросла до 14 человек, а еще потерявшиеся, тех кого пока не нашли и, вероятно, живыми уже вряд ли найдут. Всего 17 человек. Даже начало было безрадостным. Три шерпа погибло, как только стали прокладывать маршрут через ледопад Кхумбу. Но при этом Александр Абрамов, президент клуба "Семь вершин", 13 раз взошел на Эверест и каждый раз проходил Кхумбу туда и обратно. Десятки раз через лавиноопасный Кхумбу и ничего. Бог миловал. (Непальский альпинист Ками Рита поднялся на Эверест 27 раз!). Мне на Эверест хочется попасть через Китай, где нет такого ледопада и более безопасно, хотя наверху там тоже есть участки, где лестницы висят, ледяные и снежные пробки.
– В чем особенность восхождения на Макалу? Ветер, холод? Долгий подъем? Ведь последний лагерь перед подъемом на вершину находится на высоте 7400 метров и вам предстояло преодолеть почти тысячу метров перепада?
– Если ты идешь в хорошую погоду, то все хорошо. Эти девятьсот метров идешь порядка 10-12 часов. Мы вышли в семь вечера, а около 8 утра я был на вершине. Но Валерий Бабанов был на вершине в 3.45, затратив на подъем 9 часов. Почему на Макалу ночью выходят? Считается, что в это время нет пробок из поднимающихся альпинистов и не надо по 20-30 минут терять на ожидание, когда люди разойдутся по трассе. Еще один плюс ночного восхождения – утром попадаешь на вершину и у тебя есть возможность спокойно спуститься с горы, пока не много людей. Можно даже быстро дойти до базового лагеря на 5800 метров.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
Правда, и там не курорт – очень холодно, когда спишь. Все, какие есть, жидкости за ночь замерзают. Днем может быть плюс 10-15, а ночью минус 5-10.
Сходив на Макалу, я понял, что уже готов и хочу пойти на Эверест. Предполагается, что это уже будет в следующем году, в мае.
Для меня поход был сложен только физически, а технически я готов ко всему. Кошки, как одел, так только на ночь их и снимаешь. И я обратил внимание на качество льда на вершинах. Мы раньше в кошках по льду ходили, и этого было достаточно, чтобы не скользить. А здесь при экстремально низких температурах лед приобретал крепость металла, что кошки приходилось вбивать в него. Если ты просто ставишь кошки на лед, то они соскальзывают. Я видел, как другие не могли приспособиться к такой технике. Один не мог пройти стенку – по веревке на руках стал проходить, неправильно ставил ногу, не доверяя кошкам. Когда он вылез со стенки, то упал, задыхаясь. Маску сорвал. В итоге сказал, что дальше не пойдет.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
О кислороде стоит сказать отдельно. Без кислорода идут 2-3 % альпинистов, максимум 10%. Возможно, у них особенности организма, нельзя исключать их спортивности. У меня на Макалу была ситуация, когда на высоте восьми тысяч метров сломалась кислородная маска – не могу дышать, смесь не поступает.
Снимаю, нормально дышу, одеваю маску, невозможно вздохнуть. Возможно, был поврежден клапан, подающий смесь. Я спрашиваю у шерпа – есть запасная маска? А в контракте прописана запасная маска, но ее я сам должен нести. Шерп ответил отрицательно. Думаю, раз запасной маски нет, у шерпа заберу маску и кислород, а он пусть вниз идет. На гору сам дойду. Но, неожиданно у шерпа нашлась вторая маска. Видимо, не хотел снаряжение снимать на маршруте. Без кислорода можно обходиться. Я минут 10 сидел, но не двигаясь. Но когда идешь, то сердце начинает бешено работать, а в голове, словно молотками стучат.
Там очень круто было. Когда снимали снаряжение, у меня фонарик упал и было видно, как он летел метров 70-100 вниз.
Макалу считается довольно безопасной вершиной. Мы ведь идем по классике, мы не идем по стенам. Не сравнить с Манаслу, где на двух переходах есть реальная опасность быть погребенным под ледовой лавиной или камнепадом. Здесь круто и лавины, по всей видимости, не могут удержаться. Нет камнепадов, потому что все замерзшее. Это оказался серьезный и технически интересный маршрут. Где-то очень круто. Мне на одном участке, при спуске надо было перещелкнуться. Просто на веревке спуститься не получится. Есть такое специальное приспособление – восьмерка, которое помогает при спуске и должно выдерживать нагрузку 2500 кг. После первой пересечки на другую веревку, а маска и пуховка мешали, у меня эта восьмерка выскальзывает из рук и улетает вниз. А там было где-то метров 400 стенки с выполаживанием, которое оканчивалось во втором лагере. Когда мы вдвоем с шерпом спускались в лагерь, то обнаружили эту восьмерку лежащей в трех метрах. То есть, она летела, где - то ударялась, но не застряла, а прилетела в лагерь. Я смеялся, как такое возможно. И не сказать, что бы отвесная стенка была, градусов 60-70. Нигде не задержалась.
– Как на маршруте показывает себя группа?
– Там не видно никого. И идешь в темноте и у каждого одежда очень похожая. Лиц не видно, потому что они скрыты горнолыжной маской, еще и кислородная маска. В группе уже каждый идет сам по себе. Ты идешь рядом с шерпом. И поэтому если с тобой что-то случается, то шерп тебе будет помогать. Очень важно, чтобы твой шерп уже бывал на этой горе и желательно не один раз. У нас был момент, когда на спуске осталось идти час до лагеря – и нас накрыла пурга. Видимость была пару метров. Мы не можем понять, куда нам идти. Сели обсуждать, что делать. Я спрашиваю у шерпа – лопата есть? Возможно, придется закопаться и ночевать. Пурга, как оказалось, длилась полтора-два часа. А когда развеялось, то мы увидели лагерь. А так тупо сидели в холоде, на ветру, и ждали.
Эти моменты и опасны. Ты кислород съедаешь, а сам не двигаешься. Если пурга вопреки прогнозу продлится не полтора часа, а 10 часов, то в итоге получится замерзшая мумия. При этом, шерп по рации говорит, связь есть. Но определить, где находится лагерь, невозможно. Я даже немного испугался. Если бы веревка привела в лагерь, то проблем не было, но когда закончилась веревка, до лагеря оставалось где-то с километр. На пологом спуске, когда хорошо просматривается гора, веревка не нужна. В пургу шерп говорил, что нам надо идти по направлению, которое серьезно уходило от лагеря. Я сказал, давай сидеть и ждать, пока погода установится, иначе можно в трещину угодить. Все неприятности в горах начинаются там, где начинается самодеятельность. Я отказался идти, когда шерп предложил двигаться.
Эверест еще впереди
– Юра, ты не говоришь о своем рекорде! 62 года, а ты поднимаешься! Таких по пальцам одной руки пересчитать можно.
– В нашей команде, которая поднималась на Макалу, был Василий из Москвы (Василий Керницкий. Опыт: Эверест, Манаслу, Чо-Ойю, пик Корженевской, пик Коммунизма, пик Ленина.). Ему 67 лет. Василий поднялся в последний лагерь, и когда мы вышли, то он с половины пути развернулся. Я его потом спросил, что случилось, ведь очень хорошо шел. Я, говорит, сам не могу понять, но что-то организм сопротивляется, надо переосмыслить.
Я Эверест все время откладываю. Ведь если на гору сходишь, то вроде как и цель достигнута. У большинства из нашей команды – цель сходить на все 14 восьмитысячников мира. В России нет ни одного альпиниста, который сходил бы на все 14 восьмитысячников. Есть единственный Сергей Богомолов, у которого осталась одна вершина – К2. 13 вершин он уже прошел. На К2 он делал пять неудачных попыток и вскоре они должны вылететь в лагерь на подготовку к восхождению. Там будет сниматься фильм "Восхождение на К2".
У меня нет мечты на все 14 восьмитысячников подняться. Нет, было бы мне лет сорок, тогда, возможно.
– То есть, ты Эверест пройдешь и успокоишься?
– Я хотел пройти еще на Чо-Ойю, но ее до сих пор не открыли. Она на стороне Китая. Говорили, что должны открыть.
Фото: из личного архива Юрия Лукьянова
