«Рукопожатие в космосе»: как СССР и США встретились на орбите

Экспериментальный полет «Союз» – «Аполлон» (или англ. «Apollo–SoyuzTestProject, ASTP») – программа совместного пилотируемого полета советского космического корабля «Союз-19» и американского «Аполлон».

Вспоминаем это эпохальное событие вместе с главным редактором, издателем журнала «Космические исследования и технологии» Нурланом Аселканом.

– Это был первый советско-американский экспериментальный космический полет, за ним следили во всем мире. Что он дал научному сообществу, человечеству, всей Земле? И Казахстану, в частности, все-таки полет совершался с нашей земли, мы имеем к этому отношение.

– Впервые американская и советская космические программы продемонстрировали миру способность к плодотворному сотрудничеству. «Союз-Аполлон» состоялся по итогам успешной американской программы высадки на Луну, и Советский Союз, также преодолев череду испытаний и даже гибель экипажей, отработал корабль «Союз» и готовился к тому, чтобы начать освоение космоса с помощью долговременных орбитальных станций. Но возникла такая ситуация: хотя и американские, и советские космонавты к тому времени неоднократно и успешно совершали космические полеты, но фактически не имели друг с другом связи, и, если бы в космосе случилась какая-то нештатная ситуация, даже находясь рядом, экипажи не могли бы помочь друг другу. Получается, что земляне осваивали космос вразнотык, не имели взаимной координации. Тогда по инициативе НАСА были начаты переговоры с советскими специалистами. В первую очередь надо было отработать системы сближения американских и советских кораблей на орбите.

И мы, и они стыковались к своим станциям, но стыковочные агрегаты были достаточно примитивными, они позволяли просто присоединить корабль к одной станции, а друг с другом корабли стыковаться не могли. Поэтому второй задачей была разработка специального стыковочного агрегата, который был бы одинаковым для обоих кораблей. Отрабатывалась техника для того, чтобы наши космонавты могли посетить американский корабль, а американцы – наш корабль «Союз».

Напомню, что они отличались конструктивно очень сильно: «Союз» предназначался для полетов вокруг Земли, а «Аполлон» – для полетов на Луну. Наши космонавты дышали воздухом, а американцы – чистым кислородом, и для того, чтобы преодолеть химическую преграду, пришлось создавать специальный переходный отсек. Впервые новая космическая техника создавалась скоординировано. Что это дало? Обе страны получили огромный опыт. Полет «Союза» и «Аполлона» заложил основу для будущих совместных проектов, свидетелями которых мы стали.

«Союз» – «Аполлон» явился прообразом сегодняшней Международной космической станции и любых совместных экспедиций, поскольку стали совместимы скафандры, атмосфера корабля, вся техника и так далее. Так что значение этого «рукопожатия» сложно переоценить.

– А люди? Это же был особенный экипаж – с обеих сторон…

– Да! Алексей Леонов готовился в составе советских космонавтов для высадки на Луну. Это легендарный космонавт и художник, человек искусства. Он возглавил экипаж, вместе с Кубасовым они представляли Советский Союз.

Американец Томас Стаффорд имел за плечами несколько космических экспедиций, в том числе провел испытательный полет «Аполлона-10» к Луне (это было что-то вроде генеральной репетиции). Вэнс Бранд – один из молодых астронавтов, готовился к полету «Аполлона».

Самый пожилой член экипажа – Дональд Слейтон, ему был 51 год тогда, легендарный космонавт. Он подготовил несколько экипажей, а благодаря миссии «Союз» – «Аполлон» слетал сам. В рамках этой программы полетели люди достойные, имеющие опыт, и после этого полета они долго еще поддерживали связь, проводили встречи. Томас Стаффорд руководил межправительственной комиссией. Не только техника показала свой класс, но и люди оказались на высоте. Даже несмотря на внештатные ситуации, а они были почти на каждом этапе, начиная с выхода на орбиту. Дело в том, что Байконур, при всей его летней жаре, имеет устойчивые климатические показатели, и экипаж с Леоновым и Кубасовым стартовал вовремя и нормально. Что касается американцев, то они вылетали с тропического полуострова, где постоянно случались ливни, дожди и тайфуны. Так вот они буквально на грани стартовали, но успешно вышли на орбиту. А уже в космосе у «Союза» отказала телевизионная система, так что космонавтам пришлось вручную вырезать внутреннюю обшивку и напрямую соединять телекамеры с передающим устройством. У американцев возникли проблемы с переходным отсеком: они не смогли с первой попытки очистить проход к стыковочному узлу, справились только через сутки. Со спуском у американского экипажа тоже не все было гладко, я тогда был маленький, но помню, как показывали посадку спускаемого аппарата «Союз» в казахстанской степи, все прошло хорошо. А американцы сели в Тихом океане, клапаны посадочной капсулы открылись преждевременно, но двигатели ориентации в это время продолжали работать. У них ядовитый выхлоп, часть этих газов попала внутрь кабины и поразила астронавтов. Опытный командир Томас Стаффорд сразу приказал надеть маски, но отравления избежать не удалось. После посадки астронавтов с трудом достали из капсулы, были проведены специальные медицинские мероприятия. К счастью, никто не погиб, космонавтам пришлось пройти курс лечения, и все было на грани... Экспедиция завершилась с успехом, но космонавтика напомнила, что была и остается источником повышенной опасности.

– Не могу не спросить – а были ли американцы на Луне? Об этом до сих пор столько споров…

– Для специалистов, которые занимаются космосом, это вопрос знаковый, все равно, что спросить, есть Бог или нет, своего рода маркер. Безусловно, они были. 12 человек высаживались на Луну. Кстати, свою лепту в ответ на этот вопрос может внести Казахстан: когда «Аполлоны» снимались с околоземной орбиты и летели к Луне – а до нее, как известно, полмиллиона километров – то работу маршевых двигателей наблюдали в том числе из обсерватории Астрофизического института, расположенного в Алматы на Каменском плато. Наши специалисты получали телевизионную трансляцию, живую картинку, и достаточно легко было определить – сработана она где-то в студии или это реальная передача, с задержкой сигнала, с конкретной локацией в дальнем космосе.

– А как повлиял эпохальный международный проект «Союз» – «Аполлон» на нас, казахстанцев? Знаете, в чем проблема Байконура и в чем его успех?

– Проблема в том, что когда-то он был закрытым военным полигоном, где тестировалось множество образцов военной техники. Порой происходили аварии, не соблюдались экологические, природоохранные регламенты. После того, как Байконур посетили американские специалисты и стало налаживаться сотрудничество, начался разговор о разработке и внедрении международных стандартов безопасности, природоохранных мер. Байконур стал цивилизовываться, были созданы гражданские подразделения, условия для работы иностранных представителей. В Подмосковье был построен Центр управления полетами, соответствующий всем современным требованиям. Последний на сегодняшний день пик расцвета Байконура связан с нулевыми годами: когда наработки советской космической техники вышли на рынок, они стали очень востребованными. Ракета-носитель «Протон», вывозящая грузы надежно и точно, ракета-носитель «Союз» и пилотируемый корабль «Союз» – образцы надежности и точности. Так что для нас это историческое событие имело прямые и очень благоприятные последствия.

– Мы гордимся своими космонавтами: Токтар Аубакиров – первый казахстанский космонавт, Талгат Мусабаев, который трижды побывал в космосе, Айдын Аимбетов. Но что происходит сейчас, Казахстан развивает свои космические программы?

– Казахстан сделал определенные шаги на пути становления космической державы. У нас летают две орбитальные группировки, два спутника связи серии KazSat и три спутника дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ), которые предоставляют снимки высокого и среднего разрешения. Работает наземная инфраструктура, которая управляет спутниками, принимает данные.

Под Нур-Султаном создан космический центр и там расположена гордость казахстанской космической отрасли – Конструкторское бюро и Сборочно-испытательный комплекс космических аппаратов, построенных в сотрудничестве с европейской компанией Airbus Defence & Space. Скоро комплекс пройдет сертификацию и будет готов осуществлять сборку и проводить весь комплекс испытаний космических аппаратов современного образца.

– То есть у нас хорошие перспективы? И Казахстан ждет дальнейшее развитие космических программ?

– Конечно, мы заинтересованы в успешной работе Байконура. С этой целью в мае 2018 года был сделан принципиальный шаг: из арендуемых объектов космодрома был выведен комплекс «Зенит» и передан Казахстану для того, чтобы на нем осуществлялась программа «Байтерек». Она предполагает создание общего для Казахстана и России носителя и запуски его с нашего объекта. Достаточно сложный и объемный проект. Зато когда российско-казахстанский космический ракетный комплекс «Байтерек» вступит в строй, с него будут осуществлять запуск ракет «Союз-5» экологически чистыми ракетами-носителями взамен использующей токсичные компоненты топлива ракеты «Протон».

Ну и в общем-то Казахстан не зацикливается только на Байконуре, что мы и продемонстрировали при выводе своих спутников ДЗЗ на орбиту. Первый аппарат был запущен носителем «Вега» с европейского космодрома во Французской Гвиане, второй – с базы «Ясный» под Оренбургом конверсионной ракетой «Днепр». А третий аппарат был запущен известной американской компанией SpaceX с помощью носителя Falcon-9.

– А где брать специалистов для нашей космической отрасли? Ведь кадры, как известно, решают все.

– В космической отрасли Казахстана работают примерно полторы тысячи человек. В наших вузах – КазНУ им. аль-Фараби, Техническом университете имени Сатпаева, Алматинском университете энергетики и связи, Университете имени Гумилева в Нурсултане – есть соответствующие кафедры. Но выпускникам этих профильных кафедр не хватает вакансий, потому что потребности Казкосмоса пока довольно скромные. Однако, если возникнет запрос на специалистов, то эта проблема решаемая, как показал опыт создания системы дистанционного зондирования Земли. Тогда была отобрана молодежь, которая прошла обучение в ведущих европейских центрах, в Тулузе и Гилфорде.

Проблема с кадрами в том, что, с одной стороны, специалистов хорошего класса всегда не хватает, а с другой – последние лет 5-7 было трудно устроиться на работу по профилю.

– Да и в самом Байконуре есть учебные заведения, где готовят специалистов «космических» профессий…

– На Байконуре находится филиал Московского авиационного института (МАИ) под названием «Восход», который заточен на выпуск именно специалистов космодромного типа. Там учатся и россияне, и казахстанцы. Я могу в укор Казкосмосу сказать, что те люди, которые ушли на пенсию, работают в непрофильных организациях, или даже в профильных, они все могли быть задействованы в программах Казкосмоса. Надо было открывать филиалы, делать новые предприятия.

Я считаю, что в этом плане существует огромная недоработка. Хотя, конечно, нам ответят, что не было соответствующих программ, финансирования, что тоже правда. Сейчас, когда Байконур обезлюдел, программы сворачиваются, но Казахстан не должен занимать безучастную позицию. Для этого нам нужно стратегическое понимание: это не просто космос ради космоса, космонавтика Казахстану нужна прикладная, чтобы технологии работали на сельское хозяйство, безопасность, планирование развития населенных пунктов, прогнозирование чрезвычайных ситуаций. Чтобы мы не зависели от иностранных спутников.

– А есть примеры такой помощи?

– Совсем недавно во время известных событий в Афганистане и выхода международной коалиции из страны был хаос в аэропорту Кабула, казахстанское посольство имело прямую связь с Родиной благодаря системе спутниковой связи KazSat. Не будь этой системы, мы бы зависели непонятно от кого. Казахстану рано думать о Марсе, но очень нужно думать о Земле и ближнем космосе. Для этого нам нужна мощная прикладная космонавтика. Как она выглядит? Взять, к примеру, проблемы с водным хозяйством: мы весной страдаем от паводков, а летом посевы погибают от засухи, потому что нарушена работа гидротехнической системы. Отчеты о состоянии этой системы правительство должно видеть не только из бумажных отчетов, технологии сейчас позволяют получить объективную картину, снятую со спутников. Наличие таких систем позволит и правительству, и хозяйственным организациям получать оперативно и недорого чрезвычайно важную информацию.

– Если вернуться к теме «Союз» – «Аполлон», то это еще и история о том, как много можно сделать вместе.

– Так и есть. Несмотря на разность политических устройств, очень важно океан космический осваивать совместно, очень важно иметь возможность помочь друг другу. Очень важно не отделяться друг от друга. И это не просто гуманистическая мечта «мы за все хорошее», это объективная необходимость. Нам нужно понимать, что спутники не направлены друг против друга. Нам нужно сделать так, чтобы те, кто летит на Луну или куда-нибудь в дальний космос, понимали, что за их спиной стоит весь арсенал средств Земли.

И в случае аварии аппараты другого типа, другой стороны могут помочь друг другу. Мы все глубоко заинтересованы в том, чтобы Международная космическая станция продолжила свою работу. Фактически это такой аналог Байконура, который находится в космосе.

И, несмотря на все сегодняшние трудности, будем надеяться, что у международных космических программ большое будущее.

– Будем надеяться! Спасибо!