Зарема Абдуллина, профессор, член информационно-разъяснительной группы города Алматы по профилактике религиозного экстремизма и терроризма, директор Департамента по молодежной политике АУЭС им. Даукеева уже много лет задействована в этой работе и хорошо знает ее изнутри. По ее мнению, картина современной религиозности казахстанцев неполна и неточна. Она больше ориентирована на количественные показатели: проведение мероприятий и охват населения, что может привести к печальным последствиям.
— Зарема Альфредовна, как вы считаете, на каком уровне ведется в Казахстане борьба с радикальной идеологией, не сведена ли она к формальности? Не пора ли уже думать о новых методах и способах борьбы с этим злом или достаточно тех, что имеются в арсенале?
— На мой взгляд, нужно искать новые подходы к этой работе, и я в этом отношении разделяю мнение депутата Сената Парламента Казахстана Султана Дюсембинова, обратившегося к правительству с предложением разработать новую государственную программу по противодействию религиозному экстремизму и терроризму. С точки зрения сенатора, предыдущая программа не дала результатов, о чем свидетельствуют январские беспорядки в стране, когда мирное шествие граждан было использовано религиозными радикалами и преступными группировками в своих целях, и это привело к крупному конфликту, нарушившему спокойствие всей страны.
По данным депутата Дюсембинова, для реализации госпрограммы по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в Казахстане на 2018-2022 годы из всех выделенных средств только 4% были потрачены на профилактические мероприятия.
Я согласна с тем, что работу по профилактике религиозного экстремизма и терроризма необходимо расширять и совершенствовать. Но считаю, что одновременно с мониторингом религиозной ситуации в стране необходимо уделять внимание и менять в лучшую сторону социально-экономическое положение населения, улучшать общую атмосферу, если можно так выразиться, социально-психологический климат в государстве. Жаль, что именно этому аспекту в предложенной программе не нашлось места.
— Какими видятся вам основные пути достижения этих целей?
— Я бы выделила три главных, на мой взгляд, направления.
Первое — решение социально-экономических проблем, улучшение благосостояния населения, возвращение уверенности в завтрашнем дне, положительное самочувствие каждого казахстанца. Это задачи государственного уровня. «Слышащее государство» должно быть ориентировано на нужды, заботы, чаяния людей и, главное, на решение тех вопросов, которые они ставят перед государством. Ведь отрицать влияние ухудшения социально-экономических показателей на рост радикализации населения вряд ли возможно.
Второе — усиление идеологической составляющей в работе всего государства. Карт религиозной ситуации Казахстана в разрезе регионов недостаточно, необходима аналитика по целому ряду критериев: социальное и семейное положение, возрастная группа, гендерные признаки, психотипы, этническая принадлежность и так далее. Для этого необходимы мощный корпус социологов и психологов, проведение исследований на системной и регулярной основе.
Третье – я поддерживаю предложение о необходимости усиления деятельности информационной пропаганды исследовательских групп в регионах с оказанием соответствующей методической, информационной, финансовой поддержки и рассмотрения вопроса об улучшении социального положения специалистов-религиоведов, теологов в государственных организациях в сфере религии.
— Почему эти предложения представляются вам актуальными?
— Потому что картина современной религиозности казахстанцев неполна и неточна. Даже нам, людям, специализирующимся по данному направлению работы — профилактика религиозного экстремизма и терроризма, порой приходится довольствоваться теоретическими материалами своих же коллег, а цифровые показатели, их аналитика труднодоступны.
Работа должна проводиться на системной основе, адресно, точечно. Каждый специалист при наличии общей подготовки должен быть заточен на определенные целевые аудитории: светские, молодежные, самозанятое население и так далее.
Мы отстаем от религиозных радикалов потому, что ориентированы на количественные показатели: проведение мероприятий, охват населения, продолжительность и зрелищность встречи. А наша задача – достучаться до сердец и душ людей, заставить их задуматься, правильно и все ли они делают для того, чтобы не подцепить эту старую, но такую активную «заразу», как экстремистская и террористическая идеология. Наши противники работают индивидуально, выделяют авторитетных и нужных для достижения их целей людей, корректируют приемы и методы воздействия, втираясь в доверие, становясь незаменимыми.
В любой организации и учреждении, независимо от того, каков профиль их деятельности, нужно проводить профилактические мероприятия. И не от случая к случаю, приглашая бессистемно пусть и хороших специалистов, а в соответствии с определенной программой, согласованной с государственными органами, профильными министерствами.
В учебных заведениях чтение курсов религиоведения или спецкурсов об опасности радикализма, экстремизма и терроризма должно быть обязательным. Увы, этого пока нет, МОН не выделяет кредиты для чтения этих дисциплин в профильных вузах.
И еще одно предложение у меня есть: разумеется, невозможно выполнить такой гигантский объем работы только силами членов ИРГ или специалистами центров. Поэтому, мне кажется, чрезвычайно важно не только регулярно повышать нашу квалификацию, мотивировать и стимулировать различным образом, но и давать нам возможность готовить, так сказать, своих помощников и «ассистентов» внутри каждого коллектива.
Есть небольшой, но крайне важный момент. Если всю работу свести к проведению формальных мероприятий, то можно только усугубить ситуацию и, наоборот, облегчить подрывную деятельность вербовщиков экстремистских и террористических организаций.
Позволю себе сравнение с пандемией. Если бы за снижение накала ситуации боролись только врачи и государственные органы, ничего хорошего бы не вышло. Только совместными усилиями мы смогли улучшить ситуацию и вернуться к привычному образу жизни. Так же обстоит дело и с профилактикой религиозного экстремизма и терроризма. Только вместе мы сможем противостоять этой угрозе.