В Казахстане в отношении религиозного законодательства, равно как и правоприменительной практики, наблюдается некоторое затишье, связанное, прежде всего, с транзитом верховной власти. По мнению протоиерея, председателя Отдела Православной церкви РК, юриста Александра Суворова, вопрос изменения закона о религии может быть поднят не ранее 2022 года. В какую сторону будут направлены эти изменения — покажут время и политическая конъюнктура, сообщает Zakon.kz.
— Уважаемый отец Александр, насколько мне известно, вы провели большое исследование, в котором проследили положительный и отрицательный аспект ужесточения законов, связанных со свободой совести в Казахстане, а также поставили вопрос о границах государственного контроля в сфере религии. Каковы итоги ваших исследований?
— Началом правового регулирования общественных отношений в религиозной сфере в Казахстане следует указать январь 1992 года. Так получилось, что одним из первых законодательных актов, принятых уже в суверенном государстве, стал именно закон о свободе вероисповедания и религиозных объединениях. Этот закон, впрочем, как и предыдущий советский 1990 года, отличался довольно размытой трактовкой понятий. Как, к примеру, и в предыдущем, непонятно, что такое вероисповедание – принадлежность человека к какой-то религии или религиозная организация со своим вероучением.
Будучи в достаточной степени прогрессивным, закон закрепил совершенно иные принципы отношений между государством и религиозными объединениями по сравнению с советским периодом. Новое положение религиозных объединений и верующих в обществе способствовало реализации права на свободу вероисповедания после долгих лет борьбы с религией.
Вместе с тем, без малого двадцать лет действия этого закона показали его недостатки.
— Какие, например?
— Закон изначально содержал некоторые спорные положения и неточности, которые очень скоро проявились на практике. Возникли проблемы, как для государственных органов, так и для религиозных объединений и верующих. К сожалению, решение проблемных вопросов со стороны госорганов не всегда соответствовало международно-правовым актам, конституционным и законодательным положениям, принципам права.
В свою очередь, некоторые религиозные объединения не совсем правильно понимая положения законодательства, порой умышленно или неумышленно нарушали его.
В 2011 году в Казахстане принимается новый Закон «О религиозной деятельности и религиозных объединениях». Предпосылкой принятия этого закона стало, в частности, усиление радикальных настроений со стороны радикальных приверженцев салафизма на западе страны.
Так, в июне 2010 года из колонии в Актау бежала группа особо опасных преступников. Следствие впоследствии выяснит, что помощь в побеге отбывающим наказание оказали их единоверцы, одно из исламских течений, распространенных среди мусульман Казахстана.
Салафизм впервые появился в Казахстане в начале 90-х годов и в основном распространен в западных регионах страны. С тех пор, как официальное духовенство, так и светские власти Казахстана разными способами противодействуют распространению идей салафии. Точное количество салафитов в Казахстане доподлинно неизвестно, официальные власти сообщают о 15 тысячах приверженцев этого течения, которых нередко именуют «ваххабитами», хотя сами салафиты себя так не называют, которые под видом предметов религиозной атрибутики проносили в колонию оружие.
Через год в других областных центрах — Атырау и Таразе происходят взрывы, ответственность за которые берет на себя ранее неизвестная террористическая организация исламского толка «Джунд аль-Халифат» («Солдаты Халифата»), созданная в целях развязывания джихада на территории Казахстана.
— Какое отношение имеет это к религиозному законодательству?
— Эти факторы ускорили принятие Мажилисом Парламента страны нового закона. Тем не менее, закон вызвал острые дискуссии в казахстанском обществе в связи с запрещением совершения религиозных обрядов в государственных учреждениях. Наибольшую обеспокоенность у представителей самых разных религиозных общин вызвала статья 7, в которой говорилось о недопущении богослужений и прочих религиозных обрядов, церемоний и собраний в госорганах, Вооруженных Сил, судебных и правоохранительных органах и так далее.
На практике принятие данного закона создало условия, при которых окормление больных и заключенных стало практически невозможным. Например, согласно Рекомендации Комитета министров государствам-членам относительно европейских пенитенциарных правил (1987) «Каждому заключенному разрешается, по мере возможности, удовлетворять свои потребности религиозного, духовного или морального порядка и для этого присутствовать на службах или собраниях в месте лишения свободы и иметь в своем распоряжении необходимые книги и публикации».
Если в месте лишения свободы находится достаточное количество заключенных, принадлежащих к одной и той же религии, должен быть назначен или утвержден официальный представитель этой религии. В том случае, если это оправдано большой численностью таких заключенных и обстоятельства позволяют это, достигается соответствующая договоренность о его работе на постоянной основе. Хотя в документе нормы местного закона соответствуют Международным принципам, осуществление на практике декларируемых данной Рекомендацией условий невозможно. Были закрыты молитвенные комнаты в Актау, Заречном, закрыта комната дома-интерната для инвалидов и психохроников Алматы.
В этом и многих других случаях сложные административные функции государств во многих странах мира приводят к риску произвольных действий со стороны официальных учреждений и чиновников, имеющих дела с религиозной деятельностью. Несмотря на существование развитой правовой системы и очевидной формальной защиты свободы религии или убеждений, злоупотребления самым серьезным образом могут нарушать нормы религиозной свободы.
Безусловно, не всякий пример произвольных решений властей в религиозной сфере нарушает гражданские права и свободы граждан. Во многих случаях государство принимает отдельные решения по собственному усмотрению для защиты прав частных лиц, организаций и общества.
Вместе с тем, опасность злоупотреблений остается и требует постоянного контроля. В иных случаях действия властей могут приводить к несправедливому наделению привилегиями или к дискриминации религиозных объединений, а также к свертыванию деятельности, которая должна быть свободной и защищенной законом.
В течение всего периода действия закона в стране происходит постоянная трансформация органов, выполняющих контроль над религиозно-общественной ситуацией.
— Имеете в виду создание Агентства по делам религий и министерства?
— Да. Еще до принятия закона указом Президента от 18 мая 2011 года в стране было образовано Агентство по делам религий с передачей ему функций и полномочий в сфере межконфессионального согласия, обеспечения прав граждан на свободу вероисповедания и взаимодействия с религиозными объединениями.
Основными задачами Агентства были выработка предложений по формированию государственной политики в сфере обеспечения реализации прав граждан на свободу вероисповедания и взаимодействия с религиозными объединениями; всестороннее и объективное изучение, обобщение и анализ происходящих в стране процессов в сфере реализации прав граждан на свободу вероисповедания и деятельности религиозных объединений, малочисленных религиозных групп и миссионеров и иные задачи.
В 2014 году Агентство по делам религий упраздняется, и вместо него образуется Комитет по делам религий, как одна из структур Министерства культуры и спорта. А в сентябре 2016 года было создано Министерство по делам религий и гражданского общества.
Особый интерес вызывает Указ Президента РК Назарбаева под №500, подписанный 20 июня 2017 года «Об утверждении Концепции государственной политики в религиозной сфере в РК на 2017-2020 годы». Согласно Концепции, ввиду опасности радикализации общества и угроз религиозного экстремизма, линия государства будет больше направлена на укрепление светских принципов развития государства. Также будет усилен контроль за религиозными объединениями и представителями духовенства.
Линия, намеченная этой концепцией, запустила процесс серьезного изменения законодательства, относящегося к религиозной сфере. Так, с 2018 года начинает активно разрабатываться проект Закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам религиозной деятельности и религиозных объединений». Законопроект предусматривал 53 изменения и дополнения в 12 законодательных актов.
— Какие запреты были установлены этими поправками?
— Поправки вводили запрет на ношение в общественных местах одежды, скрывающей лицо, на использование, ношение в общественных местах внешних атрибутов, предметов одежды, демонстрирующих принадлежность к деструктивным религиозным течениям. Впервые вводилось юридическое определение таких понятий, как «деструктивное религиозное течение» и «религиозный радикализм». Также устанавливался порядок получения казахстанцами религиозного образования за рубежом, регламентирование поведения госслужащих и работников бюджетных организаций в религиозной сфере и многое другое.
В мае 2018 года нижняя палата Парламента одобрила законопроект во втором чтении. Однако в сентябре того же года Верхняя палата отправляет законопроект на доработку в Мажилис. Как оказалось, в ходе обсуждения возникла необходимость внесения изменений в одобренный Мажилисом законопроект. Сенаторы нашли в законопроекте несоответствия действующему законодательству.
Все это время на различных площадках лидеры религиозных объединений выступали с просьбами повременить с принятием нового закона. Особое беспокойство вызвали нормы, предусматривающие ограничение посещения детьми до 16 (в последнем варианте до 14) лет культовых сооружений без письменного согласия обоих родителей, причем контроль за выполнением такого требования возлагался на священнослужителей. За нарушения в этой сфере, поправками предусматривались весьма крупные административные штрафы.
Также не вполне понятной была формулировка: «расширение полномочий полиции в профилактике правонарушений в сфере религии». Закон предполагал наделить местные исполнительные органы полномочиями «для осуществления проверки и контроля на соответствие законодательству деятельности религиозных объединений» и функциями по мониторингу религиозной ситуации. В процессе обсуждения проект вызвал существенный общественный резонанс.
Стало большой неожиданностью, когда постановлением правительства от 29 января 2019 года за №25, проект закона был окончательно отозван из Мажилиса Парламента.
— По каким причинам?
— Причины – совокупность разных факторов. Так, одни чиновники говорили, что причиной отзыва стали замечания от религиозных организаций, от неправительственных организаций. Другие заявили, что проект отменен в связи с улучшением ситуации в религиозно-общественной сфере, и что согласно стратегическому плану законопроектных работ в ближайшее время будет пересмотрена разработка нового закона в религиозной сфере. Третьи говорили о растущем в обществе социальном напряжении, связанном с ухудшением экономической ситуации. По мнению властей, ужесточения в религиозной сфере не лучшим образом сказались бы на общественной ситуации.
Тем временем в стране продолжалась реорганизация министерств. Летом 2018 года Министерство по делам религий и гражданского общества было преобразовано в Министерство общественного развития, которое в феврале 2019 года было переименовано в Министерство информации и общественного развития РК.
— Отец Александр, как вы оцениваете сегодняшнюю религиозную ситуацию в стране?
— Можно вполне отметить, что в настоящее время в Казахстане сложились доверительные и сбалансированные отношения между зарегистрированными религиозными объединениями и госструктурами. Подчеркну, зарегистрированными. Насколько известно, в новейшей истории страны, равно как и прежде, таковые не создавали каких-либо проблем в вопросах взаимодействия с государством и обществом.
В Казахстане создана прекрасная правовая база, регулирующая взаимоотношения с гражданским обществом. Есть Гражданский кодекс, закон об общественных объединениях, закон о религиозной деятельности и религиозных объединениях. Все эти нормативные акты вполне достаточно выполняют свою функцию. Границы государственного контроля в них довольно четко обозначены и не нуждаются в корректировке.
Однако вопросы остаются прежними. Всплеск террористических явлений, совершенных по религиозным мотивам, нельзя отнести ни к одному из религиозных объединений: поскольку исполнители не принадлежали ни к какому из них. Регулировать действие подобных элементов можно лишь в рамках Уголовного кодекса и иных актов, связанных с проблемой терроризма. Тем не менее, опыт показывает, что использование одних только регулятивных и охранительных функций права недостаточно — нельзя пренебрегать оценочной и воспитательной функциями.
Министерство информации и общественного развития должно заниматься коммуникацией грамотных представителей религиозных объединений со светским обществом в воспитательных целях. В его функции должен входить контроль внеконфессиональных отношений религиозных объединений, в том числе их взаимодействий друг с другом.
В отношении законодательства, равно как и правоприменительной практики, наблюдается некоторое затишье, связанное, прежде всего, с транзитом верховной власти в стране. Транзит по своей сути не является межэлитарным, смена элит не предусмотрена, что обеспечивает определенную мягкость и инерцию, в том числе и по социально значимым темам.
Вероятно, что вопрос изменения религиозного законодательства может быть поднят в стране не ранее 2022 года. В какую сторону будут направлены эти изменения — покажут время и политическая конъюнктура.